Читать книгу Родина моей души – Россия - Софья Ивановна Петрова - Страница 5

С невероятным ощущением счастья семья Шадриных приехала в скучающую зимнюю деревню «Н» в Запорожской области, где их ожидал деревянный домик с хрупким забором, свойственным типичному заброшенному участку. Они не особо любили это место, застрявшее в далеких временах с облезлым ремонтом и доисторической обстановкой, но было внутри что-то такое, что заставляло их приезжать сюда – возможно, чувство долга и привязанность к Родине, ведь Варя провела здесь слишком много времени, отчего оставила душевный след своего присутствия в стенах и крыше дома. Все здесь чувствовали себя спокойно, проводя вечера в теплой кухне, которую обогревала старая печка. Этот дом умиротворял, заставлял отпустить все плохое и обнимал своими невидимыми морщинистыми руками, которые тянулись из старого погреба. Все здесь напоминало о спокойствии, которое можно было найти даже в запахе постельного белья или в громком тикании часов среди умиротворяющей тишины.

Каждый член семьи Шадриных с особым облегчением положил свои сумки на скрипящий пол дома, который с привычными объятиями принял каждого. Миша сразу плюхнулся на свое излюбленное место – печка, серая поверхность которой изрисована его рисунками (это были машины, дома, а в углу светилось ненастоящее солнце). В рюкзаке забыто лежали книги, которые взял мальчик, но в этом доме не хотелось читать, будто он нарочно забирал в свой темный погреб все напоминания о школе – в том числе и желание читать. Варя принялась раскладывать продукты, из которых вечером сделает вкуснейший ужин, вновь показав свои невероятные кулинарные способности. А глава семьи, Роман, начал проверять дом, включать свет и прочее, как и полагалось мужчине. Каждый занимался своим делом, забыв об отдыхе, который должен быть после поездки – не забыл только Миша, который пролистывал социальные сети, жалуясь на плохую связь.

– Помог бы лучше! – слишком грозно для своего мягкого характера произнес Роман, кинув рядом с мальчиком удлинитель, и велел распутать провода.

Миша, конечно же, не стал спорить с отцом и, отложив любимый гаджет, со спокойным выражением лица начал выполнять полученное дельце. Это было совершенно не занимательно, поэтому он часто косился на мать, положившую в морозильник его любимое вологодское мороженое, которое, к огромному сожалению мальчика, в магазинах появлялось очень редко. Но Миша знал, что сейчас мама ни за что не позволит ему перебить аппетит этой вредностью, поэтому тот терпеливо ждал, выполняя поручения отца, который так долго совершал непонятные мальчику взрослые дела.

Позже Мише слишком наскучило это времяпрепровождение, поэтому он отпросился у отца сходить к своему другу, который жил по соседству. Саша, пожалуй, единственный, кто подружился со столь закрытым Мишей. И теперь каждый год, когда мальчик приезжал в деревню, они вместе гуляли как самые настоящие друзья, коими и являлись.

Миша с непередаваемой мальчишеской радостью стучался в дверь соседнего дома в ожидании увидеть лицо темноглазого мальчика, который почти всегда носил старый шлемофон своего отца – это была довольно странная привычка друга, но Миша принимал ее и уже не мог представить соседа без нее.

Мальчик резким движением кулака сделал стук в шаткую дверь, и его встретил взгляд мамы Саши. Она стояла в домашнем теплом халате, который совершенно не спасал от мороза снаружи, поэтому пригласила мальчика внутрь.

– Са-ша! – громко звала своего сына мать, пока Миша неловко топтался в коридоре, оставляя возле себя снежные следы.

Через секунд десять почти бегом (что неудивительно, ведь мать Саши была довольно строгой женщиной, проигнорировать которую было опасно) вышел из своей комнаты Саша, восклицательным и радостным взглядом оглядев своего друга, который даже не предупредил о своем скором приезде.

Друзья поприветствовали друг друга, обменявшись жестом «Дай пять!», который когда-то зародил крепкую мальчишескую дружбу. После женщина с особым трепетом отпустила Сашу погулять, не забыв вручить тому его любимый шлемофон, и сказала, чтобы тот ушел ненадолго, ведь задачи по математике терпеливо ждали решений.

Они гуляли по маленькой деревне, рассуждая обо всем на свете – о новых фильмах, играх и даже о музыке: довольно будоражащая песня знающего то, что другим не дано – некоего человека-шамана, призывающего гордо встать, заинтересовала друзей, поэтому они посвятили несколько минут трепетному обсуждению. Мальчики называли себя разносторонними личностями, как однажды выразилась мама Миши, поэтому старались разговаривать на разные темы – даже об изменениях в школьной программе, что казалось совсем не свойственной темой для юношеских разговоров.

Миша и Саша проходили мимо деревянных домов, где пахло старой русской деревней, в которой хочется писать стихи о березах и петь советские песни. Из каждого окна выглядывала белая тюль, прячущая стариков, которые читали стихи Рождественского на своем уже старом матрасе, постоянно поправляя очки на переносице. По пути попадались небольшие магазинчики, где еще можно было найти дешевые жвачки и конфеты. Также проезжали старые машины – их никогда не увидишь в городе: например, голубой «Москвич», водитель которого беззаботно подпевал песням про кино, не объезжая ямы. Но самым излюбленным местом Миши была речка, которая простиралась вдоль деревни, оберегая границу с Россией. Это было слишком красивым местом, чтобы не посещать его. Мальчики однажды принесли сюда самодельную лавочку, на которой часто сидели и чем-нибудь занимались: играли, разговаривали или даже устраивали пикники. Вот и сегодня они пришли сюда, наблюдая за закатом.

В этом месте пела душа, дышать было легко и необычайно приятный свет дарили эти родные места. Казалось, здесь – сердце деревни «Н». В этом были убеждены все жители местности. Солнце начало прятаться за снежной гладью, темнота уже окутывала своими объятиями Сашу и Мишу, поэтому те решили вернуться домой.

Вернулся Миша почти не чувствуя рук, потому что по своей детской памяти забыл взять варежки, которые покоились на дне его маленького чемоданчика. По приходу уже был готов ужин, который мальчик с удовольствием принял, поблагодарив свою заботливую мать, выругавшую сына за столь позднее возвращение. Но тот не противился замечаниям матери, которая была строже отца, к чему уже все привыкли. Мальчик всегда соглашался с ней, потому что не хотел ни с кем ссориться, что было довольно разумным решением.

– Завтра, Миш, поедем с тобой на рыбалку, научу тебя лунки в нашей речке делать, – с побуждением и удовольствием сказал Роман, так страстно любивший рыбачить, чему пытался научить и своего сына, но в городе было не так много возможностей, а сейчас располагало и время, и место, ведь не будет ни работы, ни учебы, ни постоянно замершей жены, которая каждый раз срывала рыбалку.

Миша с радостью согласился, возбужденно плюхнувшись на свой уголок печи; за эту привычку Роман иногда называл мальчика Емелей, а тот лишь смеялся, посматривая в сторону книжной полки, где скучали русские сказки.

Легла спать семья Шадриных в облегченном спокойствии – родители в своей комнате, пестрящей черно-белыми портретами родственников, а Миша в своей – через стенку были слышны противные звуки тиканья часов, к чему мальчик уже привык и давно не видел в этом помехи для сна. Он смотрел в потолок, в углу которого была еле заметная паутина. Справа от кровати мальчика была стопка одеял, которую почему-то никто не спешил убрать. А слева на стене висел красный ковер с непонятными узорами, которые по бессонным ночам мальчик разглядывал, воображая различных героев картин.

И эта ночь была именно из таких, когда в углу ковра Миша видел всадника на коне, двухголового орла, поднявшего вверх расправленные крылья, а в другом силуэт казака с саблей на левом боку и мушкетом на плече. Казалось, мальчик должен был упасть в беспробудный сон после насыщенного дня, но что-то внутри заставляло его ворочаться и открывать глаза при каждом шорохе, словно снежинки за окном специально пугали его. Миша будто чувствовал внутри что-то неладное.

Будто знал, что нечто приближалось.

Нечто в прекрасных закатных вечерах, в запахе смородины и в бесконечной дороге к реке…