Читать книгу Безпап - Софья Олеговна Королькова - Страница 3

Травма

–Какое чувство тебя сопровождает в жизни чаще других?

–Неполноценность. У всех папа есть, а у меня нет.

–Займи сейчас в этом пространстве место, которое заняла бы твоя неполноценность. Я хочу с ней поговорить.

*Мне было предложено сесть на соседний диван, но я выбрала место на полу у батареи*

–Неполноценность, зачем ты нужна Соне? Что ты хочешь ей сообщить?

-Я защищаю ее от возможных ошибок. Я показываю те ее стороны, которые требуют развития и внимания-умение договариваться, отстаивать свое мнение, необходимость брать ответственность за свою жизнь, следовать зову сердца. Полноценность не зависит от наличия отца, можно быть полноценной и без него. Она часто ждет счастья извне, в эти моменты я показываю, что нужно искать счастье у себя внутри.

Такая незамысловатая и на первый взгляд несколько шизофреническая беседа с инсайтом размером с вулкан произошла со мной на одном из сеансов психотерапии.

Ощутив связь с этим ненавистным мне и болезненным чувством, я испытала облегчение и благодарность. Моя неполноценность положительна для меня, она хочет мне добра, она работает на мою пользу, показывает, что именно мне стоит в себе развить, чтобы чувствовать себя так как я хочу. Чудо в том, что с тех пор я больше не чувствую себя неполноценной. Я в контакте со своим внутренним миром. И теперь я полноценна…

Травма – это реакция на событие, психологические последствия события, но никак не сам факт свершения этого события. Травма субъективна. Каждый ребенок может отреагировать по-своему, многое зависит от его психических возможностей, темперамента, степени чувствительности. В условиях утраты одного из родителей последствия для любого ребенка будут, вопрос в их масштабе. Безусловно, многое зависит от поведения родителя, который остается с ребенком. Родитель – опора и забота для ребенка. Когда родитель вербально или невербально транслирует неуверенность, печаль, раздражение и страх, ребенок начинает паниковать, чувствует, что его мир рушится, он капризничает, психует, не слушается. Поэтому здесь задача родителя – сохранять самообладание всеми возможными способами.

Травма станет частью жизни ребенка в случае, если после ухода его отца мать на вопрос подруги “как дела?” первым делом выдает “да со мной-то все ок, а вот доченька бедненькая, как же она теперь без папы расти будет”, если бабушка хватается за валерьянку при каждом упоминании этого “предателя”, а дед заочно отчитывает бывшего зятя на чем свет стоит. Жалость и сочувствующие взгляды соседей на ребенка, присваивание ему события распада семьи как качество “растет без отца”, обсуждение с подругами при ребенке его отца – все это благодатная почва для развития у малыша невротического отношения к миру.

В твоем детстве было что-то из этого?

Да, ситуация сложная. Возможно, отец на самом деле предал, унизил мать. А может и нет, может они приняли обоюдное решение о прекращении отношений. Для ребенка это не имеет никакого значения. Чем больше ребенка в детстве поддерживали, тем мягче был для него травмирующий опыт, а во взрослой жизни стратегия отношений будет гибче.

Человеческий детеныш рождается совершенно беспомощным, и он об этом знает. Его главная задача после появления на свет – найти взрослого, который поможет ему жить, иначе все пропало. Чаще этим спасителем-взрослым становится мама. Именно с ней он был соединен пуповиной, у них был общий воздух, еда, эмоции. Их слияние трансформируется из физического в ментальное, в привязанность, в глубокую эмоциональную связь мамы и ребенка. Ребенок ждет от мамы ощущения безопасности, заботы, любви, нежности и еду, конечно. Так как новорожденные разговаривают на своем языке – языке плача, маме приходится расшифровывать эти сигналы. Но для мамы это не сложно, работают инстинкты. По уровню децибел и частоте всхлипываний мама быстро понимает, чего хочет ребенок. Если удовлетворения потребности ребенка не происходит, взрослый не бежит на помощь, малыш кричит и плачет громче. Ребенок, сомневаясь в своем спасителе-взрослом и его привязанности, стремится любыми доступными способами подтверждать эту привязанность и укреплять ее.

И эти эмоции ребенка важно контейнировать, то есть реагировать на них, признавать, проговаривать, жалеть малыша, сочувствовать ему. Ребенку необходимо помочь выйти из стресса. Малыш сам с этим справляться еще не может, в отличие от взрослого. Именно поэтому во взрослом возрасте меньше вероятность впечатлиться так, что на всю оставшуюся жизнь хватит. Но здесь есть “но”. Взрослый способен контейнировать свои эмоции сам в случае, если его контейнировали в детстве. Если ему приходилось справляться самому, он придумывал свой способ ухода от стресса. Так называемый костыль. Таким костылем могло быть убеждение “да и не надо мне помогать и любить меня, сам как-нибудь без вас справлюсь”. Потребность в привязанности не пропадает при невнимании взрослого к малышу, а трансформировать свои чувства под текущую ситуацию ребенку приходится. Так он защищает себя от боли и стресса. Поэтому в качестве объекта привязанности могли служить другие дети, любимые игрушки, что-то всегда находящееся рядом с ребенком, что-то постоянное. Во взрослом возрасте при невозможности обратиться к близким, люди обращаются к объектам их замещения – наркотики, алкоголь, постоянная и активная деятельность. Так формируются любого рода зависимости.

Во что обратится неудовлетворенная потребность в привязанности, которая наталкивается на преграду неизвестно. Один ребенок замкнется в себе, второй исказит привязанность и обойдет потребность, третий будет бороться. Многое зависит от личностных особенностей ребенка и помощи близких – помогут ли ему пережить утрату взрослого или неудовлетворение потребности, объяснят ли что-то, посочувствуют или оставят справляться самому.

Если ребенок так и не докричался до самого главного человека в его жизни, малыш чувствует отчаяние, свою ненужность, думает, что его в этом мире не ждали и ему не рады. С годами это убеждение не рассеивается, потому что привязанность – базовая программа, именно благодаря этой программе и закладываются первые кирпичики личности, в первые полгода жизни формируется доверие к миру. Или недоверие. Во взрослой жизни детское отчаяние из-за недополученной защиты от взрослого дает о себе знать в убеждении, что никто не придет на помощь, никто не защитит, никому в этом мире до него нет дела.

Сейчас ребенок вынужден постоянно проверять любят его или нет.

Интересно, а мама на меня обратит внимание, если я похныкаю?…Не сработало, она все так же занята беседой с этой неприятной тетей с фиолетовыми волосами. А что будет, если я закричу?…Хм, она одернула меня, попросила подождать и помолчать. Но я же скучаю, мама. А что будет, если я громко заплачу?…О, класс! Мама меня достала из коляски, взяла на ручки и несет домой. Она сказала, что мы сначала покушаем, потом поиграем и пойдем спать. Я счастлив!

Ребенок требует больше и больше, чтобы получить самое необходимое. Он знает, что если попросить “по-хорошему” – не дадут, значит надо покричать и поплакать, тогда его пожалеют, погладят, позаботятся о нем. Позже ребенок поймет, что любовь можно заслужить пятерками и медалями, ради которых он учился ночами и теперь абсолютно физически и эмоционально истощен, при каждой двойке будет чувствовать вину и стыд, а будучи взрослым будет выстраивать отношения, в которых “он – святой, а я не такая, мне еще надо дорасти”, и  чтобы этот святой проявлял любовь, сначала ее надо заслужить. Такой взрослый вступает в отношения с убеждением, что над ними нужно всегда активно и плотно работать, иначе отношения развалятся, будет контролировать партнера, провоцировать долгие и регулярные выяснения отношений, требовать доказательств чувств партнера, гарантий вечности неземной любви. Все это индикаторы тревожной привязанности.

Некоторые уходят в изолирующую привязанность. Ее представители прячутся в кокон в случае, если что-то идет не так, как они запланировали. В детстве они игнорируют родителя, не бегут встречать его с работы, ведут себя не заинтересовано в происходящем, отрешенно, от количества заботы родителя им хочется провалиться под землю, потому что забота не та, которая нужна. Во взрослом возрасте они хотят спокойствия, чтобы их не трогали, не задавали вопросов, не провоцировали выяснения отношений, они мечтают об одиночестве. На первый взгляд кажется, что им никто не нужен, они холодны и безразличны. Понять так ли это можно понаблюдав за поведением человека в конфликте. Если есть стресс, бурные переживания, страдания из-за факта конфликта, не получилось найти лучший подарок или из-за дождя не состоится пикник на природе с тем самым лучшим и особенным мужчиной, вероятно, перед вами человек с изолирующей привязанностью.

Дети с перевернутой привязанностью защищают маму, невротично беспокоятся о ней, не сообщают о своих потребностях, а удовлетворяют потребности мамы. Почему? Потому что при возникновении сложных ситуаций мама выходит из роли мамы и впадает в состояние беспомощной умирающей жертвы. А ответственность за свою жизнь и ребенка куда девать? Малыш боится и берет ответственность на себя. Успокаивает, жалеет, не говорит маме о двойке, чтобы ее не расстроить, а во взрослом возрасте молчит о неудачах на работе или криминальных историях.

Размытая привязанность возникает часто у детей из детских домов, там нет одного взрослого, есть много разных женщин. Заботу дарят все, нестабильно и по чуть-чуть, когда ребенок плачет, непонятно, кого ему ждать на помощь и ждать ли вообще. Не формируется разделение на своих и чужих, люди приравниваются к функции. Чтобы получить необходимое внимание ребенок натренировывается казаться приветливым и приятным. Он знает, что если быть обаяшкой, всем помогать и побольше улыбаться, тогда к нему нянечки подойдут больше раз, чем к остальным. Нянечки-то подходят, но надолго не остаются, погладили по головке, “пообещали” любовь и заботу и ушли. Ребенок стрессует и принимает решение, что привязываться к людям не будет, потому что это опасно, его полюбят-полюбят немножко и бросят. Так с возрастом формируется потребительское отношение к людям.