Читать книгу Приятные кошмары - Софья Савина - Страница 2

Мы были охотниками. Космическими охотниками. Мы не боялись ничего – ни туманных прерий неведомых планет, ни тех чудовищ, что таились в их инопланетных джунглях. Смерть – и та не пугала нас. Единственное, что наводило ужас на всех космических охотников – легенда о пелеринном хищнике.

***

Корабль приближался к одной из тех планет, которую изначально окрестили морской, впервые увидев в один из огромных телескопов, что днем и ночью сканирует космические карты с Марса. Это был небольшой голубой шар, теплый, и, безусловно, местами покрытый водой – правда ее было не так много, как ожидалось вначале.

Исследователи установили здесь свою базу – лабораторию и, как всегда, телескоп, чтобы лучше изучить эту часть Млечного пути. Однако на месте оказалось что Калмах – одна из тех чудесных охотничьих угодий, что так манила нас.

Нас это безусловно меня и моих спутников. Нечасто можно было встретить женщину среди космических охотников, но меня с детства привлекала бездонная вселенная, а узнав о том, что можно отправляться на другие планеты чтобы охотится на тварей, обитающих там, я поставила перед собой сверхцель. Днем и ночью она не давала мне покоя, занимая все пространство сознания, и ничего мне больше не хотелось в жизни, кроме как стать одной из тех бесстрашных путешественников, что осаждают планеты. Добиться этой цели удалось в возрасте чуть больше двадцати, и этот успех, это невероятное стечение обстоятельств вскружили мне голову так, что я чувствовала себя самой счастливой в мире, навсегда позабыв о том, что такое страх.

Я занималась этим уже почти десять лет, и особая комната на корабле вся была усеяна чучелами тех чудовищ, что нам удалось одолеть. Временами, заходя туда я думала о том, что сила человеческая почти безгранична, а иногда в душу мою закрадывались сомнения: точно ли я права, уничтожая этих, пускай и опасных существ? Однако вглядываясь в их морды, рассматривая их тела, созданные для убийств, я из раза в раз убеждалась в том, что миссия наша необходима.

Мужская компания меня вполне устраивала. Мне не хотелось обсуждать макияж или маникюр, рассматривать картинки самых модных одеяний, что придумали на земле. И пускай я не слишком разбиралась в технике, математике и астрономии – а значит, не могла поддержать некоторые разговоры, убивала я просто великолепно, чем и заслужила уважение всех тех людей, с которыми мне приходилось повстречаться во время моей карьеры.

Возможно, вас заинтересовало, почему я называю свою деятельность именно карьерой. Дело в том, что помимо того что нам за это неплохо платили, мы никогда не выбирали очередное место для охоты. Убийства были необходимостью. Когда находили новую планету, пригодную для жизни (а таких, поверьте, немало) Корпорация по своим законам должна была сделать ее очередным местом для исследования космоса. Не всегда обитатели вновь открытой планеты были рады вторжению людей, а многие из них и вовсе хищно облизывались, заметив человеческую плоть. Мы истребляли таких тварей, уничтожали весь их род, пока не останется ни одного новорожденного, ни одного яйца, ни единой икринки, ни малейшей споры…

Что искала Корпорация в космосе? Для меня это до сих пор остается загадкой. Может быть, ее цель – полезные ископаемые, может – открытие новой Земли, но наверное последний вариант не самый подходящий. Несмотря на огромное количество пригодных для жизни планет, а в некоторых случаях даже лучших, чем Земля, ни одна из них не была облюбована людьми, и все открытия заканчивались лишь очередной лабораторией и новым телескопом, что неистово посылал сигналы в космос. Иногда мне казалось, что корпорация и сама не знает, какую цель преследует, но каждый из коллег уверял, что им точно известно, на что хотят натолкнуться, и лишь держат свои замыслы в секрете до тех пор, пока не достигнут цели. Чтож, я стану одной из первых, кто узнает о том, чего же так долго искала Корпорация.

У Калмаха имеля спутник. Совсем крошечный желтенький шар, что наворачивал круги вокруг него, неустанно следуя своей траектории уже десятки миллиардов лет – именно столько, по заверениям Корпорации существовала планета. Нам обычно давали достаточно подробную информацию о том, с чем предстоит столкнуться на планете, и на этот раз мы вполне точно знали, что лабораторией очень заинтересовались какие-то водно-земные хищники. Информацию о них отправили те несчастные, что находились в самой лаборатории. Вообще, участи этих людей нельзя было позавидовать. Хоть они и не выходили наружу, хищники прекрасно знали об их существовании и судя по всему, безоружные людишки казались им чудесной, ароматной добычей, которую лишь нужно выковырять из той консервной банки, в какую их посадила Корпорация. По словам работников лаборатории, хищники имели что-то общее с тюленями, правда вели себя гораздо агрессивнее, даже не поджидая того удара, что вскоре нанесут им космические охотники.

Сейчас нас было четверо – я, Петери – финн, Коннор и Олег, совершенно бесхитростный здоровенный мужик с квадратной фигурой, который всегда побеждал за счет своей богатырской силы, поливая хищников сплошным огнем зарядов из оружия. Несмотря на другую национальность, что Петери, что Коннор отлично болтали по-русски, и недомолвок, а уж тем более непонимания между нами не возникало.

Корабль летел сам по себе, без какого-либо управления. Среди космических охотников не водилось ни одного летчика, а управление велось удаленно корпорацией. Нам только и оставалось что безоговорочно следовать инструкциям и время от времени заниматься мелким ремонтом корабля, в котором я никогда не участвовала. Проводя дни в космосе, мы только и делали что ели, спали, и иногда бухали так, что стены содрогались от наших криков, музыки и гогота. Не подумайте, что мои коллеги были отъявленными головорезами с преступными наклонностями. Это отнюдь не так: все мы были хорошо образованы и разносторонне развиты, и проживая на Земле ничем не отличались бы от общей массы людей.

Поначалу сложно было привыкнуть к кораблю. Размеренное движение в космосе наводило тоску, а первые несколько лет мне и вовсе не приходилось выбирать коллег. Это теперь, когда я уже достигла наивысшей точки собственного профессионализма наша компания не менялась, и работа шла как по маслу, иногда обходясь совсем без слов. У нас имелось много совместных воспоминаний, и несмотря на длительные полеты, большую часть своей карьеры мы проводили все-таки на планетах. Там, на новых, неизведанных землях я видела многое. Не раз я находилась на волоске от смерти, окруженная враждебными тварями, но каждый раз побеждала, торжествуя и вновь и вновь убежадась в своем исключиельном таланте, дарованном не каждому – невероятной спобосности убивать.

Последняя планеты была с таким замысловатым названием из цифр, что я до сих пор ее путаю: то ли F двенадцать тридцать шесть, то ли F двенадцать шестьдесят три. Гигант, поначалу казавшийся мирным и безжизненным, оказался густо населен какими-то летучими уродами. Их страшные, безжалостные морды до сих пор посещают меня по ночам, а крючковатые лапы, усеянные острыми когтями, что так и норовят поглубже зарыться в плоть, кажется, все еще витают где-то надо мной, желая отомстить. Однако твари с планеты F давно в прошлом. Весь их род уничтожен, вплоть до последнего яйца, и теперь их образ будет жить лишь в наших летописях, а зловредное чучело так и останется висеть на стене в одной из самых кошмарных комнат вселенной – нашей трофейной.

Что бы я сделала, будь на Земле, не имея никогда такой увлекательной и опасной работы? Наверное, как и все, завела бы семью и была обычным человеком, правда очень несчастным от монотонных будней собственной жизни. Никакого экстрима, никакой опасности – это явно не то, что подходит для моего неудержимого характера.

Когда становилось скучно, грустно или невыносимо тоскливо мы могли поболтать с психологом. Пускай он находился за сотни тысяч световых лет от нас – неважно, помощь его всегда была гарантирована Корпорацией, как и многие другие приятности, по большей мере в виде денег.

Пока я пространно шарахалась по кораблю, на компьютер пришло согласование о высадке с координатами лаборатории. У нас имелся второй летательный аппарат, точнее вездеход, на котором можно было и проехать где хочешь, и пролететь в самый сильный ураган, и спуститься под воду. На нем-то и происходили все наши операции, в то время как корабль оставался в невесомости около планет.

Лаборатория располагалась во влажных джунглях – так они сами описали место своего пребывания. Кругом, на исполинских деревьях висели какие-то сопли, и зачем они были нужны, пока еще никто не выяснил. Нас только предупредили чтобы мы опасались этих соплей, так как по заверениям исследователей они могут намертво приклеить к деревьям вездеход, как делают это со всякими неосторожными тварями, снующими по лесу. Мне всегда казалась ужасной участь исследователей: сидеть запертыми в лаборатории и не иметь даже малейшего шанса на то, чтобы высунуть нос наружу, ну разве что прогуляться по закрытой территории вокруг телескопа. Умереть, вдали от дома, остаток жизни копошась над формулами, сторя несебную карту в единой сети Корпорпции. Однако самих исследователей это, судя по всему, мало беспокоило. Они были настолько увлечены в своей профессии, что добровольно соглашались на пожизненное заключение.

Итак, мы имели: лабораторию в джунглях с исполинскими деревьями, усеянными потенциально опасными соплями, океан поблизости, и кровожадных тварей, которые по заверениям исследователей ко времени нашего прибытия уже нагло стучались к ним в дверь, наверное рассчитывая на то, что какой-нибудь дурак додумается открыть. Информации о других прожорливых хищниках не давалось. В джунглях водилось еще много всяких тварей, правда они не проявляли интереса к лаборатории, а скорее наоборот, шарахались в разные стороны при виде нее. Установив связь, мы получили изображение хищников: действительно, они были похожи на тюленей, по крайней мере на той размытой черно-белой картинке, что нам прислали. Однако сопли беспокоили исследователей не меньше чем хищники. Они были повсюду и временами стекали на лабораторию, правда как бороться с зловредными соплями и нужно ли вообще это делать я не знала, поэтому отправила запрос в Корпорацию.

Мы с Олегом направились в оружейную – его любимую комнату на корабле. Каждый раз, заходя сюда, глаза его разбегались словно калейдоскоп, и холодный блеск ружей так и манил коллегу. Ему постоянно хотелось взять всего и побольше, даже если в этом не было необходимости. Вот и на этот раз, Олег прихватил несколько автоматов, ультразвуковое ружье и сети, чтобы захватывать тех тварей, что пока еще не слишком агрессивны и убийство их под вопросом. Я выбрала пули с токсином: он безошибочно действует на все живое и стрелять больше одного раза не приходится, что значительно облегчает работу. Олег же любил поливать чудовищ сплошной стеной огня, поэтому подобными приспособлениями никогда не пользовался. В вездеход также полетели гранаты. Вообще, мы редко ими пользовались, не желая портить пейзажи планет, но на этот раз, судя по заверениям исследователей, тварей было настолько много, что пожалуй, без взрывов не обойтись.

Думаю, надо отдать должное Олегу и описать его подробнее. Как я уже говорила, коллега был совершенно бесхитростным. За это я его и любила (естественно, по-дружески). Он всегда был прямолинейным и говорил то, что думает, не утаивая ничего. За счет этого он казался самым открытым человеком в мире, и ему всегда можно было доверить свои переживания, не думая о том, что он кому-то это передаст. Правда, у Олега в характере имелось и то, что мне не нравилось: с ним невозможно было придумать какой-нибудь хитроумный план по уничтожению тварей. Пускай моя идея и помогла бы быстрее избавиться от хищников, он всегда действовал так, как любил: прямо, и не раздумывая о том, как облегчить собственный труд. Несмотря на немногословность, я хорошо знала прошлую жизнь Олега, до того как мы повстречались на одной из забытых богом планет. В двадцать лет он женился, раздумывая о том, чтобы завести детей и мирно жить на Земле, но чуть позже его жена погибла. Оставшись совершенно один, он без раздумий согласился на предложение, поступившее от друга: стать космическим охотником, примкнув к Корпорации, и бороздить просторы космоса. На Земле он работал в армии, и видать так отличился на службе что ему выпал шанс стать одним из нас. В полетах он потерял и друга, а потом присоединился ко мне, когда я решила что пора бы собрать собственную команду. Олег провел в космосе почти двадцати лет, и, кажется, настолько забыл родную планету что и не узнал бы ее, попади обратно.

К нашему возвращению Петери и Коннор уже получили ответ от корпорации. Она заинтересовалась теми странными соплями, что свисали с деревьев, и попросила пока их не уничтожать а взять немного образцов и доставить в лабораторию. Эх, чувствую исследователи обрадуются когда я принесу им баночку ненавистных соплей прямо на рабочий стол.

Олег, оказавшись у компьютера впервые увидел фотографию (точнее ее подобие) того, с кем нам придется бороться. Картинка была, конечно, не лучшего качества, и темный силуэт взволновал коллегу.

– Это пелеринный хищник? – воскликнул он, глядя на экран.

– Опять ты со своим пелеринным хищником, – разозлился Петери, который делал вид что не верил в эту байку, – Не существует его, черт тебя побери!

– А я говорю – существует!

Легенду о пелеринном хищнике нам поведал именно Олег, и признаюсь честно, она здорово напугала нашу явно не самую трусливую команду. Он рассказал что его друг, как раз тот, который позвал Олега в Корпорацию, однажды слышал от старых космических охотников об этом удивительном существе.

Говорилось, что где-то в глубинах космоса, на неизвестной планете обитает пелеринный хищник. Он умен как дьявол и его невозможно уничтожить. Никакое оружие на него не действует, а все потому, что хищник перемещается по местности со скоростью света: пока ты стреляешь в одно место, он находится уже в другом, а скорее всего рядом с тобой, и вонзает острую челюсть в живот. Некоторые говорили, что он и вовсе временами невидим, и цель его равна нашей – уничтожить других хищников, истребить весь их род, получив от этого массу удовольствия. Легенда была окутана мраком и самыми невероятными предположениями. Олег как-то раз обмолвился что пелеринный хищник и вовсе существо высшей расы, путешествующий на собственном корабле. Легенда о самом смертоносном убийце из космоса прочно поселилась в памяти, и каждый раз, отправляясь на новую планету, мы думали: а не придется ли нам повстречаться здесь с тем, чего так боятся все космические охотники?

– Исследователи не сказали, что это он, – попыталась я разубедить Олега.

– Правильно, потому что если бы это был пелеринный хищник, в лаборатории уже никого не осталось бы в живых, – добавил Коннор, после чего Олег успокоился.

Нам, в общем-то ничего не оставалось делать в космосе. Корабль уже сам остановился между Калмахом и его спутником, а вездеход ждал на своем законном месте, поэтому нарядившись как и подобает при высадке, мы отправились на планету.

***

Меня всегда восхищали пейзажи иных планет. Я встречалась и с огромными каменистыми пустынями, где на сотни гектар не было даже капли воды, и с гигантскими океанами, в глубине которых таилась такая опасность, что страх пробирал до костей. Природа Калмаха же показалась мне невероятно красивой и мы, пролетая над исполинским лесом уставились на те чудные деревья, которыми было усеяно все, и сверху казалось, что буйная растительность не оставила пустым даже мизерный клочок почвы.

Фиолетовые деревья, переплетенные между собой словно нити паутины высоко поднимались над поверхностью. Вместо листьев на их ветках распускались огромные цветы, особенно большие наверху, где их размер превышал наш вездеход. Каждый лепесток отличался своим особенным цветом, и не было похожих между собой. Под нами раскинулось целое поле, усеянное этими необычными цветами, произрастающими прямо на деревьях. Впереди виднелся океан, уходящий к горизонту, и где-то там, на кромке леса находилась лаборатория, чей телескоп мы заметили отсюда.

В небе не водилось никаких животных. По крайней мере сейчас, на фоне его голубой глади мы не заметили ничего и только наш вездеход нарушал спокойствие над лесом.

Коннор достал из рюкзака инфракрасный датчик и навел его на деревья, так, что на экране прибора мы смогли увидеть все тени, что кишат меж стволов.

– Лес густо населен, – заключил он, глядя на экран. Олег повнимательнее присмотрелся, но судя по его спокойному лицу, силуэта пелеринного хищника он не заметил.

Хотела бы я снять защитную маску и вдохнуть тот чистый, наполненный ароматами цветов воздух! Уверена, они чудно пахнут, но нарушать технику безопасности, позволяя себе подобные вольности нельзя.

У подножия леса, слева от океана тянулась скалистая гряда гор. Камни, раскаленные под лучами звезды оказались совершенно лысыми. На них не произрастало ни единое растение. Сколько бы я не глядела в бинокль, никаких животных на скалах я также не заметила. Казалось, они не слишком любят это место – но вот почему, я даже не могла предположить. Неужели те тюлени, что атаковали лабораторию не хотят погреть свои тела на тепленьких камнях?

Раздумывая над этим вопросом я едва заметила как вездеход начал опускаться к поверхности. Мы достигли лаборатории и конца леса, и теперь стремились вниз, где прямо у забора мельтешились, хлопая ластами по земле те твари, что не дают покоя исследователям.

Сверху я могла хорошо разглядеть их. Это были достаточно крупные животные, весом, наверное, килограмм двести-двести пятьдесят. Их кожа, местами покрытая жесткими наростами приобрела багровый оттенок, и честно говоря я сначала подумала что они в крови, но судя по быстрым движениям животные вовсе не были ранены. Лязгая зубами, они изгрызали забор, оставляя на металле глубокие отметины, а их хвосты, украшенные плавниками так и шлепали по земле, выражая ярость. Фигура действительно была похожа на тюленью, правда у тварей имелось две пары ног, что несомненно позволяло передвигаться по земле не менее проворно, чем, например по воде. Уж не знаю, почему они так рвались в лабораторию, которая отсюда и вовсе выглядела безжизненной. В ней не было окон, через которые можно заметить присутствие людей, а сами исследователи не высовывали нос из здания. Вполне возможно, тюлени чувствовали тепло или нахождение рядом тех инопланетян, что так варварски заняли клочок земли на их огромной планете.

Олег, как и обычно, теряться в догадках не стал. Высунув из двери вездехода пулемет, он за минуту уничтожил всех тех животных, что крутились у лаборатории. Теперь вход у ворот был усеян трупами тюленей.

– Вот так вам, уроды, – рассмеялся он, глядя на свою работу.

Вездеход приземлился неподалеку от трупов. В этом месте теперь стояла гробовая тишина: услышав выстрелы, другие животные предпочли покинуть это место, скрывшись под кроной исполинских деревьев.

Наша группа вышла из вездехода и уставилась на лес. Под ногами простиралась черная земля, и между деревьев не виднелось ни одной травинки, ни единого кустарника, только широченные гладкие стволы деревьев и розовые сопли, свисающие откуда-то с самого верху, что тянулись едва ли не до земли. Их было так много, что казалось будто весь лес облеплен этими соплями, а судя по их клейкой текстуре, в них легко можно было запутаться и увязнуть навсегда, оказавшись приклеенным к одному из стволов. Сопли висели и на заборе, и даже на телескопе. Я подумала, что если со стороны леса подует ветер, ничто не укроется от этих липких штук.

– Может, так выходит лишняя влага с деревьев? – спросила я, поворачиваясь к коллегам. Судя по их кивающим головам, мое предположение показалось подходящим.

Я взяла отдельную перчатку, и, с трудом оторвав частичку соплей от забора положила их в контейнер. Они оказались настолько липкими, что перчатку пришлось выкинуть, так как все пальцы на ней напрочь склеились этой дрянью.

– Неужели нельзя было самим это сделать? – возмутилась я, имея в виду исследователей, ведь им ничего не стоило оторваться от стула и взять образец с наружных стен собственной лаборатории.

Теперь, держа в руках контейнер с соплями, я смогла более детально их рассмотреть. Оказалось, что это тягучая жидкость неоднородной консистенции с вкраплением мелких розовых точек, из-за чего и появлялся такой цвет. Что это и зачем нужно, мне до сих пор было непонятно, но думаю после того как контейнер будет доставлен в лабораторию, я получу ответы на все вопросы.

Пока я разглядывала находку, ребята, не без помощи вездехода успели оттащить трупы от забора. Скинув их в кучу, они с отвращением смотрели на очертания инопланетных тел, всегда казавшиеся такими злобными и чудовищно опасными. Странный цвет кожи действительно придавал существам окровавленный вид, так что думаю будет не просто отличить мертвых тварей от спящих. Окрестив их тюленями, чтобы удобнее было общаться между собой, мы двинулись на территорию лаборатории.

За забором, изрядно покоцанным тюленями располагался огромный телескоп и гораздо меньшее здание, в котором проживали исследователи. Телескоп, высоко поднимающийся над забором был защищен звуковым отпугивателем, и поэтому посягательств тварей не боялся, однако вот на сопли, что изрядно облепили его, такая защита явно не действовала.

Лаборатория действительно казалась вымершей. Стоя без окон и с одной единственной дверью среди кромешной тишины она чудилась каким-то ужасным местом, где вместо жизнерадостных людей нас встретят закоченевшие трупы. Однако я хорошо знала что это всего лишь заблуждение, и позвонив в дверь нам вскоре открыли.

– Ну наконец! – воскликнул, высоко взмахивая руками тот мужчина, что встретил нас. Мы поспешили войти внутрь.

Честно говоря раньше мне доводилось всего пару раз побывать в лабораториях, и оказавшись здесь все для меня было в новинку. Здание имело два этажа и второй отводился исключительно под спальные места и кладовую, в то время как все пространство первого занимала огромная лаборатория. Тут были и мощные компьютеры, с которых управляли телескопом, и самые сильные микроскопы, один из которых точно пригодится для исследования чудесных соплей. На первом этаже я насчитала порядка десяти человек. На второй мы и вовсе не поднимались – наша команда была лишь гостями здесь, и нам требовалось как можно скорее покинуть лабораторию, чтобы начать заниматься своей работой. Между тем встретили нас достаточно дружелюбно, и мужчина, открывший дверь даже провел нас по первому этажу, показывая кто чем занимается на рабочих местах. Кажется, здесь здорово истосковались по общению, потому что столько внимания к нашим персонам было разве что от хищников.

– О, это мне? – воскликнул один из работников, сидящий у микроскопа, когда я с улыбкой протянула ему баночку соплей.

– Распоряжение Корпорации.

– Вы не представляете, как нам мешают работать эти чертовы сопли! – подключился тот мужчина, что встретил нас, – Они падают то на крышу, то на территорию лаборатории, то на телескоп – и это хуже всего на свете. Один раз эта гадость и вовсе затекла на датчик, да так, что мы перестали получать сигнал. Благо пошел дождь и эту дрянь смыло.

– Чтож, это отличная информация для нас. Теперь будем знать, что сопли смываются водой, – добавил Петери.

– Потом эти тюлени взялись будто бы из ниоткуда, – продолжил сокрушаться исследователь, – И как давай долбиться к нам в забор. Мы, честно говоря, здорово перепугались.

Среди нашей команды пробежал смешок.

– Я жду дальнейших указаний от Корпорации, – ответила я, – И пока мы будем уничтожать тюленей, вам необходимо изучить сопли и дать нам по ним развернутую информацию. Не только то, что они из себя представляют, но и то, каким образом их можно быстрее всего уничтожить.

–Да, конечно, думаю уже сегодня вечером у меня будет такая информация. Тогда я предоставлю ее вам… – тут исследователь запнулся и вопросительно посмотрел на меня.

– Соня, – ответила я.

– Отлично. Тогда всю информацию предоставлю вам, Соня.

– Правда к вечеру мы не вернемся. На все уйдет не менее пары дней, а вполне возможно, что и неделя.

– Хорошо, но в любом случае к вашему возвращению мы будем знать о соплях все.

На этом разговор завершился. Делать в лаборатории больше было нечего, и наша группа, успевшая напугать некоторых исследователей внушительного вида оружием, покинула здание. Забравшись в вездеход, мы решили что пора придумать каким образом начать истребление тюленей. Олег в разговоре участвовать не стал. Он остановился у входа на территорию, облюбованную людьми, и с нескрываемым интересом разглядывал на почве следы, оставленные животными. Помимо навыков первоклассного бойца, товарищ также являлся отличным следопытом, и разглядев все, что требовалось, он присоединился к нам.

– Это действительно полуводные животные, и начинать следует с океана, – заявил он, указывая на кромку воды, что блестела под лучами звезды метрах в трехстах отсюда.

Единственное, что объединяло все те планеты, на которых я успела побывать это вода. Всюду она была неизменна и имела один и тот же прозрачно-голубой цвет, в то время как пейзажи разных миров значительно отличались друг от друга. Калмах не был исключением: и тут океан напоминал земной, а его глубокие голубые воды так и манили бы окунуться, не будь он населен смертельно опасными тварями.

– Как думаешь, это будет сложнее чем на F1263? – спросил у меня Олег, когда вездеход направился к кромке воды.

– Надеюсь, нет. Думаю, тюлени водятся только в прибрежных водах и не заплывают на глубину, поэтому мы должны быстро справиться с ними, – ответила, улыбаясь, я, пока еще даже не представляя, какие сюрпризы преподнесет нам планета под названием Калмах.

Черная земля переходила сразу в воду, и несмотря на близость горы на берегу не было ни единого камешка, даже самой малюсенькой гальки. Прибрежные волны неистово бились о землю, и тут она была такой мокрой, что выйдя из вездехода и оказавшись на ней, я едва ли не по щиколотку ушла в эту трясину.

Весь берег оказался испещрен следами ласт и ног тюленей, но лишь немногие из них решились пройти дальше к лесу. Как я поняла, основная часть их жизни проходила в воде, и они не очень-то торопились высовываться на сушу.

На берегу, чуть поодаль от того места, где мы остановились, под теплыми лучами звезды грели свои животы несколько тюленей. Животные как следует извалялись в грязи, но как ни странно, на наше появление не обратили никакого внимания, продолжая мирно отдыхать и лишь изредка похлопывать хвостом по воде.

– Интересно, когда у нас будет отпуск? – пошутил Коннор, глядя на чудесную картину отдыхающих на берегу тюленей.

– У таких как мы не бывает отпусков, – ответил ему Петери, который, кажется, был недоволен отсутствием перерыва в работе.

Нас с Олегом наличие отпуска вовсе не волновало: настолько мы увлеклись работой и космосом. Вот и сейчас, когда коллеги не на шутку разошлись, обсуждая то, что Корпорация нарушает трудовое законодательство, Олег попытался привлечь к себе внимание. Вытянув руки над головой, он громогласно заорал, да так, что его, пожалуй, было слышно на самой вершине горы. Тюлени лениво повернули головы в сторону источника этого ужасного звука, а после так и остались на своих местах.

– Нетипичное поведение для хищников, – заключил товарищ, с чем я не могла не согласиться.

Теперь нам выдался шанс опробовать оружие на новых созданиях. Встав рядом друг с другом, мы одновременно пустили снаряды в сторону тюленей. Я использовала свои ядовитые пули. Они, как уже было сказано, обладали безотказным действием, правда смерть от них наступала не сразу и была достаточно мучительной. Сначала, когда токсин только-только попадал в кровь, животных парализовало. Затем, спустя четверть минуты начинались чудовищные судороги, которыми тело сводило так, что нередко ломались кости, и все это сопровождалось истошными криками умирающего. Вот и сейчас мы могли наблюдать одну из таких картин. Пока остальные животные лежали недвижимо, а их души уже покинули тела, тюлень, в которого попала я неистово бился в конвульсиях, оглашая местность душераздирающими криками. Агония длилась около минуты, а затем все стихло.

– Никогда не понимал, почему тебе нравится это безобразие, – добавил Коннор.

– Оно мне вовсе не нравится. Но из этого ружья, – и я подняла его чуть повыше, – Никогда не приходится стрелять больше одного раза, попади я хоть в мизинец ноги.

Каждый раз, встречаясь с новым хищником мы должны были как можно лучше знать, что, собственно говоря, перед нами. С этой целью Петери проводил вскрытие, и если у забора мы не успели сделать это, желая как можно быстрее доставить сопли в лабораторию, то теперь было самое время. Пляж опустел, и заперев двери вездехода мы отправились к трупам. Надо сказать, что у моего оружия был и недостаток: после воздействия яда вскрытие не проводилось, но меня это ничуть не волновало, ведь всегда были и другие хищники, убитые более “гуманными” способами.

Вытащив из рюкзака нож, Петери с проворством мясника вспорол брюхо одного из тюленей, после чего приступил к внимательному изучению внутренностей. Мы стояли прямо над ним, ожидая подробностей сего варварского действия.

– Водой не дышат, – начал коллега, копошась руками среди органов, – Значит нам не придется заплывать глубоко в море. Это самец, и пока о способе размножения сказать ничего не могу.

– А желудок, что в нем? – заторопился Коннор.

Это было самым важным, что требовалось выяснить, так как по содержимому желудка мы точно могли узнать чем питается животное. Закрутив ножом внутри тела, Петери с трудом вытащил из туши здоровый мешок, плотно набитый последним обедом. Бросив находку на землю, он вспорол орган и к нашим ногам тотчас потекла знакомая бледно-розовая вязкая жидкость.

– Судя по всему, они питаются соплями, – заключил Петери.

– Погодите, это как так? – удивился Олег, оборачиваясь и глядя на лес, который отсюда казался не менее исполинским, а с верхушек разноцветные лепестки так и колыхались в такт легкому ветру.

– Легко и просто. В желудке помимо соплей больше ничего нет.

– Значит, это не хищники?

– По одному экземпляру я точно сказать не могу, но скорее всего нет, не хищники.

– Зачем им тогда лаборатория?

– Думаю, они чуют те сопли, что расположены на ней и телескопе.

– Но в лесу полно таких же! – разозлился Коннор.

– Может они любят застарелые сопли, – улыбнулась я, – Однако, если мы уничтожим всех тюленей, то соответственно соплей, которые так беспокоят исследователей, станет больше.

– Ничего не мешает нам уничтожить и сопли, – решительно заявил Олег. Я-то ни минуты не сомневалась, что он с радостью возьмётся и за это дело.

– Не будем спешить, – добавил Петери, вставая после того, как сполоснул нож и руки в воде, – Посмотрим на еще парочку экземпляров.

– Тогда в море? – спросил Олег.

– В море, – ответила я.

***

От кромки воды простирался метров на сто пологий берег, где глубина едва доходила до двух метров. Теперь стало понятно, почему тюлени так распространены здесь: на мелководье всюду мельтешили их тела, проворно проносясь мимо вездехода и игриво бултыхаясь в таком теплом, ласковом море. На этот раз мы решили пока не убивать животных, а лишь понаблюдать за их поведением и сделать выводы, превратившись из космических охотников в зоологов.

Наш вездеход вовсе не тревожил тюленей. Заинтересованно облепив его со всех сторон, они внимательно разглядывали нас через иллюминаторы, а мы могли понаблюдать за величием этих воистину грациознейших из животных. Несмотря на острые зубы они не проявляли агрессии, и вдоволь насмотревшись на вездеход, продолжили веселиться, танцуя под водой под одну только им известную музыку.

Чуть проехав вперед, на большую глубину, мы наткнулись на скопление все тех же розовых соплей, что имелись и на суше. Правда здесь они ниоткуда не свисали, а лишь покоились на дне, своим видом привлекая тюленей. Животных здесь было великое множество. Широко разевая пасти и обнажая клыки, они проносились по дну, усеянному соплями, оставляя после себя лишь пустоту, а затем поднимались к поверхности чтобы сделать очередной глоток воздуха. Тюлени быстро очищали дно, избавляя его от противных липких соплей, и судя по их довольным мордам, сие действие очень нравилось тюленям.

– Я же говорил! – подчеркнул Петери, – Они питаются соплями.

– В таким случае нельзя уничтожать их до тех пор, пока в лаборатории не выяснят не опасны ли эти сопли, – заключила я.

– Ты абсолютно права, – улыбнулся собеседник, кивая.

– Хорошо. Дождемся вечера и только тогда вернемся в лабораторию – ведь именно к этому времени мне обещали, что будут готовы результаты.

Команда согласно закивала. Теперь осталось решить, что мы будем делать до вечера. Олег предложил съездить на гору, но мы отказались, Коннор захотел посетить лес, но из-за кучи соплей среди деревьев мы не приняли это решение, и в итоге все сошлись на том что следует продолжить исследование океана. Наш чудесный вездеход без труда мог выдерживать большую глубину, так что мы были вольны плыть куда захочется. Покинув прибрежные воды, мы устремились вглубь, туда, где уже было темно и пришлось включить фонари на полную мощность.

Мирно двигаясь в толще воды наша команда решила перекусить, так как последний прием пищи приходился еще на утро, когда мы были в космосе. Хоть наш корабль и хранил в себе не самое обширное разнообразие ингредиентов, готовить из них можно было многое. Мы сами пекли хлеб и делали из него сэндвичи, заправляя внутрь кусочки консервов, а иногда и свежего мяса с новых планет, если его конечно можно было употреблять в пищу. Мы были одними из тех немногих счастливцев, что пробовали на вкус инопланетян, и скажу вам по секрету, многие твари с других планет могли бы послужить отличным деликатесом. Овощей, а уж тем более фруктов мы практически не потребляли в пищу. На корабле хранилось лишь небольшое количество таких консервов, да и то с ограниченным сроком годности, поэтому нам приходилось постоянно принимать витаминные добавки. На других планетах также встречались и съедобные растения, правда к их необычному вкусу я так и не привыкла.

– Может, эти сопли не так уж и плохи на вкус? – спросил Олег, жуя сендвич.

– Еще скажи что их сладость сравниться с красной икрой! – рассмеялся Коннор, который кажется давно позабыл что красная икра вовсе не сладкая, а соленая.

– А если это действительно чья-то икра? – предположила я, вспоминая ту розовую неоднородную слизь, что лежала в моем контейнере, – Строение вполне похоже на мелкие икринки, опутанные слизью.

– Даже если это так, то чья она, и почему находится и на суше, и в воде? – спрашивал Петери.

– Наверное, это икра пелеринного хищника, – вновь побледнел Олег, а мы разразились хохотом.

– Может, его икра? – Петери указал на передний иллюминатор, где в толще воды виднелся силуэт.

Из-за глубины и темноты мы едва могли разглядеть очертания того животного, что повстречалось нам. Одно могу сказать точно: оно было гигантским, и достигало метров пятидесяти в длину, не идя ни в какое сравнение с тюленями. Мы выключили свет, чтобы привлекать меньше внимания, и отложив еду начали всматриваться в даль. Первое время силуэт казался неживым очертанием подводной горы, но затем, словно ожив он начал быстро двигаться в нашу сторону.

– Костюмы, живо! – завизжал Петери, хватая свой.

За трапезой мы совсем расслабились и теперь нужно было активизироваться и со скоростью пожарников нацепить на себя маску, куртку и перчатки. На несколько секунд в вездеходе воцарился хаос: мы, взволнованные приближением гигантского нечто, копошились с костюмами, а Коннор нам только мешал, двигая вездеход до вправо, то влево. В конце концов стало совсем ясно, что темная фигура направляется именно к нам, ведь она неустанно следовала за движениями вездехода.

Когда существо практически добралось до нас, я смогла оценить его размеры. Оно казалось поистине огромным, и замерев где-то метрах в двадцати от вездехода, заполонило собой все пространство. Внутри, среди нашей команды воцарилось молчание, и все ждали дальнейших действий от существа. Коннор крепко вцепился в рычаги, раздумывая над тем сдать ли ему назад, а все остальные просунули свои ружья в специальные разъемы на вездеходе, понимая, что скорее всего убийства не избежать. Мои пули с токсином тоже были готовы и с нетерпением ждали своего часа. Однако морской обитатель отчего-то не двигался, и его грозные очертания так и нависли над нами, предупреждая.

– Поедем назад и оно сразу сдернется с места, – нервно сказал Коннор, понимая, что все ждут пути отступления.

– Тогда – стреляем! – воскликнул Олег, как всегда готовый пустить в работу свои пулеметы.

– А свет его не отпугнет? – предложил Петери, глядя на меня словно в ожидании решения.

– Может отпугнет, а может – взбесит. Коннор, давай включим свет на полную, не отпугнет так хоть увидим кого прикончим.

Коннор молчаливо кивнул головой и в следующую же секунду пространство перед вездеходом озарилось светом и мы могли видеть того, кто завис в воде напротив нас. Вид существа настолько поразил команду, что поначалу мы не стреляли, разглядывая то чудовище, что водится в морях планеты Калмах. Имея и без того устрашающие размеры, подводная тварь вся напрочь была усеяна костяными выростами, что торчали в стороны едва ли не как иглы дикобраза. Имея вытянутое тело, оно не поспешило обзаводиться плавниками, но между тем, скорее всего благодаря мощному хвосту который мы не видели без труда перемещалось под водой. Однако больше всего нас поразила морда этой твари. Она вся оказалась усеяна зубами, что словно воронкой располагались впереди, закручиваясь все сильней и сильней и уходя наконец в саму глотку, откуда еще никто не выбирался живьем. Зубы и кости – вот как можно было описать ту морскую махину, с которой нам не посчастливилось встретиться. Ну а ее белесоватые маленькие глаза так и уперились в вездеход, наверное представляя что мы доселе неизвестная, но потенциально съедобная рыба.

Не тратя больше ни секунды я пустила несколько ядовитых пуль – просто на всякий случай, а Олег открыл очередь, правда думаю она мало чем могла бы помочь против столь гигантского существа. Затем произошло неожиданное: вездеход, словно попав в цунами закрутился так что мы бились о его стены и все вокруг смешалось от этой силы, закружившей нас. Остановиться мы смогли только когда вездеход ударился о морское дно.

Вся команда лежала кто где, потирая ушибленные места и приходя в себя после случившегося. Я ударилась головой о заднюю часть маски, и теперь из-за головокружения едва понимала что происходит вокруг. Со стороны парней донеслась неистовая ругань, а Коннор, первым делом добравшись до пульта начал проклинать рыбу, что повстречалась нам.

– Что случилось? – спросила я, наконец поднявшись на ноги не без помощи Олега.

– Она толкнула вездеход хвостом, да так молниеносно, что я едва успел заметить это, – ответил Коннор, – Хотя может это и не хвост, а какая-то откидывающаяся сбоку ласта.

– Тварь мертва? – меня интересовало то, подействовали ли на этот раз мои чудесные пули.

Взглянув на радар Коннор ответил, что ее туша недвижимо лежит метрах в тридцати отсюда.

Несмотря на то, что нам удалось уничтожить морское чудовище не обошлось и без потерь с нашей стороны. Вездеход неистово пищал, предупреждая о поломке, и теперь нужно было проверить, какие именно части повреждены.

– Только когда вернешься, не говори что мы застряли на дне и не сможем всплыть, – заявила я Коннору, когда он готовился выйти наружу и осмотреть вездеход.

– Надейтесь на лучшее, готовьтесь к худшему, – ответил он на прощание.

Оставшись втроем мы внимательно осмотрели внутреннюю составляющую вездехода и достали ружья из разъемов. К счастью, ни иллюминаторы, ни центральный компьютер не были повреждены, что не могло нас не обрадовать. Вездеход был сделан на славу, но все же к таким ударам создатели его не готовили.

– Здесь второй такой поблизости нет? – пошутил Олег, хотя прекрасно знал что радар не обнаруживает ничего, кроме трупа.

– Вы видели ее морду? – удивилась я, поднося руку к лицу и показывая на себе ее зубы, – Не пасть, а смертельная воронка.

– И такие иглы по всему телу, что думаю никто не посмеет напасть на нее, – добавил Петери, который из-за внезапной встречи вляпался штаниной в собственный сэндвич.

– Это высший хищник здешних морей. Жаль только что рыба слишком здоровая чтобы забрать ее на корабль и сделать чучело.

Пожалуй, такая туша в нашей коллекции могла бы лишний раз напомнить о неуязвимости космических охотников, и глядя на нее мы бы преисполнялись гордостью за самих себя. Однако этому не суждено сбыться и чудовище вечность будет покоиться на дне того моря, где оно появилось на свет.

Пока мы болтали Коннор осмотрел вездеход и вернулся к нам. Выражение лица его не сулило ничего хорошего, а нахмуренные брови говорили о том, что произошла серьезная поломка. Вопросительно уставившись на коллегу, мы ожидали что сейчас он скажет самое ужасное.

– Мы поплывем, – заявил Коннор, и у всех словно камень с сердца свалился, – Но после небольшого ремонта, благо детали здесь есть. А вот по воздуху не полетим, так что остается только надеяться что в лаборатории есть или я смогу сделать там недостающие детали.

Чтож, новость означала то, что с планеты мы убраться не сможем ровно до тех пор, пока не будет произведен ремонт. Чертова рыба, как оказалось очень здорово повредила двигатель, и если по суше еще можно будет проехать, то от земли мы никак не оторвёмся. Перспектива застрять на Калмахе была так себе, и оставалось только молиться что в лаборатории найдутся необходимые железки.

Следующие несколько часов прошли в напряженном ожидании того момента, когда вездеход сможет плыть дальше. От удара как оказалось мы здорово впечатались в дно, и Коннор позвал себе на помощь Петери, а перед тем как приступить к ремонту им пришлось напрячь мускулатуру и немного раскидать землю вокруг. Пока ребята работали, я и Олег торчали внутри, не зная чем себя занять. Я лишь без устали пялилась на радар, выглядывая, не приближается ли к нам вторая подобная тварь. Думаю, хорошо еще что она не рухнула на нас, так, что мы оказались бы навсегда похоронены на этой планете, а бедные исследователи не дождались бы нашего возвращения.

Олег спокойно доел свой обед, плавно перетекающий в ужин, и теперь закинув одну ногу на другую задумчиво разглядывал пулемет.

– Ты никогда не думала уйти? – вдруг спросил он, все также не отрываясь от оружия.

– Думала, но на Земле мне станет слишком скучно. Мне ненавистна даже мысль о том, что я окажусь там где нет ни малейшей опасности, где вокруг лишь толпы людей, а не скалящиеся в темноте хищники с неведомых планет.

– Я ушел бы, но только с возможностью вернуться, если передумаю. А Корпорация, как известно, такую возможность нам не предоставляет.

– Так и умрем вдали от Земли, – заключила, грустно улыбаясь, я.

Некоторое время собеседник молчал, а потом, вновь подумав о чем-то очень важном для него задал следующий вопрос.

– Как ты поступишь, если встретишь пелеринного хищника?

Я, в отличии от Коннора и Петери гораздо спокойнее относилась к проблеме Олега. В конце концов, он может верить во все что хочет, да и у меня самой в душу иногда закрадывались сомнения – настолько убедительными казались речи коллеги.

– Как я пойму что это он?

– Ты не сможешь его убить.

– Тогда буду спасаться.

– Это тоже невозможно.

Я рассмеялась, оторвавшись от радара.

– К чему такие вопросы? Если я встречу хищника, которого не смогу убить и от которого нельзя будет даже спастись, то я умру, паду смертью храбрых в бою не на жизнь, а на смерть. Сегодня могло произойти тоже самое, ведь мы встретили достойного соперника.

– Неужели тебя не пугает то, что никто не сможет уничтожить пелеринного хищника, что он гораздо сильнее и хитрее нас? Что тогда эра космических охотников завершится навсегда?

– Пугает. Но я стараюсь об этом не думать, по крайней мере до тех пор, пока я правда с ним не столкнусь.

– Надеюсь, эта участь обойдет нашу команду.

На радаре лишь временами появлялись мелкие точки, не значащие для нас ровным счетом ничего. Они не приближались к вездеходу, наверное издалека чуя то чудовище, что лежит неподалеку от нас, так что за Петери и Коннора мне не пришлось волноваться. Снаружи уже должно было стемнеть, и мне не терпелось посмотреть как выглядит Калмах под лучами заката. Однако ремонт затянулся и коллеги вернулись только когда над океаном воцарилась ночь. Они ввалились в вездеход злые и уставшие, а маски их запотели и покрылись испариной. Коннор тотчас прыгнул на свое место пилота и проверил как работает вездеход. Внутри послышался знакомый гул, означавший, что двигатели исправны.

– Слава богу, – вздохнул с облегчением Коннор и потянул на себя рычаг, а вездеход начал плавно отрываться от морского дна.

Фонари, теперь направленные в другую сторону осветили то место, где покоился убитый нами гигант. Даже сейчас, когда его тело лежало без единого движения никакая рыба не посмела воспользоваться этим пиршеством. Он был поистине грозой морей, устрашая даже после смерти.

Мы поспешили покинуть место трагедии. Миновав прибрежные воды, где прямо на поверхности, плавая брюхом кверху мирно спали тюлени мы оказались на берегу.

Покрытый мраком лес казался зловещим, а его роскошные цветы теперь словно острые пики торчали вверх, защищая деревья от того, что может свалиться на них сверху. И хоть для нас ночь была временем сна, лесные обитатели стали как никогда активны, и отовсюду доносились их крики, порой даже пугающие. Однако по заверениям исследователей бояться ночи на Калмахе не стоило: никто не интересовался лабораторией в это время суток, а что уж происходит в лесу на самом деле нас не касается. Лишь чашечка телескопа светилась среди кромешного мрака, указывая путь. Я боялась что вездеход случайно вляпается в сопли и увязнет хуже чем в морском дне, но этого не произошло, и вскоре мы оказались у ворот лаборатории.

Коннор написал в своем блокноте номера деталей, которые ему необходимы для ремонта, и после этого мы вышли наружу. Туши тюленей, оставленные напи неподалеку до сих пор остались нетронутыми.

– Господи, неужели тут никто не жрет падать? – разразился Петери, глядя на эту картину.

– Предлагаю нам запастись их мясом, пока оно не стухло.

– Поутру, – коротко ответил коллега.

Настойчивые звонки в дверь ничего не дали. Мы трезвонили около пятнадцати минут, но никто даже не удосужился хотя бы выйти и объявить, по какой причине нас не хотят впускать. Мы и сами отчетливо слушали мелодию звонка, если так можно выразиться, потому что она скорее была похожа на звук работающей циркулярной пилы, так что вариант с его поломкой сразу отпадает. Команда с каждой минутой только свирепела, и вот уже я видела в глазах коллег желание разбомбить забор к чертовой матери. Однако прибегать к столь радикальным мерам требовалось только в крайнем случае, и я попыталась остудить пыл товарищей.

– Направим им запрос с вездехода и дождемся утра здесь. Если история повторится, будем действовать радикально.

– Но мне нужны детали! – вскричал Коннор, и я прекрасно понимала его желание починить вездеход.

– Ты же не будешь ремонтировать его сейчас? Пойдемте внутрь, мы устали и не зря же говорится что утро вечера мудренее.

Недовольно цокая коллегам все же пришлось меня послушаться. Они и сами понимали что взорвать забор – значит оставить исследователей без защиты, поэтому необходимо подождать хоть немного и выяснить в чем дело. Я направила в лабораторию письмо и легла спать, правда никак не могла уснуть: весь мой мозг заполонили страшные мысли, и казалось мне, что на лабораторию обрушилась пока неизвестная нам беда.

Ворочалась я около часа или может чуть больше, прокручивая в голове самые разнообразные сценарии. Ребята мирно посапывали на своих местах, но когда я встала и подошла к компьютеру чтобы проверить, не ответила ли мне лаборатория, оказалось, что Олег тоже не спит. Он подкрался сзади так незаметно и тихо, что я чуть было не закричала от неожиданности, когда он дотронулся до моего плеча.

– Ты чего не спишь? – шепотом спросила я, когда товарищ развалился на соседнем сидении.

– Также как и ты обдумываю произошедшее. А может просто не устал в отличии от Коннора и Петери потому что не чинил вездеход.

– Мне спать вообще не хочется, как не странно. День-то насыщенный был.

– Пойдем тогда в лес! – заулыбался Олег, которого вечно тянуло на приключения, – Чего сидеть в вездеходе.

Предложение коллеги звучало очень заманчиво, однако его следовало тщательно обдумать перед тем как воплощать в жизнь. Больше всего меня беспокоили сопли, а так, запастись фонариками и патронами не стоило ничего. Олег с нетерпением разглядывал меня, следуя за ходом мыслей, и когда я согласилась, был, кажется, вне себя от счастья.

Мы соблюли все меры предосторожности и прихватили с собой столько оружия, словно нас не будет месяц. Я едва не согнулась под тяжестью автоматов, что навешал на меня Олег, а на маску товарищ прицепил яркий фонарь, призванный рассеять темноту и распугать тех тварей, что находятся в ней. Оставив записку коллегам, так, на всякий случай, мы выпрыгнули из вездехода.

Пока я разглядывала лабораторию, пытаясь интуитивно понять что же происходит в ней сейчас, Олег уставился на гору, чьи скалистые вершины, маячащие в темноте казались чем-то чужеродным, словно не относящимся к этой планете. Отчего-то Олега тянуло именно туда, и не договорись он со мной о прогулке в лес, уверена, потащился бы к горе.

– Если бы не эта чертова звуковая защита, – сокрушалась я, еще раз нажимая на звонок, – Можно было бы просто залететь на вездеходе во внутренний двор.

– Да, если бы он мог летать, – напомнил мне Олег.

Немного потоптавшись у дверей, мы двинулись к деревьям. Фонари отлично освещали нашу дорогу, а все те тени, что как оказалось были не так далеко от вездехода разбегались кто куда, так быстро, что я едва успевала разглядеть их очертания. В основном это были небольшие животные, не крупнее кошки или собаки средних размеров. Под лучами моего фонаря так и мелькали их хвосты и лапы, иногда заканчивающиеся достаточно грозными когтями. Оглядываясь и желая разглядеть тех, кто попадался нам на пути, я видела лишь их мерно колышущиеся под ритм движения задницы.

Добравшись до начала леса мы остановились в нерешительности. Сопли свисали с деревьев, иногда стекая прямо на землю и меня охватили сомнения.

– Нам следует вернуться обратно не позже чем через два часа. Уверен, что это хорошая идея – идти в лес?

– Хочешь, пошли к горе.

– Что там делать? – меня, честно говоря уже захватил интерес, а непознанные джунгли Калмаха так и манили, – Ладно. В лес, так в лес.

Здесь было еще темнее, чем снаружи. Спутник Калмаха плохо освещал планету, а среди исполинских деревьев стояла такая тьма, что от наших фонариков кажется даже кора съеживалась. Всюду раздавались крики ночных обитателей, а мы осторожно ступали, глядя вверх, туда, где с переплетенных в единую сеть веток свисали сопли, которые в темноте искрились словно блестки. Проходы между деревьями хоть и были малы, все же оказались достаточными для того чтобы мы могли двигаться не друг за другом, а рядом.

– Интересно, как здесь пахнет? – заговорил Олег, переступая через лужу соплей, что в очередной раз встретилась нам у подножия одного из деревьев.

– Сними маску и понюхай, – пошутила я, но коллега воспринял слова буквально.

Выпустив воздух он отстегнул ее и вскоре стоял прямо передо мной, глубоко вдыхая те ароматы, что витали в лесу. Лицо Олега при этом расплылось в довольной улыбке, а ноздри широко раздувались.

– Ты сделал глупость. Одному черту известно, что в здешнем воздухе.

– Зато мы знаем, что здесь двадцать два процента кислорода и нет ядовитых газов. А еще, – тут глаза товарища прищурились от удовольствия, – Просто удивительный, я бы даже сказал чарующий аромат!

Признаюсь честно, зависть тогда охватила меня целиком. Думаю, Олег чуял аромат цветов, который я так отчетливо представляла себе, когда вездеход пролетал над лесом.

Товарищ с подбадривающим видом смотрел на меня. Несколько мгновений я не решалась, боясь нарушить те запреты, что налагает на нас Корпорация, но потом все же отцепила маску и в нос мне ударил все тот же чудесный аромат, который чувствовал Олег. Он был не слишком приторным но и не терпким. Легкий нежный запах разносился по всему лесу, смешиваясь с ароматом девственно чистого кислорода.

– Это восхитительно, – едва слышно промолвила я, вдыхая как можно глубже, а Олег расплылся в улыбке.

Прикрепив фонари теперь на лоб, а не на маски, мы двинулись дальше. Все вокруг, наполненное ароматами чудилось едва ли не сказочным, и настроение мое поднялось до небес, а остатки усталости как рукой сняло. По дороге мы встретили невиданное ранее животное, которое поначалу приняли за растение в виде шара. Оно сидело, свернувшись в клубок, и волосы его, покрывающие все тело стелились по земле, сияя под лучами фонарей. Заметив непрошенных гостей, животное развернулось, показав слепую морду с вытянутым носом и чем-то похожим на клюв, оскалилось и покатилось за соседние деревья, показывая совершенно новый вид передвижения.

Чем дальше мы углублялись в лес, тем лучше становилось настроение. Олег смеялся и постоянно рассказывал шутки, а мне каждое слово казалось таким веселым, что сердце едва не выпрыгивало из груди от радости. Руки, до сих пор напряженно державшие оружие, наконец расслабились и болтались вдоль тела. Это была уже не вылазка во враждебный лес, а беззаботная прогулка, и тело мое почувствовало себя так легко, как никогда ранее, и даже тяжелое оружие перестало давить на плечи. Я не помню как мы миновали деревья – все было как в тумане, окутанное эйфорией той ночи, помню только что вышли к озеру, вид которого отчего-то вызвал неистовый смех.

Водоем был окаймлен деревьями, а прямо из воды местами торчали тонкие тростинки, а огромные лепестки цветов, нападавшие сверху, плавали по озеру словно лодочки, приглашая окунуться. Здесь пахло еще сильнее и казалось, что аромат пропитал меня насквозь. У водоема мы застряли надолго, а обрывки той ночи лишь короткими кусками остались в памяти, едва собираясь в целую картину вечера, проведенного у озера.

Помню, как мы побросали оружие куда-то под деревья, совершенно не заботясь о том, что оно может нам понадобиться. Помню обрывки фраз, помню как мы разделись и занимались сексом, и все было так волшебно – словно во все, а не чувствовала ни малейшего стеснения, будто это происходило в тысячный раз. Потом, а может до мы оказались в озере, чьи прохладные воды были высшим наслаждением, и я забралась на какую-то кочку, взявшуюся словно из неоткуда, и ныряла, ныряла, ныряла, пока на дне не увидела груду железа, оказавшуюся мне космическим кораблем, и напугавшую так, что заставила выбраться из воды.

***

Не знаю, каким образом мое тело переместилось в вездеход и оказалось брошено на кресло, где я и очнулась, поначалу дернувшись от неожиданности. Оглядевшись по сторонам я увидела Олега, который все еще спал, и Коннора с Петери, что стояли у ворот лаборатории. Затем в голову ворвались обрывки воспоминаний, и мне стало невыносимо тошно от того, что мы, словно безумцы, нарушили все запреты.

Оглушительно всхрапнув, Олег дернулся и уставился на меня сонными глазами. Я прочитала в них все те воспоминания, что так терзали меня. Наверное, я была красная как рак от стыда и от ощущения собственной тупости, однако долго сидеть и пялиться друг на друга не удалось, так как в вездеход ворвался Коннор, и судя по его лицу коллега находился в самом пресквернейшем расположении духа.

– Идиоты! – с ходу зарычал он, с презрением глядя на нас, – Техника безопасности – просто нахер, нахер ее! Ее же придумали тупицы, боящиеся всего на свете! Зачем она вообще нужна, не понимаю?! Попав на новую планету, первое, что нужно сделать – свалить в лес, снять маски, раздеться догола и плескаться в первом попавшемся ручейке, как следует наглотавшись воды!

– Стой, погоди. Тебе конечно легко обвинять нас, но мы виноваты только в том что сняли маски! – вскричала я, – Дальше нас захватила эйфория, мы не давали себе отчет в том, что мы делаем! В воздухе оказался неизвестный наркотик, подействовавший на нас!

– В воздухе оказался наркотик! – передразнивал меня Коннор, – Думаю, одного раза будет достаточно чтобы вам больше не пришло в голову снимать маски! Скажите спасибо судьбе, что не померли, и, надеюсь, вы хорошо провели время наедине, придурки.

Когда Коннор поостыл, мне удалось выяснить каким образом я и Олег попали обратно в вездеход, ведь ни он, ни я не помнили обратную дорогу домой. Выяснилось, что Петери проснулся спустя несколько часов после того, как мы ушли, и прочитав записку пришел в ужас. Разбудив Коннора, они бросились вслед за нами, и оставь мы одежду не поблизости от того места, где находились, так никогда нас и не нашли бы. Поиски закончились эффективно только благодаря маячкам, что были вшиты в форму, и выйдя к озеру коллеги были шокированы происходящим. Наше купание к тому времени закончилось, и мы с Олегом бездыханно лежали на берегу, оказавшись во власти тех соединений, что витали в воздухе. Коннор и Петери поначалу подумали что мы мертвы, но маски, одетые обратно вскоре исправили ситуацию, и мы смогли идти самостоятельно, правда по рассказу Коннора всю дорогу смеялись и несли околесицу. Оставалось только догадываться, какой кошмар испытали коллеги в ту ночь, наблюдая нас в таком состоянии.

Я же хотела выяснить, помнит ли Олег все также хорошо как я, особенно то, что из разряда друзей мы перешли в совершенно другие отношения. Сколько бы я ни молилась, сколько бы не надеялась на то, что память его подвела, я узнала что наркотик действовал так, что мы оба помнили одно и тоже. Но теперь для меня оставался загадкой тот короткий обрывок, когда под водой, проплывая по дну озера я увидела нечто, показавшееся мне космическим кораблем.

– Я не могу понять, то ли это правда, то ли мне почудилось.

– Ты ныряла с той части, которая торчала из воды, – ответил Олег так уверенно, что я сразу поняла – ночное видение вовсе не наркотическая галлюцинация, – Там правда был корабль.

– И мы не обратили на это никакого внимания?!

– Нет.

– Чей он?

– Понятия не имею. Нужно смотреть при свете дня. Может, с лаборатории кто-то приземлился в воду.

– А они, – спросила я, махнув рукой в сторону Петери и Коннора, что стояли на улице, – Видели корабль?

– Не знаю. По крайней мере молчат об этом.

– И что же делать? Нужно выяснить, что это и откуда он.

– Единственный возможный вариант – снова пойти в лес, – заключил Олег, – Но сказать ли им об этом или попытаться для начала выяснить самим?

Напряженная тишина повисла в вездеходе. Нашей главной задачей сейчас было попасть в лабораторию, про существование которой мы чуть не забыли, и как совместить это мероприятие с очередным походом в лес, неизвестно.

– Больше никогда не снимай маску, – попросила я Олега.

– Только в вездеходе или на корабле.

– Верно.

– Хотя это было весело!

– Ну все, хватит. Идем, – сказала я, выпрыгивая наружу.

Лаборатория так и не дала ответа, сколько бы не ждали Коннор и Петери, а звонок оставался без внимания, и лишь его оглушительный звук разносился по окрестностям. Теперь становилось ясно, что с исследователями что-то случилось, и наша главная задача теперь – помочь им, чего бы это не стоило. Несмотря на явное понимание безысходности ситуации, все кроме Коннора никак не могли решиться взорвать забор.

– Мы как те тюлени, тупо пялимся на него, – заявил он, а потом обратился к Олегу, – Взрывай!

Он прекрасно знал что Олег, по своему обыкновению взял на планету гранаты. Я всегда была против подобных его затей, однако сейчас это оружие пришлось как нельзя кстати, так что вскоре в заборе оказалась дыра и мы смогли попасть во внутренний двор.

На оглушительный шум, издаваемый гранатой, и треск разлетающегося на части металла среагировала вся округа, но только не лаборатория. Со стороны леса животные неистово заверещали, испугавшись, а вот из-за второй двери, ведущей в здание, как и прежде не доносилось ни звука.

– Не нравится мне это, – прошептал Петери. Надо добавить что он, когда мы с Олегом вышли из вездехода разразился неистовым хохотом, вспоминая ночные приключения, и для меня это было гораздо хуже, чем отчитывания Коннора.

– Эту дверь, надеюсь, не придется взрывать? – спросила я, когда наша компания остановилась у входа в здание.

Петери внимательно осмотрел замок, после чего заключил что он откроет его без взрывов.

– Надо доложить Корпорации, – заметила я.

– Что доложить? Пока не зайдем внутрь, докладывать нечего, – бросил Петери, а после принялся за дверь.

Некоторое время мы провели в томительном ожидании, наблюдая за тем как Петери с проворством взломщика копошиться у замка. Я держала оружие наготове, не ведая что могу встретить за дверью, да и ребята явно нервничали, крепко сжимая в руках автоматы. Наконец со стороны Петери донесся радостный возглас, и толкнув дверь, мы оказались в лаборатории.

Никогда еще мы не двигались с такой опаской. Даже на далеких планетах, под бдительным взором хищников мы перемещались свободнее чем сейчас. Тишина встречала нас. Мы миновали прихожую и оказались у тех компьютеров, с которых началось наше знакомство с лабораторией. Я крепко сжимала ружье, и в голову лезли самые невероятные мысли, а в конце концов я и вовсе подумала о том что все внутри отчего-то сошли с ума, затаившись по углам и готовясь к тому моменту, когда мы станем наиболее уязвимы.

Коннор добрался до рабочего места с микроскопом, где я оставила свой контейнер, наполненный соплями. Брезгливо взяв его в руки, коллега заметил что контейнер пуст.

– Может, они сожрали их и померли? Вы, я надеюсь, ничего не слопали в лесу?

Мы с Олегом переглянулись.

– Да нет, ничего не ели, – ответил он все же с некоторым сомнением в голосе.

– Только отведали водицы из озера, – добавила я с виноватым видом.

Коннор поставил контейнер на место, и мы начали рыскать по всем углам первого этажа, но ни за одним стулом, ни под единым столом не нашлось ни одного исследователя. Здесь были только мы, а обитатели лаборатории волшебным образом исчезли, словно испарившись, будто растворившись в этих стенах. Скажу честно, страх начал охватывать меня. Я понимала: то, что заставило исследователей исчезнуть, может проделать это и с нами.

– Наверное они ушли в лес, – предположил Олег.

– Если они не сделали это, то сидят на втором этаже, – ответила я.

Пока мы поднимались по лестнице на второй этаж, сердце мое так и рвалось из груди, а подъем показался вечностью. Чудилось мне, что наверху и затаилась самая главная опасность, но оказавшись среди рядов коек выяснилось, что и тут никого нет.

Проходя мимо кроватей мы так надеялись что вот-вот и на очередном месте найдем хоть одного исследователя, но мечты наши не оправдались: второй этаж пустовал ровно также, как и первый.

Надо отметить что исследователи, несмотря на крайне скрупулезное отношение к работе отличались чрезмерной неряшливость. Всюду по кроватям были разбросаны вещи, а местами и остатки еды: чипсы, сухарики, и те консервированные продукты, что имелись и у нас. Наверху они проводили совсем немного времени и поднимались сюда только чтобы поспать и наесться перед сном, и видимо до уборки их руки так и не дошли.

– Надо написать в Корпорацию! – воскликнула я, когда стало совершенно ясно, что в лаборатории пропали все работники.

– Хорошо, тогда ты спускайся в вездеход и пиши, а я пока посмотрю что есть на компьютерах исследователей, – сказал Коннор, но мне такая идея вовсе не пришлась по душе.

– Не смотри без меня. Мы должны узнать это вместе, в один момент.

Коннор кивнул.

– И ты предлагаешь мне одной идти в вездеход?! – спросила я, не скрывая испуга.

– Мы с Петери побудем на первом этаже, а Олег проводит тебя до вездехода, – тут глаза Коннора хитро сощурились, а рот расплылся в улыбке, – Только по дороге смотрите не зарулите в лес.

– Будет сложно удержаться, но я справлюсь с этим искушением, – съязвила я, после чего наша команда спустилась обратно на первый этаж.

Стоило мне только приблизиться к двери, как сзади раздался протяжный крик и послышались тяжелые шаги, приближающиеся ко мне.

– Я забыл в вездеходе блокнот с номерами деталей, – напомнил Коннор, когда поравнялся со мной, – Принеси его. И, ради бога, оставьте дверь открытой.

Было непривычно видеть испуг в глазах своих закаленных коллег, однако я прекрасно понимала их. Мы впервые столкнулись с исчезновением всей группы исследователей, и это необычное, загадочное происшествие не могло не пугать. То таинственное зло, что уже коснулось их, могло в любой момент напасть и на нас, так что мне следовало быть более внимательной. Олег, как ни странно, даже не пискнул о том что к исчезновению исследователей мог приложить лапу никто иной, как его любимый пелеринный хищник.

– Что-то ты совсем молчишь о пелеринном хищнике, – начала я, как только мы покинули лабораторию, – Неужто считаешь, что он не мог такое сотворить?

– Мог, но я решил пока не говорить о нем. Мне ничего не известно о произошедшем, и честно говоря голова занята только воспоминаниями о том корабле, что мы видели с тобой ночью.

– Разберемся с лабораторией и сразу отправимся в лес, тем более Коннору все равно потребуется время, чтобы починить вездеход, – улыбнулась я, однако мрачное настроение Олега так никуда и не делось.

Я бросилась на сидение Коннора и некоторое время раздумывала над тем, как лучше сформулировать письмо. Написать ли мне в заголовке буквы “SOS” или не помечать его как экстренное, ведь Корпорация, находящаяся за тысячи световых лет отсюда мало чем сможет помочь. Предположила, что наверное лучше кратко описать ситуацию, а потом задумалась над тем, что пожалуй будет лучше если я опишу все по порядку, начиная с того момента как мы впервые шагнули на земли Калмаха.

– Не забудь сказать про сопли, – напомнил Олег, который уже раздобыл блокнот Коннора и теперь наблюдал за тем как я ломаю голову, набирая целые строчки а затем стирая их.

– Не нравятся они мне. Кажется, все проблемы начались именно с них, – сказала я, описывая в письме то, как мы доставили это чудо природы в лабораторию.

Спустя пятнадцать минут упорного труда письмо было готово, и аккурат в тот момент когда я нажала на кнопку “Отправить”, со стороны лаборатории донеслась пулеметная дробь.

Переглянувшись с Олегом мы молниеносно выскочили из вездехода, едва не забыл захлопнуть дверь и бросились на помощь товарищам.

Оказавшись в лаборатории я увидела что Коннор и Петери забрались на один из столов, побросав оборудование на пол, и прижавшись друг к другу спиной внимательно смотрят под ноги, готовясь в любой момент открыть огонь.

– На стол, быстро! – вскричал Петери, указывая на ближайшее к нам рабочее место, заставленное компьютерами и папками с информацией.

Не медля ни секунды, Олег одним махом освободил стол, после чего мы забрались на него и начали свысока оглядывать лабораторию, пытаясь понять что привело коллег в такой ужас и заставило их палить из автоматов.

– А что, собственно, происходит? – спросила я, замечая что в лаборатории кроме нас вроде как никого нет.

– Здесь ползает какая-то мерзкая дрянь.

Ровно в то время, как слова Коннора оборвались, мерзкая дрянь решила показать себя во всей красе. Словно прямиком из стены выползло небольшое животное, скорее похожее на насекомое. Оно было сантиметров сорок в длину, черное, и его спину, наиболее толстую у передней части и резко сужающуюся к хвосту украшал целый ряд маленьких, стучащих по полу ножек. Если бы не ее странная форма тела, она вполне могла бы сойти за сколопендру, правда вызывала гораздо большее омерзения нежели этот свирепый земной хищник. Перемещалась тварь достаточно быстро, однако это не помешало мне с первого раза попасть ей в то место, где должна была находится голова.

Пораженная токсином, тварь забилась в конвульсиях и перевернулась кверху брюхом, и я смогла увидеть то, что так напугало Петери и Коннора. Нижняя часть ее, мягкое брюшко такого же черного цвета как и спина было напрочь усеяно небольшими округлыми отверстиями с зубцами внутри. Они хаотично открывались, пока чудовище билось в конвульсиях, обнажая тысячи глоток. Это был настоящий рот на ножках, созданный только для того, чтобы пожирать все, что встретиться на ее пути.

– Твари омерзительнее я не видел, – сказал Петери после того, как существо издохло, напоследок открыв тысячу своих маленьких пастей, а ножки ее безжизненно распласталась по полу.

– Одна такая прыгнула на меня с потолка, – поддержал разговор Коннор, – И посмотрите что наделала. А если бы я не успел увернуться?

Товарищ показал на угол стола, где остался отчетливый след от нападения этого дьявольского создания. Смертоносные пасти, коими она располагала в несметном количестве вгрызлись в дерево так, что разнесли его в щепки, и нам точно не хотелось бы почувствовать мощь этой гадости на своем теле. Однако не всегда происходит то, на что мы надеемся, и судя по топоту маленьких ножек, который начал доносится отовсюду, нам предстоит нелегкая битва.

Я крутила головой во все стороны: ей богу, я наверное чуть не превратилась в сову, что выворачивает шею на сто восемьдесят градусов. Пальцы мои впились в ружья, и я все высматривала врага, что пока был невидим, но его приближение слышали все, едва дыша от испуга. Шорохи и скрежет заполнили лабораторию, но сколько бы мы не разглядывали стены, сколько бы не всматривались в потолок, разглядеть угрозу пока не удавалось. Однако со временем помещение начало темнеть. До сих пор серые стены почернели, потолок навис над нами как грозовая туча, а тысячи мелких ног готовы были вцепиться в нас и не отпускать до самой смерти. Они лезли из вентиляции, выбирались прямиком из компьютерных блоков, раковин, душевых и стремились к нам, а сердце мое, клянусь, остановилось на пару минут. Мы были отрезаны от выхода, застыв на тех столах что пока еще не были опутаны тварями и готовились дать бой или умереть, ведь на этот раз противников было слишком много.

– Брось свое ружье, – сказал Олег, снимая с плеча второй автомат и протягивая его мне. Сейчас привычка коллеги таскать по два-три пулемета пришлась как нельзя кстати.

Я бросила ядовитые пули и вцепилась в автомат, а дальше, словно осознав что мы готовы, в нас полетели все те тысячи ножек, а несметное количество ртов скалилось, готовясь вцепиться в плоть космических охотников.

На секунду могло показаться что мы боремся с роем пчёл, ведь это было настолько же бессмысленно. Олег швырял гранаты чуть ли не себе под ноги, а взрывы гремели, оглушая, буквально в нескольких шагах от нас. Тут же разлетались твари, издавая противный писк, а поверженные, разорванные на части все бились на полу перед тем как испустить последний вздох. Очень быстро и я оказалась вся облеплена нападавшими, как и Олег, как и Петери с Коннором, со стороны которых доносился отборный мат, а в помещении царила настоящая вакханалия. Раскаты взрывов, гром автоматов, крики людей, визги тех тварей – все застыло у меня в ушах, и я лишь бездумно стреляла, а в глазах сияли вспышки гранат, заставляющие пол дрожать.

Не знаю, как нам удалось их одолеть, помню только что выстрелы прекратились, и весь пол оказался усеян трупами. Олег немедля подскочил ко мне и начал отряхивать костюм, ведь я до сих пор не чувствовала как некоторые из тварей вгрызаются в него, надеясь достать до мяса.

Одна из тварей оказалась у меня в руке. Я держала ее за хвост, а она крутилась во все стороны, припадая к перчатке а потом вновь отцепляясь, понимая, что не может ее прокусить. Я рассмотрела ее брюшко, и те сотни маленьких ротиков с такими крохотными, но чрезвычайно острыми зубчиками. Они словно вопили о бесконечном голове, о безмерном желании убивать. Потом Олег выстрелил и тварь безжизненно повисла на моей ладони.

Петери и Коннор тяжело вздыхали, переводя дух, а по их лицам было заметно что они до сих пор не верят в победу. И мне это казалось чудом, небывалой сказкой, однако мы действительно уничтожили ту угрозу, что исчислялась тысячами особей.

– Откуда они здесь взялись? – спросил Петери, когда спрыгнул со стола, а хруст раздавленных тварей разнесся по всему помещению.

– Мне показалось что из вентиляции, – отвечал Коннор, – И не удивлюсь, если они стали причиной исчезновения исследователей.

– Что, вместе с костями сожрали? – удивился Олег.

– Почему бы и нет. Ладно, давайте глянем какая информация есть на уцелевших компьютерах.

Коннор не зря уточнил про уцелевшие компьютеры. Лаборатория под проливным огнем автоматов, под неистовым обстрелом гранатами потеряла первоначальный облик и теперь едва ли можно было найти целый компьютер, не изрешеченный пулями и не усеянный ошметками тварей. Однако, порыскав некоторое время по этажу, я наткнулась на один из целых столов и к собственной радости вспомнила, что именно за это рабочее место я ставила баночку соплей.

– Ребята! Можно посмотреть тут! – воскликнула я и очень скоро коллеги сгрудились надо мной, с нескрываемым интересом разглядывая экран.

***

Хоть мы и явно не относились к той категории людей, кто совсем не дружит с техникой, компьютер исследователей на некоторое время поставил нас в тупик. На рабочем столе творился настоящий хаос: сотня папок с кучей таких же внутри, а постоянно открывающиеся программы и вовсе мешали нам искать нужную информацию. Пока я обыскивала компьютер, а Коннор и Петери внимательно следили за движением мышки, Олег, готовя автомат к атаке, смотрел по сторонам, однако пока что никто не решался вылезать из вентиляции и набрасываться на нас.

Спустя минут двадцать поисков, когда нервы взвинтились до предела, я все-таки нашла папку с нужной датой и подписью “Сопли”. Внутри оказалось несколько фотографий и текстовые файлы, и начала я ровно с них.

Чтобы не утруждать своих коллег чтением, я вслух рассказывала все, что было написано в документе “Микроскопическое исследование”. Дождавшись нашего ухода, работники лаборатории решили обследовать частичку соплей под микроскопом. Я не сильна в науке, но по написанному с легкостью можно было судить о том, что представляют собой сопли на самом деле.

“Клетки эпителия поверхностного и промежуточных слоев. Тяжи слизи. Вытянутые овальные капсулы с гомогенным содержимым внутри, предположительно – яйца”.

– Что и следовало ожидать, – грозно произнес Коннор, – Это чья-то икра.

– А как вы думаете, она вкусная? – хихикнул Олег, и тут же нарвался на Коннора.

– Ты шастал по лесу, чего не попробовал?

– К чему тут эпителий? – спросил Петери, а у меня уже было некое предположение на сей счет.

– Я думаю дело обстоит так: икра, проходя через яйцеклад смешивается с эпителием, который этот яйцеклад выстилает. Все просто.

Заметив кивки коллег, я начала читать дальше. По записям исследователей выяснилось что среди слизи была найдена наиболее крупная капсула – матка, как они сами ее обозвали, которая при благоприятных условиях во взрослом состоянии начнет выделять эти чудесные сопли. Это могло означать только одно: где-то в дебрях исполинских деревьев обитают матки, кстати говоря крайне производительные, если судить по количеству соплей, которыми вокруг опутано буквально все. Помимо прочего, эти существа отлично чувствуют себя в воде, так как вы прекрасно помните ту сцену с кормлением тюленей, что с нескрываемым удовольствием пожирали сопли, распластавшиеся по морскому дну.

Далее я посмотрела фотографии, сделанные с микроскопа. Это была поистине чарующая картина: небольшие розовые капсулы с маленькими, едва различимыми зародышами внутри, положение которых с каждой новой фотографией менялось. Они жили и росли в лаборатории, ожидая того часа, когда настанет пора вылупиться на свет и показать себя во всей красе.

Если первые фотографии вызывали умиление, и мы с командой с восторгом наблюдали за развитием яиц (и думаю исследователем это понравилось не меньше, чем нам), то последнее фото вызвало холодок, пробежавший по коже. Яйца росли быстро, а капсула матки – особенно, и вот перед нами красовалась картинка, где уже без использования микроскопа можно было разглядеть маленькие ножки и черную спинку, что пока еще дремала, свернувшись в клубок.

– Мы сами принесли им смерть, – заключил Олег, глядя на последний слайд.

У меня же оставался последний текстовый документ, который я еще не прочитала. Он был сохранен спустя пять часов после того, как мы покинули лабораторию и гласил следующее:

“Быстроразвивающиеся яйца. Матка сформирована, остальные особи сформированы. Отмечается движение внутри капсул. Общее количество яиц в образце – 93”.

Что было дальше, история умалчивает, так как это документ оказался самым последним, что сохранили на компьютере. Не знаю, по какой причине исследователи не уничтожили образец, тем более, мы договаривались что они найдут самый эффективный способ. Результатом стало одно: зародыши вылупились, и судя по хищническим наклонностям этих тварей уничтожили исследователей с таким неистовством, что даже мокрого места не осталось.

– Теперь есть что сообщить Корпорации по поводу соплей и пропажи исследователей, – добавил Олег, когда я, скачав всю информацию выключила компьютер.

– Думаю, это не самое подходящее место для лаборатории.

– Наверняка нам предложат уничтожить всю икру и тех маток, что выплевывают ее без остановки, – сказал Петери.

– Может, этим лучше займутся тюлени? – спросила я, – Мы все гадали, что им надо от лаборатории, а оказывается, они могли спасти ее от нашествия.

– Я лично не возьмусь за уничтожение чьего-либо рода, пока не починю вездеход. Отчего-то все забыли про это! Ты взял блокнот? – обратился Коннор к Олегу, а последний без промедления достал из кармана нужную вещь.

– А где, интересно, та матка что была в образце? – спросил Олег когда мы уже отошли от компьютера и направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Именно там, по заверениям Коннора находилась кладовая где могут найтись недостающие детали.

– Уползла в лес? – предположила я.

– Сколько было яиц в образце? – Петери уставился на меня, и команда остановилась.

Я, опьяненная победой совсем не обращала внимание на детали и едва не забыла то число, что было предельно точно описано в заключении исследования.

– Девяносто три… – гораздо тише сказала я, теперь понимая что дела наши плохи.

– А на нас напала тысяча, если не больше, – прошептал Олег.

– Что бы это могло значить? – улыбнулся Петери, глядя на наши взволнованные лица, – Наверное, только одно: матка еще в здании, и как ни в чем не бывало мечет икру, готовя собственную армию.

Несколько секунд мы стояли ошарашенно глядя друг на друга, а Петери ухмылялся, чувствуя свое превосходство: ведь никто кроме него даже не подумал об этом. Наконец, когда все до конца осмыслили серьезность ситуации, пришлось прикинуть сколько яиц могла отложить матка за те сутки нашего отсутствия, и счет шел на тысячи, если не на миллионы.

– Хорошо, будь здесь хоть десять маток, я не намерен терять время и достану детали прямо сейчас, а иначе мы останемся на этой чертовой планете навсегда! – воскликнул Коннор после напряженной паузы и отправился вверх по лестнице. Нам не оставалось больше ничего, кроме как двинуться следом за ним.

– Достанем детали, выберемся и сожжем лабораторию к чертовой матери, – продолжил он.

– Нет! – резко оборвала коллегу я, – Этого не будет! По крайней мере до тех пор, пока Корпорация не даст свое согласие, а мы этого не добьемся, ведь сам знаешь построить лабораторию стоит огромных денег.

– А жизни людей? Сколько они стоят? – Коннор остановился на очередной ступеньке, а из его глаз от злобы едва ли не сыпались искры, – Соня, ты знаешь что мы впервые потеряли исследователей. Где эта икра? В вентиляции? В водопроводной системе? Да облазий мы здесь все, никогда не будем уверены что не осталось ни малейшей частички.

– Ты прав, но торопиться не стоит. Заберем детали и я напишу в Корпорацию. Думаю, они и сами не шибко обрадуются таким новостям.

Недовольно вздохнув, Коннор двинулся вверх, а я расплылась в улыбке, понимая что мне удалось немного умерить его пыл. Олег закивал головой, подбадривая меня, а Петери так и остался безучастным, наверное думая о чем-то своем. Обычно он был немногословен, и несмотря на несколько лет совместной работы мне так и не удалось разгадать что скрывается в душе этого человека.

Кладовая располагалась в самом конце второго этажа и хранила в себе несметное количество самых разнообразных предметов. В ней были и запасы продуктов на тысячу лет вперед, и новые компьютеры на замену, и детали для телескопа, и, естественно куча самых разнообразных железок на все случаи жизни, так что думаю нам не составит труда отыскать необходимые вещи. Я успела было подумать о том что если исследователи так небрежно относятся к своим вещам, то в каком состоянии находится кладовая? Возможно, все предметы там перепутаны, так что нам придется как следует поискать запчасти для вездехода.

– Патронов хватит? – спросила я, когда мы ступили на второй этаж.

– Хватит. Ты рассчитываешь на второе нашествие? – ответил Олег.

– Молюсь, чтобы мы с таким больше не столкнулись. Но все же лучше перестраховаться.

За время нашей битвы ничего не поменялось наверху. Продвигаясь к кладовой едва ли не на цыпочках, мы не нашли ни одной твари. Казалось, будто здесь царит спокойствие и безмятежность, однако я чувствовала: скрываясь где-то, нас поджидает матка, и пока мы не уничтожим ее, я не смогу расслабиться.

– Тишь да гладь, – сказал Петери, заглядывая под последнюю койку в самом конце второго этажа.

– Предвестник грозы, – прошептал Олег, подготавливая ружье и наблюдая за тем, как Коннор припал ухом к двери, ведущей в кладовую.

– Верно подмечено, – ответил он, поднимая голову вверх и глядя на те вентиляционные трубы, что тянулись по потолку от кладовой вдоль всего здания, – Тут наверное и включается вентиляция.

Я вопросительно поглядела на коллегу.

– Она за дверью.

Этого было достаточно для того, чтобы мы как по команде подняли ружья и приготовились к атаке. Замерев и едва дыша, мы могли расслышать чуть уловимый скрежет, доносящийся из кладовой. Чтож, отличное место для гнездовья.

Коннор дернул ручку и в следующую секунду мы предстали перед маткой. Она, судя по стойке и сама приготовилась встречать гостей. Опираясь на хвост и выпрямившись во весь рост она показала нам свое раздутое брюхо и защелкала той кучей пастей, что украшали туловище. Матка было длиннее своих детей раза в три и гораздо шире, так что мы перекрестились, обрадовавшись тому что все те тысячи тварей, напавшие на нес не имели таких же размеров.

Со стороны коллег послышалась ругать, когда матка бросилась под проливной огонь с проворством самой юркой твари которая только может обитать на Калмахе. Она едва не добралась до Олега, но тут же упала возле его ног, сраженная ядовитой пулей. Дальше началось невообразимое: корчась в судорогах, матка то скручивалась в плотное кольцо, то разжималась, а из дырки, расположенной у конца хвоста летели во все стороны ошметки соплей. Мы не успевали уворачиваться, и слизь попадала нам на маски, облепляла руки, приковывала ботинки к полу, забивала дула ружей и брызгала на потолок и стены. Это дьявольское отродье перед смертью решило выбросить все яйца, что хранились во чреве, а мы могли лишь молчаливо наблюдать за тем, как ее живот тает, извергая слизь.

Когда матка сдохла, распластавшись по полу и безжизненно свесив мерзкие ножки мы смогли оценить то, что произошло в комнате. Все вокруг было в ошметках соплей, да и мы сами с отвращением пытались сбросить с себя их. Здесь были миллионы икринок, что к концу дня обязательно вылупятся и продолжат то, что начали их погибшие собраться.

Я едва успела заглянуть в кладовую. Матка отлично расположилась там, и все полки были усеяны икрой, так что найти нужную деталь, пока комната выглядит подобным образом не представлялось возможным. Однако гораздо больше нас интересовало то, как сбросить с себя те кучи соплей, что так заботливо оказались навешаны на нас.

– К воде,немедленно! – вскричал Олег, и мы побежали в сторону океана настолько быстро, насколько позволяли ноги.

***

Помню как сейчас тот чудесный момент, когда наша команда с громкими всплесками бросилась в воду, оглушая все вокруг криками. Море было спокойно, и лишь небольшие волны ласково набегали на берег, что был усеян следами хвостов и лап тюленей. Сегодня их здесь было великое множество: расползаясь во все стороны, они направлялись то в лес, то в сторону лаборатории, то возвращались обратно в воду, но никто из них не шел к горе, словно это заколдованное место, которое не облюбовала ни одна тварь с Калмаха.

Я вынырнула из воды, промывая руками маску и костюм. Слизь не приходилось отдирать ладонями. Под воздействием воды она сама легко уплывала, опускаясь на дно, а мы лишь отходили в другую сторону, боясь вляпаться ботинками в икру.

– Ну и задала нам жару эта тварь, – сказал Олег, выбираясь на берег и бросаясь к своему автомату, который он успел отмыть в прибрежных водах.

Надо сказать, что жара на Калмахе временами достигала двадцати пяти градусов по Цельсию, и сегодня выдался как раз такой день. После быстрой пробежки от лаборатории до воды мы успели здорово вспотеть, однако теперь после купания костюмы охладились и я чувствовала освежающую прохладу, а вместе с ней прилив новых сил. Небо застилали серые тучи. Я не успела обратить внимание на то, как поменялась погода. Кажется, когда мы только заходили в лабораторию, еще не зная что нас ожидает, на небе не было ни единого облачка, и звезда палила во всю, разогревая воздух. Теперь же, несмотря на середину дня планета начала остывать, но с моря не дуло ни малейшего ветерка, так что грозы мы не ожидали. Животные, почувствовав перемену погоды стали более активными, а мы наблюдали за ними, стоя в воде и наслаждаясь ее прохладой.

– Как мы отмоем кладовую и второй этаж? – задал вопрос Коннор, и все в ту секунду желали узнать на него ответ.

Я растерянно пожала плечами так как в моей голове не хранилось ни единой мысли на этот счет. Неплохо, конечно, было бы раздобыть длиннющий шланг и протянуть его от самого моря, но таких приспособлений ни в вездеходе, ни в лаборатории не имелось.

– Можно набрать воду в раковине и убраться везде, где есть сопли, – предложил Петери.

– Пока мы будем это делать, яйца вылупятся и сожрут нас. Представляешь, сколько времени потребуется на то, чтобы с помощью четырех ведерок и губок отмыть кладовую и второй этаж? – ответила я.

Олег же кажется совершенно не был озадачен произошедшим. Он не обратил никакого внимания на наш разговор и все еще сидя у воды наблюдал за тюленями, не сводя с них взгляда.

– Олег, черт тебя побери! У нас проблемы, – возмутился Коннор, наблюдая за товарищем, – Хватит любоваться пейзажами!

– Я как раз думаю как решить этот вопрос, – заявил он, не спуская взгляда с тюленей, – Почему бы нам не позвать на помощь этих ребят?

Мы удивленно посмотрели на всех тех животных, что резвились на берегу в воде, совершенно не обращая внимания на нас – инопланетян, прилетевших чтобы уничтожить самых опасных хищников этой планеты. Я сразу вспомнила неуемный аппетит тюленей по отношению к соплям, а Олег поднялся, и выставив ружье вперед, с громким криком понесся к животным.

Сначала они с интересом повернули головы в сторону этого странного шумного существа, несущегося в их сторону и не сдвинулись с места. Тогда, открыв огонь по земле вблизи от них, Олегу удалось расшевелить тюленей и вот мы уже наблюдали как они с испуганными мордами несутся прочь от него. Повыскакивав из воды, мы начали делать тоже самое, что и коллега, и вскоре словно пещерные люди, загоняющие свою добычу, повели тюленей туда, куда нам нужно, оглашая выстрелами окрестности.

– Только освежился, и опять нестись по жаре, – сказал, задыхаясь от бега Петери, а я лишь задорно рассмеялась, продолжая палить из автомата.

Наша затея удалась блестяще, и совсем скоро мы миновали вход в лабораторию. Здесь возникла первая заминка: тюлени разбрелись по первому этажу, хрустя трупами тех многоножек, что усеивали пол. Однако теперь животные и без применения оружия боялись нас. Стоило только подобраться ближе и прикрикнуть, как они неслись в противоположную сторону, и таким образом нам удалось загнать их на второй этаж.

Тут было настоящее раздолье для животных. Увидев кладовую и пространство возле нее, глаза тюленей разбежались, завидев кучи таких сладких, манящих соплей. Нам не оставалось ничего, кроме как тихо стоять в стороне и наблюдать за тем, как животные очищают все поверхности от слизи. Вытягиваясь, своими длинными шершавыми языками они добирались даже до потолка, который после их прихода заблестел как новый. Вдоволь насладившись тем пиром, что устроили им мы, они поплелись на первый этаж.

– Жаль, что мы не натравили их на матку, – сказал Коннор, а глаза его хитро забегали, представляя тот неистовый бой опасных чудовищ, что мог бы состояться здесь.

На первом этаже, почуяв запах трупов собиралось все больше и больше тюленей. Словно пылесосы, они очищали метр за метром, и по помещению разносился хруст пережеввываемых тварей. Прошел всего какой-то час, и в лаборатории не осталось ни единой многоножки, а мы наконец могли попасть в кладовую, где к собственной радости Коннор отыскал нужные запчасти.

– Вот они! Наконец! – воскликнул он, показывая нам несколько небольших железочек разной формы, – Вездеход скоро будет на ходу.

– Надо не забыть отчитаться в Корпорацию, – подмигнул мне Олег, и я обшарила карманы, убедившись что не потеряла флешку со столь ценной информацией.

– Сколько времени понадобится на ремонт? – спросила я, когда мы выходили из лаборатории.

– На сам ремонт – полчаса, и примерно до вечера он будет производить диагностику и перезагрузку системы, после чего мы сможем лететь хоть к самой Земле.

Не позволяя себе ни минуты отдыха (разве что глотнув немного воды) Коннор бросился ремонтировать вездеход, а мы расположились внутри него, отдыхая и снимая маски. Здесь можно было дышать свободно: внутри поддерживалось необходимое содержание кислорода, так что эта тяжелая надоевшая бандура сразу слетала с наших лиц, стоило только шагнуть в вездеход.

Олег ковырялся в своем автомате, зачем-то решив его разобрать, а Петери думал, как всегда, о своем, уставившись в потолок. Я же быстренько набросала письмо в Корпорацию, ожидая получить только один ответ: улетайте, вам больше нечего делать на этой проклятой планете.

Совсем заскучав, Петери поплелся к Коннору, и мы с Олегом остались наедине. Это было мне только на руку, ведь в конце концов, у нас есть важное дело.

– Как нам обвести их? – заговорил он, подсаживаясь ближе. Я тотчас оторвалась от почты, откладывая планшет в сторону.

– Во сколько они проснулись? Наверняка намного раньше нас, так что возможно после ремонта их начнет клонить в сон.

– А если не начнет?

– Тогда я не знаю что делать.

Мы, задумавшись, взглянули в иллюминаторы. Снаружи, из серых туч начал накрапывать мелкий дождик, и погода словно сама говорила что нужно взять паузу и немного вздремнуть.

– Этот корабль не похож на что-либо, сделанное Корпорацией, – прошептал Олег, будто сам испугавшись от этих слов. По моей спине пробежал холодок: я отлично помнила свой испуг, когда нырнула в воду и увидела там не чистое дно, а целое нагромождение из металла.

– Опять ты про пелеринного хищника?

– Может, это другие космические охотники на своем собственном корабле? Или здесь происходит то, о чем нам не дает знать Корпорация.

– Возможно. Но я, честно говоря, не помню как точно выглядел корабль, – добавила я.

– Та же история. Но нам определенно нужно вернуться туда.

На этой ноте в вездеход ввалились Петери и Коннор. Коннор наконец выглядел довольным и сиял от счастья. Это могло означать только одно: ремонт окончен, и скоро вездеход сможет лететь. Без раздумий бросившись на кресло пилота, он включил перезагрузку, а после, довольный собой, закинул ногу на ногу и заложил руки за головой, откидываясь на сиденье.

– Все, – словно кот, промурчал он, – Несколько часов и мы полетим куда душе угодно.

Несмотря на наши ожидания, ни Коннор, ни Петери спать не хотели. Наоборот, они были активны как никогда, и набив животы консервацией, принялись обсуждать все на свете, пока мы с Олегом тоскливо смотрели на лес и на мелкий дождик, что каплями стекал по стеклам иллюминаторов. По глазам коллеги было видно: он хочет немедленно отправиться к озеру, пускай даже вместе с Коннором и Петери.

– Может, прогуляемся? – не выдержал Олег, – Чего в вездеходе-то сидеть?

Коннор окинул его оценивающим взглядом, а я уже ждала очередной шутки про наше ночное рандеву, но ее, как ни удивительно, не последовало.

– А почему бы и нет? – спросил в ответ он, глядя на Петери и ища в нем согласия, – Действительно, что нам тупо сидеть здесь без дела?

– Я рад что ты согласился, – засиял Олег, – Куда пойдем?

Мы хитро уставились на коллег, глядя то им в глаза, то на те иллюминаторы, что открывали вид на джунгли.

–тНу нет, – протяжно заговорил Петери, – В лес точно не пойдем, что там делать? Я ночью уже нагулялся, благодаря вам, и больше как-то не хочется, да и не интересно.

– Правильно, и тем более там всюду сопли, – поддержал его Коннор, – Я лично не хочу встретиться с сороконожками или их матками. Вам вообще, я считаю, очень повезло что ночью они не полакомились вами.

Я не могла придраться к словам коллеги, ведь он говорил абсолютную правду: в лесу, среди кучи слизи, нам могла встретиться все та же орава тварей, от которых мы едва отбились в лаборатории. Понуро опустив голову, мы с Олегом приготовились слушать дальнейшие предложения коллег.

– Двинем к горе, – предложил Петери, – Мне, ей богу, очень интересно что там, тем более в той стороне мы еще не были.

– Вот, то, что надо! – воскликнул Коннор.

– Я смотрел в бинокль, и знаете ли, не заметил ни одного животного, а только скалы и полнейшую безмятежность между ними, – попытался переубедить их Олег, но коллеги оказались неприступны: они твердо решили идти к горе и уже встали со своих мест, полные энтузиазма.

– Ну и хорошо, значит некому будет нам мешать и путаться под ногами, – ответил Петери, – Заберемся повыше и осмотрим окрестности. Может, найдем что-нибудь интересное. А уж какой захватывающий вид нам откроется на море… Будет что потом вспомнить.

– Нам и так есть что вспомнить, – пробурчал Олег, нехотя поднимаясь.

– Ладно. К горе, так к горе, – согласилась я, после чего руки мои потянулись к ядовитому ружью, так как о безопасности не стоило забывать.

Петери и Коннор так вдохновились предстоящей прогулкой, что собрались быстрее обычного. Они молниеносно похватали ружья и выпрыгнули из вездехода на размокшую от дождя землю.

***

Снаружи, если конечно можно было бы снять маски, несомненно пахло бы свежестью прохладного дождика. Цветы, расположенные на самых верхушках деревьев, слегка колыхались от ветра, в то время как сам лес был недвижим, и все в нем замерло, словно попрятавшись в норы на время непогоды.

У лаборатории все еще крутились тюлени, разбредаясь по территории за забором. Несмотря на то, что вся икра уже была съедена, они облюбовали это место и теперь, кажется, даже не собирались уходить. Мы же, бросив на них короткий взгляд, отправились в противоположную сторону, туда, где над скалистыми вершинами яркими вспышками проносились молнии.

Туча шла прямо из-за горной гряды. Там, почти полностью скрытая за остроконечными пиками, она все набирала свою мощь, становясь темней и темней до тех пор, пока небо не приобрело едва ли не черный цвет. Молнии сверкали среди мрачных облаков, и казалось мне, будто это место вовсе не хочет чтобы мы туда являлись. Однако наши костюмы не боялись ни мелкого дождика, ни даже тропического ливня, поэтому мы продолжали двигаться вперед.

Где-то на самой вершине горы сплошной стеной лил дождь. Я видела эту серую завесу, делающую воздух тяжелым, а по скалам стекали ручьи, устремляясь вниз.

– Что-то погода совсем разыгралась, – невзначай бросил Олег нашей компании.

– Пока дойдем, ливень прекратится, – уверенно заявил Коннор, и был прав: идти оставалось еще минут двадцать, и вполне возможно что за это время тучи рассеются и та сплошная стена воды, что спускается сейчас с небес, иссякнет.

Коннор и Петери гордо вышагивали впереди, пока мы с Олегом плелись сзади, все время поглядывая на лес. Мы уже далеко отошли от вездехода, и с этого места сложно будет найти то озеро, что так очаровало нас ночью. Да, я совсем упустила из головы то, что не помню дорогу, по которой мы вышли к нему. Хотя, может Петери и Коннор помнят?

– Наверное, нам стоит рассказать им? – шепнул Олег.

– Слушай, если Корпорация скажет что наша миссия завершена то через пару часов мы улетим с Калмаха. А в космосе ни тебе, ни мне не будет важно что за корабль затонул в озере. Может он вообще лет сто тут находится.

– Но Калмах открыли всего пять лет назад.

Я пожала плечами.

– Ты не писала в Корпорацию о корабле?

– Нет. Думаю, сначала нужно узнать, может это их проделки, которые держатся в секрете от нас. Корпорация всегда была немногословна, и может здесь раньше уже были космические охотники, которые не справились с нашествием сороконожек.

– Ты думаешь, они не рассказали бы нам о таком? – глаза Олега округлились так, что брови поднялись чуть ли не на середину лба.

– Конечно, нет. Я давно веду с ними переписку, и происходит это всегда в одном и том же формате: вы, космические охотники, должны сделать то-то и это, а мы, Корпорация, не должны ничего. Скажите спасибо за то, что получаете хоть какие-то разъяснения. Да и к тому же мы обычные люди, которые не меньше других испытывают страх. Тебе сильно захотелось бы лететь сюда, зная что предыдущие охотники погибли?

– Нет, – коротко и уверенно бросил Олег.

– Ну вот и мне также. Поэтому, в таком случае они стали бы молчать.

– Как и молчат про то, что ищут в космосе.

– Точно. Мы были уже на четырнадцати планетах! И это только наша команда, а сколько еще есть космических охотников? А Корпорация все продолжает что-то искать.

За беседой мы и сами не заметили как оказались у подножия горы. Здесь земля, усеянная камнями, переходила в возвышенность, плавно поднимающуюся вверх едва ли не до самого неба. Мы, конечно, не собирались подниматься высоко, а лишь намеревались часик-другой прогуляться по тем тропинкам, что вели среди здоровых графитовых валунов. Погода и вправду улучшилась, а черные тучи посерели, и теперь становилось понятно, что повторения ливня не будет.

Мы стояли недалеко от леса. Тут как раз вела узенькая тропинка вверх и налево, в сторону моря, по которой мы решили пойти.

Знаете, честно говоря никогда не любила камни, горы и пещеры. Страх овладевал мной на высоте, а ноги переставали слушаться, поэтому я всегда избегала подобных мест. Однако на этой горе не было крутых обрывов, и мы пробирались спокойно, двигаясь по витиеватой тропинке, уходящей вверх и созданной точно для нас. Среди камней и на них не произрастало никакой растительности, хотя местами встречалась земля. Мы поднялись уже метров на сто от поверхности, и дойдя до самого края, где скала обрывалась прямо над спокойными водами моря, остановились.

Вид здесь действительно открывался потрясающий. Почти достигая горизонта, звезда светила лиловыми лучами, окрашивая морскую гладь, а чуть подальше, из-под легких дымок облаков выглядывал спутник, чьи очертания были едва различимы. Сзади располагался лес и верхушки деревьев, а легкий ветерок в этом месте усиливался, правда нашим костюмам все было нипочем.

– Не хочется снять маску? – спросил вдруг Коннор, наблюдая за тем, как я с восторженным видом гляжу на море.

– Конечно, хочется.

– Соня, ты неисправима! – рассмеялся он.

Я посмотрела в сторону лаборатории и нашего вездехода. Отсюда он казался совсем крохотной точкой, вокруг которого лениво ползали тюлени.

– Ну что, обратно? – предложил Олег, когда мы вдоволь налюбовались пейзажами.

Глаза Коннора забегали по тропинке. В этом месте она круто поворачивала и врезалась в расщелину, скрываясь среди высоких скал, обрамляющих ее. Этот поворот словно манил нас, приглашая шагнуть и посмотреть что же спрятано дальше.

– Немного прогуляемся по тропинке за поворот и будем выдвигаться обратно, – сказал Коннор, шагая дальше между камнями, а Олег злобно цокнул, всем своим видом показывая как ему надоела эта прогулка.

– Ладно тебе, расслабься, – попыталась успокоить коллегу я, очарованная видом на море, – Лучше наслаждайся новыми местами.

– Лучше бы я насладился видом корабля, – все также злобно отвечал Олег.

Настроение друга совсем испортилось, и пока мы вдохновленно шагали меж скал, его лицо было чернее тучи, что совсем недавно разразилась над этим чудным местом.

Дорожка вела в расщелину, где с обеих сторон над нами царили камни, а впереди виднелась пропасть, украшенная остриями скал. Дойдя до этого места, мы увидели обрыв, завершающийся сплошной грудой камней на дне, и обрамленной по всем сторонам скалами. Спускаться вниз мы не собирались: тропинка прерывалась прямо у обрыва, открывая вид на эту чудную долину, над которой сияла радуга.

– Ну все, делать здесь больше нечего! – взревел Олег так, что я чуть было не подпрыгнула от неожиданности.

– Такой красоты не было в лесу, – вдохновленно ответила я, окончательно очарованная горами Калмаха.

– Вы, женщины, вечно меняете настроение. То она хочет идти в лес, то теперь нужно гулять по горе, забыв обо всем не свете. Тьфу ты!

– Да что тебе так уперся этот лес? – воскликнул Коннор, отворачиваясь от обрыва.

Несколько секунд Олег колебался. Я видела как выражение лица его меняется от решительного до смущенного и обратно, но в конце концов нахмурив брови и приняв самый серьезный вид, он открыл ребятам нашу тайну.

– В лесу, в озере мы нашли корабль.

Такого удивленного лица у ребят не было, пожалуй, до сих пор. Они оба превратились в вопросительные знаки, а Коннор и вовсе сделал несколько робких шагов в сторону Олега.

– Это правда? – едва ли не шепотом спросил он.

– Абсолютная. Там корабль, не похожий на наш, не похожий на что-либо, сделанное Корпорацией.

– Почему вы до сих пор молчали? – удивленно поинтересовался Петери, по уверенному голосу Олега понявший, что товарищ не врет.

– Мы хотели сходить вдвоем и точно убедиться что он не похож на корабли Корпорации.

– Он большой? Это космический корабль или вездеход? Там есть следы присутствия людей? – посыпались на нас вопросы, а Олег отрицательно покачал головой.

– Что я должен ответить вам, когда я не успел толком его осмотреть.

– Черт побери, это проделки Корпорации! – разозлился Коннор. Теперь нам уже было не до видов долины среди гор, и подойдя ближе друг к другу, мы смотрели только в глаза товарищам, – Я всегда знал, что она от нас что-то скрывает. А эти чертовы исследователи? Лживые ублюдки, которые сто процентов располагают большей информацией, чем мы, но что-то не спешат делиться ею!

– Подожди, может они и сами не в курсе насчет корабля? – оборвал его Петери.

– Ну если они не в курсе, тогда я даже представить не могу, что за чертовщина здесь происходит. Так, – лицо Коннора побагровело от злости, а ноздри раздулись как у разъяренного быка, – Немедленно идем в лес, и если только Корпорация не соизволит объяснить мне что происходит, клянусь, я выясню где их офис и брошу туда парочку гранат!

– Вернешься на Землю ради этого? – хихикнул Олег.

– Да, чего бы мне это не стоило.

Зная Коннора, я была совершенно уверена что он исполнит свое обещание. Хоть он и выходил из себя по малейшему поводу, но никогда не забывал о принятых, пускай даже на эмоциях решениях. А пока мы оживленно беседовали, слушая причитания Коннора, глаза Петери мелькнули налево, остановившись в одной точке.

– Смотрите! – воскликнул он, указывая пальцем на дно обрыва.

Мгновенно умолкнув, мы уставились в ту сторону, куда указывал товарищ. Наш громкий разговор привлек внимание одного невиданного до сих пор обитателя гор, и это странное животное с гордой осанкой разглядывало нас снизу, буравя инопланетными глазами.

Он имел серую шкуру, совершенно голую и безволосую, что помогало скрываться среди скал, долгое время оставаясь незамеченным. Поджарое туловище завершалось четырьмя лапами, украшенными длинными и тонкими пальцами с небольшими коготками на кончиках фаланг. Подбородок, посаженный на тонкую шею оканчивался вытянутым треугольником, плавно переходящим в некое возвышение, торчащее точно вверх и похожее на тонкую трубочку, словно хоботок бабочки. На лбу, прямо по обеим сторонам от трубочки располагались два косых белых глаза, что были устремлены на нас и любопытно разглядывали пришельцев, а там, где кончалась шея, переходя в туловище, животное обзавелось лишней кожей, которая обрамляла начало тела как шаль, или скорее как летний платок, предназначающийся для того, чтобы укрыть грудь от прохладного дуновения ветерка.

Оно все еще не двигалось, и мы тоже замерли, превратившись в живые изваяния и раздумывая, что же нам сделать. Казавшийся мне бессмысленным взгляд животного так и прожигал наши фигуры насквозь, и одному только богу известно о чем оно думало в тот момент.

Коннор, как самый решительный из нас, подошел к самому краю обрыва, и угрожающе выставив ружье, принялся ругаться.

– А ну, чего пялишься! Вали отсюда, пока я не забрал твою шкуру в качестве очередного трофея!

Однако существо не сдвинулось с места, правда перевело взгляд на Коннора. Тогда товарищ продвинулся в самый конец тропинки, туда, где с одной стороны она завершалась нагромождением скал, а с другой – более или менее плавно вела вниз к расщелине. Петери же направился в обратную сторону, с которой он намеревался пустить другую пулю, если оружие Коннора не убьет животное с первого выстрела.

– Прикончим его, и посмотрим, что это за тварь, – хищно улыбнулся Коннор, наводя дуло ружья четко на цель.

– Брось, нам нужно к кораблю! – ответил Олег, но охотничий азарт коллеги было уже не остановить. Махнув рукой, он дал знак Петери, и тотчас среди скал разнесся рокот двух выстрелов.

Однако ни одна пуля не достигла своей цели. Метнувшись вперед так, что мы едва успели заметить проблеск тени среди скал, животное за долю секунды оказалось у Коннора, цепляясь за обрыв пальцами. Прошло еще мгновение, и острый хоботок вонзился в живот нашего товарища, высасывая из него все внутренности, и чудовищный вопль достиг наших ушей. Затем Коннор, навалившись прямо на нападавшего, обмяк и вместе с ружьем скатился по обрыву.

– Пелеринный хищник! – завизжал Олег так, как никогда раньше, и его голос оглушительным грохотом ударился о скалы, едва не заставив их дрожать, а мы бросились врассыпную, туда, куда глаза глядят. Да вот только вокруг не было ни единой щели, чтобы спрятаться, и бежать можно было только обратно по тропинке, надеясь на быстроту собственных ног.

***

Смутно помню, каким образом мы оказались на одном из соседних нагромождений камней. Страх наделил меня невероятной прытью, и я, словно обезьяна, быстро вскарабкалась на высоту при помощи Олега, который и вовсе буквально влетел на этот камень. Петери остался внизу, затаившись у одного из валунов, и поначалу мы его не видели, и лишь потом, окрикнув товарища, заметили куда он делся.

Петери присел и держал ружье наготове, однако существа и след простыл: оно словно растворилось среди гор, но мы отчетливо чувствовали как его бесцветные пустые глаза изучают нас, готовясь к новой атаке.

Коннор лежал в обрыве, и кровь его растекалась по камням, а вместе с ней улетучивались последние ниточки жизни, связывающие его с этим проклятым местом.

– Ты видел как оно появилось? – крикнул Олег, обращаясь к Петери.

– Нет, кажется пришло будто из неоткуда. Ты знаешь, у меня отличное боковое зрение, но я не замечал ни малейшего шевеления в расщелине.

– Теперь вам ясно, что легенда о пелеринном хищнике – вовсе не легенда?!

– Меня больше интересует как справиться с ним, – услышали мы снизу.

– Он меняет окраску.

– Что тебе рассказывали о нем? Кто с ним столкнулся и как люди выжили? И, во-первых, где это случилось? – спрашивал Петери.

Олег, заглянув в свою память попытался предельно точно изложить всю ту информацию, что хранилась у него в голове насчет пелеринного хищника.

– Это было на другой планете. Мой друг и его команда получили письмо от группы товарищей – таких же космических охотников. В пиьсме сообщались, что на планете встретили хищника, превосходящего человеческие возможности, что его нельзя уничтожить.

– Но тот, кто отправлял письмо, получается выжил при встрече с ним?

– Он выжил ровно до тех пор, пока не отправил письмо. Больше о нем и его команде никто и никогда не слышал.

– Это меняет ход дела, – грустно ответил Петери.

Олег взглянул на меня и на те камни, что лежали возле нас и спускались к тропинке, по которой мы явились в столь злополучное место. Затем товарищ передал мне несколько гранат, и с особенной нежностью глядя в глаза, заговорил.

– Соня, ты должна спастись. Беги так быстро, как только сможешь, и взорви к чертовой матери его корабль. Затем возвращайся на вездеход и улетай отсюда, а как будешь в безопасности, сделай так, чтобы о пелеринном хищнике знали все космические охотники, но в первую очередь – корпорация. Лети к Земле и оставайся там, забыв про свою работу.

Я несколько секунд оставалась в замешательстве, но потом все же взяла гранаты.

– А я останусь на этой горе навсегда, – добавил Олег в конце.

– Послушай его, Соня, и сделай так, как мы просим, – поддержал коллегу Петери, видя мое растерянное лицо.

– Я буду ждать вас до вечера, до захода звезды.

– Не жди, – коротко бросил Петери, и голос его показался мне ледяным от ужаса.

Мы опустили взгляд вниз и увидели что прямо перед товарищем возникла фигура пелеринного хищника. Он снова возник из пустоты, и пришел сюда с единственной целью: закончить то, что начал у расщелины. Петери откинул ружье в сторону, а затем блеснул нож и по Калмаху разнесся предсмертный крик товарища.

– Беги, Соня, спасайся! – взревел Олег, кидая гранату прямо в ту сторону, где пелеринный хищник высасывал жизнь из Петери, – Он ранен!

Последние слова Олега звучали торжествующе. Это была наша маленькая победа над пелеринным хищником, хоть за нее и пришлось отдать очередную жизнь.

Перепрыгивая с камня на камень, я вскоре оказалась у тропинки, и помня слова Олега понеслась, не жалея себя, полетела так быстро как никогда в своей жизни. Бежала без оглядки, пока сзади летели гранаты в каких-то двух метрах от меня, пока Олег делал все, чтобы я смогла скрыться, уничтожая ту тропинку и ту невидимую тень, что наверняка следовала за мной. Грохот взрывов не волновал меня, как и разлетающиеся во все стороны обломки камней, временами ударяющиеся в спину и ноги. Я неслась без оглядки, а мысли мои только и были заняты надеждой о том, что Олег выживет, что он выберется с горы и мы вместе улетим на спокойную Землю.

***

Задыхаясь, едва наступая на одеревеневшие ноги я продолжала бежать, пока совсем не выбилась из сил и не рухнула на землю. В голове тотчас все закружилось, а сердце билось как в последний раз, и к горлу подкатывала тошнота, требуя остановки. Деревья, крутящиеся словно в калейдоскопе, казались мне сплетенной пелеринным хищником сетью, и я неистово крутила шеей, пытаясь сквозь туман головокружения увидеть его, однако вокруг было пусто, и ничего не предвещало той беды, что уже прикоснулась к нам.

Со стороны горы теперь не доносилось ни звука, но эта звенящая тишина казалась мне затишьем перед очередной атакой, хоть я и допускала мысль о том, что Олегу удалось победить пелеринного хищника. На секунду представилось мне, как он, с победоносным видом вышагивает по разбитой тропинке, спускаясь к подножию горы, совершенно уверенный в том, что опасности больше не существует. Но сколько бы я не прищуривалась, сколько не пыталась отогнать головокружение глядя на скалы, Олега не было видно, а значит мне нужно продолжать свой путь.