Читать книгу Стихи про мужиков - Сола Монова - Страница 2

Девушки, с которыми вы спите,

Забывают кольца под кроватью.

Вы потом в руках их теребите,

Вспоминая нежные объятья.

Камни, заключённые в металлы, —

Лишь творенья ловких ювелиров.

Девушки, с которыми вы спали,

Много ли они вам подарили?

Тысячи секундных удовольствий

И десятки легких пробуждений?

Хорошо, когда легко и скользко,

И экстаз зависит от движений,

Хорошо, когда не слишком долго,

И вино в соседнем магазине

Дорого, но ровно не на столько,

Чтобы не осталось на резину.

Вы, конечно, скажете: «Цинично!»

Искривите рот в усмешке грозной.

Хорошо, пусть будет романтично,

Вот, к примеру: в небе были звёзды.

Звёзды были, как большие астры

На осенних пожелтевших клумбах.

Глаз её несмешанные краски,

У зрачков – серебряные луны.

Как скользило под руками платье,

Как легко соприкасались плечи,

Скрыла темнота, но под кроватью

Утром вы нашли её колечко.

Вы теперь довольны? Но едва ли.

Ну тогда, пожалуйста, простите.

Вы со стен мои портреты сняли —

Мне теперь не важно, с кем вы спите!

Ты не бойся, я уйду неслышно —

Ты не станешь от меня усталым.

Взяв мобильник с туфлями под мышку,

Выйду из подъезда и растаю.

Люди существуют параллельно,

Людям не нужны пересеченья,

Ты не бойся, я уйду мгновенно.

Дважды не войду в твоё теченье.

Я не буду по телам скитаться

От раската реплики финальной.

Ты не бойся, мне ведь не пятнадцать —

Ухожу я профессионально!!!

Я иду к тебе, холодильник,

Как к любовнику, поздно ночью,

Лишь бы только не разбудили

Мы с тобой ненасытных прочих.

Лопнул образ анорексички,

Я рискую стать пуританкой:

Втихаря заплету косички

И сосиску макну в сметанку.

От любви никакой отдачи,

Только мнительность и тревога…

Ты прости меня, спящий мачо,

Что не стану обложкой «Вога»!

А Алёша замечательный,

Только пьющий.

Не влюбляйся окончательно —

Будут лучше.

У Алёши папа – пьяница,

Злой и блядский.

Кто-нибудь ещё появится —

Не влюбляйся!

Ваня просто восхитительный,

Только бедный.

Он тебе не купит «Тиффани» —

Купит медный

Крестик за четыре рублика

В переулке.

Это будут твои брюлики

И бирюльки.

Паша суперпрезентабельный,

Только жадный.

Он идёт по жизни с табелем

И Снежаной.

Офис и печати разные

У Снежанки.

А тебя ебут по праздникам,

Содержанку.

Петя ласковый и трепетный,

Только с каждой.

Любит секс в горах Тибета и

Секс на пляже.

Хочешь быть в архиве Петиных

Клёвых фоток?

Жми «согласна». Жди заветное

Авто-мото.

Боря правильный и сдержанный,

Носит галстук.

Боря весь утыкан стержнями —

Это классно.

Боря есть на «Одноклассниках»,

Даже часто.

Боря почитает классиков

И начальство.

Боря что-то строит в башенках

В Эмиратах.

И не жадный, и не страшненький,

А женатый!

Вышло так, что я далась без боя.

Даже не далась, а напросилась.

Оттого мой голос над тобою

Никакой не обладает силой.

Я не ною. Ноют те, которых

Обожают или вожделеют.

Я – должница, ты – за кредитора.

С каждым днём долги всё

тяжелее.

Эй, кузнец, пока пылают горны,

Выкуй мне титановые ступни.

Потому что любят непокорных,

А ещё сильнее – недоступных.

А через месяц опять зима

Выльет на город свои белила.

Если бы ты меня понимал,

Я бы с тобою поговорила.

Улица ляжет, как чистый лист,

Встану под окнами – буду греться.

Сверху ворона посмотрит вниз,

Каркнет, что я натоптала сердце.

Два полукруга, неровный край —

Буду стараться чертить красиво

И нарисую на полдвора

Вечной любви моей чистый символ.

Выйдешь к балкону из тёмных шахт

Почты, «Фейсбука» и «Фотошопа»

И заскулишь, на стекло дыша:

«Господи Боже, да это…

ЖОПА».

Он пишет: «Привет, я на даче, на даче —

осень.

Жёлуди-бомбочки лупят по черепице.

Ночью ворочался страшно, уснул в восемь.

Чтобы дожить до рассвета, пришлось

напиться.

Сделал глинтвейн по рецепту соседа

Борьки.

Это несложно – сложнее отмыть чайник.

«Кьянти», корица, кусочки лимонной корки,

И кипятишь. Расслабляешься чрезвычайно.

Осень обычная. Как-то без аномалий.

Есть ли глинтвейн желудёвый? Спрошу

соседа…»

Я посылаю в ответ добродушный смайлик.

Вроде – беседа.

:-))))))))))))

Он пишет: «Я в Амстердаме. Давненько

мечтал – съездил. Только почуял вай-фай —

сразу в Сеть. Здрасьте.

Мы тут с соседом, ну с Борькой. Сосед

трезвый.

Но ненадолго, поскольку живём праздно.

Город пропах гидропоникой, пивом,

блядством.

Ходим, глазеем в витрины.

В витринах – сучки.

Не беспокойся, мы будем предохраняться.

Мы же по жизни – гондоны. Пупырчаты и

везучи.

Новые фотки – отпад. Ты на них сама ли?

Впрочем, шучу. Ты – живая. Вокруг —

клоны.»

Я посылаю кокетливый хитрый смайлик.

;-)))))))))))

Вроде – поклонник.

Он пишет: «Влюбился. Чудовищно. Хуже

бреда.

Девка – богиня!!! Упала с небес манной.

Только немн ого беременна от соседа…

Так что пришлось переехать – живу

с мамой.

Ты мне как баба скажи, каковы шансы?

Мама не в теме, а хочется поделиться.

Борька – гондон. Я – порядочный. Так

ужасно!

Мы теперь с ним из враждующих коалиций.

Бросил работать, разбитый лежу в спальне,

Пьяное сердце стучится в грудную клетку.»

Я посылаю в ответ очень грустный смайлик.

:-(((((((((((((

Вроде – жилетка.

Он пишет… не мне, потому что он мне не

пишет.

На аватарке – в компании, в статусе – слово

«лето».

Я ему: «Здравствуй! Как жизнь? За кого

вышла

Ваша богиня? За Борьку, который сосед

твой?

Я заболела, из носа текут сопли.

Жизнь, как страница «ВКонтакте», без

обновлений.

Мусор не вынесен, кактусы пересохли.

Из развлечений – айпадом погреть колени.

Клёвые фотки! А где вы их наснимали?

Ибица? Круто! Но ты нахлобучен – видно…»

Он посылает в ответ равнодушный смайлик.

:-|

Даже обидно.

Он сказал «я люблю тебя» на перроне,

Щёлкнув белыми крыльями за спиной.

[Раздарил свои вечности посторонним,

Но оставил минуту – побыть со мной.]

Рельсы, семечки, дым, шелуха акцентов,

Подстаканник, казённая простыня…

Пусть минута – особая драгоценность,

Но на вечность минуту не обменять!

Он сказал мне: «Любить никогда не поздно.

Потребление – тьма, а духовность – свет.

В этой нашей минуте – открытый космос.

Просто чувствуй и верь… и люби в ответ.

Отрекись от мещанского – мысли шире!

Не от бед, а от крыльев болит спина.

На минуту мы стали с тобой большими —

Значит, будет что вечностью вспоминать!»

Он, конечно, возвышенный – я простая.

Моя миссия – слушать да потакать.

Он сказал: «Я люблю тебя!» – и растаял.

Береги его, Господи,

мудака!

Он на тебе не женится —

Близость ещё не брак.

Время принять решение,

Время – твой злейший враг.

Ты с ним везде катаешься:

Устрицы и вино…

Сладкая сказка та ещё,

А предложений – ноль.

Шепчут подруги с завистью:

«Принца не упусти».

Ты без конца терзаешься:

Ты поменяла стиль,

Ближнее окружение,

Список любимых блюд…

[И на «давай поженимся» —

Вечное «я люблю»!]

Кое-что увеличила

[Даже не отрицай].

В общем-то, всё в наличии,

Кроме [увы]… кольца…

Тикает время в ходиках,

Возраст – ни дать ни взять.

Годик идёт за годиком —

Дальше тянуть нельзя.

Сложное положение,

Нервы напряжены:

Если жених не женится,

Как его поженить?

Маги и эзотерики,

Сделайте что-нибудь!!!

Чтоб избежать истерики,

В сумочке – «Фенибут».

А наберёшься лишнего —

Словно ночной фантом,

Грезится его бывшая

В свадебном и с фатой.

Жутко изображение,

Слышатся голоса:

«Он на тебе не женится…»

[Пить по ночам бросай!]

Редкий роман кончается

Сказочным «под венец».

Люди не зря встречаются,

Брак – не всегда конец.

Стерпится – значит, слюбится.

Сложное – в простоте!

Всё непременно сбудется.

Главное – расхотеть!!!

Я тебя отпускала корабликом по ручью,

Объясняла серьёзно, что хватит, что не хочу.

Три-четыре минуты грустила, гадая, в чью

Разогретую гавань ты чутким уткнёшься носом…

И спешила отпраздновать первый свободный день,

Собирая подружек по радости и беде.

Приползала под утро хмельная… а ты сидел

На скамейке несчастный, влюбленный и без вопросов!

Я тебя отпускала синицей и журавлём,

Каждый раз чемодан выставляла в дверной проём

И старалась ругаться нематерно за рулём,

Подъезжая к парковкам столичных аэропортов.

Ты писал, что у Индии мой сокровенный вкус,

Что любимая часть на иврите зовётся «Кус»,

Что вчера [между делом] с дружком покорил Эльбрус…

И являлся под окнами с песней на трёх аккордах!

Я тебя запускала ракетой к другим мирам,

Ты вскрывал себе вены и горестно умирал,

Кровь хлестала фонтанами из самодельных ран

И летала по комнате – вроде как невесома.

Мне тебя приходилось стремительно возвращать,

Гладить стрелки-манжетики и наливать борща,

Пересказывать байки о добрых простых вещах,

Подпускать твои руки к своим эрогенным зонам.

А потом я подумала: «Может, не отпускать?

Всё же мы с тобой оба болеем за ЦСКА,

Золотой на запястьях, серебряный на висках,

Ты меня осчастливишь, такую же дорогую!»

И тогда я сказала: «Ну ладно уж, обними,

Мой возлюбленный царь, свою нежную Суламифь…»

И вот только я это сказала… как в тот же проклятый миг…

Ты послал меня к дьяволу и…

и полюбил другую!

И вот ты встречаешь его в каком-нибудь январе,

Юного демона, чьи кудри, как проволока, вились,

А у него лысина вместо кудрей,

А из тайных желаний – кажется, алкоголизм.

А ты помнишь, как ты посвящала ему стихи,

Прекрасные, свежие, пахнущие росой?

А теперь у тебя во лбу – ботокс, на поводке – хин,

А у него – пакет с «нефильтрованным» и колбасой…

Эко вас расколбасило,

стопятьсот!!!

И вот он встречает тебя неожиданно на пути,

Бывшую амазонку без страха и тормозов,

А у тебя тормоза теперь фирменные – гарантия, логотип,

Ты даже за хлебом выходишь с кошёлкою от

«Кензо».

А помнишь, как вы гуляли по улицам до зари,

И каждая лавка была удобней, чем «Гранд Резот»?

Он, кажется, не узнал тебя, выдохни, закури.

Эко вас расколбасило,

стопятьсот!!!

Она разлюбила его в конвульсиях.

Она очень сильная – всё умеет.

Овечки грустят на девичьих трусиках —

Никто не считает теперь в уме их.

Она убивалась, махала сумочкой

И бросилась в клубы губить здоровье.

Она ему стала сто первой сучкою,

А он ей – двадцатой большой любовью.

Все мы сидели за этой партой —

Добрый учитель, плесни вина.

Маленькой девочке нужно для старта

Самого правильного пацана.

Дальше попрёт, и наступит лето,

Будут возможности и места.

Девочка взвинчена и раздета.

Маленькой девочке нужен старт!

И институтка зубрит ночами

Сто двадцать восемь волшебных поз,

С остервенением изучая

Красную книгу журнала «Forbes».

Юность, приравненная к капиталу.

Девочка хочет вступить в торги.

Дайте ей всё, чтоб она блистала,

Только не нужно давать другим.

Жизнь коротка, красота – короче.

«Правильных» мало – за них война.

Маленькой девочке нужно срочно

Самого правильного пацана!

Вот она, смелая и босая.

Тонкая-звонкая, как игла.

Маленькой девочке нужен самый

Самый естественный LEVEL UP!!!

заходя в чью-то жизнь

вытирай ноги

[чтоб оставить в ней чистый след]

в Изумрудном городе

все дороги

кольцевые

на Майбахе

или осле

всё равно по кольцу

при любых затратах

на крутые турбины

и корм ослу

на девятом пугающем круге МКАДа

адски опасно говорить вслух

просто гони

[бесконечно и скользко]

как послушная белочка в колесе

все хотят быть умнее и выше ростом

все мечтают решать за всех

каждый видит себя безусловным центром

единственной точкой G

а в режиме вибрации очень ценно

не кончать

[сохранять режим]

…

как круги по воде разошлись кольцевые

и каждый в своем кольце

главное – знать, что все люди живые

в начале

[а не в конце]

если твой муж тебе всё-таки верен —

можешь прыгать до потолка

даже если в его шифоньере

нет ни единого пиджака

и не похож на того артиста

и генерала былых эпох

ты у него – единственная!

Да

и

пох…

Рома мечтает о модном пальто за две тысячи триста евро,

Из добротного кашемира, классического покроя.

Вот пойдёт он в таком по бульварам из универа,

И девушки станут смотреть на Рому, как на героя

Шекспировской пьесы. Где действие в каждом акте,

Где классика инициаций и первой любовной крови.

У Ромы огромный потенциал, но пока никакой практики,

И куртка-аляска!!! А чинный Иван Петрович,

Застёгивая ширинку в туалете администрации

И уверяя себя, что сегодня похолодало,

Ради такого потенциала точно б решился на операцию,

Плюнув на дело партии и политические скандалы.

Бедный Иван Петрович недавно влюбился в Иру,

Девушку во всех отношениях видную и молодую,

И вопрос: «Симулирует Ира или не симулирует?»

Не даёт ему сосредоточиться на заседаниях Думы.

И когда он под вечер, измученный, ждет Иришу,

То горланит в джакузи отрывок из «Риголетто»:

«Сердце красавицы…», да так голосисто, что Клим этажом

ниже

Готов зарыдать и вернуться в театр оперы и балета,

Откуда ушёл. [Ведь нельзя же так долго в хоре].

Искусством-то сыт не будешь, чего не сказать о кухне.

И теперь у него вместо зрителей – стерлядь и помидоры.

И ресторан «Шаляпин». [Э-эх, дубинушка, ухнем!!!!]

В то же время, где-то в хрущёвке, Айгуль трёт сгоревшую

сковородку

И ломает судьбу о каменные бифштексы.

Ей сегодня опять предстоит быть ну о-о-о-очень и очень

кроткой,

Потому что на ужин, увы, ничегошеньки, кроме секса.

А мужик её ценит в женщинах бешбармаки,

А мужик её любит манты, а понтов не терпит!

[Хорошее дело не назовут браком].

И Айгуль ненавидит растущий живот, превращаясь в стерву!

А у Светочки есть экономка, водитель и муж культурный.

Только Светочке впору писать мемуары о том, что такое ЭКО.

Она по четырнадцать раз на день измеряет влагалищную

температуру,

Вычисляя момент для зачатия нового

человека.

Но у Светы какие-то слишком свободные

яйцеклетки,

Со своей конституцией… надменные, точно

снобы…

А вокруг все с детьми: и старушки, и

малолетки,

И даже нищенка в переходе, причём каждый

день с новым.

И Света бежит в мультибрендовый плакать и

причащаться

И покупает седьмое пальто за две тысячи

триста евро…

И если ты скажешь, что знаешь хоть что-то о

человеческом счастье,

Я никогда, никогда тебе не поверю…

Собаки родятся такими

добрыми:

Гляжу на щенков – рыдаю!

Затискать охота и маленьких

догов,

И маленьких волкодавов.

А вырастут – лучше не трогать

ручкой,

Ну, максимум – кинуть палку.

Вот так же и люди – становятся

Сучками

И кобелями…

Жалко!

Я ненавижу женщин в

бесформенных свитерах

С льготным абонементом в

«Ленком», «Современник»,

«Et Cetera».

Смотришь на пальцы – не

замужем, любит стирать.

Смотришь на губы – надменна,

скупа на ласки.

Даже порой и осанка, и волосы

без седин,

А веет глубокой могилой,

в которую как один летят

Достоевский, Булгаков

и Константин Сергеевич

Станиславский.

Я ненавижу женщин, скупивших

Родео-Драйв,

Идущих на «лабутанах»

в роскошные номера.

Глядишь в декольте ей – там

светится копирайт Пластического

хирурга с опытными руками.

Такая пройдёт, как агония, как

гроза,

И чувствуешь: пальцы мечтают

хватать, а язык – лизать…

Но только засмотришься – резко

по тормозам,

И хрясь в неё камнем!

Я ненавижу женщин-наседок «а-ля, маман»,

Такие обычно сидят с рукоделием по домам,

И всё у них славненько: ужин, детсад, роман.

[Бульварный бестселлер о чем-то таком

бандитском.]

Oна Вам расскажет под водку и корнишон,

Как Митя покакал оранжевеньким в горшок,

В манере Ван Гога, и все испытали шок

И долго ребенка лобзали по ягодицам!

Я ненавижу женщин, сидящих внутри меня,

Я им поджигаю избы и завожу коня,

Мне хочется их уничтожить, убить, унять,

В глубокие лузы загнать беспощадным кием…

Но всё, что я вижу в других, – это точно я,

Поскольку на каждую женщину есть

персональный яд,

Поскольку на каждую женщину есть

персональный ад,

И это – другие.

Если он сделал туда-сюда —

Знак «тебе очень рады».

Можно подергать, но не всегда.

(Всяким чужим не надо!)

Он может загнутым быть весьма,

И отличаться цветом.

Может – прямым, и Прутков Козьма

Что-то писал об этом!

Также бывает мохнат, ребрист,

В юных годах обрезан.

После мытья он обычно чист,

Вздернут и чуть помпезен.

У «моего» он торчком, смешной!

Где-то на четверть метра…

Любит! Виляет! Арто, за мной!

Дама с собачкой!

Ретро!

работай, ешь, спаривайся,

смотри телек, езжай за границу,

в Париж, в Турцию, в Ниццу,

одевайся, пей херес, настраивайся

на Луну,

выспись, наконец,

осчастливь хоть одну,

сходи с кем-нибудь под венец,

на лошадях скачи,

на своё отражение быстро и нервно

дрочи…

ещё раз перечитай все мои письма,

ещё раз выспись,

поиграй в гольф, улыбнись в камеру,

приценись к «Хаммеру»

или «Мерсу»,

померься

силой с коллегой,

меньше ешь – чаще бегай,

позвони тане-алёне-маше —

им очень без тебя плохо,

стань на несколько дней старше,

сделай из людей лохов,

сходи в модный клуб в голубом свитере,

узнай о существовании клитора,

веди активную переписку,

засунь в незнакомок пипиську,

им это нравится,

опять-таки спаривайся,

смотри сны,

жалуйся на меня,

переведи слово «хуйня»,

вспомни наивность весны

в моей радужной оболочке,

заведи, наконец, дочку,

сына и кошку,

расскажи избирателям, как в детстве ты

собирал

морошку

в лукошко,

немножко

передохни

и снова работай,

ешь, работай,

работай, пей,

спаривайся,

работай,

работай,

работай,

работай,

оседлай в выходные коня…

всё! теперь без меня!!!

Запомни меня надолго,

Как лучшую из набора,

Как лучшую из брюнеток,

Как лучшую из ненужных…

Запомни меня и только…

Я вместе сложу приборы,

К губам приложу салфетку,

И кончится этот ужин.

Запомни меня по стонам,

По вспоротым бритвой нервам,

По странным мечтам о клетке,

По чистому цвету кармы.

Из тысячи лжеисторий

Мою напечатай первой,

Читай её очень редко

И плачь вне предела камер.

Запомни меня дикаркой,

Запомни меня своею,

(Я в чём-то твоей останусь…)

Читай мою переписку…

Запомни меня подарком

Кому-то на день рожденья.

Мне кажется, я теряюсь

И больше не буду

Близко…

Чужая женщина всегда

Красивее твоей.

Её не портят ни еда,

Ни зеркало в фойе.

Её стремишься обаять,

Любить и украшать.

Чужая дама – не твоя,

А значит – хороша.

Твоя – совсем уже не то

И в жизни, и в Сети.

Ты покупаешь ей пальто,

Оно не так сидит,

Нелепо сфоткалась, поёт

Противным голоском.

Она твоя – но не твоё…

Не тёлка, а мяско´.

Чужая! Вот где красота,

И грация, и стать,

Свою попробуй воспитай —

Своей такой не стать.

И жалко для неё теперь

И сердца, и руки.

Твоя не нравится тебе…

Но нравится другим.

Он холодный, он такой холодный —

На его ресницах снег не тает.

У природы нет плохой погоды,

Но его природа непростая.

То ли я ему совсем чужая,

То ли отключили батареи —

Я с ним постоянно простужаюсь

И потом недели две болею.

Людям очень нужно с кем-то греться…

Все уже себе понаходили.

Только у него другое сердце —

Маленькое сердце-холодильник.

Холодильник – славное местечко,

Чтоб хранить любовь, надежду, веру,

Но когда его подносишь к печке,

Сильно уменьшается в размерах.

Я и он по-разному ранимы.

Близость не подходит для далёких —

И когда он всё-таки обнимет,

Я умру от воспаленья легких.

Мой влюблённый, чувственный мужчина

Просто так не может оробеть.

Раз не пишет – значит, есть причина,

Значит, гибнет в классовой борьбе.

Значит, бури, смерчи и цунами,

И другой природный форс-мажор

Пролегли жестоко между нами.

Я молюсь! Всё будет хорошо!

Интернет беспроводной и вольный

Обошёл мужчину стороной —

Верю, как досадно и как больно

Знать, что он не свяжется со мной.

Я справляюсь. Я молюсь ночами:

«Отче наш, еси на небеси,

Береги его, ведь он же – чайник,

Хоть за «Мак» сажай, хоть за «ПиСи»,

Научи, пускай поднатореет —

Разблокируй взломанный профайл,

Замени бедняге батарею,

Выведи к источнику вай-фай,

Логику и действенный анализ

В голову любимую вложи.

А ещё вложи оригинальность,

Чтобы врал хотя бы как мужик!

Вы мне писали,

Что в городе первый снег

Посеребрил соборные купола,

И почему Вам легко и удобно с Ней…

Я не читала – я себя берегла.

Пишете снова,

Что возле Неё всегда —

Не разлучаетесь даже на перекур…

Глупость такая – читать, а потом страдать…

Я не читаю – я себя берегу.

Что будет дальше?

Рисуночки на полях

Или стихи с предложением тайных встреч?

Может, Вы даже станете умолять?

Я не узнаю – я буду себя беречь…

[Буквы порой смертоносны, как древний яд…

Сердце одно – у него небольшой резерв.

Вот отчего никогда не читаю я

Письма ушедших любовников и друзей…]

Довези меня, Рикша, до Агры – даю изумруд.

Посмотри, как сверкает, как глаз нападающей кобры.

Довези меня, Рикша, я в этом Джайпуре умру

От тоски по прекрасному. Рикша, я знаю, ты добрый.

В Агре люди темнее, но меньше под кожей греха,

В Агре ауры чище, хоть Библией мерь, хоть Кораном.

И не тронутый солнцем стоит над рекой Тадж-Махал,

Белый-белый, как плечи несчастной принцессы Дианы.

Инкрустаторы-персы вживили в фасад сердолик,

Первобытные свёрла в шлифованный мрамор вонзая.

Император был очень умён и, конечно, велик,

Но повысил налоги в стране ради этих мозаик…

Не суди его, Рикша, ведь был Император влюблён,

Был он трижды женат, но одну почитал среди прочих.

И страну разорил, но страну разорил для неё.

Для её усыпальницы, Рикша, ты чувствуешь почерк?

Довези меня, Рикша, мне хочется эту Любовь

Ощутить всеми пальцами. Утром мы будем на месте.

В этом нищем Джайпуре все чувства со вкусом бобов —

Никакой Кама-сутры, а только тычинка и пестик.

Довези меня, Рикша, даю ещё пару монет…

Если купишь свой опиум, станешь силён и вынослив…

Счастья хочется, Рикша! Большого! Которого нет!

Очень хочется счастья! Сейчас! И нисколько не после!!!

Но поморщился Рикша: «Властитель подобен рабу,

Если речь о Любви. Но Любовь не потрогать руками…

Драгоценные камни на самом роскошном гробу —

Только камни…»

Когда не носишь серьги две недели,

То надеваешь снова через кровь.

Прокол души ведёт себя как в теле —

Ни на секунду не снимай любовь.

А если снял, то положи в местечко…

Для внучки, чтоб однажды под метель

Достать уже винтажные сердечки

И принести капризнице в постель.

Та к зеркалу рванётся, чтоб увидеть,

Разбудит маму, чтобы показать.

Но не поймёт, что у неё могли быть

И волосы другие, и глаза.

А жениха мы найдем тебе нежного-нежного,