Читать книгу Убийство у камина. Детектив - Соня Лаврова - Страница 3

Куни улыбнулся. Он чувствовал усталость. После хорошего завтрака, душа и бритья, он почувствовал бы себя отдохнувшим и помолодевшим. Он взглянул на часы, а затем на другую сторону главной улицы Визбори, где поднимались ставни кафе.

– Мне нужен кофе, – сказал он.

– Это то, о чем я думал. Отправьте кого-нибудь принести нам кофе.

Аскольд встал, потянулся, поправил галстук и разгладил волосы, слишком тонкие, растрепанные. Кофе принесли в двух картонных стаканчиках вместе с пластиковыми ложками и кубиками сахара, завернутыми в бумагу.

– Наконец то!! – воскликнул Аскольд. Вы хотите, чтобы я продолжал? Куни кивнул, и Аскольд продолжил: «В сентябре 1950 года Даниэл работал у миссис Паулы в течение трех лет. Казалось, что все идет хорошо, за исключением протестов Даниэла по

поводу угля. Он продолжал жаловаться, просил его принять, и всегда просил об увеличении жалованья.

– Полагаю, Даниэл думал, что старуха плавает в деньгах.

– Конечно, он не мог знать, что у нее было в банке или в акциях. С другой стороны, все знали, что она хранит деньги в своем доме.

– То есть, в сейфе?

– Что! Вы знаете, как эти пожилые женщины хранят деньги. Одна часть была скрыта в ящиках, в бумажных конвертах, а остальная часть в старых сумочках.

В момент внезапного вдохновения Куни что-то вспомнил и сказал:

– И в одном из этих конвертов были двести фунтов?

– Точно, сказал Аскольд. Хотя она могла заплатить больше, миссис Паула отказывалась повышать зарплату. Если ему не нравится эта работа, он может уйти, но это означало бы потерю дома.

«Миссис Паула была очень стара и все время мерзла, поэтому она начала топить камин в сентябре. Даниэл счел это ненужным и возник обычный скандал…

Главный инспектор прервал себя, услышав телефон и поднял его. Куни не знал, кто это, потому что Аскольд просто повторял. «Да, да… хорошо», он выпил свой кофе с некоторым отвращением, потому что край картонного стаканчика намочился и промок. Наконец Аскольд повесил трубку.

– Моя жена, – сказал он. Она хотела знать, жив ли я, и если я забыл, то у меня есть дом. У нее нет денег, и она не нашла чековую книжку. Он засмеялся, полез в карман и показал ее. Меня это не удивляет. Мне нужно идти домой. С неожиданной добротой он добавил: «Почему бы вам не сделать то же самое и немного поспать?»

– Я не люблю оставаться в напряжении, пожаловался Куни. Теперь я знаю, как мои дети чувствуют себя перед сном, когда я оставляю историю незаконченной.

Аскольд начал бросать вещи в свой портфель.

«Независимо от обстоятельств, – сказал он, – нечего сказать. Все очень просто.

Это случилось вечером 24 сентября, в холодное и дождливое воскресенье. Миссис Паула послала Милану в церковь. Она покинула дом около пятнадцати минут шестого, и Даниэл должен был прийти с угольным ведром в половине шестого. Он принес его, нет сомнений, а затем ушел с двести фунтов в кармане.

– Я хотел бы узнать подробные детали, – сказал Бёрден.

Когда Аскольд подошел к двери, он обернулся.

– Продолжение будет в следующий раз. Он улыбнулся. Я не могу Вас оставить в напряжении. Улыбка исчезла, и выражение на его лице затвердело. Миссис Паула была найдена в семь. Она лежала на полу гостиной, посреди большой лужи крови, рядом с камином. На стенах и в кресле была кровь, и они нашли топор, запятнанный кровью в камине.

Отдых, который посоветовал Аскольд, имел бы привлекательность в облачный день, но не в то утро с голубым небом без облаков и солнцем, которое к полудню обещало тропическую температуру. Кроме того, Куни вспомнил, что он не заправлял свою постель три дня. Поэтому он решил принять душ и побриться.

После завтрака двух яиц и пары кусочков бекона у него уже был план на день. Это не займет больше часа. Инспектор Куни проехал вверх по улице Страве к северу с открытыми окнами, миновал торговую площадку, пересек мост Визбори, проехал мимо гостиницы и выехал на дорогу Стове. За исключением странного нового дома, супермаркета, которое было выстроено вместо старого здания полицейского отделения, и ярких светофоров, которые стояли повсюду, за последние шестнадцать лет ничего не изменилось. Луга, высокие деревья, покрытые пышной июльской листвой, маленькие деревянные хижины были практически такими же, как когда Милана Шлаун видела их в автомобиле, по дороге в магазины. Хотя, вероятно, тогда было меньше движения, подумал Куни

Путь к дому «Чайная чаша» должен был проходить здесь.. Косвенные подробности, которыми Аскольд поделился, вернули ему память. Куни показалось, что он вспомнил, что читал что-то про автобусную остановку и телефонную будку в конце дороги. Будут ли это те луга, которые в отчаянии пересек Даниэл, чтобы спрятать кучу одежды, испачканной кровью?

Там была телефонная будка. Инспектор включил сигнал поворота и медленно повернул налево. Первая часть дороги была заасфальтирована, а затем была грунтовая дорога, которая закончилась перед воротами. Всего было три дома: два небольших белых дома с террасами и перед ними дом «Чайная чаша», который он сам назвал «темной пещерой».

Он никогда не видел его так близко, но он не обнаружил ничего, что изменило бы его мнение. Серая шиферная крыша была образована – или, скорее, деформирована – серией остроконечных фронтонов. Двое из них располагались в передней части дома, а справа находился третий, за которым торчал меньший, по-видимому, ведущий к задней части. Фронтон был украшен решеткой из дерева и окрашен в мрачный зеленый бутылочный цвет. В других частях дома штукатурка между балками отслаивалась, обнажая кирпичную стену. Плющ, того же зеленого оттенка, разросся и покрыл своими плоскими листьями от подножия окон первого этажа до самых высоких фронтонов. Отдельно висела одна из решеток. Виноградная лоза взобралась туда и вросла в измельченную стену, чтобы оторвать раму кирпичного окна.

Куни изучал сад крестьянскими глазами. Он увидел, что раньше никогда прежде не видел. В плодородном черноземе, за которым ухаживали и удобряли много лет, теперь рос щавель с такими же толстыми и блестящими листьями, как листья каучукового дерева, везде можно было увидеть красновато-коричневые: чертополох и крапиву высотой полтора метра. Трава и мох изобиловали на дорожках из гравия. Если бы не чистый воздух и мягкое сияние солнца, место было бы зловещим.

Главная дверь была закрыта. Окно рядом с ней должно было вести в гостиную. Куни с иронией подумал и удивился тому, какому нечувствительному покупателю пришло решение о покупке дома, где произошло это страшное убийство и где совсем недавно жило много старых женщин – Но никого не было видно. Дом казался заброшенным много лет.

Окно открылось в просторную и темную комнату. На решетке из янтарного мраморного очага кто-то положил смятую газету для сбора сажи. Аскольд сказал ему, что камин был весь в крови. Там, прямо перед медной решеткой, должно быть, лежало тело.

Куни начал ходить вокруг дома, пробираясь сквозь кусты и маленькие березы, которые так сильно разрослись, что для сирени не оставалось места.. Стекло на кухне было непрозрачным от грязи, и не было никакой двери, через которую можно было бы войти, только черная дверь, которая, казалось, сообщалась с концом центрального коридора. «Архитекторы, – подумал инспектор, – не были хорошими дизайнерами интерьера. Две двери одна в начале коридора, другая в конце! Сквозняк видимо был сильный.»

Теперь он был на заднем дворе, но деревья мешали ему видеть лес сбоку. Природа в саду дома «Чайная чаша» видимо сошла с ума, лоза так разрослась, что даже скрыла гараж. Куни прошел через мрачный асфальтированный двор, защищенный от солнца стенами дома, и вошел в оранжерею, пристроенную к небольшой столовой. Там тоже была лоза, давно мертвая и лишенная листьев.

Да это был дом «Чайная чаша». Жаль, что он не смог войти, но все равно ему уже нужно было вернуться на работу. По привычке, а отчасти, чтобы показать пример, он закрыл все окна своей машины и двери. Внутри было жарко как в печи.. Куни оставил за собой сломанные ворота, выехал на дорогу и присоединился к дорожному движению по Стове..

Было бы почти невозможно найти больший контраст между двумя зданиями, чем тот, который существовал между тем, который он только что покинул, и тем, в который он собирался войти. Полицейский участок Визбори был очень приспособлен к хорошей погоде. Аскольд говорил, что архитектор новой постройки, должно быть, планировал его, когда отдыхал на юге Франции. Это было

белое прямоугольное здание, украшенное фресками, и все было из мрамора..

Тем июльским утром его белизна ослепляла. Но если его фасад казался довольным солнцем, то это нельзя было сказать об его обитателях. Там было слишком много кристаллов. По словам Аскольда, здание идеально подходит для тепличных растений или тропических рыб, но для зрелого полицейского с высоким кровяным давлением, которое не выдерживает жары, это было недостатком.. Что бы солнце не пекло их через стекло, Аскольд опустил шторку.

«Какие жаркие дни», сказал он Куни. Я признаю, что твоя жена выбрала лучшую неделю для отпуска.

Он поднял глаза от заявления, которое он только что начал читать. Худой, как борзая и с худым и острым лицом, он часто включал свой инстинкт охотничьей собаки, чтобы почувствовать любую аномалию в огромной способности своего человеческого воображения.

– Ну, да, иногда бывает очень жарко, – сказал он. То есть события, которые нас беспокоят.

– Не говори мне! сказал Аскольд. Здесь всегда есть что-то новое. Его лицо выразило изумление. И сегодня это визит пастора Арчири. Он прибудет в два.

– Это Вы назначили время?

– Это решил он сам. Он очень страдает.. Кстати, у Арчири есть стенограмма процесса, поэтому ему не придется пересказывать все. Он должен быть очень заинтересован.

Аскольд посмотрел на часы и встал.

– Меня ждут меня в зале суда», – сказал он. Закончите с этими двумя головорезами, которые заставили меня не спать целую ночь.. Послушай, Куни, я думаю, что мы заслуживаем немного насладиться жизнью, и мне не хочется есть пирог с говядиной. Почему бы вам не пойти в ресторан и не зарезервировать столик?

Аскольд настоял, чтобы они обедали или ужинали вместе иногда в более или менее роскошном заведении.

– Я позабочусь об этом, сказал Куни.

Это было лучшей гостиницей в Визбори, единственной, которая заслуживала себя называть «гостиницей». Хотя ее можно было бы назвать общежитием, но по сравнению с другими она выделялась интерьером. Это во всех отношениях соответствует тому, что «хорошие» люди среднего класса понимают как «приличный» отель. Официантов всегда было три, официантки работали здесь годами, в гостинице имелась горячая вода. Все это принесло ей две звезды. Куни сделал заказ по телефону. Когда он вошел в столовую еще не было часа, он с удовольствием отметил, что стол забронированный был у окна и из него открывался вид на улицу. В этом месте солнце не проникало сквозь стекло на прямую, так как разросшаяся герань давала тень и прохладу. Через дорогу девочки, одетые в хлопковые платья и сандалии, ждали автобус.

Аскольд появился в пять минут второго.

– Я не понимаю, почему суд нельзя перенести на более позднее время —в суде невыносимо жарко. Что мы будем есть?

– Жареная утка, – решительно ответил Куни.

– Если нет чего то другого. Если они не подают ее с большим количеством дерьма. Вы знаете, это кукуруза, бананы и тому подобное.

– Этим утром я пошел посмотреть на дом «Чайная чаша», – сказал Куни, пока они ждали утку.

– Я видел, что он продается. Они разместили объявление в газете недвижимости с довольно обманчивой фотографией. Они просят шесть тысяч фунтов за дом. Немного дороже, если принять во внимание, что

Форитон Сайс не получил две тысячи в 1951 году.

– Думаю, с тех пор он менял владельцев несколько раз.

– Раз или два, прежде чем стать домом престарелых. Спасибо, – сказал он официанту, – мы не хотим вина. Два бокала горького пива. Аскольд расстелил салфетку на своих объемных коленях и, в то время как Куни наблюдал за ним с едва скрытым отвращением, сбрызнул утку апельсиновым соусом и перцем.

– Форитон Сайс был наследником?

– Одним из них. Миссис Сайс умерла без завещания. Помните, я сказал, что она оставил только десять тысяч фунтов, и деньги были поделены на равные части между Форитоном и его двумя младшими сестрами. Сейчас он богатый человек, но, конечно, деньги не от бабушки. Он занимается всеми видами предпринимательства: нефть, строительство, судоходные компании… он настоящий магнат.

– Я думаю, что я видел его когда-нибудь.

– Конечно. С тех пор, как Форитон купил особняк, он очень хорошо осознал свое социальное положение землевладельца. Он не пропускает ни одного светского мероприятия.

– Сколько ему лет?

– Ну, ему было двадцать пять лет, когда его бабушку убили, так что теперь ему должно быть около тридцати восьми лет. Его сестры были намного моложе. Марте было десять лет, а Сюзанне – девять.

– Кажется, я помню, что он давал показания в качестве свидетеля на суде.

Аскольд отодвинул тарелку, дал официанту сигнал и заказал две порции яблочного пирога. Куни уже знал, что мнение его босса «наслаждаться жизнью» была несколько ограничено.

«В то воскресенье Форитон Сайс отправился навестить свою бабушку», – сказал Аскольд. В то время он работал в офисе адвоката в Соютоне, и по воскресеньям он пил чай с бабушкой. Возможно, он следил за будущим наследством. В то время у Форитона не было денег, но он, казалось, чувствовал настоящую привязанность к старухе. Фактически, после того, как они нашли ее тело, когда они пошли искать Фортитона, так как он была ближайшим родственником, мы были вынуждены применить силу, чтобы не дать ему пойти в гараж и напасть на Даниэла.. У меня сложилось впечатление, что его бабушка и Милана достаточно избаловали его, хвалили и хвали его и старались изо всех сил для него. Давным-давно был семейный спор, но, видимо, это не повлияло на его внуков. Пару раз Форитон брал своих сестер в дом «Чайная чаша», в общем, они очень хорошо ладили друг с другом.

– Пожилые люди хорошо умеют общаться с детьми, – сказал Куни. И у нее также была слабость к маленькой Марте Вайлинг.

Куни положил ложку и уставился на главного инспектора.

– Разве ты не сказал мне, что следил за судом в газетах? сказал Аскольд с подозрением. Не оправдывайтесь, что прошло много времени. Я всегда все помню о своих клиентах.. Если вы читали статьи о суде, вы должны помнить, что это была Марта Вайлинг, которой тогда было пять лет, которая нашла тело.

– Не помню, уверяю вас, сэр.. Вы хотите сказать, что она давала показания в суде?

– в его возрасте невозможно; Есть ограничения. Кроме того, хотя она была фактически первой, кто вошел в комнату и нашел тело, ее мать была с ней.

«Возвращаясь к теме, – сказал Куни, – я не совсем понимаю,» какие дети». Миссис Вайлинг живет в этом районе, на улице Саумоли. Он оглянулся на окно и указал на менее очаровательную часть Визбори, где между Первой и Второй мировыми войнами было построено несколько улиц из крошечных кирпичных домов. Она и девушка занимают половину дома, у них нет ни копейки…

– Они обнищали, «сказал Аскольд. В сентябре 1950 года мистер Вайлинг был еще жив (вскоре после этого он умер от туберкулеза), и они жили напротив дома «Чайная чаша».

– В одном из двух белых парных домов?

– Верно. В соседнем доме жили миссис Кайт и ее сын. Миссис Вайлинг было тогда около тридцати лет или чуть больше тридцати.

– Это шутка! Сказал Куни насмешливо. Это означает, что ей сейчас немного меньше пятидесяти.

– Послушай, Куни, люди могут сказать, что они старятся от тяжелой работы, материнства и других трудностей, но, поверь мне, нет ничего страшнее, чем психическое заболевание, чтобы заставить женщину стареть раньше ее времени. И вы знаете лучше меня, что миссис Вайлинг годами находилась в психиатрической больнице. Аскольд с неодобрительной гримасой посмотрел на водянистую коричневую жидкость. – Вы попросили у меня один кофе, верно, сэр? спросил официант. Аскольд фыркнул. Церковные часы пробили без четверти два. Когда Бой курантов затих, он спросил:

– Как вы думаете, я могу заставить пастора подождать десять минут?

«Как пожелаете, сэр», – нейтрально ответил Куни. Вы собирались рассказать мне, как миссис Сайс и миссис Вайлингг стали друзьями. Я думаю, они были друзьями, верно?

– Без сомнения. Вы понимаете, у миссис Вайлинг были хорошие манеры и она знала, как обращаться со старухой, что бы понравится ей. Кроме того, ее муж был бухгалтером или чем-то в этом роде, профессия, достойная в глазах миссис Сайс, чтобы считать его жену дамой. Миссис Вайлинг очень часто посещала дом «Чайная чаша» и всегда брала с собой дочь. Они должны были быть довольно близкими. Марта назвала миссис Сайс «Бабушка Паула», как и Форитон и его сестры.

– Значит, она «навестила» ее в тот воскресный день и обнаружила, что бабушка Паула мертва, – рискнул Куни..

– Это было не так просто. Миссис Вайлинг шила праздничное платье для девочки. Она закончила его около шести, одела Марту с собой и хотела отвезти ее к миссис Сайс, чтобы показать ей. Видите ли, она и Милана Шлаун никогда не имели хороших отношений. Возникла небольшая проблема ревности, сфер влияния. Итак, миссис Вайлинг подождала, пока Милана Шлаун пойдет в церковь, а затем пошла одна к дому, с идеей отвезти девочку позже, если она увидит, что миссис Сайс, не спит… Потому что она, будучи очень старой, легко засыпала. В первый раз было бы шесть двадцать, миссис Сайс действительно спала, и миссис Вайлинг не вошла в дом. Она просто постучала по стеклу окна гостиной. Поскольку старуха не проснулась, она ушла и вернулась позже. Кроме того, через окно она увидела, что ведро с углем еще пустое,

поэтому она пришла к выводу, что Даниэл еще не пришел за ним.

– Вы имеете в виду, что Даниэл вошел и совершил преступление между двумя визитами миссис Вайлинг? – спросил. Куни

– Она не возвращалась до семи. Задняя дверь была оставлена открытой, чтобы Даниэл мог войти в дом, поэтому миссис Вайлинг и ее дочь решились войти в дом со словами «Привет!» Или каким-то другим приветствием, они вошли в дом, и какой сюрприз их ждал!

– Боже! сказал Куни, «бедный ребенок!

«Да, – пробормотал Аскольд, – да… Ну, хотя я не возражал бы потратить оставшуюся часть дня, выпивая чашку кофе и вспоминая прошлое, я должен пойти к этому священнику.

Оба встали. Аскольд заплатил по счету и, конечно, дал чаевые точно десять процентов от суммы.

– Я не понимаю, какое отношение пастор имеет ко всему этому, – прокомментировал Куни, когда они уже были в машине.

– . Как я уже говорил, пастор Арчери, должно быть, пишет книгу, и, судя по деньгам, которые он потратил на запись процесса, он верит, что это принесет успех. – Или, может быть, он думает о покупке дома «Чайная чаша». Он может быть фанатом домов с привидениями..

Неизвестная машина была припаркована во дворе полицейского участка. Номерной знак был иностранным..

«Скоро узнаем», – сказал Аскольд.

Глава три

.В целом, Аскольд не любил духовенство.. С его точки зрения, представители духовенства были не совсем скромными. Многие ожидают, что через них будут общаться с Богом.

Главный инспектор не связывал их с красивыми и очаровательными людьми; поэтому пастор Арчири вызвал у него некоторое удивление. Должно быть, он был немного моложе Аскольда, и у него все еще была стройная фигура, а также он был очень привлекательным мужчиной. Пастор был в легком костюме, простой рубашке и галстуке. В его густых светлых волосах почти не было седых волос, черты его лица были правильными и гармоничными, а кожа загорелой.

Обмениваясь первыми любезностями, Аскольд оценил красоту его голоса. Должно быть приятно слушать, как он читает вслух. Аскольд рассмеялся про себя, указав пастору на стул, чтобы он сел, и сам сел перед своим посетителем. Он представил себе группу усталых пожилых прихожан, которые изо всех сил старались получить скудную награду за улыбку мужчины. В этот момент пастор не улыбался, он нервничал.

– Я хорошо знаю дело, инспектор, – начал он. Я прочитал официальную стенограмму процесса и поговорил об этом с полковником.

– Так что именно вы хотите знать? Спросил Аскольд со своей обычной грубостью.

Пастор Арчери глубоко вздохнул и поспешно сказал:

– Я хочу, чтобы вы сказали мне, есть ли крошечные сомнения, даже если это тень сомнения, в вине Дениэла?.

Так вот о чем Вы. И так. теории Куни о возможном родстве пастора с мисс Сайс или его намерениях купить дом не могли быть ошибочными. Этот человек, по какому-то неизвестному интересу, был настроен оправдать Даниэла..

Аскольд нахмурился и через мгновение сказал:

– Я не могу вам помочь. Это был Даниэл, в этом нет сомнений. Он упрямо стиснул зубы. Если вы хотите процитировать меня в своей книге, у вас есть мое согласие. Можно сказать, что после шестнадцати лет Аскольд все еще утверждает, что Даниэл был виновен без малейшего подозрения в ошибке.

– О какой книге Вы мне говорите? Пастор Арчери вежливо склонил голову. Недоумение отразилось в его карих глазах. Затем он засмеялся. Это был приятный смех, и для Аскольда это было неожиданно. Я не писатель», сказал он. Ну, я однажды написал главу книги об абиссинских кошках, но это не может считаться…

«Абиссинские кошки. Эти огромные красные жуки, подумал Аскольд.

– Чем вас интересует Даниэл, мистер Арчири?

Он колебался. Солнце высветило морщины на его лице, которые до сих пор оставались незамеченными главным инспектором. «Это смешно! – подумал он, что темные женщины стареют позже, чем блондинки, а с мужчинами происходит обратное».

– Мои причины очень личные, инспектор. Я не думаю, что они заслуживают вашего интереса. Но я могу заверить вас, что, конечно, я не собираюсь публиковать то, что вы мне говорите.

Ну, он посвятил себя правосудию, поэтому у него не было выбора. В любом случае, он уже смирился с тем, что пожертвовал большей частью дня для этого священнослужителя. Усталость начала охватывать его. Возможно, он найдет в себе силы вспомнить, чтобы восстановить знакомые слова и сцены из прошлого, но этот жаркий день не позволил бы ему быть слишком строгим. Личные причины – и он мысленно признался, что почувствовал детское любопытство знать их – вероятно, они со временем станут известны. Искреннее и веселое выражение лица посетителя заставило его подумать, что он не собирается быть особенно осторожным.

– Что Вы хотите мне сказать? спросил он.

– Почему Вы так уверены в вине Даниэла? Конечно, мои знания в этих вопросах не выходят за рамки знаний любого непрофессионала, но, на мой взгляд, в доказательствах много пробелов. Были вовлечены другие люди, люди, которым была выгодна смерть Паулы Сайс.

Аскольд холодно сказал:

– Я полностью готов обсудить с вами любые детали, сэр.

Прямо сейчас?

– конечно. Вы принесли стенограмму?

Пастор достал ее из потертого кожаного портфеля. Его руки были длинными и тонкими, но не женственными. Аскольду они напоминали святых на картинах, которые он называл «благословенными». В течение пяти минут инспектор молча рассматривал документ, вспоминая мелкие детали; затем он отложил его в сторону и посмотрел в лицо пастору.

– Мы должны вернуться в субботу, 23 сентября, – сказал он, за день до убийства. Даниэл не пришел в дом, чтобы принести уголь. Две пожилые женщины подождали до восьми и миссис Паула сказала, что она ложится спать. Милана Шлаун тоже ушла —она была так зла что готова была разорвать его на несколько кусочков- Именно тогда он повредил ногу, – указал пастор..

– Это не было серьезной травмой, но миссис Паула разозлилась и обвинила Даниэла в том, что он не хочет работать.. На следующее утро, около десяти часов, она отправила Милану в дом Даниэла, чтобы она сказала Даниэлу, что хочет увидеться с ним в одиннадцать часов. Он прибыл на десять минут позже, Милана провела его в гостиную, а затем услышала, как он и миссис Паула спорят.

– Это приводит нас к первому замечанию, которое я хочу выделить, – сказал пастор. Он пролистал стенограмму и передал ее Аскольду, указывая на начало абзаца. Это, как вы хорошо знаете, является частью собственного заявления Даниэла. Он не отрицает, что поспорил с миссис Паулой, и признает, что она угрожала уволить его, но, наконец, она согласилась с причинами и, хотя она отказалась повысить ему зарплату, утверждая, что это даст ему надежду и она вернется к этому вопросу позже..Вместо этого она сказала, что даст аванс.

– Я это хорошо помню, – нетерпеливо сказал Аскольд. По его словам, старуха попросила его пойти в свою спальню на верхнем этаже, чтобы найти сумку в ее гардеробе и принести ее ей, и, по его словам, именно это он и сделал. В кошельке было около двухсот фунтов, и она сказала ему, что может взять его вместе с его содержимым в качестве аванса при условии, что он неукоснительно будет выполнять задачу по доставке угля в согласованное время. -. Я не поверил ни одному слову, и присяжные тоже не поверили ему.

– Почему бы и нет? Пастор Арчири спросил его с апломбом.

«Черт возьми, – подумал Аскольд, – это будет очень долгий разговор».

– Во-первых, потому что лестница, по которой должен был подниматься Даниэл находится между гостиной и кухней, где Милана Щлаун готовила обед, и она, у которой был очень хороший слух для ее возраста, не слышала, чтобы Даниэл поднимался по этой лестнице. И, поверьте мне, он был самым неуклюжим из всех придурков, которые когда-либо видели. Пастор слегка сморщила нос в ответ на это, но Аскольд продолжил: «Во-вторых, миссис Паула никогда бы не послала Даниэла в ее спальню. Этого не было в характере миссис Паулы, она послал бы Милану под каким-то другим предлогом принести деньги.

– Может быть, она не хотел, чтобы Милана знала.

«Вы можете быть уверены в этом», резко ответил Аскольд. Миссис Паула никогда бы этого не допустила.. – Это несколько охладило пыл пастора. С апломбом Аскольд продолжил: «В-третьих, миссис Паула была по общему мнению скупа. Милана прослужила ей более полувека, но она никогда не получала ничего, кроме своей зарплаты и дополнительного фунта на Рождество. Он указал на страницу пальцем. Посмотрим, вот оно в письменной форме. Мы знаем, что Даниэлу нужны были деньги. Накануне вечером, когда он не принес уголь, он выпивал с другом в кафе. Друг хотел продать мотоцикл и предложил его Даниэлу менее чем за двести фунтов. Видимо, у него не было ни малейшей надежды собрать деньги, но он попросил его оставить его на пару дней и он свяжется с ним, как только он сможет дать ему ответ. Как вы полагаете, он получил деньги в воскресенье, до полудня. С другой стороны, я снова говорю, что он украл их после обеда, после того, как жестоко убил свою хозяйку. Если вы правы, почему он не связался со своим другом в воскресенье днем? В конце дороги есть телефонная будка. Мы поработали этот вопрос: он не выходил из дома весь день, и ему никто не звонил. Пастор казалось уступил под тяжестью доказательств. Он просто сказал:

– Из того, что он говорит, вы полагаете, что Даниэл вошел в спальню после полудня, после убийства миссис, но они не нашли следов крови в комнате.

– Сначала Даниэл был одет в резиновые перчатки, когда совершал убийство. Кроме того, в обвинении утверждалось, что сначала он ударил хозяйку обухом топора —он ее просто сначала оглушил, поднялся взял деньги, потом спустившись обратно испугался содеянному, впал в панику и покончил с ней. Пастор Арчири заметно дрожал, а затем сказал:

– Вам не кажется странным, что, если это сделал Даниэл, он вел себя так глупо-ведь сразу можно понять, кто убийца?

– Это обычно так происходит. Помните, что эти парни довольно глупы, – сказал Аскольд с усмешкой. Он все еще не знал, почему пастор проявляет интерес к Даниэлу, но было ясно, что он был на его стороне. Очень глупы, – повторил он с целью причинить боль пастору и был вознагражден еще одной гримасой пастора.. Они думают, что полицейские будут верить всему, что они говорят, что достаточно обвинить бомжа или вора. Даниэл был одним из таких.

Давай поговорим об убийстве, тихо сказал пастор

Аскольд снова взял стенограмму и, после короткого взгляда, нашел нужную ему информацию. Давайте посмотрим, – начал он, – Даниэл сказал, что пошел за углем в половине седьмого. Он вспомнил время (было шесть двадцать пять, когда он выходил из дома из гаража), потому что его жена сказала ему, что через пять минут она укладывает девочку, а ее укладывали спать в шесть часов тридцать минут.. В любом случае время не является чрезмерно важным. Мы знаем, что старуха была убита между шестью, двадцатью и семью часами,. Даниэл пошел туда, нарубил немного дров и порезал палец. Так он сказал. По сути, у него была рана на пальце; Он сделал это сознательно.

Пастор проигнорировала этот последний комментарий и сказал:

«У него и у миссис Паулы была одна и та же группа крови», – сказал он.

– Да, у обоих была 0 группа крови. Шестнадцать лет назад анализы крови не были такими точными, как сегодня. Даниэл сказал про это Но это не сильно помогло.

Пастор скрестил ноги и откинулся на спинку стула. Аскольд понял, что он пытается скрыть свою нервозность, но без особого успеха.

– Я думаю, что именно вы допрашивали его после раскрытия преступления.

– Мы прибыли к нему в его дом без четверти восемь. Даниэл ушел. Я спросил его жену, где находится ее муж, и она ответила, что он вернулся из большого дома около шести тридцати, вымыл руки и сразу же ушел. Он сказал ей, что едет в Стове, чтобы увидеть своего друга. Прошло десять минут, и вернулся Даниэл.. Его объяснение никого не убедило, в доме было слишком много крови, чтобы можно было просто порезать палец. Ну, Вы знаете остальное. Это в стенограмме. Я арестовал его за убийство, прямо там.

Документ слегка дрогнул в руке пастора. Наконец пастор тихим голосом сказал: – Даниэл сказал, что он не поехал в Ставе. «Я ждал на остановке на перекрестке, но автобус не пришел. Я увидел несколько машин, идущих по дороге к дому „Чайная чаша“, я удивился и подумал, что то случилось. У меня закружилась голова, потому что кровь в порезанном пальце так и не остановилась, и я вернулся домой. Я подумал, что, может быть, моя жена знает, что происходит». Пастор Арчири остановился, а затем добавил с каким-то умоляющим голосом: « Я не думаю, что это утверждение умственно отсталого человека, как вы преподносите его.

С терпением, которое он использовал бы с ранним подростком, Аскольд ответил:

– Заявления отредактированы, мистер Арчири. Все вместе они друг друга подтверждают и указывают на вину Даниэла. Поверьте мне Вы не были в суде, как я. Что касается правдивости этого заявления, я был в одной из тех патрульных машин, которая ехала на происшествие и мы внимательно наблюдали за всем происходящим вокруг. Мы обогнали автобус и повернули налево, чтобы выехать на дорогу. На остановке никого не было.

– Я полагаю, что вы предполагаете, что, заявляя, что он не был на автобусной остановке, он на самом деле пошел прятать одежду.

– Конечно, он прятал одежду! Когда он работал, он всегда носил плащ. В заявлениях вы увидите, что и миссис Вайлинг, и Милана подтверждают этот факт. Иногда он висел в гараже, а иногда на крюке за задней дверью дома «Чайная чаша» По словам Даниэла, на нем был плащ в ту ночь и он оставил он его на крюке за задней дверью, но мы не смогли его найти. И Милана, и Форитон Сайс заявили, что видели, как он днем висел на крюке за задней дверью, но миссис Вайлинг поклялась, что его не было, когда они пришли с Мартой в семь. – Наконец, вы нашли его свернутым под изгородью, на другой стороне луга, за автобусной остановкой.

«Плащ и свитер, – ответил Аскольд, – и резиновые перчатки. Все пропитано кровью.

– Но любой мог взять плащ, а вы не могли опознать свитер.

– Милана Шлаун заявила, что он похож на тот, который Даниэл носил время от времени.

Пастор Арчери глубоко вздохнул. Некоторое время он не переставал бомбить Аскольда вопросами и благодарностями, но внезапно замолчал. На его лице было нечто большее, чем нерешительность. Аскольд ждал. Наконец он достиг той точки, когда необходимо было выявить этот «личный интерес». Пастор Арчири боролся с желанием поделиться о причине его интереса к убийце Даниэлу., и наконец смиренным тоном, спросил:

– А как насчет жены Даниэла?

– Нельзя заставлять жену давать показания против мужа. Как вы знаете, она не присутствовала на суде. Она уехала отсюда со со своей дочерью в другое место, и через несколько лет я услышал, что она снова вышла замуж..

Аскольд уставился на пастора, изогнув брови. Его слова заставили священнослужителя решиться. Его загорелые щеки покрылись едва заметным румянцем. Его карие глаза были яркими, он снова нервничал, он наклонился к инспектору.

– И девушка…

– Девушка? Она спала в своей кроватке, когда мы обыскивали спальню

Даниэла, и это был единственный раз, когда я ее видел.

Арчери сказал сломленным голосом:

– Ей сейчас двадцать один год, и она очень красивая молодая женщина.

– Я не удивлен. Даниэл не был уродлив в своем стиле, а миссис Сайсом была привлекательной. Аскольд замолк.-Арчири был священнослужителем. Может ли быть так, что дочь Даниэла Сайсома пошла по стопам своего отца и теперь, из-за ее проступков, находится под его опекой? Может быть, пастор раньше посещал тюрьму. Инспектор почувствовал, как внутри него нарастает гнев, когда он рискнул предположить, что все это обсуждение было придумано только потому, что пастор нуждался в помощи в поиске наиболее подходящего психологического подхода для вора или осужденного доверенного лица. Какой у вас интерес к этому? резко сказал Аскольд. Даниэл может пойти в ад! Расскажите Вашу личную причину интереса к убийце.

– У меня есть сын, инспектор, он единственный ребенок. Ему тоже двадцать один год…

– Хорошо?

Было очевидно, что священнослужителю было трудно найти правильные слова. Пастор. Арчири сжал свои длинные руки. Наконец, без особой уверенности и тихим голосом он сказал:

– Он хочет жениться на мисс Сайсом. Пастор наблюдал за выражением лица Аскольда и, все еще глядя на него, добавил: «Или мисс Куви, которая сейчас является ее официальной фамилией.

Главный инспектор чувствовал, что теряет равновесие. Он был озадачен, это было очень редко с ним и его вся эта ситуация тронула его, что вообще для него было редкостью.. Но он уже проявил достаточное удивление, и он спокойно сказал: – Вы должны простить меня, мистер Арчири, но я не понимаю, как ваш сын, сын священнослужителя англиканской церкви, познакомился с мисс Сайсом, то есть мисс Куви.

«Они встретились в Оксфорде», – ответил пастор.

– В университете?

– Это верно. Мисс Шерр Куви очень умная молодая женщина. Пастор застенчиво улыбнулся. Она пишет диссертацию о великих современниках. Я думаю, что ее диссертация сделает много шуму в этом мире.