Читать книгу СТОМАТИТ - Спартакус - Страница 4

Оказавшись под солнцем дополнительные несколько минут, Лев почувствовал, как начинают гореть руки. Загар прилипал к нему мгновенно, отчего смуглый парень в разгар лета становился почти коричневым. В школе одноклассники прозвали его «туркмэном», не вдаваясь в смысл и значение этого слова, хоть для маленького армянина слово «турок» и не являлось оскорбительным. В университете же друзья с теплотой звали «шоколадкой», но когда издевались, то «золой». Через десять лет прозвища исчезнут, а способность Льва летом менять окрас на багряно-коричневый и зимой на капучиновый так и останется навсегда.

Мужчина мялся. Условились встретиться на этом месте, а она вновь опаздывает.

«Не буду ей звонить, дождусь, но когда придет, то посмотрю на нее, как волк на овцу, как строгий отец на провинившегося ребенка, как скала на упрямую волну, как небо на землю, как Бог на Люцифера».

Лев распустил закатанные рукава рубашки, намереваясь скрыть предплечье от солнечных лучей, но едва выполнил задачу, как почувствовал знакомый запах.

– Ты опять подходишь со спины?

– Как хищница, – прошептал в ухо нежный женский голос, – атакую и убью льва.

– Интересно, – мужчина повернулся и увидел ее: роскошная, как всегда, ухоженная, гибкая и ароматная.

– Но запомни, есть я тебя не стану. Только убью и, с лицом победителя, буду смотреть на твое бездыханное тело.

– А потом?

– Потом зареву, – девушка прижалась в груди Льва, – потому что жить без тебя не могу.

Любовники сели в машину. В кондиционированном воздухе резкий аромат духов вперемешку с кожаным салоном «Кайена» вонзился в обоняние Льва по-особенному. Он метнул короткий взгляд в сторону девушки, скрывающей лисьи глазки под солнечными очками Prada.

– В твоей машине стоит «Глонасс»?

– Возможно, – ответила Карина, – поворачивая на проезжую часть, – я точно не знаю, что тут стоит, но однозначно есть датчики, которые передают сигнал спутнику.

– Значит, за тобой следят.

– Милый, – девушка искренне улыбнулась, – за каждым из нас так следят, ты даже себе представить не можешь.

– Я писатель и журналист. Могу многое представить, – Лев ответил серьезно, – Абрам тоже следит, значит, за твоими передвижениями.

– Не знаю, но вряд ли. Наверное, по этой причине наши с ним отношения не разрушаются. Мой муж не ревнив.

Лев ухмыльнулся.

– Чего смеешься?

– Ваши отношения разрушились, когда ты завела любовника.

Любовники вошли в гостиничный номер «Люкс», часы пробили полдень.

– Затени шторы, пожалуйста, милый. В холодильнике «Вдова Клико». Я сейчас вернусь и признаюсь тебе кое в чем.

Не торопясь Лев подошел к увесистым гардинам с золотой строчкой. За окном виднелись красные башни Кремля. Открыл холодильник и увидел слово «Rose», оболочка глаза стала сухой, веко медленно опустилось, он выдохнул и выпустил мыслительную струю, как рвоту:

«Мы знакомы без малого пять лет, два года из которых трахаемся, она меня любит, но всего этого не достаточно, чтобы запомнить – я ненавижу розовые вина».

Последняя модель смартфона Apple завибрировала на туалетной полочке, проталкивая стекляшки Dior. Карина ответила.

– Да, Ольга Борисовна!

Несмотря на всю помпезность и изысканность номера, стены оставались картонными. «Декорации, как и вся страна», – подумал он. Не пришлось прижимать ухо к двери в ванную комнату и даже напрягать слух, ведь слышимость отличная. Голос девушки изменился из резкого на бархатисто-покладистый. Она говорила с руководством.

– Да, конечно, Ольга Борисовна, выставка через неделю. Важные персоны все подтвердили, будут. Никого лишнего. Да. Да. Исключительно по приглашениям. Да, все, как вы говорили. Спасибо. До свидания.

Разговор окончен, и Лев сквозь стену почувствовал, как ее плечи и руки опустились вниз, как девушка выдохнула и растерла тонкие морщины под глазами. Бесконечный круговорот в людской истории: жертвуешь семейными отношениями ради страсти, жертвуешь идеалами ради денег, жертвуешь жизнью ради всепрощения.

Лев прилег на бархатную кровать в обуви, Карина именно так делает, ибо так себя ведут «люди из высокого общества».

«Безусловно, она влияет на меня, как минимум заставляет ходить в обуви по комнате, а если уж откровенно, то делает мягче в высказываниях. Теперь я осторожничаю, чтобы мои слова не отразились на ней и ее работе». Пока девушка прихорашивалась в ванной, парень задремал. Приснился короткий сон, будто Лев на Голгофе и прибит к кресту вместо Гестаса, справа от него распяты Иисус и Дисмас. «Ныне же будешь со мною в раю», – сказал умирающий галилеянин. Лев вытянул голову вперед, чтобы посмотреть в лицо «первого спасенного» и увидел там ликующую сквозь боль улыбку.

«А ты своего мнения не поменяешь?» – вдруг твердым, несколько сердитым голосом сказал Спаситель.

«Простите?» – ошарашенный Лев сморщил кровавый и потный лоб.

«Говорю, ты все еще упрямишься и не хочешь уверовать в меня?».

«Но я думал, все предречено».

«Ох, глупец! – Иисус разочарованно покачал головой. – Я тебе три попытки дал, а ты все вопросы задаешь и условия ставишь».

«Извините, Мессия, но меня таким природа слепила… Простите, Бог таким создал, чтобы головой думал. Вот почему Дисмас, такой же разбойник, как и я, просто сказал два слова, вероятно даже неискренне, а из трусости и безысходности, и ему сразу дорога в рай?»

«Правила такие, Левон», – ответил Иисус и показал Гестасу нежное и окровавленное лицо в профиль.

Писатель проснулся, посмотрел на свои руки – нет ли следов от гвоздей, затем на часы – она уже тридцать минут в ванной. Выдохнул и увидел себя обутым.

– В пизду правила, – Лев сорвал с себя кроссовки и бросил их в угол комнаты.

Карина вышла в облегающем шелковом халате, на высоких каблуках, с блестящими драгоценностями в ушах, на пальцах и шее.

– О, какие красивые у тебя носки, – сказала девушка, рисуя на лице белоснежную улыбку.

– Ты же знаешь меня.

– Именно за это я тебя и люблю, нонконформист.

– Ну уж не преувеличивай.

– У меня есть сюрприз, от которого ты не устоишь.

– Ненавижу сюрпризы.

Карина сбросила с себя халат, представ в черном кружевном белье.

– Тебе нравится? – соблюдая каноны дешевого эротического кино, спросила девушка тихо и томно, растягивая некоторые слоги.

Лев промычал, кивая головой и опуская веки, ведь он ненавидит кружево. Мысль о том, что он фальшивит, а она это видит, не унималась. Вот и родился замкнутый круг во лжи: мужчина делает вид, будто он доволен, осознавая, что его раскусили, но все равно лжет, а женщина понимает – ее обманывают, но тоже делает вид, словно верит в фальшь, затем довольствуется. Люди смотрят телевизор, слушают послание президента или решения чиновников, знают, что им срут в голову, но все равно подают иной вид и получают удовольствие.

– Красиво?

– Ага.

Девушка подошла ближе, распуская в воздухе сладкий запах смешанных духов, как разнообразие цветов в саду. Она села верхом на мужчину, прошептала:

– Хочу, чтобы ты порвал на мне одежду, – затем залезла языком ему в рот.

Никогда еще так сильно Лев не испытывал отвращение к сексу. В одночасье тело его покрылось испариной и раздражением. «Все идет от мозга», – подумал он и решил исправить положение, ведь постельную миссию выполнить придется, никак иначе: «Я не смогу сказать – нет, прости, дорогая, устал и ты меня больше не возбуждаешь, а порвать нашу связь у меня нет сил и мужества». Внутри мужчины есть тумблеры на стенках мозга, как в электрощитовой, надо лишь найти силы, не полениться, оторвать измученное сознание от дивана и переключить функцию на «хочу» или «включено».

Есть еще несколько способов. Например, высматривать в партнерше другого человека, но тут нужна фантазия. Лев задумался, не отрываясь от процесса:

Поклонская.

Нет.

Волк.

Нет.

Соболь.

Ммм… нет.

Вирджиниа Раджи.

Да. Тем более что-то общее во внешности есть у Карины с ней: острые черты лица, сильные скулы, нежный взгляд.

А как же Мария? Тщетная попытка совести напомнить о себе. Верная, любящая, терпеливая жена, мать трех твоих дочерей, прощающая ночевки в СИЗО, рискованную работу, вредный характер и недостаток денег. Нет, мучительные позывы напоены алкоголем, им отрезан язык, задушены, привян камень к шее и брошены в море. Но каждой ночью, словно из вод Вана к берегу бросает бледный труп совести, в губах которого, бледным упреком застыли слова: «Ах, Мария!».

Лев схватил Карину под мышками, приподнял и бросил на кровать, неуклюже срывая с нее трусики и лифчик, порвал кружево до резинки – удручающее произведение, вовсе не то, что увидишь на экране.

Злобно и быстро, как голодный пес, набросился на девушку. Липкие тела ворочались на простыне. Мужчина размахивал ладонями, ударяя Карину по щекам, губам, вагине и ягодицам. Девушка кричала громче обычного, и все это казалось до нельзя подозрительным.

– Кончи мне на лицо, – последняя фраза девушки, финальная сцена, титры.

Обернувшись в полотенце после душа, Карина рухнула в постель, достала тонкую сигарету, но не закурила.

– Не смотри так на меня, – сказала девушка, – я заранее заплатила администратору штраф 5000 рублей, чтобы покурить. Хотя курить мне уже нельзя.

– Все у тебя заранее, все под контролем.

– Стараюсь, – улыбнулась она, – что было с тобой сегодня?

– А с тобой? – переспросил Лев.

– У меня сюрприз.

– А, дорогущее белье, кажется так.

– Когда кажется, милый, надо креститься, – улыбнулась девушка, – ой, хотя я забыла ты же буддист у нас или ситх, или растаман.

– Растаманы тоже крестятся, – серьезно ответил писатель.

– Ты правильно подметил. Белье и правда дорогое. Купила вчера вечером специально, чтобы ты сегодня их порвал.

– Деньги на ветер, да?

– Мои деньги.

– Меня все это раздражает. Просто так порвать среднемесячную зарплату в Краснодаре, чтобы получить от этого удовольствие.

– Ой, не начинай. Я зарабатываю деньги своим умом и потом, а еще отсутствием сна. Хочу и компенсирую порванными трусиками, и плевать мне на какого безмозглого рабочего в Краснодаре, который кроме продажи помидоров и вождения баранки ничего больше придумать не может.

– Ты несправедлива. Не все люди работают на минкульт и получают от них баснословные деньги, трата которых в большей степени идет на говно, – Лев встал с кровати, натянул джинсы и подошел к окну, устремив взгляд в плоскую, но красочную картину за стеклом.

– То есть я говно?

– Ты – нет. Не передергивай. А вот то, что делает минкульт – по большей части да. Опять закрытая вечеринка у вас?

– Значит, подслушивал мой разговор, – Карина отвернулась, – хотя мне плевать.

– Мне тоже. Туда же вход только для избранных. А то вдруг оппозиционный журналист попадет на закрытый показ, скандал устроит и всем станет известно, что сотрудники министерства трахаются с либерастами.

– Неужели ты думаешь, что им неизвестно о наших отношениях? – девушка сморщила лоб. Лев заикнулся, она громко засмеялась: – Ты дурак, однозначно. Им известно все и обо всех.

Взгляд опередил мысль, возник ступор, как поломанная пополам винная пробка, не выскочившая до конца из горлышка. Вероятно, упало давление:

– Так какой сюрприз для меня?

– Я жду ребенка от тебя.

В рабочий будний день по тротуарам, быстро шагая, перемещались с места на место люди в деловых костюмах, создавая большое и цельное серое полотно. Но один мужчина выбивался из общей массы – он был бос, в белой костюме oversize без рубашки и галстука. Кудрявая черная борода прохожего казалась невероятно нежной, мысль коснуться мягких кудрей возникла из ниоткуда. В этот миг мужчина остановился, поднял голову и посмотрел на писателя:

– Сколько лет тебе еще нужно, чтобы постичь меня?

– Кого, простите?

– Любовь.

– Вы же слышали, у меня будет ребенок, – сказал про себя Лев. Время застыло.

– Ко мне стоит обращаться, как к возлюбленному брату, на «ты».

– Прости.

– Тем более мы ровесники.

– Как скажешь.

– Ты удивлен сюрпризу?

– Нет, рано или поздно такое должно было случиться.

– Тогда почему грустен?

– Она ж любовница. А я боюсь за Марию, боюсь потерять своих дочерей, – глаза Льва наполнились слезами, – Мария если узнает, то точно уйдет, и детей не увижу. Мне страшно, что никогда не смогу исправить свою жизнь.

– Не ссы, Левон, ты не дурак.

– Ты не ошибаешься?

– Крайне редко, – мужчина в белом одеянии почесал кучерявую бороду, и писатель почувствовал бесконечную нежность в груди, глубоко выдохнул и обернулся к Карине. По щекам его текли слезы.

– Милый! – простонала девушка, подбежала к любовнику и обняла его, – родной мой, я не ожидала, что ты так отреагируешь.

Лев посмотрел в потолок, насухо вытер лицо.

– Ты уверена, что ребенок мой?

– Однозначно. По срокам именно в это время у меня была овуляция и мы как раз находились в Ереване, я поехала в Баку, ну а тебе туда дорога закрыта – ты полетел обратно.

– Эти дни я помню.

– С Абрамом я не спала тогда. Вот увидишь, он родиться и будет такой же смуглый, как ты, – улыбнувшись, сказала Карина.

– Он?

– Ребенок, ну.

– А!

– Ты хочешь сына?

– Я хочу спать, – ответил Лев.

Она уехала на работу, а писатель остался на улице. Спустился в метро, добрался до Пушкинской. Вышел у Макдональдса. Люди, словно насекомые, толпились у касс, шумели, смеялись, тыкали друг в друга экранами смартфонов.

За спиной встал мужчина, пахнущий вином. Лев обернулся. Прохожий с кудрявой бородой в фиолетово-желтой футболке Lakers с номером «24», в белых широких штанах и кроссовках на высокой подошве. В руках поднос ресторана с заказанным обедом на двоих.

– Я взял тебе сразу.

– О, неожиданно. Спасибо, – ответил Лев.

– Ерунда. Пошли, сядем в углу, там вроде тише, – мужчины присели, протерли руки влажными салфетками, – ох, Биг Тейсти – мой любимый. Думаю, дело в соусе. Да, вредно, знаю. Все об этом говорят, но как тут устоять?

Иисус улыбнулся.

– Кстати, в стаканах вино.

– Ты колу превратил в вино?

– Ага.

– Зачем?

– Ну, я посчитал, что тебе понравится этот прием, – удивился кудрявый мужчина, – обычно все ждут именно этого чуда.

Иисус приподнял брови, и последнее слово взял в кавычки, загибая указательный и средний пальцы на обеих руках.

– Вернуть обратно?

– Нет. Пожалуй, так лучше, – ответил Лев, – можно вопрос?

– Валяй.

– Это второе пришествие?

Галилеянин продемонстрировал facepalm.

– Бла-бла-бла. Самый популярный вопрос. А девушки говорят, что ты нонконформист.

– Ну как бы не каждый день встретишь Мессию в Макдональдсе.

– Нет, сегодня обычный день. Я случайно увидел отчаявшегося парня и решил помочь.

– Как помочь? – спросил Лев, прожевывая картофель фри.

– Поговорить.

– Как с психологом?

– Типа того, – ответил Иисус, – знаешь, а ведь я всегда рядом.

– Об этом говорят в церкви.

– О, там много чего говорят, – ухмыльнулся Пророк, – да и шутят чаще, чем в The Graham Norton Show. Но ты забей! Зачем слушать болтовню клириков, когда напротив сидит Христос?

– Справедливо.

– Так вот, мое присутствие в жизни твоей, Левон, бесконечное. И знаешь почему?

– Нет, – парень пожал плечами.

– Потому что ты уникален. А сердце твое – океан любви.

– Прости меня, Иисус…

– Прощаю, – перебил пророк.

– …Эмм, но я не совсем все это понимаю. Почему окружающие не видят тебя? Почему именно ко мне явился Сын Божий? Я умер?

Иисус рассмеялся, и так искренне, что разлил вино на штаны:

– Ох.

– Давай помогу, – сказал Лев.

– Не надо, – ответил пророк и провел ладонью над штанами, сухими и чистыми, – ты живой, милый брат, и здоровый – что важно. Система и правила этой большой и грандиозной игры очень сложные, вникать во все не стоит. Будь, как рыбка, маленькая, красивая, золотая рыбка. Просто плыви, плыви дальше, кушай вкусняшки, пей вино и люби всех на свете.

– Как Джон Леннон?

– Нет, он тоже меня неправильно понял.

– Он всех любил.

– Да, но все же Джон не полностью понял мою мысль.

– Ты и с ним общался?

– Да, частенько. За чашечкой чая, например, – Иисус игриво повертел пальцами у рта, имитируя прикуривание сигареты, – но знаешь, главная моя проблема – люди постоянно меня неправильно понимают. То есть я доношу им свою мысль, а они либо коверкают ее, искажают смысл или вообще делают все по-своему.

– Странно, – добавил Лев.

– Очень. Ведь я объясняю все на пальцах, – Иисус доел, протер губы салфеткой, по коже Льва пробежали мурашки, в сердце стало тепло и нежно, – помнишь Татьяну из джазового клуба?

– Тату?

– Да. Как думаешь, кто в нужный момент включил песню Мистера Кредо по радио?

– В ту ночь, когда мы остались вдвоем в баре? – удивился Лев.

– Ага, именно в ту ночь, – Иисус улыбался, – это мой самый любимый прием, чудо, если тебе угодно, включать нужные песни в нужный момент для влюбленных. Классно. «Сегодня в белом танце кружимся, наверно, мы с тобой подружимся. И ночью мы вдвоем останемся, а утром навсегда расстанемся»