Читать книгу Чёртова забота - Stacie Neris - Страница 2

Ветер завывал в печной трубе. Окно было плотно задёрнуто шторами, из-за чего в доме было очень темно. Тишину нарушал только звук тикающих часов. В дальнем углу на узкой кровати мерно посапывала девушка, укрывшаяся двумя одеялами. Её сон был крепок и спокоен и оставался бы таким до самого утра, но вдруг в дверь громко постучали.

– Аннушка, открой, это деда Женя! – прокричали с той стороны, – прости, что так поздно, но нам нужна помощь!

Просыпаясь, девушка нахмурилась и недовольно замычала. Вылезать из тёплой постели и идти открывать совсем не хотелось. Стоит только высунуть нос на улицу, как холод сразу вцепится в кожу, заставив съёжиться от неприятного ощущения. Однако уходить непрошеные гости явно не собирались. Стук повторился и в этот раз прозвучал гораздо настойчивее.

– Да иду я, иду! – крикнула девушка и медленно поднялась с кровати.

Она натянула высокие шерстяные носки, накинула на плечи вязаную светлую кофту поверх белой сорочки и, проклиная всё на свете, поплелась ко входной двери. Однако желание проклинать всех и вся вмиг пропало, когда на пороге она увидела деда Женю, а за ним смуглого паренька, держащего чьё-то неподвижное тело на руках.

– Аннушка, солнышко, помоги нам, – взмолился деда Женя.

– Что случилось? – серьёзно спросила Аня, не сводя взгляда с безвольно свесившейся руки. Казалось, она была так сосредоточена на ней, что даже не замечала морозного ветра, влетающего в дом и пробирающегося под одежду.

– Мы только вчера приехали, – начал паренёк, перебив деда Женю, уже было открывшего рот, чтобы всё объяснить, – с ней всё хорошо было. Днём на морозе простояли почти час, вечером выпили немного, да и всё. А сегодня у неё жар. Ничего не сбивает. Парацетамол бесполезен. До врача в такую погоду мы не доберёмся, в поле попадём в буран, а там и поминай как звали.

Он замолчал, сглотнув ком в горле, а потом добавил чуть тише:

– Помогите, пожалуйста, вы наша последняя надежда.

Аня ненадолго задумалась: заправила волнистую рыжую прядь за ухо, потёрла побелевший левый глаз, который пересекал вертикальный рваный шрам. Расслабленно привалившись плечом к дверному косяку, она вздёрнула голову и спросила:

– Если я вам помогу, мне за это что будет?

– Всё, что попросишь, – не раздумывая, пообещал деда Женя.

Аня довольно улыбнулась и кивнула.

– Ладно. Заносите её и на кровать кладите. Утром можете прийти проведать.

По щеке деда Жени скатилась одинокая слеза, и он благодарно улыбнулся не в силах сказать больше ни слова. Отступив в сторону, он пропустил вперёд Марка с Леной на руках. Только тот вошёл внутрь, Аня захлопнула за ним дверь, чтобы не вымораживать комнату, и включила свет.

В нос тут же ударил насыщенный запах сушёных трав, и у Марка с непривычки закружилась голова. Идя к деревенской ведьме, как её прозвал деда Женя, он ожидал увидеть старую страшную каргу, однако Аня выглядела совсем не так. Она была красивой девушкой, не больше двадцати лет, веснушчатой, с огненно-рыжими волосами, струящимися по плечам и спине до поясницы. Разглядеть её фигуру, скрытую под объёмной сорочкой и не менее объёмной кофтой, было невозможно, но худые кисти рук и выступающие костяшки пальцев говорили о том, что Аня была стройной. Единственное, что в её внешности выглядело устрашающим, так это полностью ослепший левый глаз, подёрнутый дымкой, и уродливый шрам, пересекающий его.

Жила Аня скромно. Домик её был ещё меньше, чем у бабушки и дедушки Лены. Даже русская печь была настолько небольшой, что походила на городскую плиту с такими же конфорками. Они нагревались, когда печь топили, и остывали, если огонь потухал. Кровать стояла слева у самой стены, упираясь изножьем в угол, и была расправлена после короткого сна. Справа от печи, где всегда было сухо и тепло, рядами выстроились с десяток холщовых мешков. В них Аня хранила травы после просушки. Сверху, над мешками, на верёвках висели три широкие полки с книгами. Марк привык, что если он хотел почитать что-нибудь, то просто брал в руки смартфон и открывал специальное приложение. В библиотеку он ходил последний раз в классе пятом, если не раньше. Однако у Ани была совсем другая жизнь: не городская, а деревенская. Наверняка, для неё бумажные книги были гораздо привычнее их электронных версий.

Двинувшись в сторону кровати, Марк споткнулся о дверь подпола и чудом не упал, устояв на ногах. Как он только умудрился её не заметить? Она выступала на полпальца над узорчатыми коврами, которыми был застелен весь дом, и находилась прямо перед печью. Благодаря такому расположению, холод и сырость не могли пробраться из-под дома на первый этаж.

Аня быстро смотала одеяла в большой рулон, запихала его под кровать, и только после этого разрешила положить Лену на жёсткий матрас. Её бледное лицо всё больше походило на лицо мертвеца. Казалось, что она вот-вот перестанет дышать.

– С ней всё точно будет хорошо? – спросил Марк, неотрывно глядя на Лену.

– Я вылечу её, – уверенно пообещала Аня, прошла к входной двери и взялась за ручку. – А теперь иди домой, дальше я сама.

– Но…

Аня прервала его жестом и напомнила:

– Я же ваша единственная надежда. Верно?

Марку не оставалось ничего, кроме как выйти из дома, оставив Лену с Аней наедине.

– Аннушка, ты слышала?

Почти наедине.

– Что слышала? – Аня развернулась на звук и увидела серого, мохнатого, как афганская борзая, старичка маленького роста, выглядывающего из подпола.

– Они говорили, что выпили, – старичок выпучил глаза, – может, у них ещё есть?

Аня рассмеялась и скрестила руки на груди.

– Дедушка, куда тебе на старость-то лет?

– Но-но. Я ещё хоть куда, – возмутился тот и пригрозил пальцем. – Ты смотри мне, Аннушка, не будет выпивки на Рождество, весь год буду под кроватью скрестись, стучать в окна и скрипеть дверью в подвал. Спать мешать буду. Превращусь из доброго дедушки-домового в злого полтергейста. Будешь знать.

Аня подняла руки в примирительном жесте.

– Хорошо-хорошо, плату за спасение жизни возьму исключительно спиртным. И плевать, что обо мне подумают.

Домовой засиял от счастья, и все его волосы на теле пришли в движение, что выглядело до невозможного смешно.

– Вот это по-нашему, девонька, – похвалил он.

– А теперь набери сбора для укрепления здоровья, полковша хватит, – мило улыбнувшись, попросила Аня.

– Уже бегу, – буркнул домовой и, кряхтя, выбрался из подпола.

Переваливаясь с ножки на ножку, он поторопился исполнять поручение. В доме не было ни кухни, ни настенных шкафов, ни столешницы. Вся посуда, прикрытая полотенцем, хранилась на огромном квадратном столе. Одной стороной он прилегал к изголовью кровати, а двумя другими – к углу. Его тёмная лакированная поверхность была покрыта царапинами и сколами. Когда-то он, как и весь дом, принадлежал матери Ани, а она не особо заботилась о сохранности мебели. Она вообще ни о чём и ни о ком не заботилась, коль бросила Аню, когда той исполнился год.

Домовой с трудом забрался на единственный стул, подпрыгнул, ухватившись ручками с аккуратными коготками за край стола, подтянулся и оказался наверху. Взяв алюминиевый ковшик, он подошёл к занавешенному окну и ухватился за длинную бордовую штору, чтобы спуститься по ней, как по канату. Только его маленькие ножки коснулись ковра, как он рванул к мешкам, без труда нашёл нужный и зачерпнул оттуда сбора ковшом, наполнив его ровно до половины. Затем он вернул его обратно на стол и спросил у Ани, требуется ли ещё какая помощь. Получив отрицательный ответ, он со спокойной совестью решил вздремнуть. В шкафу.

Покосившийся от времени длинный шкаф занимал всё скудное пространство перед входной дверью и создавал своеобразную маленькую прихожую. На его стенке были прибиты крючки для верхней одежды, и Аня всегда вешала туда куртки. Внутри он был до отвала забит вещами. На плечиках висели многочисленные цветные платья, юбки, блузки и тёплые кофты, а на верхней полке стопкой лежали свитера, штаны, носки и бельё. Казалось, скоро створки перестанут закрываться и шкаф попросту лопнет, но Аня упрямо игнорировала этот факт. Она любила наряжаться. Это было её маленькой слабостью. Но ещё больше ей нравилось создавать одежду самой. Она умела работать на старенькой швейной машинке, где приходилось нажимать педаль, чтобы иголка двигалась. Однако ещё по осени машинка сломалась и теперь стояла бесполезной рухлядью в подвале.

Пока домовой с комфортом устраивался внизу шкафа на чистом постельном белье и полотенцах, обняв маленькую подушку, Аня поставила железный чайник на конфорку. Она наполнила его водой ещё вечером, когда готовилась ужинать, но так и не вскипятила. Как знала, что пригодится позже. Затем она подошла к кровати и опустилась перед ней на колени. Сложив руки на краю матраса и опустив на них голову, она с сочувствием проговорила:

– Что же с тобой приключилось, бедняжка?

Взгляд метнулся к пересохшим губам Лены. В голове проскочила мысль, что стоит давать ей больше воды, иначе может наступить обезвоживание. Однако сначала необходимо провести…

– Обряд? – раздалось прямо над головой, но Аня даже не вздрогнула. Она уже привыкла, что обладатель этого низкого бархатного голоса всегда появлялся неожиданно.

Вздохнув, она поднялась на ноги и развернулась, встречаясь взглядом с высоким мужчиной. У него были длинные, шелковистые, чёрные как смоль волосы, раскосые карие глаза и смуглая кожа. На бёдрах на честном слове держались чёрные шёлковые шаровары, по бокам которых до самых щиколоток тянулись глубокие разрезы, соединённые лишь в двух местах золотыми кольцами. На груди развратно распахнулась чёрная шифоновая рубаха, застёгнутая всего на три нижних пуговицы. Ноги были обуты в черные моджари с золотой отделкой. Его одежда была странной, не подходяще для зимы, однако ещё страннее выглядели аккуратные тёмные рожки на лбу.

– Слышал, у вас тут гостья, – проговорил мужчина, подойдя ближе к кровати. Он потянулся рукой к щеке Лены, погладил кожу тыльной стороной ладони и еле заметно улыбнулся своим мыслям.

– А ты где пропадал два дня? – возмутилась Аня и несильно шлёпнула его по предплечью, чтобы не лез к бессознательным людям без спроса.

Мужчина состроил недовольную гримасу и закатил глаза.

– Да так, – туманно ответил он, – был то там, то сям, по разным далям и весям. Делал свои скучные чёртовы дела.

– Опять к спящим утопленницам приставал и потом еле ноги унёс? – Аня сощурилась, чувствуя, как губы растягиваются в издевательской улыбке.

– Ну, может, самую малость, – чёрт усмехнулся и вновь посмотрел на Лену. – Что с девчонкой?

– У неё жар не спадает уже целый день. Только вчера приехала, а сегодня уже слегла. Надеюсь, ещё не слишком поздно. Жалко будет, если богу душу такая молодая отдаст.

– Не отдаст, – чёрт отрицательно качнул головой. – Мы не позволим.

Чайник засвистел и Аня метнулась к печи, чтобы снять его с огня и поставить на стол. Чёрт успел подложить под горячее дно сложенное вчетверо полотенце, которое стянул с посуды; взору явились две кастрюли с половником, сковорода, четыре глубокие тарелки, три кружки, гранёный стакан, в котором были столовые приборы, и подставка с ножами. Вот и вся кухонная утварь. Аня благодарно кивнула чёрту и принялась готовить лечебный отвар. Травяной сбор она высыпала прямо в чайник, помешала ложкой, а потом незаметно стащила один из ножей – самый маленький, – резко схватила чёрта за руку и полоснула лезвием по расслабленной ладони. Зажмурившись, тот зашипел от боли.

– Не дави на жалость, – строго сказала Аня, и шипение прекратилось. – Накапай семь капель в отвар и можешь сразу залечивать.

Чёрт крепко сжал кулак и послушно поднёс его к чайнику. Под пристальным надзором он отсчитал ровно семь тёмно-зелёных капель. В следующий момент Аня успела толкнуть его руку в сторону, и восьмая капля, к счастью, упала на стол, а не в отвар. Нарушать концентрацию восстанавливающего элемента в отваре было недопустимо. В противном случае это могло бы привести к тому, что время обернётся вспять, и человек, выпивший отвар, станет моложе на несколько лет, если вообще не превратится в грудного ребёнка.

– Пора бы уже считать научиться, – осуждающе проговорила Аня, наблюдая, как чёрт, усевшись на стул и согнув одну ногу, принялся старательно вылизывать ладонь от крови.

– Прости, устал сильно, реакция заторможенная какая-то, – он виновато пожал плечами и продолжил зализывать рану.

Чтобы провести обряд, Ане потребовалось избавить Лену от лишней одежды. А точнее, от всей одежды, кроме нижнего белья. Чёрт крутился рядом и лез под руки, пытаясь помочь, за что по этим самым рукам получал. Снятые носки, тёплые спортивные штаны, джемпер, футболку и две куртки Аня всучила ему и попросила где-нибудь аккуратно всё это сложить.

Пока чёрт был занят, ища в шкафу свободное место и действуя как можно тише, чтобы не разбудить уснувшего домового, Аня начала обряд. Она вытерла нож от чужой крови полотенцем и с долгим выдохом сделала глубокий надрез на своей левой ладони. Алая кровь заструилась по подрагивающим пальцам, и Аня поднесла руку к пустому ковшу. Когда его дно полностью скрылось, Аня сжала челюсти, чтобы не застонать от боли, и обмотала ладонь полотенцем. Взявшись ей за ручку ковша, она подошла к Лене.

Прикрыв глаза, она втянула носом воздух и на выдохе подняла веки. Единственный здоровый глаз стремительно заволокло такой же белой пеленой, как ослепший, и оба белка засияли потусторонним светом. Губы Ани задвигались, почти беззвучно шепча заклинание. Она склонилась над Леной, и рыжая прядь упала той на шею, щекоча. Была бы Лена в сознании, то непременно бы засмеялась. Но сейчас она совсем ничего не чувствовала, погруженная в глубокий сон.

Аня обмакнула палец в собственную кровь и плавно заскользила им по гладкой коже Лены, вырисовывая первую руну в центре груди. Вторая руна, как и полагается, была выведена на подтянутом животе чуть выше пупка, а третья и четвёртая, полностью повторяющие друг друга внешне и по смыслу, – на плечах. Аня старалась делать линии как можно тоньше, чтобы руны получались четкие. Прикасаясь к телу Лены, она чувствовала некое благоговение, какого не испытывала ранее, проводя этот же обряд с другими людьми. Будто Лена была не обычным человеком, а каким-то волшебным существом, которое может исчезнуть в любой момент. И Аня совсем не хотела, чтобы та исчезала. Было в этой татуированной девушке что-то притягательное, необычное, заставляющее сердце биться чаще.

Когда обряд был закончен, Аня несколько раз моргнула, сбрасывая пелену с голубого глаза, способного видеть. Поставив опустевший ковш на стол, она с непонятным, волнительным чувством взглянула на проделанную работу. Тело Лены было похоже на кровавое произведение искусства: оно с ног до головы было покрыто рунной вязью, будто его расписывал талантливый художник-сюрреалист. Даже на веках и пятках красовались резкие ломанные линии, обозначающие защиту от темной Богини Мары.

– А она красивая, – заворожённо прошептал чёрт, глядя на спящую Лену. Он шагнул к ней, неторопливо наклонился ко лбу и мягко коснулся его губами.

– Сейчас по жопе получишь, – зло на него зыркнув, предупредила Аня.

Чёрт выпрямился и всплеснул руками.

– Я ж без задней мысли даже! Я всего лишь проверял температуру.

– И как? Проверил?

– Жар спал, мы успели, – он радостно улыбнулся, блеснув острыми клыками. – Жить будет. А пока пусть поспит.