Читать книгу Дорога – наш дом. Часть 1. Я и они - Станислав Андреевич Гнездилов - Страница 4

Молчун всегда любил гоняться с поездами Железки: в двух или трёх местах рельсы проходили вдоль или ныряли под Дорогу. Единственный альтернативный колёсам способ путешествия с юга на север и наоборот. Массивные бронированные монстры, пышущие паром и ощетинившиеся турелями имеют массу преимуществ: надёжная защита от жары, ураганов, опасностей Дороги, высокая скорость, невероятная грузоподъёмность. Однако далеко не каждый купец или путешественник смог бы позволить себе билет на Железку: цена угля, воды, охраны состава и путей, мостов и тоннелей, инженеров, машинистов и прочей обслуги так же высока, как когда-то, до Войнушки, стоимость круиза на шикарном лайнере.

Банда Язвы прибавила газу: сейчас Железка повернёт и исчезнет в тоннеле под Дорогой. В их гонке этот момент по умолчанию считается финишной чертой. Рев моторов смешался с протяжным гудком парового монстра и грохотом колёс о стыки рельс. Молчун краем глаза заметил, что Сова заигралась и направила свой пулемёт на состав. Он похолодел на мгновение, но увидел, как такой же сопляк-мальчишка на поезде в ответ развернул площадку турели и картинно изобразил стрельбу. Сова засмеялась и отправила стрелку воздушный поцелуй.

В ту же минуту за бронёй турели показался седой командир расчёта и приложил молокососа-пулемётчика рожей о его же оружие. Сова вскрикнула от возмущения, но тут же получила подзатыльник от Молчуна и втянула голову в плечи: обиделась. Теперь уже Молчун и старый сержант-железячник понимающе переглянулись, но лишь на мгновение: гонка почти завершилась.

Атаманша ворвалась на мост за мгновение до того, как могучая стальная «челюсть» паровоза скрылась из виду: победа! Стука и Аспид принялись палить в воздух из револьверов и орать, оскорбляя железячников и прославляя Перекрёстков. Но едва состав показался по другую сторону моста, машинист выпустил такую струю пара и заревел гудком так громко, что на несколько мгновений вся кавалькада утонула в клубах пара и оглохла. Вырвавшись из горячего облака, Молчун едва не врезался в грузовик с рабами: Ротор ударил по тормозам, однако невозможно было разглядеть – почему.

Молчун заложил вираж вокруг машины и Сову едва не выкинуло из коляски. Девчонка ещё не успела вернуться на место, а Молчун уже остановил байк и направил свой автомат на завал из двух искорёженных машин, вместе с Язвой, Стукой и Ротором. Аспид замешкался лишь на мгновение: он уже побывал в паре передряг, но куда ему до «старой гвардии». Последней сообразила что делать Сова: она так поспешно ринулась готовить пулемёт к стрельбе, что едва снова не выпала из коляски снова.

Прямо посреди Дороги распластались небольшой грузовичок и скоростная японская тачка, которую явно пытался принарядить какой-то криворукий механик: сделанный из дерьмовой нержавейки нос оторвало столкновением, дуги защитной решётки на окнах согнулись, будто пластилиновые, мотор оказался на лобовухе, а передние колёса – на обочинах. Грузовичку пришлось не слаще: морда расплющена со стороны пассажира, двери открылись, а груз разлетелся по всей дороге. Весь асфальт – в масле, топливе, каких-то соплях и мандаринах.

Если с торговцем-южанином всё понятно – он двигал к Столпу, чтобы нажиться на праздничном ажиотаже, то откуда взялся неизвестный гонщик на «японке» – загадка. Судя по скорости и направлению движения он должен был проскочить мимо Молчуна и остальных с час назад. Но Дорога была пуста от самой крепости. Значит, бродяга-пустынник, «заяц» на территории Перекрёстков. Мало психов, которые рискнут поссориться с хозяевами местности, и ни с кем из них не станут вступать в переговоры. Допрос и пытки – вот лучшая перспектива на недолгий остаток жизни таких залётных гостей. Они это знают, значит, будут драться, раз не могут убежать. Если ещё живы, конечно.

Язва молча вскинула руку, давая Аспиду знак идти вперёд и проверить обстановку. Тот на мгновение замешкался: побывать в паре передряг и быть опытным бойцом – разные вещи. Тогда Язва зашипела, словно сердитая кошка, как только она умеет. Аспид вышел из оцепенения, слез с байка и медленно пошёл вперёд, поводя из стороны в сторону стволом автомата, готовый открыть огонь в любое мгновение. Он осторожно приблизился к останкам спорткара и резко ткнул поверх него стволом. Раздался стон и одиночный выстрел из какой-то пукалки. Аспид резко отскочил назад и повалился на спину, целя под машину, однако стрелять не стал. В наступившей тишине было слышно, как оружие невидимого стрелка прогрохотало об асфальт, а затем раздался новый стон.

Атаманша расплылась в своей фирменной гадкой ухмылочке и кивнула Стуке. Тот тоже спрыгнул с байка и, быстро обежав место аварии по дуге, наставил ствол на того, кто лежал за «японкой». Аспид к этому моменту поднялся на ноги и заглянул в салон. По тому, как он отпрянул, пытаясь сдержать тошноту, стало ясно, что аварию почти никто из пассажиров не пережил.

Молчун и Язва подъехали ближе, встав по обе стороны от разбившихся машин. Стука как раз вытащил вяло сопротивляющееся тело на середину дороги и бросил между их мотоциклами. Мужчина, нет, паренёк, лет двадцати, пижонская причёска, руки и шея в татуировках, модная куртка, футболка с эмблемой на груди. Вот только эмблему не разглядеть: залита кровью из раны в плече. Ротор вылез из грузовика, дал Аспиду знак следить за грузом, а сам подошёл к раненому. Атаманша сняла с пояса длинный хлыст из сыромятной кожи и, разминая руку, пару раз щёлкнула им над головой.

– Кто такой, и что делаешь на Дороге без нашего разрешения? – спросила она, выдержав драматическую паузу.

Паренёк что-то прохрипел, глядя на неё полными ужаса глазами. Молчун вынул из седельной сумки флягу с водой и бросил на дорогу рядом с раненным. Тот дрожащими руками схватил сосуд, поспешно открутил пробку и жадно припал к горлышку. Напившись, парень откинулся на асфальт и глубоко вдохнул, закрыв глаза. Однако Язва тут же напомнила о себе и своём вопросе, перемахнув пленника хлыстом прямо по раненному плечу. Тот заорал и свернулся калачиком от боли. Стука пинком перевернул его на бок и прижал грязным сапогом лицо парня к асфальту так, чтобы тот видел только ноги атаманши.

– Тебе задали вопрос, визгливый ты кусок дерьма! – зашипел Стука.

– Я… Я всё скажу! Пожалуйста! – пленник расплакался и задрожал.

Молчун заметил краем глаза, как напряглась Сова – она явно пожалела паренька. Интересно, пожалел бы он её, столкнись их звено с залётной машиной в бою?

– Мы с парнями… Нас послали перехватить машину с медикаментами на пути из Четвёртого в Третий Перекрёсток! У нас… у нас жесть в лагере, очень нужны лекарства! Пожалуйста, не убивайте…

Стука сильнее надавил сапогом на лицо пленника и тот умолк. Язва словно взвесила всё услышанное на невидимых весах и процедила сквозь зубы:

– Кто навёл вас на ту машину? Кто ваш информатор на Четвёртом Перекрёстке?

– Я… Я не знаю. Честно! – просвистел хлыст. Затем ещё и ещё раз. Паренёк задёргался, извиваясь от боли и плача.

– Нет! Нет! Правда! Мой капитан знал! Только он из экипажа знал! Пожалуйста!

Атаманша замерла с занесённой для удара рукой и переглянулась с Ротором, Стукой и Молчуном. Они уже поняли, с кем столкнулись.

– Экипаж, капитан… Ты из Армады, паренёк. У нас с вами уже год перемирие. Какого тогда хрена?

– Эпидемия. Эпидемия Жары! – парень как будто испугался ещё больше, если это было вообще возможно, когда упомянул о болезни.

– Ничего об этом не слышала, – равнодушно пожала плечами Язва.

– Наши скрывают, не хотят просить других о помощи: потому что если все узнают, как мы ослабли… – пленник осёкся и замолчал, надувшись от обиды на собственную глупость.

Ротор расхохотался, Стука присвистнул от изумления.

– Похоже, ребятки, мы наткнулись на золотую жилу! – атаманша ухмыльнулась и начала сворачивать кнут, – Эль Президенте захочет это услышать лично. Вяжите его и в кузов.

Стука и Ротор в мгновение ока скрутили не оказывающего сопротивления паренька и уже приготовились тащить к машине, когда вдруг подала голос Сова.

– Надо его перевязать! – все обернулись на неё в удивлении. Девчонка тут же порозовела от смущения и Молчун впервые задумался о том, что она, должно быть, хорошенькая. Когда не болтает попусту.

– Ну, в смысле, если он сдохнет по дороге, мы из него уже ничего не вытянем, – Сова попыталась придать себе более равнодушный вид, однако Язва уже вперила в неё свой фирменный взгляд стервы.

– Спасибо, принцесса Ничто, что просветила нас, идиотов, как обращаться с добычей, – атаманша говорила жёстко и веско, будто давала пощёчины. Новенькая замолкла и сжалась, как если бы её действительно отлупили, и Язва даже немного сжалилась над ней, – Рабы его перевяжут. Не дело для братьев и сестёр возиться с падалью. Ты должна это усвоить, если когда-нибудь планируешь получить свои нашивки.

Сова молча кивнула в ответ, решившись, наконец, поднять на атаманшу глаза. Молчун про себя отметил, что девчонка всё же храбрая, хотя и не знает пока своего места. Поняв, что представление окончено, Стука и Ротор поспешили забросить пленника в машину. Аспид кинул в кузов бинты и склянку со спиртом из своей аптечки на ремне, коротко скомандовав рабам «залатать» доходягу. Пока другие возились с новым «грузом», Молчун включил радио-станцию и, проверив настройки, передал на базу сообщение об аварии и точные координаты. С Четвёртого Перекрёстка пообещали отправить бригаду братьев-строителей, а заодно усилить охрану караванов.

Спустя несколько часов, разминувшись по дороге со строителями, Язва и её люди въехали в ворота Четвёртого Перекрёстка. Давным давно это был пост взимания таксы за пользование платным отрезком трассы. С тех пор суть не изменилась, однако прибавились стены, рвы, башни, турели и, конечно, ворота. Братья-Перекрёстки встретили соседей весьма радушно. Стука, Ротор и Аспид тут же отправились в бар, чтобы поделиться последними новостями и узнать, что происходит в здешних краях, не говоря уже о том, чтобы похвастать «встречей» на дороге. Сову оставили в гараже, охранять и обслуживать машины. А Язва, взяв с собой одного лишь Молчуна, потащила их пленника из Армады прямиком к главе Перекрёстка.

Смуглый, с орлиным носом, кряжистый и мощный, Эль Президенте сохранил чёрные, как смоль, брови при абсолютно седых бороде и шевелюре. Узнав о причине визита, он тут же отправил прочь всех посторонних, включая собственного сына. В его кабинете остались лишь Язва, Молчун, пленник и вице-президент Четвёртого – известный своей хитростью и беспринципностью одноногий байкер Визирь.

Молчун усадил раненного паренька на стул перед массивным столом из красного дерева, за которым заседал Эль Президенте и вынул из ножен охотничий нож – если понадобится «разговорить» пленника. Первым заговорил Визирь, почти ласково:

– Выкладывай всё, что нам может показаться ценным, парень. Всё, что знаешь, и тогда мы будем… справедливы с тобой.

Но паренёк, видимо, решил сопротивляться, чтобы исправить свою ошибку там, на дороге. Он молча отвернулся, стараясь не смотреть ни на кого из Перекрёстков. Эль Президенте сделал едва заметный знак Молчуну и он клинком повернул голову пленника так, чтобы тот смотрел прямо в глаза предводителю Четвёртого. Лезвие лишь едва царапнуло кожу на лице парня, но тот тут же перестал артачиться и снова дал волю своему испугу.

– Ты и твои дружки нарушили наши границы, наплевали на перемирие, убили наших гостей – уважаемых торговцев. Каждый пункт в этом списке – смертный приговор для тебя, мальчик, – голос Эль Президенте, чуть хриплый, мощный бас всегда производил впечатление, – Однако ты можешь смягчить свою участь и заработать быструю смерть. Или же отправишься обратно к своим, как послание: живой, но без рук, ног, языка и кое-чего ещё. Тогда горько будешь жалеть, что не сдох.

Эль Президенте замолчал, продолжая сверлить пленника взглядом внимательных серых глаз из под густых тёмных бровей. Паренёк, как и тогда, на дороге, задрожал, а затем начал тараторить.

– Я… Мы… В Порту эпидемия. Жара свирепствует. Волки, крысы, птицы – все переносят заразу. Мы потеряли три четверти людей, запасы медикаментов на исходе. Всех, кто ещё не заболел разослали за лекарствами по всем направлениям. Я… просто хотел спасти своих родных. Простите меня… – парень остановился и перевёл дух, стараясь смотреть только в пол. Молчун снова легко надавил ножом, чтобы пленник посмотрел на собеседника.

Эль Президенте нахмурился и некоторое время продолжал буравить паренька взглядом, словно пытаясь понять, насколько ему можно верить. Наконец, он откинулся в кресле и обвёл взглядом остальных Перекрёстков.

– Значит, эта дрянь расползается со стороны Порта. Наши проблемы с волками – первая весточка, – он некоторое время помолчал, – Что ещё ты знаешь об эпидемии в других местах, пацан?

– Она пришла с северо-востока. За горами, говорят, полный швах, как после Войнушки. Все наши ближайшие соседи – фермеры, лесовики, поморы – пострадали. Кое-кто даже бежал на острова или ушёл вглубь леса, чтобы не контактировать с заражёнными. Из наших тоже… некоторые разбежались, – упоминая о дезертирах, парень снова задрожал, но иначе. Молчун заметил, как тот сжал кулаки и весь напрягся. Визирь тоже уловил этот взрыв эмоций.

– Ты осуждаешь крыс, которые бегут с тонущего корабля. Однако сам при этом раскололся, стоило на тебя надавить совсем немного.

Пленник словно получил удар поддых: ссутулился и осунулся, попытался отвести глаза, но Молчун снова мягко повернул его лицо в «правильную» сторону.

– Ты хорошо поступил, что предупредил нас: эпидемия это не шутка. Ваш Адмирал – настоящий урод, если пытался утаить такое от союзников. А ты молодец. Заверши, что начал: расскажи, кто слил вам информацию о караванах? – Визирь снова заговорил ласково и вкрадчиво.

– Я уже говорил, что не знаю: в Армаде не принято давать всю информацию младшим чинам, – парень вдруг всхлипнул, – От нас даже масштабы болезни скрывали как могли!

Эль Президенте и Визирь переглянулись. Эль Президенте кивнул, словно соглашаясь на что-то, о чём они договорились заранее, но Язву и Молчуна посвящать не стали. Визирь снова расплылся в елейной улыбке.

– Мы понимаем, что ты просто пешка в игре своих старших, – пленник согласно закивал, будто почувствовал надежду. Улыбка тут же сползла с лица Визиря, – Однако это не умаляет твоего соучастия в их преступлениях. Мы хотим, но не можем тебя простить.

Парень до скрипа сжал зубы и с ненавистью уставился на Визиря: он, похоже, действительно поверил, что Перекрёстки лучше и человечнее, чем Армада. А зря.

– На твоё счастье, мы уже вычислили крысу в своих рядах самостоятельно. Поэтому даём тебе выбор. Шанс, – Визирь замолчал, улыбаясь.

– Дерись или сдохни, – Эль Президенте посмотрел в глаза парню. На этот раз Молчуну не пришлось его поправлять: пленник взгляд не отвёл и выдавил сквозь зубы ответ.

– Я буду драться.

Зрелище решили устроить прямо перед баром. Народ плотным кольцом обступил бетонную площадку, на которой четверо Перекрёстков-гвардейцев держали пленника из Армады и одного из своих бывших братьев-казначеев, избитого, с сорванными нашивками клуба, отделения, всех регалий. Гвардейцы, райдеры, торговцы, караванщики и наёмники всех мастей – почти все, кто оказался в крепости, заполнили собой пространство на земле, на балконах, на стенах, на опорах сторожевых вышек и даже на мачтах ночного освещения. Язва и её люди заняли почётные места в первых рядах: даже Сове разрешили явиться.

На бетон между осуждённым бросили с дюжину различных ножей, топоров, булав и тесаков. Эль Президенте в окружении крепких бойцов поднял над головой обрез двустволки и выстрелил в воздух, привлекая внимание. Галдящая толпа затихла в ожидании начала представления.

– Братья, сёстры и гости крепости! Перед вами двое негодяев. Двое преступных псов, недостойных даже лизать вам сапоги. Один из них, в нарушение перемирия явился на нашу Дорогу, чтобы убивать и грабить. Второй – предал свой клуб, свою семью и сливал информацию налево. Оба они заслужили позорную смерть!

Толпа взорвалась криками одобрения и кровожадными комментариями. Дав людям насладиться моментом, Эль Президенте выстрелом в воздух заставил их утихнуть снова.

– Однако Перекрёстки верят в то, что у Рока на каждую мразь может быть план, недоступный нам, простым смертным. Потому мы даём этой падали шанс доказать, что у них ещё есть причины коптить небо. Тот, кто победит, увидит следующий рассвет!

Закончив, Эль Президенте отступил назад и дал сигнал гвардейцам. Те растащили приговорённых на разные стороны площадки и почти одновременно сняли с них наручники. Молчун обратил внимание, как напряжена Сова, стоящая рядом с ним: она, в отличие от прочих, не радовалась в предвкушении кровавого зрелища. Молчун лишь пожал плечами: он тоже не видел смысла в излишней жестокости. Однако он прекрасно знал, что время от времени дикости и злобе его братьев и сестёр надо давать выход, иначе она сама вырвется наружу. Они в общем-то неплохие люди, но ни терпение, ни доброта в список их добродетелей не входят. Иначе они давно исчезли бы с раскалённых солнцем просторов Дороги, превратились в курганы из черепов на обочинах.

Тем временем бывший казначей первым бросился к оружию, пока паренёк из Армады разрабатывал раненное плечо. Предатель подхватил с бетона топор – первое, с чем учат обращаться будущих Перекрёстков. Встав прямо над кучей клинков, он взвесил топор в руке и ухмыльнулся: его противник упустил свой шанс вооружиться. Однако парнишка не испугался и не попытался убежать через толпу, как обычно в таких случаях делали осуждённые. Он просто остался стоять на месте, разминая суставы.

Бывший Перекрёсток поднял топор над головой и бросился на противника с криком. Он вложил в этот бросок все силы, но было очевидно: сытая жизнь в крепости сделала его медлительным и грузным, а побои при поимке не прошли бесследно. Металл обуха сверкнул в свете тусклых фонарей внешнего освещения и со свистом полетел вниз, прямо в голову пареньку из Армады. Однако произошло неожиданное: безоружный пацан поднырнул под удар и рубанул ребром ладони по локтю атакующего. Топор со звоном полетел обратно на бетон. Парень тут же добавил экс-казначею оплеуху по затылку, а когда тот согнулся, принялся молотить его коленом по лицу, придерживая голову руками. Ошарашенный предатель попытался было отбиваться, но уже после третьего удара что-то хрустнуло и руки его обмякли. В считанные секунды всё было кончено.

Гвардейцы оттащили тело бывшего казначея за ноги куда-то в темноту. Он был ещё жив, однако уже на рассвете будет болтаться в петле над воротами – в назидание прочим. Оставалось решить, что теперь будет с победителем. Эль Президенте дождался, пока успокоится ревущая толпа: кто-то выиграл, кто-то проиграл свои ставки и тут же начался делёж. Когда гвалт немного стих, глава отделения вышел на край бетонной площадки и указал пальцем на паренька из Армады. Тот тяжело дышал, припав на одно колено: драка тяжело ему далась и рана снова закровила.

– Всемогущий Рок имеет планы на этого убийцу и бандита! Значит, мы не станем отнимать его жизнь, – Эль Президенте переждал волну разочарованных возгласов – в основном, тех, кто ставил на предателя, – Однако провидение ясно указало, что этот несчастный – добыча Язвы и её парней с Третьего Перекрёстка! Значит, ей дальше решать, как с ним поступать. На этом всё, расходитесь!

Эль Президенте развернулся и направился к своим «покоям». Остальные тоже стали постепенно разбредаться. Стука быстро протолкался через толпу и наставил на пленника револьвер, чтобы тот не задумал какую-нибудь глупость. Язву тем временем обступили несколько заезжих торговцев, которые наперебой предлагали свою цену за перспективного бойца. Язва выслушала всех с ядовитой ухмылкой на лице, а потом послала куда подальше: она сама направляется на Арену, и не упустит шанс нажиться на таком ценном пареньке. Разочарованные торговцы тут же отступили к бару, на ходу перемывая кости злобной стерве из Перекрёстков.

Пока Язва дразнила торгашей, Сова вдруг оставила Молчуна и быстрым шагом направилась к пленнику. Молчун решил последовать за ней, пока та не наделала глупостей. Однако девушка остановилась так, что между ней и бойцом из Армады оказался Стука и, сложив руки на груди, стала расспрашивать его:

– Где ты научился так драться?

– Отец научил, – парень ещё не отошёл от драки и говорил через силу.

– Он ещё жив? – тот лишь отрицательно покачал головой в ответ.

– У тебя вообще остались близкие?

– Мать и сестра. Но долго без лекарств не протянут, – он помрачнел и отвернулся. Сова некоторое время тоже помолчала.

– Как тебя зовут? – вдруг спросила девушка.

– Константин, – звук собственного имени будто подействовал на парня ободряюще.

– Будешь Кот теперь. И ты – чертовски дорогая игрушка для Арены. Моя игрушка, – расхохоталась подошедшая Язва.

Ротор, который шёл вместе с ней, поднял бровь удивлённо:

– Кот? Почему так? По мне, так он больше похож на облезлого тушкана.

– Кто купит бойца по кличке Тушкан? Нет, этот парень – настоящий уличный котяра – ловкий, быстрый, драный и тупой. Всё, как я люблю, – Язва властно прихватила пленника за яйца. Тот попытался было дёрнуться, но Стука демонстративно взвёл курок. Сова почему-то надулась и отошла на пару шагов от Язвы.

– Его надо накормить и дать отлежаться – иначе никто не поверит, что он хорош, – вставил подошедший Аспид, – Он выглядит, как кусок змеиной блевотины. Я бы такого не купил.

Язва снова расхохоталась. И отпустила Кота-Константина.

– Твоя правда. Вы с Совой отведёте его к остальным и проследите, чтобы пацана привели в порядок. Вид он должен иметь товарный. А мы пока отметим нашу удачу.

Язва не глядя махнула Молчуну, Стуке и Ротору и они отправились к бару. Молчун лишь оглянулся напоследок и увидел, как Сова прямо на месте меняет Коту повязку на ране, о чём-то с ним переговариваясь под присмотром Аспида.

С рассветом они двинулись в путь, оставив Четвёртый Перекрёсток и болтающегося над его воротами в петле экс-казначея позади. Снова жара, ветер, пыль и километры Дороги впереди. По мнению многих – и Молчуна в том числе – отрезок между Четвёртым и Пятым Перекрёстками всегда был одним из самых скучных и в то же время спокойных: здесь Дорога оказалась поднята на приличную высоту над равниной при помощи насыпей и мостов и к ней не приближались ни перелески, ни руины городов и посёлков.

Километры Дороги один за другим оставались позади. Навстречу тянулись лишь караваны и отдельные машины торговцев, жаждущих нажиться на грядущем празднике в Столпе. Спустя пару часов этого безынтересного пути Сова не выдержала и нарушила закрепившийся между ней и Молчуном негласный пакт о том, чтобы избегать лишних разговоров.

– Как ты попал в банду?

Молчун пожал плечами.

– В смысле – не помнишь или не знаешь?

– Как все, – снова пожал плечами он.

– А как все? Твои родители были из банды?

– Родители погибли. Я спрятался, потом скитался и попал к Перекрёсткам.

– Разве таких большинство? – искренне удивилась Сова.

– Ты хочешь рассказать свою историю. Валяй, – усмехнулся Молчун. Он почему-то всегда знал, когда людям надо выговориться. Почему бы и нет – пусть развлечёт в дороге. Однако на следующем же Перекрёстке он купит пару колонок и восстановит свой музыкальный агрегат, который избавит его от необходимости болтать с девчонкой.

– С чего ты взял, что я… – собралась обидеться Сова. Но Молчун бросил на неё такой взгляд, что она тут же передумала кокетничать и выпендриваться, – Ладно. Моих родителей замочили Перекрёстки. Они забрали меня и брата из дома. Он был постарше и его продали. А меня решили оставить – сказали, девок стало маловато в последнее время.

Молчун кивнул: лет десять тому перекос был таким огромным, что их за глаза кликали то мужским монастырём, то шайкой педиков. Все, кто так говорил сдохли страшной смертью, но потом пару лет в клуб старались набирать много девчонок – чтобы обеспечить естественный прирост. Среди пришлых были хорошие бойцы, вроде Молчуна, однако большинство рождённых крестьянками и рабынями детей так и оставались крестьянами и рабами, как их ни учи и во что ни одевай. Только тигрица родит тигрят и воспитывает тигров – так говорят старейшие из Перекрёстков.

– Повезло тебе, – он немного сбавил обороты и отпустил остальную кавалькаду чуть вперёд, чтобы не глотать за ними пыль во время разговора: ни бандана на лице, ни маска шлема не помогают от этих едких облаков.

– В смысле?! Что вы… Что они жестоко замочили моих родителей и похитили нас с братом?! – Сова буквально взорвалась. Похоже, несмотря на всю учёбу и муштру, голова у этой девки ещё полна чуши и дурацких идей.

– Во-первых – что Язва тебя не слышит. Во-вторых – что ты резко проскочила промежуточные стадии и оказалась на вершине пищевой цепи.

– Это должно меня примирить со случившимся?! Да ты просто бесчувственный кусок… – Сова всё не унималась и под конец почти кричала. Молчун резко ускорился и в результате пыль и песок попали ей в глотку и ненадолго заткнули. Молчун снова чуть отстал от остальных.

– Если не мы, так кто-то ещё. На Дороге, в Степи, в лесах и на побережье, в каждом сраном городе каждый долбаный день слабых имеют сильные. Только став сильной ты можешь не бояться. Это твой долг. Перед собой и близкими. Твои родители были классными, добрыми ребятами. И они тебя подвели. Кинули тебя, подставили и бросили на произвол судьбы. Потому, что не были сильными, – Молчун выговорился и, не давая Сове опомниться тут же снова выкрутил газ до упора.

Однако девчонка настолько опешила от услышанного, что даже не собиралась отвечать. Некоторое время они оба просто смотрели на дорогу, думая каждый о своём. Наконец, Сова легко дотронулась до локтя Молчуна, давая понять, что хочет сказать что-то. Молчун сперва не собирался реагировать, но та не убирала руку, хотя больше ничего не предпринимала – терпеливо ждала. Похоже, чёртова девка не знает, что такое сдаваться, но хотя бы уважает его старшинство. Он немного скинул скорость и отвернул ближе к обочине, чтобы выйти из пыльного шлейфа грузовика Ротора.

– Прости, – Сова посмотрела на Молчуна и ждала, пока тот не оглянулся на неё и не кивнул в знак согласия, – Теперь я понимаю, что ты имел в виду. Спасибо, это важный урок. Только знаешь: ты не должен так сильно ненавидеть своих родителей. У них ведь тоже была своя жизнь и своя правда.

Молчун задумался, но не стал спешить возвращаться на своё место в кавалькаде. Он заговорил лишь спустя пару минут.

– Правда всегда одна. Трактовок много, – решив, что на этом разговор закончен, Молчун снова выкрутил газ, однако Сова поспешила жестом остановить его. Молчун начал раздражаться, но немного сбавил обороты.

– Рабы и… Кот – что будет с ними? – похоже, Сова не слышала про Арену. Странно. Должно быть, она с севера или с островов.

– Сильные будут драться на Арене. Сдохнут или получат свободу, если повезёт. Слабые будут до конца жизни их обслуживать.

Сова молча кивнула. Молчун удовлетворённо ухмыльнулся: она поняла урок. А дальше ясно будет, насколько приняла и усвоила.