Читать книгу Любовь провокатора - Станислав Белковский - Страница 5

Ну что.

Дни и события вокруг инаугурации Владимира Путина, включая московский «Марш миллионов» и акцию «Оккупай Абай» у памятника Абаю Кунанбаеву на Чистых прудах, показали, в общем и целом, что мы с вами, дорогой читатель, не промахнулись. Мы по-прежнему можем быть уверены, что:

А) запрос активной части общества – русских образованных горожан (РОГов) – на то, чтобы стать полноценными европейцами и жить в России как европейском государстве, никуда не рассосался, он стабилен и долгосрочен, он – до победного конца;

Б) застоя таки не будет, кто бы что ни говорил; почему – см. п. А;

В) перестройка-2 продолжается и набирает обороты.

«Марш миллионов» подтвердил еще один важный тезис, с которым автор этих строк давно носился, как с писаной торбой: радикальная часть протеста стимулирует сугубо мирную, и потому их не надо противопоставлять. Помните, мы с вами уже обсуждали: если бы группа оппозиционеров не пошла на прорыв к ЦИКу/Лубянке 5 декабря 2011 года и лидеров бы не арестовали, еще неизвестно, состоялись бы Болотная площадь и проспект Сахарова в таком неубиенном масштабе.

Ошибся я – как, впрочем, и подавляющее большинство активных/пассивных наблюдателей – лишь в оценке численности марша 6 мая. Я помню, за пару дней до этого события мы перетирали грядущий марш с депутатом Госдумы Ильей Пономаревым и сошлись во мнении, что 20–25 тысяч – это предел. Потом, когда выяснилось, что народу пришло примерно втрое больше, я спросил Илью Владимировича:

– А чего это мы с тобой так лоханулись? Почему столько пришло?

– Потому что накануне прошел дождь, – со всей неприкосновенной твердостью всеобщего избранника ответил мне Пономарев.

Я, правда, забыл у него уточнить: может, он имел в виду телеканал «Дождь», действительно сделавший немало для мобилизации/консолидации протестного актива? Но в любом случае Пономарев прав. И был бы столь же прав, ответив, что причина – неурожай кофе в Колумбии или пожар в Вороньей слободке. Грубо говоря, на поверхностном уровне смысл ответа: «а фиг его знает», оно же «по кочану».

Но на глубинном уровне – смысл иной, куда более интересный. Как любил говаривать в аналогичных ситуациях старший коллега Ильи Пономарева по левому движению Владимир И. Ленин, такова воля истории. Что еще может быть сформулировано в виде известного (вам, мой преданный читатель) «закона Белковского»: в истории всегда происходит то, что должно произойти. Потому что субъект истории – Господь Бог, и Он, как водится, располагает.

Значит, если России суждено стать национальным государством европейского образца, то так и пойдет дальше. К 2018 году мы будем жить в другой России без кавычек. Только не надо просить у меня бизнес-план и график мероприятий. Все произойдет как-то вроде само собой, в соответствии с упомянутым законом. Мы-то с вами помним, например, что 19 августа 1991 года ситуация казалась совершенно безвыигрышной: «против меня войска, против меня штыки, против меня – тоска, руки мои тонки». А уже 21-го история прямиком пошла туда, куда только и могла пойти. А украинская революция 2004 года? Никто (ну, почти никто) ведь в нее не верил, пока она таки реально не началась.

Что-нибудь такое случится и на этот раз. Ведь Тот, Кто располагает – не фраер.

Хотя скачку участников акции 6 мая есть и вполне рациональное объяснение. В команде протестующих произошла замена. Многие из тех, кто делал атмосферу на Болотной/Сахарова, разъехались по дачам, Турциям и тем самым Европам. А их место заняли люди, которые так поступать не привыкли или привыкли, но не всегда. Протест стал менее столичным, добрым и гламурным. А более – провинциальным (а значит, глубинным), злым и серьезным. И еще: более левым (в идейном смысле).

И это хорошо. Потому что чуть позже первая колонна вернется с дач и объединится со второй. И протестная жизнь продолжится.

Что бы там себе ни думал Владимир Путин.

Хотя я сам давно уже призывал оппонентов власти перестать поминать Путина всуе. Ведь чем чаще поминаешь – тем он сильнее. Он напитывается энергией этого бесконечного поминовения.

Повторю еще раз мысль, которая кажется мне не архи-, но все же важной. Путин никакой не кровавый тиран. Примеров и доказательств тому – вагон и большая телега. Но, если совсем уж просто. Когда проект «Гражданин поэт», в котором тирана жестко костерят через слово, концертирует в Barvikha Luxury Village, в трех км от путинской резиденции, или в Театре эстрады, чей директор Геннадий Хазанов столь трепетно относится к первому лицу РФ, – это что?

Путин – не только не тиран, но даже, строго говоря, и не лидер. Он – бренд, символизирующий сложившийся у нас с позднеельцинских времен гламурный авторитаризм. Свою функцию бренда он выполняет заподлицо. Кто-то с помощью бренда берет миллиардные кредиты в госбанках (о которых сам ВВП, как правило, ничего не знает, а если/когда узнает, то даже уже и не удивляется), а кто-то – оправдывает свою скороспелую оппозиционность. Проблема же Путина не в ручном управлении, как многие думают – страна управляется таким количество шаловливых рук, что за ними уже никак не уследить, – а в том, что всякий бренд успешен только тогда, когда он модный. А бренд «Путин» таким быть перестал. И потому придется ему сойти.

Но помимо Путина-бренда есть, конечно, и Путин-человек. Возможности его не стоит преувеличивать (опять же см. выше), и дело, конечно, не в нем. Но понимать этого человека, раз мы уж так любим перемыть ему упругие кости, нам придется.

Почти 13 лет (собой и Господом храним), что ВВП так или иначе находится при большой власти, его многочисленные слова и доминирующие действия все-таки уже позволяют сделать нам некоторые выводы, раз мы тут типа аналитики, а не просто пришли компоту с белым хлебом покушать.

Путин – не диктатор и не властолюбец. Он просто легкий мизантроп в целом и тяжелый русофоб в частности.

С ВВП в его относительной молодости (первой половине 1980-х годов) случилась страшная история. Оказавшись на работе в ГДР, он неожиданно увидел живого немца. И обалдел.

Он вдруг понял, что в мире есть категория человеческих существ, способных работать даже без дула автомата, приставленного к коллективному виску, и выдавать результат без семикратного напоминания в течение дня. Что можно быть на работе трезвым, причем даже в рабочее время. Это антропологическое открытие смутило Путина. И, похоже, он пришел к выводу, что власть (не в России, а вообще), как и философия (здесь сошлемся на Венедикта Ерофеева), должна быть немецкой. Если получится.

Судя по всему, Путин должен думать примерно так. Русский человек – он, конечно, добрый и хороший, сострадательный и созерцательный, рыбак и батрак и мира осеннего мрак. Но он не пригоден к последовательному целенаправленному труду, к мирному неэкстремальному созиданию. Русский – это машина генерации проблем (а не их решения), человек-пиздец, способный смести все на своем пути, неукротимый сеятель энтропии, живое воплощение второго начала термодинамики. Часть той силы, что вечно хочет блага, а получается как всегда. Герой старого анекдота, который, оказавшись в тюремной клетке с двумя шарами, один шар сломал, а другой – потерял.

Потому ему (этому человеку) нельзя давать выходить на оперативный простор. Ему надо четко указать его узкое место, изолировать от пространства возможностей, время от времени утирая сопли холщовым (но ни в коем случае не шелковым, чтобы не зазнался) носовым платком (это и есть социальная политика). Ну, и время от времени утешать рассуждениями/пояснениями, что, дескать, Россия в очередной раз встала с колен, а быть бессловесным рабом Империи – это честь и счастье, не доступные всяким заморским дуракам.

Задача Путина – не мобилизовать русский народ. А наоборот. Предельно расслабить, чтобы не рыпался. Риторика ВВП должна проходить по категории седативных препаратов аминазиновой группы. Ибо вокруг – что-то двойное сплошное имени легендарного Кащенко. Потому формальное содержание этой риторики не имеет значения, и не надо даже об этом думать (и особенно – говорить, т. к. жизнь коротка, времени до конца света все меньше). Вообще, ВВП был бы идеальным главным врачом советской психушки, но жизнь, как это нередко бывает, указала ему совсем иной путь.

Вот президент РФ подписал стратегический суперуказ «О долгосрочной государственной экономической политике». В указе обещано: создание и модернизация 25 млн. высокопроизводительных рабочих мест к 2020 году, увеличение объема инвестиций не менее чем до 25 % ВВП к 2015 году и до 27 % – к 2018 году. Перед правительством (тем, которое во главе с Дмитрием Медведевым, ха-ха-ха) поставлена задача увеличить производительность труда к 2018 году в 1,5 раза относительно уровня 2011 года, а долю продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП к 2018 году – в 1,3 раза относительно 2011 года.

Разумеется, будучи человеком по-своему вполне разумным, Путин не может верить, что обещания будут выполнены. Космические корабли не начнут бороздить Большой театр. Хотя бы по двум причинам: 1) космических кораблей у России теперь нет – «спиздили, бляди» (© В.В. Геращенко); 2) после реконструкции, проведенной влиятельными бизнесменами братьями Магомедовыми под патронажем Д.А. Медведева, Большой театр больше не готов к приему космической техники. Для обоснования обратного, конечно, существует какой-нибудь случайный вице-премьер Дмитрий Рогозин, но, глядя в его честное лицо, истерзанное многолетними устрицами брюссельского розлива, быстро приходишь к выводу, что это никак не может быть серьезно.

Потому, собственно, истинный message высочайшего повеления только один: дорогие россияне, отгребитесь! Вам указ, вы и выполняйте. Если сможете, неразумные подданные мои.

Путин ничего не строит и никуда не ведет. Его самодовлеющая сверхидея – стабильность. Сделать с этой страной (по вышеуказанным причинам) все равно ничего невозможно. И раз уж я оказался у власти по какой-то иронии постсоветской судьбы, то единственное, чего могу добиться – чтобы не развалилось. Я это и делаю. Кто может, пусть сделает лучше. Хотя не сможет никто. Ибо кругом одни жулики и сволочи, алкоголики и тунеядцы, туды их в качель.

Вот, помню такую историю. В начале 2000 года я через своего тогдашнего босса Бориса Березовского как-то слегка взаимодействовал по касательной с предвыборным штабом ВВП. Однажды я принес им (штабу) несколько тем и идей – с моей точки зрения, находившихся на опасной грани гениальности. Темы и идеи призваны были помочь Путину резко нарастить хрупкий рейтинг. Штаб все взял и через пару дней ответил:

– Идеи прекрасные, Владимир Владимирович от всего отказался.

– Почему, раз идеи прекрасные? – спрашиваю я, слегка опешив (ну молодой был еще, что возьмешь!).

– А потому, что рейтинга и так хватает для победы в первом туре. А самое главное, как считает Владимир Владимирович – не расплескать.

Вот это «не расплескать» и есть неформальный слоган путинского президентства. Отсюда и мания стабильности.

Что из этого вытекает? Что Путин – не безудержный самодур, а все же политик, действующий в предлагаемых обстоятельствах. В начале нулевых годов перед ним стояла задача защитить собственность ельцинского правящего класса – он ее решил. (Чему сам до сих, кажется, удивляется, хотя щипать себя за мягкие части тела, за истечением срока давности, уже перестал).

И если сегодня он через силу и слабость поймет, что активный, длящийся и неразрешимый обычными седативными методами конфликт с РОГами несет угрозу его фирменной стабильности, он, вполне возможно, таки пойдет на уступки. Не только политические, но даже психологические.

Во многом потому, что РОГа – это люди, которые не вполне соответствуют путинскому представлению о русском предмете. РОГа внутренне готовы к ответственному европейскому созиданию.

Так что борьба за власть только начинается, не бойтесь.

Надо сказать, что у Путина в нашей истории был предшественник. Император Петр Великий.

Нет, я вовсе не хочу сравнивать их напрямую. У Петра были огромные планы и амбиции, у ВВП их нет. Петр строил великое государство, европейское по форме и азиатское по содержанию. Путину бы – только то самое «не расплескать».

Но что-то общее у них есть. А именно – отношение к русскому народу. Потому что Петр тоже в молодости увидел немца (в широком смысле). И тоже прибалдел.

Император, как мы знаем, нещадно обращался со своим народом. Но самая изощренная месть русским, которую он задумал и учинил – это Санкт-Петербург. Иезуитски названный как бы не в честь основателя, а совсем даже во имя святого апостола Петра.

Петр I решил построить имперскую столицу на болоте, в депрессивном климате, любой ценой. Во влажной атмосфере, где всякий мыслящий человек рано или поздно понимает: пора идти убивать старушку, ибо семый час давно. Не случайно титульный славянофил Иван Аксаков призывал ненавидеть Петербург всем сердцем и видел в том ключевую задачу истинно русского человека.

И правящая династия в таком месте тоже может быть только немецкой. Не случайно же, как только немецкая династия слилась, столица уехала обратно в Москву, где до сих пор и остается. А новообретенный Ленинград, город-герой поэмы без героя, стал просто крупным населенным пунктом.

По сути, в имени главного оппозиционного места нынешней России заложена поистине гоголевская мистика. Ведь Болотная площадь – это и есть Санкт-Петербург, в его полном объеме, заочный и дослезный, Достоевский и бесноватый. Помните анекдот: у наркомана спрашивают, как найти площадь Ленина? Наркоман отвечает: очень просто – длину Ленина умножить на ширину Ленина.

И вот из глубин этой самой Болотной площади, подобно плевку, сделанному некогда в Солярис, вышел на поверхность российского государства Владимир Путин. Ему ли не постичь эмоций тех, кто сегодня стоит против него?

Попробуем сделать выводы.

Итак, для продолжения протестов, а значит, и политических реформ, есть все основания.

Когорта новых оппозиционных лидеров в основном построена. Это, прежде всего, (по алфавиту) Алексей Навальный, Илья Пономарев, Сергей Удальцов, Илья Яшин. Отдельно (вне алфавита) – Ксения Собчак, чья политическая капитализация за последние месяцы выросла многократно.

Еще, пожалуй, вскорости появится два-три новых человека той же плеяды. Если я не ошибаюсь.

Преимущество молодых лидеров не только в том, что они мыслят по-новому, не как предшественники, привыкшие за любым чихом бегать в Кремль. Но и в новой эстетике, которая для политики весьма важна. Ведь когда смотришь на портрет Собчак с Навальным, где-то на Чистопрудной сцене – это Боттичелли. «Весна» и «Рождение Венеры» в одном флаконе. А съезд «Единой России» – чистый, конкретный Босх. И здесь уже ничего не изменишь.

Ну и, конечно, остается еще Михаил Ходорковский. Который по полной программе побывал в аду при жизни, потому у него – особые права. Молодежь, так или иначе, должна к нему прикоснуться.

И, хотя в России нормальным внутренним неискусственным состоянием остается пессимизм, я вижу поводы для оптимизма.

Стандартное кухонное рассуждение, что смена власти не приведет к исцелению вечных русский болезней, прежде всего – коррупции, лишено как бытовой, так и научной логики. (Хотя в нем и сквозит типичная, роковая путинская обреченность). Во-первых, потому что дорога в тысячу ли начинается с одного шага, а все в жизни когда-то бывает в первый раз. Во-вторых: если у корейцев и (почти) бразильцев почти получилось, то мы-то чем так уж хуже?

Прорвемся.