Читать книгу Национальная идея и идеология России в современном политологическом дискурсе - Станислав Чагин - Страница 5

Итак, какой вектор развития выбрать русскому (российскому) народу. Отстаивать ли исконно почвеннический путь с небольшими вкраплениями либеральных нововведений или пойти на экстренные преобразования в обществе от реформ в образовании, до максимального искоренения коррупции, как источника всех зол. Разумеется, это возможно при том, что внешняя политика России останется такой, какая она есть на данный момент и с дальнейшим ее активным развитием на мировой арене.

Приведу отрывок из работы Панарина А.С. «Православная цивилизация» с его размышлениями о причине падения Третьего Рима, который олицетворяет на данный момент Москва: «Почему пал «Третий Рим»? Проигрыш в экономическом, научно-техническом и военном соревновании с динамичным Западом, нетерпимость коммунистической тирании для новой, пост-традиционалисткой личности, жаждущей свободы, самоопределения и правовых гарантий, наконец, бунт закабаленных народов против советской империи и жажда национальной самостоятельности»[18].

Также и Александром Дугиным была озвучена мысль о необходимом русском культурном ренессансе, который вслед за Русской весной так и не наступил, хотя ему, для созревания необходимо время. Без такого подлинного возрождения истинно русской культуры без его полноценной замены западному культурному влиянию о настоящей модернизации России не может идти и речи. Там же автор пишет: «Сегодня среди культурологов уже возобладало мнение, что модернизация посредством вестернизации не единственно возможный и даже не лучший путь развития. Вполне возможен и другой вариант: модернизация через реконструкцию собственной цивилизационной традиции»[19].

Отличным примером в этом плане может служить Япония, которую Александр Гельевич Дугин оценивает очень высоко в плане сохранения собственной идентичности: «В период Первой мировой войны Япония резко сближается со своим бывшим противником Россией. Так, заключается пакт о совместной стратегии в отношении Китая, где общей задачей Токио и Санкт-Петербурга становится недопущение присутствия какой-то внешней силы, способной бросить вызов интересам, как России, так и Японии. Этот союз был реализацией планов того консервативного крыла японского руководства, которое видело Японию как восстановленное традиционное общество, а в этом смысле Российская Империя, в противоположность державам Запада, была союзником»[20]. Если бы не Октябрьская революция 1917 года, то союз двух великих евразийских цивилизаций занимал бы лидирующее положение в мире, возможно, оттеснив бы как атлантистов, так и коммунистический Восток в лице Китая (с чем мог бы согласиться и Владимир Жириновский, который коммунистический Китай не жалует, предпочитая режим Чан Кайши в качестве лучшего союзника).

Если по определению того же Панарина наша цивилизация называется православной (в основном), то японская синтоистской, если брать терминологию Хантингтона, что религия в становлении и определении цивилизации играет решающее значение. Японцы, правда, в отличие от представителей православной цивилизации сохранили свою династию полубожественных императоров, что оказывает сильнейшее влияние на остатки пассионарности японцев. Стоит отметить открытие Хантингтона об уникальности японцев в том плане, что их цивилизация стоит особняком, по средине буддийской и синской цивилизаций, имея прототюркские корни, что наводит мысль о дальнем родстве народов России и Японии.