Читать книгу Байкал. Истории сибирской старины - Станислав Гольдфарб - Страница 3

Можно лишь догадываться, что испытал древний человек, открывший для себя Байкал. Одно совершенно очевидно: кроме поклонения этой водной стихии, пращур попытался понять, как взаимодействовать с ним. Это необъятное водное пространство, леса и горы должны были стать источником жизни, всего необходимого для жизнедеятельности. Человек избрал путь взаимодействия, который оправдался и позволил ему обеспечивать настоящее и будущее свое и своих потомков.

Более 130 лет тому назад в одной из первых книг для учащихся иркутских школ, училищ, гимназий, которая называлась «Иркутск и Иркутская губерния», о Байкале читаем: «Байкал имеет огромное значение для иркутской губернии. Он снабжает ее одним из главных продуктов продовольствия – рыбою». Действительно, Байкал служил природной фабрикой продовольствия. Но он не просто кормил, поил и одевал. Он стал миром для тех людей, которые жили на его берегах, соприкасались с ним, влияя во многом на их представления об окружающей действительности, формируя философию, стиль жизни. В совокупности все это можно определить как систему нравственных ценностей.

Байкал – это наиболее простой и зримый пример взаимоотношений человека и природы: от гармоничных взаимоуважительных до хищнических и исключительно потребительских.

На этих контрастах возникло собственно экологическое движение в СССР, стали пропагандироваться экологические ценности, продолжилось наполнение понятия «окружающая среда» практическим содержанием. Байкал, конечно же, стал центром накопленной истории. Археолог В. В. Свинин, анализируя итоги археологических исследований на Байкале, сделал предположение, что заселение берегов Байкала древним человеком, возможно, произошло еще в верхнем палеолите, а сам Байкал не был препятствием для передвижения и контактов между палеолитическим и мезолитическим населением Прибайкалья и Забайкалья. Он писал: «В период мезолита, когда на территории Прибайкалья вызревает новый хозяйственный уклад, характеризующийся комплексным использованием природных ресурсов края и, в первую очередь, освоением его водных богатств, побережье Байкала широко заселяется первобытным человеком».

В известной пятитомной «Истории Сибири» утверждалось, что на берегах Ангары и Байкала «существовал мощный очаг первоначальной художественной культуры. Культура эта находилась на том же уровне, что и одновременные центры палеолитического искусства в Западной Европе».

Ученые, исследовавшие петроглифы байкальской скалы Саган-Забы, были поражены той точностью, с которой древний художник передавал на камне события повседневной жизни. «Выбивая на скале оленя, человек верил, что изображение поможет обрести над зверем волшебную власть. Он стремился нарисовать его как можно ближе к натуре, с характерными особенностями: гибкую, пластичную фигуру с ветвистой тяжелой короной рогов над изящной мордой, с сильными и быстрыми ногами.

Олень изображен летящим в прыжке. Его шея слегка отклонена назад, передние ноги поджаты, а задние вытянуты после мощного толчка. Вся фигура животного наполнена порывом и экспрессией…

Другой рисунок показывает лосиху. Это большое, в половину натуральной величины изображение представляет животное в спокойной позе. Лосиха как бы остановилась на лесной опушке и прислушивается к какому-то шороху. С удивительной точностью древний мастер передал общие очертания и пропорции грузного тела лосихи, с массивным брюхом, с несколько удлиненной горбоносой мордой. Очень живо он нарисовал и детали лосиной головы: круглые, как бы настороженные глаза, мягко очерченную верхнюю губу, нависающую над нижней, которая переходит в подгубную серьгу – вместилище души зверя. Внутри очертаний живота лосихи располагаются линии, изображающие две схематичные человеческие фигурки с широко раскинутыми руками. Эти фигурки – изображения заклинателей духов, шаманов. Они нарисованы художником в ритуальной пляске-камлании.

Их ноги широко расставлены и согнуты в коленях, головы венчает традиционный головной убор, напоминающий бычьи рога. Линии правой руки большей по размеру фигурки преувеличенно длинны и образуют на конце утолщение, которое, по-видимому, выражает один из атрибутов шаманского ритуала: жезл, волосяную щетку-колотушку, может быть, небольшой бубен…

Изображение шаманов внутри живота лосихи – чрезвычайно редкое и очень любопытное явление. Этот рисунок – изображение легендарной «матери-зверя», тотема шаманов некоторых из древнейших сибирских племен, своеобразная монументальная иллюстрация одного из ныне полузабытых мифов о лосихе-прародительнице».

Потом художник дорисовывал сюжеты земледельческой и скотоводческой деятельности. Здесь есть лебеди и утки, готовые к перелету. Академик А. П. Окладников относил эти рисунки к концу второго тысячелетия до н. э.!

В раннем неолите появляются лук и стрелы, проводятся первые опыты шлифования камня, изготовляются разнообразные приспособления для рыбной ловли. В 1966 году на мысе Шаманка иркутские археологи открыли поселение неолитической эпохи. Выяснилось, что главным занятием живших здесь людей были охота, рыбная ловля, собирательство. В то время совершенствовалась техника владения орудиями охоты, для их изготовления использовались новые материалы, например, зеленый нефрит.

Люди эпохи неолита старались расселяться вблизи больших водоемов, которые давали возможность добывать пищу. И, как считают археологи, здесь, на берегах рек и озер, люди жили в течение длинного ряда поколений. Б. Э. Петри «реконструировал» жизнь такого прибрежного стойбища. «Само селение состояло из небольшого числа жилищ. У самой полосы прибоя лежали вытащенные на берег челны. За ними стояли шесты, на которых развешивались для сушки сети. Еще дальше от берега устраивались очаги из трех камней для варки пищи, а несколько ближе к краю обитаемого места сооружались печи для обжигания, горшков. Линия очагов была местом, где обитатели поселка проводили наибольшую часть времени. Здесь раскладывались большие каменные плиты для чистки рыбы, здесь происходила трапеза и повседневные работы.

На заднем плане стояли жилища; летом неолитики жили в конусообразных юртах, состоявших из жердей, покрытых, по-видимому, лиственничной корой, придерживаемой у земли большими и малыми каменьями. Посреди жилья стоял очаг из трех камней на случай ненастной погоды. Зимою жили в четырехугольных землянках. Древние жители нашего края обладали, как нам доказывают дошедшие от них вещи, выраженною любовью к украшению всего, что являлось делом их рук; несомненно, они украшали свои дома богатой резьбой и рисунками.

Жизнь рыбачьего поселка протекала шумно и хлопотливо; событиями служили обильный улов рыбы, возвращение с окрестных гор охотников, отягченных добычей, и прибытие лодок с гостями из соседнего поселения».

Петри считал, что неолитический человек в Прибайкалье был миролюбив; ученый не нашел никаких доказательств его воинственности.

Добавим еще несколько важных штрихов к характеристике сибирского человека эпохи неолита.

Исследователи (в частности, Н. П. Егунов) отмечали, что неолитический человек в Предбайкалье к концу неолита не просто освоил рыбную ловлю, а поучаствовал в расцвете отрасли. Это способствовало разнообразию в пище и созданию обширных поселений, которые были самодостаточны в своей жизнедеятельности. А. П. Окладников в ходе своих археологических исследований осторожно предположил даже существование коллективного первобытно-общинного производства.

Равноправие среди людей времени неолита археологи усмотрели и в характере погребений: они во многом единообразны, хотя найдены и индивидуальные захоронения.

Именно во время неолита начинается миграция племен: прибайкальские охотники, собиратели и рыболовы оказываются на территории Забайкалья и Приамурья. Появляются здесь племена кочевых бурят. По некоторым данным археологов, этнографов и этнолингвистов, отдельные пробурятские племена сложились в конце неолита и в эпоху бронзы (2500—1300 годы до н. э.). Начало II тысячелетия до н. э. в Прибайкалье – эпоха металла, или бронзовый век. Появление новых материалов – бронзы и меди – сыграло выдающуюся роль в истории человечества, в том числе и населения Прибайкалья. Ведь использование орудий труда из металла значительно улучшило качество обработки рыболовных и охотничьих снастей, расширило возможности человека в добывании пищи, выделке одежды. Историки попытались реконструировать внешний вид обитателей Прибайкалья. «Характерной и наиболее яркой деталью костюма глазковцев был передник, украшенный кольцами и кружками из нефрита или бусами. Если кольца и диски нашивались на передник по одному или нескольким экземплярам, то перламутровые бусы в некоторых, наиболее богатых погребениях встречаются сотнями… На головной убор нашивались диски из нефрита и мрамора, а также кольца из того же материала и бронзы. В других случаях на головной убор прикреплялась полоса из перламутровых бус или клыков марала, которые сочетались иногда с кольцами и дисками. Реконструированный по расположению украшений головной убор глазковцев близок к тунгусской шапочке».

Любопытная деталь: именно в это время в Прибайкалье, как считают историки, изменяется удельный вес рыболовства в экономике. Если раньше этот вид деятельности был подчинен охоте, то теперь он становится ведущим.

Некоторые исследователи пришли к выводу, что в Южной половине Байкала, верховьях Лены, Ангары и Селенги происходит в это время формирование особого этнографического комплекса тунгусских племен. Появились специфические элементы быта: берестяная лодка, сложный лук, кафтан из цельной шкуры, полы которого стягивались на груди вязками поверх узкого нагрудника. Жилищем тунгусов становится конический чум.

Начиная с третьего века до нашей эры на огромной территории, в том числе и на прибайкальских землях, происходят события исторической важности: возникают ранние государственные объединения хунну, жужаней и древних тюрков. Монголоязычные племена наступают на Прибайкалье и постепенно осваивают его. Много веков спустя, когда было создано Монгольское государство во главе с Чингиз-ханом, Забайкалье и, соответственно, Прибайкалье уже находились в центре политических событий.

В конце I тысячелетия до н. э. в степях Монголии и Забайкалья появились гуннские памятники. Гунны создали мощное государство, которое распространило свое влияние и на прибайкальские земли. В районе южного Прибайкалья произошло скрещивание среднеазиатских и восточных гуннов. Гунны, как известно, были воинственным народом, главным родом их войск являлась конница. Во главе родов стояли старейшины, сохранялись органы родового строя – Совет старейшин и народное собрание. Во главе гуннского общества стоял верховный вождь.

В более поздние времена, в VI—X вв., Прибайкалье населяли разные народы тюркской группы. Наиболее сильными были племена курыканов и байырку, «обладавшие достаточно развитой культурой, имевшие письменность, знавшие различные ремесла и умевшие добывать железо; основу их хозяйства составляли полукочевое скотоводство, земледелие и охота». Курыканы и байырку занимали особое место среди племен, населявших Восточную Сибирь. По данным историков, «памятники этой культуры – поселения, городища, могильники, стоянки, наскальные рисунки (писаницы) – были распространены по обоим берегам Байкала в следующих пределах: низовья Селенги у Кабанска, долина Баргузина, Тункинский край, долина Ангары до Балаганска… Основной областью курумчинской культуры являлась южная часть Приангарья и Приленского края с заключенной между ними частью Байкальского побережья и острова Ольхон».

Байкал в разные годы входил в число территорий, подвластных государству Хуннов. Оно, по определению Л. Гумилева, было кочевой державой, которая сложилась в 209 г. до н. э. Тогда же была построена Великая китайская стена, которая стала своеобразной границей между Китаем и Великой Степью. «Стена была проведена не только по географической, но и этнографической границе Китая; население, жившее к северу от стены, считалось китайцами „варварским“, чужим как по происхождению, так и по образу жизни, а в политическом отношении враждебным, к чему были весьма веские основания. Именно там сложилась держава Хунну».

Хунны жили на землях современной Внутренней и Внешней Монголии, Джунгарии, Южной Сибири. Стержнем их хозяйственной жизни являлось кочевое скотоводство.

Производственный результат кочевого скотоводства – это прежде всего мясо, кожа, мех. Одежда, хлеб, посуда приобретались в ходе меновой торговли. «Кочевники вообще, а хунны и тюрки в частности, изобрели такие предметы, которые вошли в обиход человечества как нечто неотъемлемое от человека. Такой вид одежды, как штаны, без которых современному европейцу невозможно представить себе мужской пол, изобретены кочевниками еще в глубокой древности. Стремя впервые появилось в Центральной Азии между 200 и 400 гг. Первая кочевая повозка на деревянных обрубках сменилась сначала коляской на высоких колесах, а потом вьюком, что позволило кочевникам форсировать горные, поросшие лесом хребты. Кочевниками были изобретены изогнутая сабля, вытеснившая тяжелый прямой меч, и усовершенствованный длинный составной лук, метавший стрелы на расстояние до 700 м. Наконец, круглая юрта в те времена считалась наиболее совершенным жилищем».

Затем Прибайкальские земли оказалось в зоне влияния Сяньби. Сяньби представляли собой кочевые племена. Они кочевали преимущественно на территории современного автономного района КНР – Внутренней Монголии.

После падения державы Сяньби прибайкальские земли отходят Жужанскому каганату, граница которого на севере доходила до Байкала. Точное происхождение жужаней неизвестно.

Тюркский кагант был последней могущественной державой, которая объединила степи от Желтого моря до Черного.

Сеяньтоское ханство, границы которого простирались от Алтая до Хингана и от пустыни Гоби до Байкала, сменило ханство Уйгурское. По мнению ряда сибирских археологов, центром его являлся бассейн реки Селенги.

Нетрудно заметить, что Байкал и территории вокруг него входили в состав государств, которые в разные годы играли ключевую роль в мировой истории, формировании этносов и культур.

Прибайкалье связывалось и с именем великого полководца и завоевателя Чингис-хана. По одной из легенд, которую записал академик Миллер, именно на Ольхоне находился огромный котел монгольского хана, по другой – великий монгол завещал похоронить себя именно на Ольхоне.

В X—XI вв. территория вокруг Байкала и сам Байкал обозначались монголами как Баргуджин-Токум.

Древнейшая история Байкала под стать его уникальности. Генрих Шурц писал: «В древнейшей истории Средней Азии монголы так мало фигурируют, что позволительно сомневаться, имеем ли мы здесь вообще дело с народом, корни которого уходят далеко в прошлое. Первоначальные поселения монголов, насколько это поддается исследованию, лежат на северной окраине среднеазиатской степи в области озера Байкал. Но именно эта северная окраина является ареной, где образовались самые важные государства номадов, настоящим ядром пастушеских народов-завоевателей; здесь гунны продержались до самого конца, здесь было сосредоточие тюркского владычества. Кочевые народы, населявшие эту область в новейшее время, главным образом из обломков более древних этнических элементов, и заключали в себе остатки всех прежних обитателей».

По рассказам Л. Н. Гумилева, на берегах Байкала и к западу от него жило племя меркитов. «Что это за племя, – писал Гумилев, – никто не знает. Сейчас роды меркитов есть среди некоторых алтайских племен, но это потомки, сменившие свой язык. Есть три мнения: что это тюрки, что это монголы, что это сомадийцы-самоеды, то есть оставшиеся здесь, не ушедшие на север. Мне последнее мнение кажется наиболее вероятным, но доказательств ни у кого нет, и у меня тоже, это просто интуиция. Так вот эти меркиты были очень воинственное племя. Меркиты воевали очень долго, до 1208 года, пока их не разбили окончательно монголы, и тогда они убежали с берегов Байкала и из Монголии…»

Из племен северной Монголии выделяются предки позднейших бурят. Исчезают курыканы, которых сменили монголоязычные племена. В VII—X веках появляются сведения о баргутах. Есть информация, что племена баргутов кочевали между Хэнтеем и Хинганом на территории современной Монголии. Какое-то время баргуты входили в состав Тюркского каганата, неоднократно восставали в надежде добиться независимости. Потом их насильно присоединили к китайской империи, они входили в состав Уйгурского каганата и, наконец, вошли в состав племенного союза «Баргуджин-токум» и состав монгольской империи. В древних монгольских преданиях говорится, что дочь вождя баргутов Борджигин-гоа стала женой вождя племени хори. У них родилась дочь Алан-гоа, которую монголы считают своей праматерью. В новом союзе баргуты играли важную роль. А когда они вошли в состав монгольской империи Чингис-хана, то баргутские воины состояли в его личной гвардии.

Предки бурят занимались охотой, скотоводством, умели добывать металл, славились его обработкой. Постепенно бурятские племена заселили территории вокруг Байкала, по долинам рек Ангары, Лены, Баргузина и Селенги.

Бурятское имя Байкала «Байгал» встречается в самых разнообразных источниках, в частности в летописи Мэргэн Гэгэна, которая датируется 1765 годом.