Читать книгу SMYO - Станислав Мажинский - Страница 2

Трубников Иван Михайлович.

Родился в 1969 году в г. Иркутске. Имеет спортивный разряд по дзюдо. Окончил Иркутский государственный лингвистический университет с отличием. После окончания в 1991 по распределению попал в Красноярск, где работал в качестве переводчика при производственном предприятии. После развала Советского Союза сменил род деятельности и ушел в банковский сектор.

С 1992 года начал карьеру операциониста в филиале московского банка. В 1996 году он стал возглавлять отдел кредитных операций.

В 2000 стал руководителем одного из городских филиалов банка.

В 2004 начальником департамента кредитной политики головного офиса банка в Красноярске.

В 2006 был повышен до заместителя директора Красноярского офиса. С 2010 является руководителем Красноярского офиса банка.

В 90-е был замечен в нескольких сомнительных сделках, связанных с отмыванием средств, но впоследствии дела были закрыты, так как «влиятельные люди» откупили Трубникова от суда.

Женат, имеет двух дочерей. Есть недвижимость в Красноярске, Иркутске и Болгарии. Двухкомнатная квартира в Москве. Имеет два автомобиля.

* * *

«Судьба. Над ней тысячелетиями бились умы великих людей в попытках доказать всем, что она существует. Они обращались к небу, к цифрам, к линиям на ладони, но не к самому человеку. Не к его сути. Судьба в их представлении была словно игрушкой, завести которую можно было с помощью расчетов, ритуалов и гаданий. Но они ошибались. Судьба должна пробудиться, как нечто древнее и нетронутое. Как нечто магическое и сакральное, как шаманский бубен, который пробуждается только шаманом».

– Откуда у меня эти мысли? – произнес я вслух в унисон песне, которая лилась из динамиков.

По радио играла очередная глупая однодневная песня, которую все забудут после ее изъятия из эфира. Как-то раз мой старый друг сказал, что настоящая музыка – это всегда андеграунд, потому что не известные массам музыканты делают музыку для себя, а не для эфиров и контрактов. Он был чертовски прав.

Радио играло, чтобы размешать монотонный шум колес.

Дорога была идеально ровная. Машина шла легко и плавно. За федеральной трассой «Енисей» ухаживали как следует. Свежая разметка и чистые дорожные знаки мелькали перед моими глазами постоянно.

Я первый раз попал в Сибирь. И это случилось ранней осенью. Воздух был уже прохладен, но настолько ароматен, что кружилась голова. Я несколько раз останавливался на трассе, чтобы попить кофе и выкурить сигарету. В эти моменты я наслаждался сибирским воздухом. И тишиной.

Живя в Москве, я ни разу не выезжал в другие регионы нашей большой страны. Только в московские пригороды, где было все застроено и обжито. Тут же, в Сибири, я увидел дикую природу. Да, были поля и мелкие деревушки, но дикость ощущалась везде. Ею был пропитан воздух, природа, люди, и она была прекрасна.

* * *

Судьба лезла мне в голову с тех самых пор, как мы расстались c Мариной. Наш семилетний брак рухнул за один день. Расставание меня сильно подкосило. Да к тому же семейные дела просто выбили почву из-под моих ног. Я попросил отгул на работе, чтобы залить тяжесть, которую мне пришлось пережить. Я думал, что небольшая встряска алкоголем поможет мне забыться… Но сделалось еще хуже.

Я пришел в себя только тогда, когда один из моих коллег по работе заехал попроведать меня. Я пьяный ковылял из туалета до спальни в одних трусах, когда раздался звонок в дверь. Не смотря в глазок, я открыл, и на пороге стоял Максим. Когда он прошел в мою квартиру, то увидел гору пивных банок, бутылок из-под дешевого виски и кучу коробок из-под пиццы и китайской еды. Все это лежало безобразной грудой возле моей кровати.

– Пора остановиться, – серьезно произнес Максим и повел меня в ванную комнату. Я не сопротивлялся.

Ему удалось впихнуть меня в душевую кабину под прохладный душ. После того как я взбодрился и пришел в себя, мне было стыдно смотреть в глаза Максиму. Он сразу понял, что если меня не остановить, то со мной все будет кончено через несколько месяцев. Моя карьера оперативника ФСБ будет безвозвратно потеряна.

Максим дал мне какие-то таблетки и отпаивал свежим чаем, который он приготовил в то время, когда я сбривал многодневную щетину.

– Тебя хочет видеть Михаил Степанович. Он сказал, что тебе пора возвращаться в строй. Хватит уже, Саша. Пора приниматься за работу.

В ответ я согласно мотал головой, полной стыда и отвращения к самому себе.

* * *

После нескольких часов дороги из Красноярска лес начал переходить в степь. До столицы Хакасии – Абакана – оставалось километров сто двадцать. Холмы, поросшие невысокой травой, прекрасно дополняли ровную дорогу. Я увидел стоящие камни недалеко от трассы – видимо, захоронения. В древности хоронили просто: где умер, там и клали в землю. Сейчас же тело возят из страны в страну, из города в город. Древние были умнее нас, они жили проще, без лишних ритуалов и обязанностей.

Брякнул телефон. Я свободной рукой достал трубку из внутреннего кармана пиджака, а второй держал руль. На экране было сообщение от Максима: «Как Сибирь? Снег по колено?» Я рассмеялся. Так, наверное, и думают все москвичи, что осени в Сибири нет, а за летом следует сразу зима. Но это было далеко не так. Осень в Сибири была непередаваема: золотая кольчуга сменяла зеленый пышный наряд на деревьях. Я заметил, что тут много берез, а еще больше вечнозеленых деревьев, которые резко выделялись из золотого покрывала осени.

* * *

Когда я сидел перед Михаилом Степановичем, у меня было странное чувство пустоты, словно я только что выпустившийся студент и у меня нет ничего за душой. Его большое тело было под стать его большому рабочему столу. У него в кабинете было все большое: монитор, картина в полстены, окно, диван, в конце концов, даже пепельница отдаленно напоминала кастрюлю. В кабинете Михаила Степановича было накурено. Курить он любил и делал это всегда с довольным лицом. Однако весь дым быстро выходил в открытое окно, которое не закрывалось даже зимой.

– Саша, я понимаю, что тебе тяжело, но нужно перебороть все плохое, – толстые пальцы начальника вертели пачку сигарет.

– Я справлюсь, Михаил Степанович, – ответил я и посмотрел в его большие живые глаза.

Он несколько секунд настойчиво осматривал меня.

– Нет, Березин, не справишься.

– Почему это? – возразил я неуверенным тоном.

– В твоих глазах огня нет. – Михаил Степанович достал сигарету и закурил.

Честно говоря, мне не нравились его сигареты. У них был едкий и резкий дым. Один раз я попросил у него одну, но потом об этом пожалел – до конца дня меня мучила изжога. Стараюсь, чтобы мои сигареты были со мной всегда.

– Поэтому, – продолжил мой начальник, – ты едешь в командировку в Красноярск.

Почему именно Красноярск? Это было сказано так, словно он играл в города и ему нужно было назвать город на букву «К».

– Отвезешь пакет документов, ну, и поработаешь там под начальством наших сибирских коллег. Может, дельце какое-нибудь подкинут. Я уже с ними связался. Они тебя ждут. Все данные на тебя уже переданы.

– И на сколько меня туда? – спросил я осторожно.

– На две недели. Посмотришь на город. Пообщаешься с людьми. Поездка пойдет тебе на пользу.

– Спасибо, – растерянно произнес я.

– Но перед Сибирью Максим отвезет тебя к одному человеку. Это очень хороший специалист. Много наших имели проблемы, но после сеансов – совсем другие люди.

– Психолог, что ли? – чуть ли не выкрикнул я. Психологам я не доверял. Они мне казались такими далекими от реальности.

– Не психолог, Березин, а психотерапевт! Лечит эффективно. Это я говорю тебе без шуток. Специалист высокого уровня.

– Но…

– Если тебе покажется, что лечение не эффективно, то можешь смело отказаться. Но попробовать, Березин, все-таки стоит.

Я не знал, благодарить его или нет за помощь, но разум подсказал, что нужно:

– Благодарю, Михаил Степанович!

– Угу, – кивнул начальник и выпустил клуб едкого дыма. – А теперь нас ждет работа. Хорошая работа. И это – благодаря тебе, Березин.

Его слова меня воодушевили на продуктивную работу до конца дня. Я был рад, что снова в строю.

* * *

Абакан принял меня по-своему дружелюбно. Я заехал в небольшое кафе и плотно перекусил. За чашкой кофе я выпил две таблетки от моего лечащего врача. Мне было сказано, что эти крохотные пилюли успокоят меня и собьют мои алкогольные порывы. Надеюсь, что они помогут мне.

Я заправил служебную «Тойоту», которую мне выдали, и выкурил две сигареты подряд. О Москве, и тем более о работе, я даже не думал.

Этот сибирский город был очень красив. Аккуратные улочки, выстриженные газоны и кусты создавали уют. На улицах было много школьников с причудливыми портфелями. Точно! Недавно же был день знаний.

Я заметил, что здесь очень позитивно относятся к прошлому – большая мозаика на здании советских времен выглядела обновленной и блестела в лучах солнца. Хотя и к настоящему тоже – некоторые части города были застроены современными зданиями, как в Москве.

Уже как час назад я выехал из Абакана и Минусинска. Дорога начала постепенно вести меня в гору. Машина везла меня достаточно быстро.

За очередным небольшим селением меня остановили на посту ДПС для проверки документов. Мне пришлось задержаться на двадцать минут, чтобы объяснить сотруднику полиции, каким образом данная машина оказалась у меня и где она стоит на балансе. Я сделал звонок в Красноярск Макарову, который за две минуты объяснил полицейскому всю ситуацию. При выяснении я не испытывал ни злобы, ни паники, хотя я и был на задании.

Я носил таблетки в боковом кармане пиджака. Когда я ходил или садился, они брякали, каждый раз напоминая о себе. Перед тем как сесть в машину и продолжить путь, я достал две пилюли и закинул их одним махом руки. Я должен выпивать двенадцать штук в день – таков рецепт. Они должны быстро избавить меня от гнусной депрессии и тяжести душевных страданий.

Дорога начала уходить постепенно в гору. Саяны величественно приближались. Машина начала петлять на серпантинах. Пройдя очередной поворот, я выехал на дорогу, которая шла вдоль горы. По левую сторону открывался неземной вид на верхушки заснеженных гор. Еще пару километров назад я ехал среди зелени, а теперь я въезжал в мир, где горы были покрыты снегами.

Поднявшись на перевал, я подъехал к тоннелю. Перед ним была небольшая автомобильная площадка над самым обрывом, где я и остановился, чтобы выкурить сигарету-другую. На краю стоянки был сортир, от которого немного несло.

Воздух был прохладен. По ощущениям было около ноля, хотя несколько километров назад было двенадцать градусов тепла.

Невдалеке боковым зрением я заметил яркое пятно. Мне стало интересно, и я направился к нему. Это была буддийская святыня или типа того. Она напоминала ворота – два столба, а между ними протянутые веревки, на которые были намотаны ламаистские шарфы разных цветов – белые, ярко-зеленые, желтые, оранжевые. Некоторые из шарфов были с тибетскими словами.

Место было необычное. Ленты и шарфы развевались на ветру на фоне заснеженных верхушек Саянских гор. В голове сразу вспыхнули картины из Тибета, которые я видел на одной из выставок в Москве.

Необычная легкость и святость, смешанная с прохладой сибирской осени, вскружили мне голову. Я даже забыл о задании, которое было дано мне в Красноярске. Все тут не принадлежало к мирским делам. Вся бытовуха осталась где-то внизу. Абсолютная чистота помыслов. Я стоял над всем людским, и это было непередаваемо. Я осознал, почему мудрость рождается в горах Тибета или Индии, Кавказа или Алтая. Потому что здесь нет людской суеты – только пространство гор и застывшее время. Кристально чистое бытие, которое порождало философию неизведанных глубин и понятий.

Меня отвлекла машина, которая выехала из тоннеля. И я вспомнил, что хотел покурить.

Я сделал затяжку и осмотрел заснеженный хребет.

Судьба. Меня же не зря забросило сюда? Это было угодно судьбе. В тридцать шесть я вырвался из Москвы, и не куда-нибудь в Европу или на пляжи Таиланда, а сюда, в горы. Поближе к небесам и звездам. Это была определенно судьба. Я не заметил, как вторая сигарета дотлела до фильтра. Пора было ехать.

Оставалось километров пять серпантинов, и я получу свою награду: теплый душ и мягкую кровать.