Читать книгу Иду по тайге - Станислав Олефир - Страница 6

Как-то охотился я в верховьях реки Чуританджи, так полёвки меня совсем извели. Придёшь в избушку, а там хлеб погрызан, на столе и полках следы пиршества полёвок, из кружки с чаем выглядывает рыжая спина.

Чтобы покончить с этим разбоем, я решил сделать мышеловку и принялся искать подходящую дощечку. Заглянул под навес и ужаснулся. От навеса к лежащей у ручья лиственнице тянулась дорога. Да-да! Не следок или тропка, а самая настоящая дорога, по которой полёвки совершали набеги на мою избушку. Была она очень широкой и не походила ни на одну из виденных мной звериных троп. Цепочки набитых крошечными лапками следов не пересекались одна с другой, а тянулись рядышком. Под лиственницей они сбегались и ныряли в обледенелую норку, как рельсы в тоннель. Впечатление усиливала веточка пушицы, светофором маячившая у входа.

И под навесом, и в норе было тихо. Мир и покой. Наверняка на время моего возвращения домой полёвки объявляли «тихий час» и вели себя очень осторожно.

– Э-э, да мне этих бестий не переловить за весь охотничий сезон, – охнул я и махнул на полёвок рукой.

Так мы и жили. Ночью в избушке хозяйничал я, днём – полёвки. Соседство не ахти какое, но что поделаешь?

И вдруг полёвки исчезли. Не исподволь, не постепенно, а все сразу. Ещё вчера эти изверги забрались в висевший под потолком мешок с сухарями и выгрызли в нём большую дырку, а сегодня их нет. Как лежал на столе кусочек сала, так и лежит. Рядом с ним до половины наполненная сгущённым молоком банка – всё нетронутое. Что же их так напугало? Неужели, думаю, к избушке под снегом наледь подбирается? Мне её не видно, а полёвки в таких делах народишко опытный.

Ушли полёвки, но спокойнее мне не стало. Начал замечать, что кто-то снова хозяйничает в избушке. Но теперь уже по ночам. Не шебуршит, не гремит, никаких следов не оставляет, а вот то, что хозяйничает, – точно. Скажем, сплю и вдруг чувствую, как по моей ноге что-то бежит. Нет, не мышь. Мышь, та всё-таки вес имеет, и коготки у неё царапучие. Эта же передвигается, как комарик или жучок. В детстве нечто подобное я уже ощущал. Испугался, рассказываю маме, а она говорит: «Это ты растёшь, сынок. А может, просто спросонок показалось».

В другой раз неизвестная мне животина запуталась в моих волосах. Я только начал дремать и вдруг слышу, что-то на голову свалилось и барахтается там. Я рукой хвать, а оно между пальцев сквознячком проскользнуло…

Новый год я встречал в тайге. Ещё с утра смастерил из стланиковых веточек ёлку, убрал её как сумел, затем приготовил праздничный стол и стал ждать полуночи.

Хорошо в избушке зимой. Пламя в печке гудит, труба от жара пощёлкивает, на бревенчатой стене светлые блики играют. Тепло, уютно. Вот только скучновато в одиночку новогодний праздник справлять.

Не успел я так подумать, как лежащая под столом банка из-под колбасного фарша шевельнулась и покатилась ко мне. Я даже глаза протёр: может, чудится? Ан нет. Банка на мгновение остановилась и покатилась снова. Теперь уже в обратную сторону. Я тихонько к ней подкрался и быстро прикрыл ладонью. Заглядываю в банку, а на дне её сидит зверюшка с ноготок величиной. Толстенькая, пушистая, длинный нос хоботком из шерсти торчит.

Землеройка! Так вот кто пожаловал ко мне в гости и, наверное, разогнал полёвок. До этого встречать её мне как-то не доводилось. Знаю, что это самый маленький и злобный хищник, что за сутки землеройка съедает пищи больше, чем весит сама. И вот это удивительное существо у меня в гостях!

Пристроил я банку на стол, положил в неё кусочек мяса, крошку масла, налил в полиэтиленовую пробку молока.

– Ну, – говорю, – будешь есть или очень уж я тебя напугал?

Ничуть не напугал. Только убрал руку, землеройка сейчас же направилась к еде, неторопливо обследовала всё и принялась за угощение.

Вот так вдвоём мы Новый год и встретили. Я сидел у приёмника и слушал праздничный концерт, рядом гуляла маленькая, круглая, как шарик, зверюшка и с аппетитом пила молоко со сливочным маслом вприкуску.