Читать книгу Флотская бывальщина - Станислав Сахончик - Страница 6

Славный город Севастополь радушно принял в свои объятия наш пароход, за полгода ремонта в Югославии истосковавшийся по русской речи и советской действительности. Хорошо было там, на адриатическом бережку и в условиях европейского комфорта. Однако чего-то уже не стало хватать! Ностальгия – вещь сильная, не мы первые и не мы последние жертвы этого сильного чувства…

Поэтому морячки с местного танкера «Фиолент», пришвартовавшегося к нам на внешнем рейде, были приняты как родные, а русские маты приятно ласкали слух. Правда настроение чуть подпортил их третий механик, слезно попросивший не баловать местных девушек и более трёх рублей однократно им в руки не давать. Потому как мы тут пошикуем и уплывём, а местным флотским мачо здесь жить…

Буксиры нас поставили к стенке флотского арсенала, в конце бухты, сзади было только корабельное кладбище и инкерманский судораздел с корабельным кладбищем – места абсолютно неромантические.

Капитан честно сказал, что денег он нам не даст, ибо всё равно просадим по кабакам. Но экскурсии в город официально разрешил – и на том ему спасибо!

Через пару дней должно было самолётом прибыть пополнение из Владивостока, чтобы довести наш сокращённый ремонтный экипаж до штатной численности. А затем нам предстояло идти на боевую службу в Индийский океан.

Разумеется, половина экипажа, кроме стояночной вахты и донкерманов, принимавших воду и топливо, оказалась в городе и зависла по кабакам, разбившись на компании со строгим соблюдением специальности и субординации.

Отсутствие денег компенсировалось бартерными и прочими сделками с аборигенами, ибо заграничных шмоток и сувениров у народа припасено было много, а впереди ожидались ещё заходы в иностранные порты: пароход был не под военно-морским, а под красным флагом СССР – и с судовыми документами Дальневосточного пароходства.

Описание многочисленных подвигов дальневосточных морячков в Севастополе и окрестностях заняло бы немало места, хотя вряд ли резко отличалось бы от подвигов в портах прочих водоплавающих.

Однако никто в милицию не попал (хотя предпосылки к тому имелись), загранпаспортов не терял и в конфликты с местными не вступал. Горожане приняли нас вполне радушно – всё же дальневосточники были для них некой экзотикой и выделялись менталитетом (широтой души и элементами пофигизма). Загулявших морячков старались приютить из чувства солидарности коллеги с местных пароходов. Так что к подъёму флага успевали все.

Кое-кто, впрочем, добирался и самостоятельно, – как указано в уставе, «с использованием подручных средств».

Четвёртый помощник Андрей, парень бойкий, пользовался немалым успехом у местных дам. В тот вечер в ресторане «Севастополь», когда он предложил обрадованной официантке расплатиться за ужин модными кроссовками и кое-какими заграничными шмотками, к нему подрулил некий невзрачный товарищ и, помахивая красной корочкой ОБХСС, предложил «пройтиться». У входа, мол, уже ждёт комфортабельный автотранспорт с цветомузыкой.

Невзрачного товарища тут же взяли в «коробочку» подвыпившие местные рыбаки, гулявшие за наш счёт, а Андрея девчата-официантки быстренько протащили по ресторанным шхерам на тихую улочку, расцеловав на прощание и вручив бутылку водки в качестве компенсации. Романтическое свидание из-за происшествия тоже сорвалось, и огорчённому Андрею пришлось возвращаться на судно…

На последние рубли частник подбросил его к месту стоянки судна, но только к другой, противоположной стороне бухты: пассажир, находясь в изрядном подпитии, выдал водиле неправильные координаты. Озадаченный Андрей, однако, чувство долга не потерял, духом не упал и решил прорваться на пароход в любом случае.

Родной танкер празднично сиял стояночными огнями и иллюминаторами во мраке августовской ночи совсем рядом – метрах в трёхстах. А что такое пара кабельтовых для настоящего моряка? Сущая ерунда! Даже при отсутствии подходящих мореходных плавсредств.

Первым делом Андрей достал подаренную девчатами бутылку и, отхлебнув добрый глоток «из горла», поставил её на песок. Сняв шикарные югославские башмаки, кожаную куртку с паспортом моряка во внутреннем кармане и рубаху, сложил всё это в кожаную спортивную сумку, закрыл на молнию все кармашки, придав тем самым сумке некоторый запас плавучести, и решительно зашёл в воду.

Из соседних кустов послышался пьяный совет:

– Мужик, не торопись топиться! Жизнь, мля, прекрасна и удивительна, пока есть что выпить! Давай, братуха, подгребай к нам!

Андрей, и так залитый спиртным до гайморовых пазух, только махнул рукой и поплыл в сторону судна, учитывая течение. Сумка пока держала, однако прошедший рядом катерок развёл волну, захлестнувшую сумку и заставившую пловца поволноваться. Катерок Андрей пропустил с правого борта, согласно МППСС [3]

Сумка заметно потяжелела, и пришлось напрягаться, чтобы голова не опустилась в воду, да и ноги, облепленные мокрыми джинсами, уже начали уставать. Течение относило Андрея к корме. До парохода оставалось метров пятьдесят, когда сумка окончательно намокла и стала тянуть ко дну. Андрей, моментально протрезвев, собрал последние силы и замолотил ногами.

Рывок удался – он успел зацепиться за кранец, вываленный в воду у кормы. Там, на метр выше, уютно светились иллюминаторы кают боцмана и донкерманов.

Немного передохнув, Андрей пришёл в себя и понял, что спасён. Вспомнил о «штурманских понтах», коими славится ломоносовская «бурса», и рявкнул:

– Боцман, вывалить трап по левому борту!

Из-за кормовых лееров выглянула голова боцмана, в иллюминатор высунулся удивлённый старший донкерман Нагорный.

Мужики, привыкшие ко всяким неожиданностям, быстро бросили конец и молча втащили мокрого и замёрзшего Андрея на борт, быстро раздели, растёрли мочалкой, повесили вещи в машину сушиться. Андрей, поняв, что он дома, принял поднесённые ему полстакана докторского «шила» и сразу отключился.

На рассвете он, проснувшись, обнаружил, что напротив его шконки сидят оба донкермана и пристально, молча, с сожалением и немым укором на него смотрят.

Потом старший донкерман Нагорный сказал:

– Андрюха, я двадцать лет на флоте, но таких придурков, как ты, вижу впервые!

Подошедший боцман вручил Андрею его просохшие вещи.

– Андрей, ну ты точно придурок! Мог бы утонуть не за хрен собачий! Ладно, одевайся и вали в свою каюту, пока никто тебя не видел!

Больше дебатов на эту тему не было, все свидетели вроде бы молчали.

Но и сейчас по Севастополю ходит среди моряков вспомогательного флота байка про этот заплыв. Как правило, подобные байки обрастают всякими домыслами и невероятными подробностями в зависимости от фантазии рассказчиков. Дескать, плыл он на досках от забора, пел «Варяга», тащил сумку водки и материл всех окружающих, издавая всякие непотребные восклицания.

Общему сему знаменателю и сей подвиг подлежит! А правду знали только четверо – и сейчас она перед вами…

Стоит упомянуть, что в Интернете встретилась история про некоего старлея с крейсера «Кутузов», совершившего подобный заплыв. Он при этом утопил всю форму и, оставшись в фуражке и табельных трусах, сумел-таки незаметно пробраться мимо вахты в свою каюту. Вахтенный офицер потом долго пытался определить куда ведут мокрые следы.