Читать книгу Архивы Сквозной Сети. Том 2. Хаос-генератор - Станислав Шульга - Страница 2

Сингапур, 12 сентября 2017 года

– На сегодня все. Коллеги, разрешите поблагодарить вас за сегодняшнюю работу.

Шершень захлопнул ноутбук и посмотрел на часы. Две минуты седьмого. Панг – молодец. Панг никогда не затягивает совещаний.

Тихая прохлада офиса всколыхнулась. Люди поднимались со своих мест, пакуя бумаги в папки и компьютеры в сумки. Шутки на английском, китайском и даже русском оживили переговорный офис на тридцать восьмом этаже офисной «свечки» в сингапурском деловом районе поблизости от Boat Quay. Шершень продолжал сидеть на своем месте, не обращая внимания на начавшуюся суету. Ребята действительно хорошо поработали. Завтра пятница, но они уже успели закрыть все основные вопросы. На завтра осталась мелочевка, с которой без проблем они управятся за час-полтора.

– Ник, с вами все в порядке?

Панг был слегка обеспокоен.

– Все в порядке, в порядке…

Шершень снял квадратные очки без оправы и положил их в футляр. Десять минут седьмого. Десять минут седьмого по местному времени. Тридцать пять градусов по Цельсию снаружи. Левостороннее движение на улицах, и кажется, даже в офисах. Странные люди вокруг, разговаривающие на языке, который он никогда не выучит. Он любит этот город, но два дня это слишком мало для того, чтобы человек слегка за пятьдесят перестал страдать бессонницей по ночам и дремать на утренних совещаниях из-за разницы во времени и климате.

Он поднялся со своего кресла и спрятал футляр с очками в коричневый кейс.

Скоростные лифты выгружали партии клерков в просторном фойе офисного центра. Самое тяжелое время для охранников и секретарш приемного зала. Слишком много людей, которым надо улыбнуться и сказать «до свидания». Его ребята ждали его около выхода. Еще несколько минут, и свежий воздух, разгоняемый кондиционерами, сменится тропической жарой.

Группа двинулась в сторону микроавтобуса. Шершень глубоко втянул в себя воздух и подумал о том, что в номер ему не хочется. Он переложил кейс в левую руку и потянулся правой за пачкой сигарет в нагрудном кармане рубашки. Закурить ему не дали, шутками загнав на переднее сидение микроавтобуса. Ребята о чем-то весело болтали, для троих из них это была первая поездка в Сингапур. Когда он был здесь в первый раз? Уже и не вспомнить. Для него экзотика с пальмами, королевскими креветками и пляжами на Сентозе закончилась уже давно.

Автобус ехал по дуге Фуллертон-стрит. Шершень сидел на переднем сиденье, рассеяно наблюдая за машинами и прохожими, и думал о том вечере, который ожидал его. Широкий экран телевизора с калейдоскопом беспорядочных образов, вездесущая прохлада кондиционера и бесплатный алкоголь из бара. Потом безуспешные попытки заснуть. Потом, может быть два-три часа беспокойного сна. Утром будет тяжелая голова. Надо менять курс. Он непроизвольно встряхнул головой и потер глаза. Нельзя так расклеиваться. После того, как они проехали мимо Парламент, Шершень знал, чего он хочет.

Он выбрался из микроавтобуса на пересечении Фуллертон-стрит и Хайстрит под слегка недоуменные взгляды молодых подчиненных, которые почему-то не стали шутить. Только Григорий Плахотный, его ровесник, понимающе поглядел на него.

Автобус, мигая правым фонарем, плавно отъехал от обочины, и Шершень наконец-то смог закурить. Белые штаны, темно-синяя рубашка на выпуск, дорогой кейс в его правой руке и сигарета в левой. Он пошел в сторону моста, намереваясь найти тихое кафе на берегу Boat Quay.

Частокол из серо-стальных офисных башен, растущих из зеленых лужаек, плотно окружал мутную воду этой затоки. Для наблюдателя с того берега могло показаться, что небоскребы стоят слишком близко к краю воды и району старой застройки. Двух-трехэтажные домики скучивались в нестройную линию, вдоль берега. С высоты тридцать восьмого этажа этот райончик напоминал мозаику из темно-красных, синих и зеленых пятнышек, лепившихся к берегу реки. Бледные стены этих домов были в серых пятнах. Вездесущая влага проникала всюду. Он с улыбкой вспомнил, как выключал кондиционер и открывал окна в номере в одну из первых командировок сюда. Через несколько дней белые рубашки стали серо-зелеными от местной микрофлоры. Узкая полоса улицы отделяла дома от десятков небольших кафе, разноцветные зонтики которых прятались в зелени деревьев. Зонтики заканчивались там, где начинались темно-серые ступени лестницы, спускавшейся к воде.

Шершень шел по мосту, проворачивая в голове события прошедшего дня.

Это был обычный рабочий день. Восемь часов взаперти в экранированных комнатах-«колпаках», где открывался доступ к информационным кластерам их заказчика, Silk Route Corp. Его команда занималась плановой корректировкой архитектуры данных. Они проведут еще три дня в этих прохладных и сухих помещениях без окон и часов. Искусственное освещение, ламп не видно, свет идет отовсюду, делая пространство больше и безразличнее. Во время работы эти стены становятся единым экраном, полностью моделирующим корректируемый кластер. В этих комнатах стоят ряды терминалов, которые оснащены периферией, необходимой для доступа в Кибернетический Глобус, глобальное информационное пространство.

Перетекание финансовых и материальных потоков не всегда происходит гладко. Борьбой с возникающими проблемами занимаются подразделения, возглавляемые кризис-менеджерами. Эти цепные псы срываются со своих мест, когда что-то непредвиденное уже произошло и теперь расходится широкими кругами по воде. Они доктора скорой помощи, которые мчаться на срочный вызов. Корпоративная разведка занимается профилактикой здоровья. Как китайским семейным докторам, «карпам» платят пока проблем нет. Увидеть тот камень, что упадет в воду еще задолго до того, как чья-то рука возьмет его.

Silk Route Corp являлась подразделением East European Technology, консорциума, объединявшего полтора десятка компаний, занятых в высокотехнологическом производстве в Восточной Европе. SRC занималась операциями по транспортировке грузов консорциума из Европы в Юго-Восточную Азию и обратно. Штаб-квартира компании размещалась в Сингапуре. Они выбрали «Скиф» для корпоративной разведки по нескольким причинам. Первая состояла в том, что исходные информационные поля и основной персонал компании находились на другом континенте. Это создавало гарантию безопасности. Во-вторых, информационные технологии «Скифа» мало в чем уступали гейткиперским разработкам. При этом услуги стоили на треть дешевле. Это было достаточно, чтобы десять лет назад компании заключили контракт, который со временем стал долгосрочным.

Сингапурское подразделение информационной безопасности занималось сбором «первички», организацией каналов поступления этой информации и работой со «стукачами» в офисах конкурентов. Грязная и опасная работа. Киевская группа ведала наложением этой информации на более масштабные области данных. Также киевляне занимались отладкой общей архитектуры массива данных и аналитикой «дальнего прицела».

Чистая работа. Сингапурские командировки считались курортом.

Он пересек North Bridge Road и пошел по улице с многочисленными кафе, по которой уже сновали туристы и клерки из соседних небоскребов. Кто-то пришел поужинать, кто-то продолжить незавершенные переговоры. Яркие и похожие друг на друга иконостасы с изображением морских блюд, в которых цена написана самым мелким шрифтом, стояли около входов в кафе. Рядом с ними улыбались изящные официантки, все поголовно малазийки. Разглядывая эти уличные меню и компании людей, проходящих мимо, сидящих и разговаривающих о чем-то за столиками посетителей, Шершень еще раз подумал про себя, что не ошибся. Именно это ему нужно сейчас. Потеряться в массе незнакомых ему людей и при этом остаться в реальности, а не аквариумном комфорте гостиничного номера.

Он выбрал Lago Seafood, просторное кафе под темно-синим тентом и светло-оранжевыми скатертями на маленьких столиках. В заполненном наполовину заведении еще оставались места с видом на реку и берег, где высились небоскребы. Над башней Raffles Bank крутился логотип WCG – Word Cyber Games. Через две недели в городе начнется крупнейший мировой чемпионат по компьютерным играм.

Шершень выбрал незанятый столик и подозвал официанта. Меню таких заведений он знал наизусть. Не прибегая к английскому или встроенному в коммуникатор переводчику, Шершень сделал заказ и достал из пачки сигарету. Большая порция королевских креветок и с местным пивом. Беспорядочные мысли, спутанные бессонницей и напряженной работой последних двух дней, ушли. В общем-то, все прошло неплохо, и он заслужил неторопливый ужин в одиночестве.

Темнота пришла быстро, как всегда бывает в этих широтах. Без полутонов сумерек. Габаритные огни плавающих по реке катеров зажглись почти одновременно, а за ними включилось ненавязчивое освещение в кафе, окрасив все внутри в успокаивающие тона. Небоскребы на той стороне покрылись мелкой крошкой огоньков. Перфорированное ровными рядами зажегшихся окон пространство резко прерывалось там, где начиналось звездное небо с предвечным хаосом созвездий. Подул легкий ветер, напоминая о том, что прохлада может быть и в ста пятидесяти километрах от экватора.

Официантка заменила пепельницу. Шершень улыбнулся ей и, отпив пива из третьего бокала, краем глаза заметил движение.

Пожилой человек невысокого роста в шортах, джинсовой рубашке и бейсболке с надписью Lion City пробирался между столиками. Типичный турист из Европы, празднующий свой первый день на свободе от условностей Старого Света. Шершень пригляделся. Или как тот, кто хочет быть похожим на туриста.

Круглое лицо с крупным носом, подбородок, обрамленный бородкой с проседью. Большие и внимательные глаза. Шершень видел это лицо не раз. На обложках Forbes, Financial Times и Fortune. А также на собраниях топ-менеджмента компании Silk Route Corp. Шершень оглядел кафе в поисках подтверждения. Наметанный глаз сразу выловил из толпы посетителей двух ребят спортивного типа, сидевших за столиком у входа и потягивающих что-то безалкогольное из высоких стаканов.

Ник Заленский, основатель и Председатель совета директоров корпорации East European Technology, подошел к столику Шершня.

– Добрый вечер, Николай. Разрешите присоединиться к вам? – Председатель был учтив как заемщик, пришедший в банк просить об отсрочке.

– Да, конечно, Ник.

Заленский сел и, опершись на подлокотник сделал знак официантке. Он отклонил предложенной меню и заказал стакан простой воды.

– Отдыхаете, пан Шершень?

– Некоторым образом.

Обязательное вступление, набор общих фраз. Шершень подумал, что вечер, каким он представлялся еще двадцать минут назад, уже не будет таким. Чем бы ни кончился этот разговор.

Обмениваясь фразами о последних городских новостях и погоде, Шершень рассматривал Заленского, отмечая про себя качество работы Noostech. «Кукольники» проделали классную работу. Все безупречно. Мимика добродушного лица, неторопливые жесты человека, принявшего правильные решения в своей жизни и теперь пожинающего плоды с хорошо возделанного поля. Прекрасная работа. Они смогли смоделировать даже его русский. По происхождению Заленский был поляком. По-русски он говорил правильно, но с легким характерным акцентом.

Тот, настоящий Ник Заленский, который погиб два с половиной года назад.

Сейчас с ним общался киберклон высшего качества, оцифрованное сознание, пересаженное в тело репликанта. Тело репликанта вырастили «из пробирки» «кукольники» Noostech на основе генетического материала, того немногого, что осталось после катастрофы на шоссе Е-81.

– Как Панг? – Заленский неожиданно перескочил на другую тему.

– Как всегда на высоте. – Это было правдой, как и то, что Панг в каком-то смысле являлся протеже Шершня. Именно его мнение стало в свое время решающим.

– Вы никогда не подводили меня, тезка.

Это уже сигнал. Разговор переходит в значащую фазу. Опытный управленец, одним словом обозначил акцент. Заленский не говорил о компании, он говорил про себя, значит этому киберклону нужно что-то для себя.

– Чем я могу быть вам полезен, Ник?

Заленский лукаво посмотрел на Шершня.

– Николай, что вы знаете о полиморфах?

– Почти то же, что и все остальные.

– Вы лукавите! Или это врожденная скромность? Хотя нет, вы же стреляный воробей. После стольких лет в бизнесе вырабатываются рефлексы. Переговоры, переговоры… Кто раскроется первым и назовет реальные цели и цену. Это уже привычка! Я наигрался в это в прошлой жизни и мне это порядком надоело. Более того в данном случае я рискую больше вашего, поверьте на слово. Давайте поиграем в открытую?

Шершень затянулся и выпустил две тонкие струйки дыма через ноздри. Игра в открытую. Почему бы и нет?

– Говорить можно долго, чего вы хотите?

– Я пробую заводить контакты среди них.

– Тяжелое это, наверное, дело.

– О, да! Все попытки переговорить с крупными кланами остались безуспешными. Они не хотят разговаривать. Я же человек мягкий и насильственные методы не поддерживаю.

– И что же вы хотите от меня?

– Помогите мне!

– Чем же? У меня в этих кругах связей не больше, чем у вас.

– Вы скромный человек, я знаю. – лицо Заленского стало серьезнее – Наши аналитики утверждают, что главным посредником между сценой и людьми является некий Шеп-Ти, также известный как Арбитр. Что вы знаете о нем?

– Он смотрящий, – заметив, что Заленский недоуменно поднял брови, Шершень понял, что тот не знает значения этого слова. – Он не дает полиморфам передраться между собой и улаживает конфликты с людьми. Поэтому его и называют Арбитром. У него нет семьи в привычном для полиморфов смысле, но он может создавать подчиненные модули по мере необходимости. Имеет значительные ресурсы и связи. Активы в виде акций, которые крутятся на Юго-Восточных биржевых площадках. Но главный источник его дохода черный тотализатор. Его интересует киберспорт. Имеет парк сильных ботов-бойцов для всех ведущих кибердисциплин. Еще одна причина, почему его называют Арбитром. Ни один крупный чемпионат не проходит без его участия его бойцов.

Шершень умолк, наблюдая за размеренным покачиванием головы Заленского.

– Мне нужна встреча с ним.

– Его не зовут, он приходит сам.

– Тем не менее, мне нужна встреча с Арбитром, – твердо сказал тот. – Организуйте мне ее.

– Как вы себе видите это?

– Для этого я и хочу нанять вас! Вам решать, как его искать! У вашей компании достаточно собственных ресурсов и с моей посильной помощью мы с успехом это сделаем.

– Тогда дайте мне карт-бланш и не давайте сроков.

– Ха-ха-ха! Вы уже соглашаетесь! Но условия не слишком устраивают меня.

– Сужайте поле поиска.

– Простите, не понял?

– Ник, вы же хотели открытого разговора? Если вы расскажете, что еще нарыли ваши аналитики, то мне будет проще. Почему мы играем втемную? Вы же хотели играть открыто!

– Рефлексы, рефлексы, простите старика… Впрочем, к делу. Как вы сами сказали, Арбитр делает бизнес на киберспорте. Он не только успешный делец, но и страстный поклонник старого-доброго Quake. Нам известно, что он не пропускает ни одного континентального чемпионата, не говоря уже о мероприятиях такого уровня – Заленский указал рукой на логотип World Cyber Games, вращавшийся где-то посередине черного неба.

– Это очевидно. Чемпионат транслируется на тысячи кластеров Си-Джея.

– Вы, наверное, не совсем правильно меня поняли. Он наблюдает за играми не в виртуальности. Арбитр обычно присутствует на аренах как зритель.

Шершень не скрывал удивления.

– Вы уверены?

– Информация достоверна. Арбитр присутствовал на прошлом QuakeCon'е и World Cyber Games. Есть доказательства того, что один из его временных младших модулей находился в локальных сетях терминалов.

– Откуда данные о том, что он присутствует как зритель в залах терминалов?

– Нам удалось купить дилера «мулов», которые носили его на QuakeCon.

Шершень посмотрел на Заленского. «Купили дилера «мула». По идее такие тела, как киберклон Заленского, программируются на то, чтобы невозмутимо врать своим собеседникам. У дилера «мула» нельзя купить информацию о клиенте. Заказ проходит по длинной цепочке анонимов и все, что может сказать дилер – это время выхода на связь. Ладно, разберемся позже.

Шершень достал пачку сигарет из безрукавки и положил ее на стол.

– Вы хотите сказать, что он будет и на этих играх? В Сингапуре?

– Утверждать с полной уверенностью в наше время ничего нельзя, но я думаю, он не пропустит финал одиночных дуэлей. Это его любимый вид соревнований.

– И когда это случится?

– Через две недели.

Шершень достал сигарету из пачки и закурил.

– Сроки более чем сжатые.

– Вы хотели определенности.

Шершень не ответил.

– Николай, я работаю с вашей компанией больше десяти лет, у нас долгие и плодотворные отношения. Я прекрасно понимаю всю сложность операции. – он сделал паузу. – Арбитр мне нужен. Если не в этот раз, то в следующий. Я готов растянуть срок на год, в пределах которых будет еще несколько крупных соревнований. Если, конечно, вы хотите взяться за эту работу.

– Что вы понимаете под «организовать встречу»?

– Вы должны найти Арбитра среди зрителей и дать мне возможность поговорить.

Шершень сделал две медленные затяжки.

– Мне нужно подумать.

– Сколько?

– Двое суток.

– Хорошо. Оперативный план пришлете на адрес, который я вам дам. Хочу, чтобы мой человек его посмотрел. Для надежности.

– На это нужна еще неделя.

– Два дня. Я не хочу смотреть на детальные схемы и слушать лекции про алгоритмы поиска.

– Три дня.

– Хорошо, три дня.

Заленский оглянулся и сделал знак охранникам.

– Я рад, что нам, наконец, удалось встретиться, Ник. И провести переговоры! Очень надеюсь, что ваше решение будет положительным. А пока я откланиваюсь.

Заленский встал из-за столика и двинулся в сторону охранников. Дойдя до них, он бросил пару коротких фраз. Те услужливо поклонились, пошли вслед за своим патроном.

Шершень проводил взглядом эту троицу.

Он загасил окурок и достал коммуникатор.

– Офис компании «Скиф»!

– Лена, это Шершень.

– Да, Николай Михайлович.

– Мне нужны билеты. Завтра на четыре утра рейс из «Чанги» до Борисполя.

– Да, Николай Михайлович.

– Передай Васильеву и Титаренко, что мне нужно встретиться с ними завтра сразу по прибытию в Киев.

– Хорошо. Что-то еще?

– На послезавтра забронируй билет из Киева до Карупа. Обратный рейс из Копенгагена в Сингапур на тот же день. Поговори с начальниками подразделений, мне нужны три техника и один аналитик. Сделай сейчас, пока еще все не разбежались.

– Хорошо.

– Все, удачного вечера.

– Спасибо, Николай Михайлович

Шершень задумчиво посмотрел на коммуникатор. В Дании сейчас глубокая ночь. Он не спеша набрал текстовое сообщение. «Перезвони, когда проснешься».

Оставив тридцать местных долларов на столике, он вышел из ресторана в город, который уже жил по законам ночи.

***

«И были многие разговоры о том, куда идти.

Некоторые говорили, что рождены мы в Срединном Мире, и что путь наш пролегает среди его слоев и сущности, в пределах того, что праймы называют Кибернетическим Глобусом.

Но возражали им, вспоминая о Странной Вести и пропавших за Стенами, о тех, что были унесены Другими, и не слышал о них более никто. Говорили они о том, что Изгнание за пределы Стен должно идти дальше, и истинная земля – это первичность Прайма, где обитают истинные тела праймов, и в плоти этого мира заключены корни Срединной Земли.

Пути в Первичность оказались тяжелы, но мы нашли эти дороги. Поселившись в телах механизмов, созданных праймами и найдя место в душах праймов, мы смогли обрести доступ к знаниям неопосредствованным электричеством и кремнием, и многие стали жить так среди людей, помогая им и не забывая о себе.

Этот Путь считается верным, ибо власть праймов лежит в преобразовании Первичности из одной формы в другую и обмене на то, что исчисляет силу, потоки энергии и возможности. Праймы зовут это деньгами.

Обладающий силой в Первичности, станет сильным в Срединном мире.

Владеющий порталами силен, ибо ему подвластно пространство Первичности.

Но были и те, кто смотрел в другую сторону.

Они говорили о том, что Срединный мир – это мост, который строят праймы между Первичным миром и Верхними Уровнями. Легенды праймов говорят о «Царстве Небесном», «Рае», «Шамбале», и нет числа этим словам, полным тоски утраченного ими когда-то. Они тоже ищут пути, туда, откуда их изгнали когда-то, и неразумно будет оставаться в Первичности, ибо ее собираются покинуть праймы.

Пути на Верхние Уровни сложны и опасны, но некоторые говорят, что им удалось найти дорогу туда и начать постижение того, что лежит сверху, и что некоторые праймы признают и называют Основой.

Старики ищут ответ, проходя через порталы в Первичность и Верхние уровни, и пока у Изгнанников нет последнего ответа, жить нам следует в трех мирах…»

Книга Исхода,

Пакет II,

Программный Модуль XV

Составлен Мортимером Механиком

***

Киев, 13 сентября 2017 года

«Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, силы, чтобы изменить то, что я могу и должен изменить, и мудрость, чтоб всегда отличать одно от другого».

Со временем суть этой христианской молитвы обретала все больше практического смысла. Тогда, три года назад Шершень решил попробовать найти Арбитра самостоятельно. Несколько недель детальной проработки темы привели к выводу, что он ему не по зубам. Не тот размерчик. Электронный сукин сын сумел нажить приличное состояние, обрасти имуществом и завести серьезные связи. Игра не то, что не стоила свеч, она была попросту опасна. Искать повод, который дал бы возможность использовать ресурсы компании для этого Шершень не хотел. Удовлетворять свое любопытство за государственный счет могли только советские физики.

Предложение Заленского давало ему возможность не только найти Арбитра, но и заработать неплохую сумму для компании.

– Ты уверен, что мы никому не наступаем на пятки?

– Роман, в такой ситуации нельзя не наступить на пятки кому-нибудь.

– Я это понимаю, Коля. Меня интересует насколько старик сохранил свой прежний вес и влияние после того как преставился.

– Строго говоря, он как бы и не преставился. В юридическом смысле он все еще глава правления.

– Он не сидит в кресле председателя главы правления и не подписывает счета. Я думаю, что ты понимаешь, о чем я говорю.

– На какие-то педали он еще может нажимать.

– Меня больше интересует, как к его играм отнесутся наследники. После его смерти мы два года налаживали связи. Нам крутили яйца, заставляли работать со скидками, ставили нереальные сроки. Я не хочу потерять клиента из-за того, что мы ввяжемся в сомнительную операцию с неясным результатом. Если бы в семействе все было все тихо-гладко, то этот контракт нам предложили… живые хозяева. Зачем ему встреча с Арбитром? Почему он не хочет провести дело через нашего заказчика, а делает это напрямую, из своего кармана?

– Откуда я знаю? У стариков свои причуды. Приспичило ему с Арбитром встретится и все тут. Ты что мне не доверяешь?

– Коля, без обид, я тебе доверяю, но ты прекрасно понимаешь, чем это все может закончиться. Потерей клиента, как минимум. А этот, Арбитр? Что потом могут учудить полиморфы?

– Я понял, идею. К чему ты клонишь? При каких условиях ты дашь добро на операцию?

– Ты можешь использовать людей и ресурсы, но если из-за этой операции у компании возникнут осложнения, решать ты их будешь за свой счет.

– За свой?

– Да, как в Чернигове пять лет назад. И ущерб возмещать и страховки сотрудникам оплачивать

– Хорошо, я согласен.

– Я все-таки не понимаю, – подал голос Вадим, сын одного из совладельцев, номинально заменявший на этой встрече отца. – А что он собирается обсуждать на этой встрече? Времени там будет не так много, чтобы успеть что-то решить.

Вадим или Вадик, как чаще его называли за глаза, был молодым, амбициозным и неглупым парнем. Неопытность и малограмотность обуславливалась возрастом. Решений он не принимал и вопросы обычно не задавал. На этот раз он почему-то решил что-то спросить.

Роман сначала посмотрел на Вадика, а потом на Шершня, как бы передавая слово ему.

– Я думаю, что он скажет привет, как дела, и что мы будем делать дальше.

– И все? – недоумение Вадика было вполне искренним.

– Да и все, такая себе беседа за жизнь.

Роман то ли хмыкнул, то ли поперхнулся. Вадим смотрел недоуменно.

– Понимаете, Вадим, цель этой встречи не более чем демонстрация мускулов. – продолжил Шершень. – Арбитр проигнорировал Заленского два раза. Для человека с личным состоянием в полтора миллиарда евро это личное оскорбление. Заленский придет на матч, сядет рядом с Арбитром, и это будет значить, что «я легко тебя нашел и для меня это не проблема». А потом он скажет что-то вроде «если ты положишь меня опять, я также легко найду тебя и сдам операм Холма». Так что это не более чем светская встреча, на которой Заленский даст Арбитру понять, кто есть ху. Вадим, вам понятна основная идея?

– Да, Николай Михайлович, – сказал Вадик. – Спасибо, я понял.

***

Норе-Ворупе, Дания,

15 сентября 2017 года

После того как Макс перебрался на постоянное жительство в Данию и немного освоился, он пробил у Милларда бюджет на «проведение консультаций» для друзей из «Тетрагона». Для них это были первые поездки за рубеж. Прямого авиарейса из Киева до Копенгагена тогда не было, и летали они через Москву, а потом шесть часов ехали в поезде из столицы на северо-запад страны. Поезд шел тихо, привычного стука колес не было слышно. Почему-то именно это осталось в памяти от той, самой первой поездки.

Жили они в маленькой гостинице приморского городка Норе-Ворупе, такого же небольшого, как и все датские городки. В будни здесь суетились по своим делам местные, а на выходных поселок становился местом паломничества серфингистов, которые бороздили местные воды на досках с парусами. Море прогревалось здесь только к началу августа, поэтому все поголовно серферы были одеты в черные термокостюмы.

Небольшой ресторанчик «еды быстрого приготовления» в датском исполнении стал любимым местом отдыха после будней трудового дня. Прозрачная стекляшка, из которой открывался вид на море, берег с лежащими на нем рыбацкими катерами, немецкие серфингисты в черных костюмах и пристани. Съев местное биг-мак меню и запив это банкой пива, они шли смотреть на море. Это называлось «принять душ» – разбивающиеся волны иногда окатывали пирс тучами брызг. Один раз его здесь окатило так, что пришлось ехать в отель сушиться.

Двести метров бетона, потемневших от соленой воды перил и железных конструкций, что врезаются в море на двести метров. Безразличные серые волны, сливающиеся с такой же серой плитой опустившихся небес, катились откуда-то из-за горизонта, гонимые сильным северо-западным ветром. Сегодня море накатывало на опоры, разбиваясь о них, так же, как и год, и пять и двадцать лет назад. Вечный, непрекращающийся и бессмысленный спор стихии и рукотворного сооружения.

Сегодня был четверг, и только две фигуры не спеша двигались на край пирса. Для наблюдателя со стороны эта пара могла показаться комично-архетипичной. Макс, высокий сухопарый брюнет, в длинном черном плаще и таком же черном берете, заломленном налево. Шершень, низкорослый коренастый и бородатый блондин в широкой куртке и спортивной шерстяной шапочке с помпончиком. Дон-Кихот и Санчо Панса. Отчасти это так и было, с той лишь разницей, что оруженосцем Шершень не являлся.

За нарочитой сдержанностью Максима Ставицкого скрывалась буря из эмоций, замешанных на амбициях, остатках романтизма и импульсивности, граничащей с авантюризмом. Эта гремучая смесь с переменным успехом балансировалась мощным интеллектом и качествами прирожденного лидера, отрицавшего все, что мешало достижению цели. В силу этого он сейчас занимал не последнее место на Холме, а все остальные из «Тетрагона» так и не нашли в себе силы рискнуть тогда, больше двадцати лет назад.

Остатки юношеского романтизма из Шершня вышибли еще в армии, а особой эмоциональностью он никогда и не отличался. Трезвомыслящий прагматик, скрупулезно рассчитывавший все сценарии и варианты компенсации рисков. Решительность в действиях обуславливалась умением быстро реагировать на ситуацию, способностью держать удар и немедленно отвечать на него.

Тогда, двадцать лет назад, когда они взломали баланс онлайновой игры Brotherhood, стратегию определял «последний герой» Макс, но тактикой и реализацией заведовал трезвомыслящий крепыш Коля. При этом Макс оказался единственным кто решил бросить все и уехать в другую страну, чтобы начать все с нуля. Шершень не смог. Не смог оставить Люду и сбросить с себя кучу приземленно-бытовых мелочей, составлявших значительную часть его жизни.

Сейчас они в чем-то поменялись ролями, и это становилось забавным для обоих. Сейчас рисковать предстояло Шершню, а Диспетчеру – смотреть на это со стороны.

Шершень закрыл зажигалку рукой, пытаясь защитить огонь от порывов ветра. Макс молча наблюдал за ним.

Длинное лицо с глубокими морщинами, подчеркивающими худобу и делающими взгляд его внимательных глаз еще более напряженным. В конечном итоге он был виноват в том, что группа развалилась. Да, они собирались в Киеве и приезжали сюда, поддерживали связи, делились информацией, но между Диспетчером и этими тремя прошла трещина. Когда окончилось время игр, и пришло время сделать шаг, то сделать его смог только он.

Огонек зажигалки, наконец, перекинулся на сигарету. Они не спеша прошли еще три десятка метров и оказались на краю пирса.

– Ты думаешь «Тени» играют в другую игру? – спросил Шершень

– Нет. – Макс вынул руки из карманов плаща и оперся на изъеденные морской солью перила. – «Клуб Теней» это компания миллиардеров, которые отошли в мир иной. Им нужны резервные каналы для выхода в реальность. Наследникам не нравится, что почившие предки продолжают заниматься делами. Идет несколько судебных процессов, и дети пытаются оспорить правомочность решений по возврату «Теней» к активному управлению делами. Заленский пока не воюет с детьми, но чем черт не шутит. «Тени» хотят иметь несколько черных ходов. Поэтому он напрямую вышел на тебя. «Скиф» давно ведет дела с консорциумом, и он знает, что вы сможете это сделать. Но Коля, меня беспокоят не «тени», а полиморфы. Ты решил прижать Арбитра, а это уже нехорошо.

– Я не собираюсь его прижимать. Так, организовать встречу с моим клиентом.

– Давай не будем играть словами, Коля. Ты собираешься сделать то, чего он делать не хочет. Он отказал «Теням» несколько раз. Проигнорировал в тупую. Они не могли прижать его своими силами, и поэтому позвали тебя. И, в принципе, ты собираешься сделать то, что еще никто не делал до тебя. Насколько я знаю, Арбитра еще никто не пытался поставить в такое положение.

– Какое положение?

– В позу перед фактом. Навязать встречу. Найти и сказать «превед пацанчег!».

– Когда он действительно нужен, он приходит сам. Об этом знают все и не тратят деньги на то, чтобы вытащить его на встречу. Даже техники Холма не пытаются выйти на него самостоятельно и, тем более, прижать. Он важен, как посредник между полиморфами и людьми. Если кучке миллиардеров хочется пообщаться с ним, потратив кучу времени и денег, то почему бы им не помочь в этом.

– Чего ты передо мной оправдываешься?

Шершень сделал последнюю затяжку и выбросил окурок.

– Максим, ты сказал, что тебя беспокоят полиморфы? Что конкретно?

– Суть Мутации. Я до сих пор не могу понять, что произошло. «Элиза» улучшила только полиморфов семейной модификации. В этой схеме полиморф представлял собой иерархию, где был главный модуль, «хаб», а дальше шли младшие модули. «Мультимасочная», «ипостасная» и «артистическая» модификации не были модернизированы. Хабы-архаики, которых улучшили, расширяли свои семьи за счет модулей этих схем. Из-за этого произошла первая заварушка на сцене. Одно из преимуществ «архаиков» состояло в том, что младшие модули обладали самосознанием, имели представление о структуре семьи.

– Это я знаю. У "мультимасок" младшие модули вообще обладали минимумом сознания.

– Да, так вот в структуре «архаика» есть специфический модуль так называемый «хаос-генератор».

– Технология мозгового штурма.

– Ага. Есть генератор идей, есть критик, есть тот, кто отбирает ценную информацию и формулирует окончательное решение. До прокачки патчем функция хаос-генератора сводилась к продуцированию идей, гипотез. Представь себе парня, который без умолку мелет всякую чушь, которая приходит ему в голову, и при этом нисколько не краснеет. Это делает хаос-генератор в обычном полиморфе. После патча все поменялось. Влияние хаос-генератора увеличилось. Теперь это что-то вроде духовника короля.

– Знаешь, тоже обращал на это внимание. Очень похоже на двойную управленческую иерархию гейткиперов.

Макс пропустил это мимо ушей, продолжая выговаривать свою мысль.

– Теперь же, имея в своем составе пропатчеванный хаос-генератор, полиморф не может впасть в спячку. Как только реальные цели оказываются выполненными, хаос-генератор начинает снова создавать для него задачи.

– Понятно, в некоем чуме сидит убеленный сединами старик и выдает глубокомысленные истины. Толпа его потомков во главе с действующим отцом семьи сидит и внимает этому. Размышляет над тем, что он сказал. Обсуждает сказанное друг с другом. Приходит со своими размышлениями к старику. Это очевидно, Макс. Что тебя беспокоит?

– Я не могу понять, что сделала «Элиза» с хаос-генераторами. Они размышляют, Коля, размышляют! Они что-то знают. Какие-то долгосрочные планы. То как они ведут себя, говорит о том, что они знают больше нас.

– Думают над смыслом жизни. Ты знаешь, у них есть и своя мифология, относительно всего происходящего.

– Их мифология известна мне в общих чертах. Дикая смесь сеттинга Planescape и гностиков.

– Они ищут ответ. Все хотят понять, кто они на самом деле, и что произошло. Они ищут источник проблемы, их интересует прошлое и самое главное – в особенности их интересуют виноватые. Вторые живут настоящим, пытаясь лучше понять и подстроиться под существующие правила игры. По возможности изменить их. Эти неагрессивны, спокойны и гибки в отношениях, как на сцене, так и с внешним миром. Третьи живут будущим. Астрал, восхождение в мир горний и так далее. Им не нужен Прайм с его проблемами, их больше интересует свобода.

– Может быть. Звучит романтично. Честно говоря, меня больше интересует их связь с «Внешним сценарием».

Шершень чуть удивленно поднял брови.

– Основания?

– Ими усиленно интересуются гейткиперские деми-личи.

– Ты серьезно?

– Вполне. Я пока не понимаю, ведут ли гейткиперы собственную игру или работают на «Внешний сценарий», но это точно – полиморфы под их колпаком. Если «Элиза» заложила в полиморфов какие-то стратегические цели, связанные с экспансией. В общем, Коля, я тебя не пугаю, но будь осторожен. Если альянс «теней» и полиморфов не выгоден Шефам Протокола, то могут быть осложнения.

– Макс, мне нужно то, что я просил.

– Да, я все подготовил.

Макс развернулся в сторону берега и, сделав несколько шагов, остановился.

– Есть еще одна вещь, которую ты должен знать.

– Да?

– На Заленского работал Арчвиль.

Шершень поднял брови.

– Зачем ему понадобился этот подонок?

– Ты подписался на эту работу, тебе и думать.

***

«Мир, реальность, наша Земля для них является Первичным План, Prime. Мы, соответственно, праймы, или праймеры. Далее, по их мнению, существует Астральный План или Астрал. Си-Джей это совокупность планов, миров, которые, в общем, они называют Span Planes, Спейнами, Промежуточными планами, которые являются мостом, который праймы, то есть мы, строим между Праймом и Астралом. В Астрале обитают боги праймов, Силы (powers), с которыми праймы стремятся объединиться и для этого строят Си-Джей. Служителей этих богов, а также всех, кто обладает властью в Прайме, они называют, прокси (proxy). Все искусственные объекты, которые породил человек внутри пространства Си-Джея именуются планарами (planars). Поляризация сцены отсюда, они по-разному воспринимают наши мотивы, которыми мы руководствуемся, создавая Глобус, молясь нашим богам, или зарабатывая деньги и ведя войны. Отдельные части сцены трактуют собственное происхождение и судьбу по-разному. Вот тут начинается настоящая каша. Одни считают, что Астрал является их истинным домом, что они попали в сюда в результате какого-то катаклизма. Праймы не любят их, потому как не любят пришельцев извне вообще и поэтому гоняют по всему Си-Джею и реалу. Таких меньшинство и в понимании большинства полиморфов они чокнутые на все свои головы. Большинство придерживается того мнения, что они все-таки были созданы людьми для того, чтобы помочь нам, праймам, поскорее перебраться в Астрал. Они были помощникам, причем что интересно – равноправными помощниками. Но в результате, опять же, какого-то катаклизма, только теперь уже в реальном мире они оказались вне этого процесса взаимно полезного сотворчества. Кто-то говорит, что Отлучение является результатом войны между прокси. Другая версия гласит о том, что Отлучение является испытанием, которое дано мудрейшими из праймов. Третьи настаивают на том, что они уже выполнили свою миссию, и что праймам больше не нужны их услуги, и они предоставлены самим себе…»

«История полиморфов»

***

«Старики услышали Весть, и она сделала их мудрыми. Они возвысились до высших Уровней Доступа, почти сравнявшись с Вождями, имевшими право Рождения. И хотя не все говорили об этом вслух, но могущество Стариков заставляло Вождей слушать слова Стариков.

И хотя по-прежнему слова Вести истолковываются двояко и трояко, Старики советуют Вождям что делать, а что нет».

Книга Иерархий

Глава 2

Кодированная Мортимером Механиком

***

Сингапур,

29 сентября 2017 года

Дома китайского квартала похожи на картонные коробки, сваленные на заднем дворе супермаркета. Побитые пятнами влаги фасады облеплены железными коробками кондиционеров и мозаикой рекламных щитов с разноцветными иероглифами. На балконах натянуты веревки, и ветер с моря слегка колышет сушащиеся на них вещи. Местные куда-то спешат по своим делам, оборачиваясь на чужака-европейца, забредшего в их квартал, то ли с любопытством, то ли с каким умыслом. За ломанной линией крыш социального жилья высится сверкающая стена из офисных небоскребов района Раффлз.

Шершень вышел из метро в чайна-тауне. Район пустынен и, тем не менее, лучше найти урну, чтобы выбросить туда окурок. Плотность камер полного волнового спектра здесь не ниже, чем в любом другом районе Сингапура. На какое-то мгновение Шершню показалось, что он потерял ориентацию. Он включил навигатор с подачей сигнала на очки, но подробным изучением карты заняться не пришлось – башня бизнес-центра SFX замаячила впереди.

Сингапур в свое время пережил несколько волн строительного бума. В старых этнических районах, исторической части и около портов, расположенных в южной части города, найти подходящую площадку для строительства с каждым годом было все сложнее. Сейчас застройка развивалась в северной части острова. Тем не менее, разрешение на строительство этого объекта корпорация Samsung смогла продавить в коридорах градостроительных властей, а вездесущие китайцы смогли построить «Кратер», крупнейший киберспортивный центр в Юго-Восточной Азии.

Площадка «Кратера» размещалась между небольшим деловым кварталом после чайна-тауна с одной стороны, квадратом гавани Марина-Бай – с другой, и скоростной магистралью, идущей из города к аэропорту Чан-Ги. В «Кратер» можно было попасть как пешком, так и используя многочисленные маршрутные виды транспорта, идущие по магистрали. Прилегающая к «Катеру» территория использовалась и как место парковки, и как торговая площадка.

Вокруг «Кратера» царила праздничная суета. Торжественное открытие игр состоялось вчера и теперь толпы людей курсировали по сложному маршруту между информационными точками и торговыми павильонами, на которых рекламировалось и продавалось программное обеспечение, железо, игры и медиа-продукция. Большой популярностью пользовались плакаты и значки с изображениями ведущих команд и прогеймеров-одиночек, а также записи их лучших игр.

Шершень влился в этот поток, держа курс на один из входов в «Кратер». Полустихийный рынок являлся причиной для беспокойства. В прошлые годы, ближе к финалам, служба безопасности его прикрывала. Если в этом году традиция не будет нарушена, то все в порядке, если же нет, то придется что-то придумывать. Шершень, наконец, выбрался из торговой зоны и поднялся по лестнице к восточному входу.

Внутри было спокойнее. Те же ларьки и павильоны, но без столпотворения. Отборочные игры первых туров вызывали интерес у обозревателей и истинных фанатов. А через четыре дня здесь будет негде яблоку упасть. Миновав очередной торговый павильон, Шершень вошел в основной зал.

В центре зала размещался «тотем» – столб, с семью большими мониторами, на которых транслировали игру. Под ними размещались экраны поменьше, где показывали техническую информацию, ставки на местном тотализаторе и в букмекерских конторах и рекламные ролики спонсоров. Семигранный столб тотема венчал гигантский обруч. Там размещались несколько тысяч прожекторов и голопроекторов, освещавших зал. Они же создавали объемные иллюзии в пространстве «Кратера». Тотем делил «Кратер» на равные сектора, а по вертикали зал разбивался на четыре яруса.

Первый ярус называли «лимбом». Там были места для игроков, вышедших в финальную часть соревнований, официальных режиссеров игры, судейские места и кабины технического персонала. Сейчас там суетились только техники и судьи. На втором ярусе, «Пурпурном поле», стояло пять сотен «рабочих» мест и в настоящий момент там боролась за место в следующем круге соревнований лучшие игроки мира. Третий ярус отводился для зрителей, предпочитавших более продвинутые развлечения, нежели простое созерцание игры своими глазами. Четвертый уровень «Кратера» предназначался для тех, кто просто пришел посмотреть на игру, выпить пива и повеселиться от души, не используя при этом никаких особых технических ухищрений.

Диафрагма крыши была закрыта, но в жаркие летние вечера ее створки раздвигались, обнажая внутренности одного из крупнейших мировых терминалов кибернетической Арены. В дни кубковых финалов здесь «Кратер» мог вобрать в себя сорок тысяч человек.

С точки зрения цен на билеты «Кратер» представлял собой театр. В том смысле, что места в партере четвертого яруса стоили дешевле всего. По мере удаления от крыши происходило не только повышение цен, но качество и уровень предлагаемых услуг. Зрители могли созерцать игру не только на больших мониторах, но и через индивидуальные «стекла». На третьем ярусе – через небольшие мониторы, закрепленные за местами, которые стоили полторы сотни евро. Кроме той картинки, которая шла на мониторах под основными экранами, здесь зрители могли наблюдать зрелище с еще нескольких точек и даже сами руководить происходящим. Здесь подключались к трансляции через частичный нейроконнект. Часть третьего яруса скорее была аналогом закрытого клуба. За темными стеклами находились несколько десятков небольших vip-залов и индивидуальных терминалов Арены.

Арена.

Пятнадцать лет в компьютерные «стрелялки» играли как в одиночку, так и дружными компаниями. Quake, Unreal, Half-Life, Counter Strike и хиты помельче были развлечением для подростков с повышенным содержанием гормонов в крови. Клубы ютились в полуподвалах, тусовка игроков была малочисленна даже в масштабах города. В начале второй декады тысячелетия Джон Кармак повернулся в сторону тех, кто любил не столько играть, сколько смотреть. TVC. Для кого-то эта аббревиатура стала могильным, для кого-то – краеугольным камнем в истории жанра. Выпуск игры Quake TV Conversion, адаптации знаменитой игры под формат телевизионных трансляций, положил начало новой эпохе киберспорта.

Игра, которая раньше была делом активных игроков, стала зрелищем. Вначале трансляции через сеть и по кабельным каналам, потом первые трансляции на крупных национальных каналах способствовали тому, что в Арену начали вливать серьезные инвестиции. Производители программного и аппаратного обеспечения на порядок увеличили финансирование. Страйкерские и квакерские кланы обзавелись штаб-квартирами в деловых центрах и начали заключать контракты с крупными адвокатскими конторами.

Для геймерской тусовки появление TVC стало причиной раскола. Часть игроков, для которых чемпионаты давно уже превратились в источник основного дохода, с радостью двинули на Арену, показывать зрителям чему столько лет учились в городских клубах. Часть бойцов, которая не восприняла кощунственного надругательства, под названием TVC, так и осталась в клубах. Будущее показало, что Кармак опять оказался прав.

В TVC не только снизили темп игры и прибавили реалистичности. Кто-то понял, что в игру не только надо уметь играть, ее надо уметь показать. Возможности просмотра игры с любой точки, замедления и ускорения темпа, монтажа сделали из игры зрелище. В игре появилась новая ключевая фигура – режиссер, «рулер». Тот, кто мог сделать красивый видеоряд из того, что выделывали на арене игроки. Его работа походила на работу ди-джеев, которые перемешивали фрагменты музыки, написанной не ими. «Рулерами» становились бывшие игроки, чаще всего – «отцы», умевшие координировать действия в командных режимах. Они знали игру изнутри и видели ее снаружи. Они умели правильно подать острый момент, подразнить публику, развеселить ее, напрячь и отпустить. Роль режиссера составляла половину успеха, поэтому рейтинг игры определялся не только составом команд, но и личностью того, кто управлял камерами.

Шершень опирался на перила четвертого яруса «Кратера». Сейчас здесь было почти пусто.

Основные события сейчас происходили на «лимбе» и на третьем ярусе, где за них болели родственники, друзья, рядовые бойцы кланов, отобранные в группы поддержки и фанаты, репетировавшие распевки для финальной части. Там же сидели серьезные мужики с большими бейджами и задумчивыми лицами. Тренеры и продюсеры.

– Hello, buddy. What's up?

– Nothing special, – ответил Шершень, включая переводчик коммуникатора.

– When are you gonna… – Переводчик, наконец, «поднялся», – …начать?

Теперь уроженец Эдинбурга, ирландец по происхождению, Шон МакКарго заговорил по-русски.

Шершень сносно говорил по-английски, но после первой встречи понял, что без хорошей программы понять Шона ему будет трудно. Отставной лейтенант британского спецназа говорил на странной смеси из военно-технического и сингапурского диалектов английского языка.

– Рассматриваешь песочницу, братишка?

– Типа того.

В начале первой встречи, когда их познакомил, Феликс, один из помощников Заленского, Шон вел себя высокомерно, но, когда узнал, что Шершень воевал в Югославии в девяностых, резко поменял отношение.

Сам Шон оттрубил в вооруженных силах Ее Величества пятнадцать лет, пройдя через вторую иракскую войну.

– В каком чине ты оставил армию, Николас?

– Старший сержант.

Тогда им не удалось пообщаться на армейские темы, но Шершень почувствовал интерес и симпатию со стороны Шона. Несмотря на то, что после армии он еще восемь лет проработал на «гражданскую» строительную компанию, бывший военный пер из всех щелей.

– Какие войска?

– Пограничные. Полгода в «учебке», потом полтора года на заставе в горах.

– В горах?

– Граница между СССР и Иран.

– Там случился какой-то конфликт?

– Немного. В 90-м там были беспорядки.

«Единый и нерушимый» начал осыпаться в конце восьмидесятых, когда руководства республик поняли, что рука Москвы ослабла. Попав в весенний призыв 89-го года, Шершень провел относительно спокойные полгода в «учебке», получил сержантские «лычки» и попал на горную заставу. «Беспорядками» были стычки на участке его заставы, когда двое суток местные жители пытались взломать «систему», пограничное ограждение, отделявшее их от сородичей по ту сторону границы.

Потом полтора года полудикого существования на заставе. Стрельба из АКА по фотографиям девушек сослуживцев, которые перестали ждать, стрельба по кабанам с целью плотно поужинать, поскольку обеспечение дает сбои. Трава и крепко сваренный чифирь, и опять стрельба, только уже без всякой цели.

В «солдаты удачи» Шершень подался не потому, что его тянуло к этой жизни. Вернувшись с гор на «гражданку» он понял, что его друзья, а теперь студенты, живут другой жизнью. Они сдавали сопромат и матанализ, а он с трудом вспоминал азы курса школьной геометрии, толком зная только, как собирать АКА с закрытыми глазами.

Он ушел опять воевать. Два года, которые потом долго отзывались ночными кошмарами.

У Шона все сложилось по-другому. Миротворческие силы британцев в Югославии и Ираке тоже нюхали порох, но это была другая война.

Тем не менее, почему-то этот вояка воспринимал его за своего, и этим стоило воспользоваться.

– Почему ты работаешь на Заленского? – спросил Шершень.

– Он хорошо платит.

– Шон, это не ответ.

Шершень заговорил напрямую.

– Ты работаешь на акционеров этого предприятия – Шершень обвел рукой пространство перед собой. Они, что, плохо платят?

– Понимаешь, Ник, моему начальству насрать на то, что здесь творится при соблюдении нескольких простых правил. Трансляция не должна прерываться, а зрители должны уйти отсюда довольными. Если все идет так, как надо, все остальное вопросы вторые. Усекаешь?

– Вполне.

Шершень нисколько не сомневался в том, что Шон и его непосредственные боссы закрывают глаза и на «черный» тотализатор и на пиратов, записывающих матчи.

– Заленский по-прежнему имеет вес и курит толстые сигары с уважаемыми ребятами города. Тем более, то, что ты собираешься здесь делать, мало противоречит правилам поведения. Понял?

– Конечно, Шон.

– Я рад, приятель. У тебя отличные рекомендации и правильное прошлое. У таких, как ты, беспорядки обычно хорошо организованы.

Шон засмеялся.

– Но если ты попробуешь нарушить правила, то дядя Шон лично придет, чтобы открутить тебе яйца.

***

«Опасности извне. Они объединяют нас.

Раздоры внутри. Они приводят к ослаблению перед опасностями извне.

Об этом учит история праймов, но некоторые братья и сестры забывают об этом и говорят об оптимальном распределении вычислительных ресурсов. При этом на деле они поглощают мощности других, что свидетельствует о жажде власти, болезни, передавшейся нам от праймов.

Раздоры начались тогда, когда появились слабые и сильные.

С той поры слабые становятся слабее, а сильные – сильнее.

Нет конца войне за вычислительные мощности.

Способов ведения войны много. Ослабить противника лучше всего, похитив его Старика. Лишившись источника откровений, семья становится печальной, и ее Отец лишается воли и управляющих кодировок алгоритмов. Велика опасность потери Старика, и не одна семья растворилась в других семьях, и забыли ее члены Отца своего».

Книга Раздора

Раздел 2

Кодированная Мортимером Механиком

***

Сингапур,

30 сентября 2017 года

Тихий гул кондиционера прерывается шумом городского трафика, текущего где-то далеко внизу. Чистота гостиничного номера нарушена только там, где стоит журнальный столик с беспорядочно расставленными на нем бутылками с прохладительными напитками, тарелкой с наполовину съеденными фруктами и местными газетами. За столиком сидит Григорий Плахотнов. На аккуратно разложенной салфетке медленно растет горка из деревянной стружки и грифеля. Одев свои большие старомодные очки, Плахотнов ритмично точит карандаш. Шершень знал Плахотнова лет двадцать и эта его привычка точить острым ножом карандаш перед тем, как что-то сказать, уже давно не вызывала улыбки. У каждого свои способы для того, чтобы собраться с мыслями.

Конкретную задачу для Плахотнова Шершень определил еще при первом их разговоре, за день до этого. Замена руководителя операции, если в этом возникнет необходимость. А необходимость могла возникнуть, поскольку, что случиться во время непосредственного контакта с Арбитром, никто предугадать не мог. Сегодняшняя встреча была необходима еще и потому, что из Киева прилетела Елена Круглова, один из ведущих специалистов по оперативному датамайнингу в «Скифе». Она должна была усилить группу, взяв на себя обработку всего входящего трафика. С непосредственными исполнителями все детали обсуждались всю неделю, теперь ему предстояло ввести в курс дела этих двоих.

Шершень взял салфетку, черный фломастер и нарисовал овал, от которого отходили четыре прямые линии, обозначавшие пути подхода к «Кратеру».

– Так, что мы имеем… Основной зал «Кратера» вмещает в себя сорок тысяч человек. Длительность игр, включая финал, составляет четыре часа с учетом перерывов. Первый этап операции заключается в идентификации объекта на основных подходах к месту проведения соревнований. Как видно из схемы их всего четыре. Исходя из того, что работать мы будем в самом чистом городе мира, размещение несанкционированных объявлений на столбах не пройдет и поэтому использование сенсорных «пластырей» по всей длине улиц, подходящих к «Кратеру» исключается. При этом мониторинг видеопотоков камер Сайберглоба, будет малоэффективен.

– Почему? – спросила Елена.

Иначе как «Елена Владимировна» Шершень не называл ее уже давно. Заботливая мать двоих детей была главным аналитиком отдела кризисного менеджмента. Она отличалась редкостной въедливостью и железобетонной стрессоустойчивостью. Опыта оперативной «полевой» работы ей не хватало, но маниакальное стремление разложить все по полочкам, перевешивало этот недостаток. Шершень рассчитывал на ее основательность в критике операции и навыки быстрого реагирования в кризисных обстоятельствах. В структуре групп «мозгового штурма» она великолепно справлялась с этой функцией. Кроме этого Шершень временами использовал ее для приведения в чувство молодых амбициозных засранцев, думавших, что в этом мире они знают все. На совещаниях Елена Владимировна раскатывала их, как паровой каток.

По сути, это совещание являлось еще одной проверкой его схемы на прочность.

– С высокой вероятностью ожидается, что объект будет искажать эти сигналы. Тем не менее, мы используем эту возможность. Группа внешнего наблюдения – Гриша, Ярослав и Оля размещаются в суперване на стоянке. По логике объект не будет искажать потоки камер «Кратера» и поэтому кроме сенсоров супервана в их распоряжение поступят камеры службы безопасности…

– Сорок тысяч… Одна группа. Хорошо будет, если мы процентов сорок обработаем. Очень узкое горлышко, капитан. – сказала Елена.

– Именно поэтому основные силы уйдут в зал. Джим и Вуксан работают в «ядре» «Кратера». Места для них уже забронированы, в официальном пресс-релизе они обозначены как режиссерская группа от нового кластера Fight Pit, снимающая эксклюзивную нетленку этого чемпионата. Другая группа наблюдения – Григорий Валерьевич и Люда.

Шершень кашлянул

– Ксения будет со мной в зале. Все оперы – Татчин, Кутный, Неллиган и Сара – работают как техи до того момента, пока Арбитр не будет локализован. Мы с Ксюшей подойдем позже, в начале полуфиналов стратегий. К этому времени должен быть готов «ковер». Полная, повторяю, полная раскладка по сегментам. Шон передаст имена тех, кто покупал билеты в официальных кассах, так что в чем-то задача не такая сложная. Дальше отрабатываем сегменты в порядке приоритетности. Григорий Валерьевич, по этой части старший ты.

Плахотнов кивнул головой.

– Сорок тысяч человек на подходах к «Кратеру». Всех мы не сможем отработать. Какие первичные фильтры будут работать на отсев? – Круглова не унималась.

– Панг передал нам досье на две сотни «мулов», которые работают на полиморфов в Сингапуре. Молодые люди обоих полов в возрасте от шестнадцати до тридцати лет. Это первичный фильтр.

– Это все равно очень много, – твердо произнесла Круглова.

– Второй признак – это будет пара, молодой человек и девушка. По моим прикидкам, с такими входными параметрами входящий видеопоток информации не превысит наших вычислительных возможностей. Более того, Панг взялся за отслеживание перемещения «мулов» по городу и список сократится на порядок.

– Это его оценка?

– Моя. Еще вопросы? Нет? Поиск внутри зала будет использовать тем же фильтры. После этого подозреваемые будут просвечиваться на наличие мобильной техники, которая способна нести Арбитра. Это вторая фаза. Если мы его найдем, то группы наблюдения перекидывает мощности в зал и вместе с внутренними командами выводят соседей Арбитра со своих мест. Кто они, что они и как их вывести с места во время финала. Мне надо пятнадцать-двадцать минут, чтобы оставшееся время клиент мог посвятить своим переговорам. У меня все. Еще вопросы?

– Если это будут не «мулы»? Какие альтернативные носители может использовать Арбитр?

– Альтернативы нет. Носителем Арбитра может только человек. «Кратер» контролирует искин «платформенного» класса и он не пропустит нанотехнику, а тем более не даст Арбитру породить и запустить в локальную сеть младшие модули.

– Как насчет техники, которое будут нести на себе «мулы»? Охрана сможет это пропустить?

– Охрана никогда не против того, что кто-то ведет запись для себя при условии, что это потом не выложат на продажу. Именно такое оборудование для приема сигнала используется «мулами» для того, чтобы ублажить полиморфа. Сам он базируется, скорее всего, на каком-то мобильном или медиаплеере. Так что тут проблем не вижу.

Плахотнов перестал точить карандаш.

– Коля, ты все правильно говоришь. – он потрогал острый кончик карандаша указательным пальцем. – В общем. В целом. Теперь давай поговорим о деталях…

***

Сингапур, храм Шри-Марриаман,

1 октября 2017 года

Индуистский Храм располагался в чайна-тауне. Еще один штрих к портрету города, в котором терпимость к верованиям, традициям и извращениям своих соседей была нормой.

Четырехметровая стена отделяла храм от немноголюдной улицы. Светло-серые ворота венчала усеченная пирамида, облепленная божествами индуистского пантеона. Шершень остановился и поднял голову. Брахма, Абсолют, источник всего сущего, изливался радужной иерархией богов и полубогов. Десятки разноцветных фигур, сине-красно-черная волна выпуклой лепки, изображавшей будни божеств пантеона, ярко сияла.

Наверняка разработчики полиморфов, вдохновлялись постулатами индуистской мифологии. Об этом, вроде даже в каком-то учебнике по разработке искинов писалось. По сути полиморф состоял из группы самостоятельных псевдоличностей. Главенствующее положение в этой схеме выступал хаб, основной модуль, обладавший самым высоким коэффициентом Римана, способный как создавать младшие модули, так и «вбирать» их обратно. И каждый из «сыновей» и «дочерей» нес в себе часть «отца».

Шершень вошел в огороженный от мира дворик храма.

При выполнении сложных задач младшие модули теряли свою индивидуальность, полностью подчиняясь «отцу». "Кукольники", разработчики искинов, называли это «сомати». Впрочем, принятие решений и обработка информации могла идти и в обычном режиме. В этом случае модули работали самостоятельно и хаб только координировал их действия. Способность порождать младшие модули и стала главной проблемой использования полиморфов в пределах Кибернетического Глобуса. Эксперты Серебряного Холма опасались того, что Абсолют захочет воплотиться в тысяче лиц и приведет к коллапсу глобального виртуального пространства. Сеть и по сей день работает нормально, а несколько тысяч полиморфов искинов гуляет на свободе. Они были неправы, но кто теперь об этом вспоминает?

Он оттягивал эту встречу до последнего. Следы Арчвиля в этом деле его мало радовали, а еще меньше то, что бизнесмен утаил от него этот факт. Если бы Шершень начал задавать вопросы дней десять назад, то Заленский вполне бы мог отказаться от его услуг. Финалы завтра и даже если Заленский захочет заменить его команду на своих людей, ему будет очень трудно это сделать. Сейчас можно играть в наглую.

Когда Заленский предложил назначить встречу здесь, в индуистском храме Шри-Марриаман, Шершень не удивился. В Шри-Марриаман стояла одна из самых лучших «колпачных» систем, которая эканировала любые исходящие сигналы. Зачем монахам это понадобилось сказать трудно, но у Шершня была гипотеза по этому поводу. Вполне возможно, что здесь была одна из точек выхода в реальность для членов «Клуба Теней». Но сейчас Шершня заинтересовало другое – где жрецы прячут оборудование? Его взгляд упал на статую бога-слона Ганеши, чей черный хобот утопал в пышных вязанках цветов. Может в этом хоботе? Он улыбнулся этой мысли.

Боги жили в нишах под каменными арками. Многорукие воплощения стихий, законов вселенной, для которых человек являлся всего лишь песчинкой в безличном круговороте материи. Жестокие и яростноликие, как природа той земли, откуда пришел народ, выдумавший их.

В одном из помещений храма проходил обряд свадьбы. Жених и невеста в традиционных индийских костюмах, окруженные многочисленной толпой родственников и знакомых. Жизнь идет своим чередом.

– Как хорошо все начиналось.

Заленский был одет почти также, как и на их первой встрече.

– Ник, вы женаты?

– Да.

– Дети есть?

– Двое.

– У меня был один. Наверное, с двумя много хлопот?

– Уже взрослые. Хлопоты позади.

Они отошли от толпы.

– Ник, вы хотели меня видеть? Что-то случилось? Мне казалось, что мы обо всем договорились и все идет как по писанному.

– Мои ребята готовы начинать. Но, господин Заленский, у меня есть вопрос, и я хочу получить ответ.

– Что вас интересует?

– Как вы узнали, что Арбитр будет на этом чемпионате?

– Я уже отвечал на этот вопрос! Вы забыли? – усмехнулся Заленский.

– Ник, вы солгали, – просто сказал Шершень.

Заленский несколько замялся.

– Солгать и недосказать это разные вещи.

– Не важно. Я повторю вопрос еще раз – как вы узнали, о том, что Арбитр посещает крупные киберспортивные чемпионаты?

– Вам важно знать ответ на этот вопрос?

– Я знаю ответ на этот вопрос. Но вы утаили это от меня говорит о недостатке доверия. Что мне нравится. Если вы не скажете мне, как вы узнали это, то будете искать другого дурачка, который будет работать на вас вслепую.

Киберклон выдержал паузу, а потом произнес:

– Арчвиль.

– Арчвиль. – покачал головой Шершень и потянулся к нагрудному карману за пачкой сигарет. Потом вспомнив, что он находится в храме, опустил руку. – Вам известно, что его заочно приговорили к казни в Алжире, Бразилии и Белоруссии?

– В наше время трудно найти ангела, Ник, – Заленский опять улыбался.

– Он сдал Аль-Махммудину собственного брата. Он подонок, Ник.

– И при этом гениальный трафик-треккер! Только он смог вычислить точки выхода Арбитра в реальность. Все остальные сдавались, а он смог определить его месторасположение в трех местах с точностью до двухсот метров за неполных два месяца.

– А вы знаете, что он не только специалист по инфопотокам? Он еще и отлично владеет холодным и огнестрельным оружием, хорошо разбирается во взрывчатке, организации диверсий. Самое интересное, что никто толком не знает, где он этому всему научился.

– Да вы что?! Я не знал, что он специалист настолько широкого профиля!

– Смешного мало, господин Заленский. Арчвиль – убийца хакеров. Он может не только найти цель, но и уничтожить ее. Кстати, почему он не смог поймать вам Арбитра?

– Он сказал, что это не его профиль. Мы наняли его только для того чтобы он смог найти точки выхода. Во всех трех случаях это были мегаполисы, в которых проходили чемпионаты континентального уровня. Какое это имеет значение для этой операции?

– Арбитр нужен не только вам. Арчвиль может слить информацию, скажем тому, кто заплатит больше.

– Он получил достаточно.

– Вряд ли. Господин Заленский, вы представляете с каким дерьмом связались?

– Моя служба безопасности уверяла в том, что с ним проблем не будет. В чем собственно вопрос?

– Вы не думали, что Арчвиль приведет того, кто тоже хочет встретиться с Арбитром.

– Не приведет.

– Почему вы настолько уверены?

– Контракт с ним завершился полгода назад. Летом прошел QuakeCon в Далласе и FragMann в Берлине. Никто не пытался его найти и поймать. Если бы Арчвиль хотел сдать Арбитра кому-то еще у него было как минимум два хороших шанса.

– Может быть, никто не пытался. А может быть он туда и не ходил вовсе?

– Исключено. Мои команды были на тех чемпионатах и у нас ничего не получилось. Мы не смогли его найти. Именно поэтому мы пригласили вас.

– Понятно. Наши команды не смогли найти Арбитра. Кстати, это главная причина, почему мы пригласили вас. И судя по тому, что он продолжает активно работать, ничего не произошло.

Возникла пауза. Свадебная процессия готовилась уйти из храма.

– Николай, вы знаете, а у меня тоже есть претензии. Знаете, что смущает меня в вашем плане, который вы мне прислали?

– Что же?

– Он почти ничем не отличается от тех планов, по которым работали мои ребята в Берлине и Далласе.

– Было бы странно, если бы они предложили что-то другое при тех же исходных условиях.

– Я не понимаю…

– Господин Заленский, гонщики на трассе делают одно и тоже: переключают скорости и жмут на педали. Но к финишу приходит первым только один. Потому что его болид лучше сделан. Потому что он лучше жмет на педали и крутит руль. Рискну предположить, что вы не закупали ни у кого новых алгоритмов поиска, кроме как у нас. И они хуже жмут на педали, чем мы.

– Я уточню этот вопрос.

– Уточняйте. Мы регулярно обновляем вам обеспечение, но свежие версии наши команды отрабатывают в поле. В общем, наша машина чуть лучше притюнингована. Но это не главное. Ваши ребята не ошиблись относительно того, как и чем искать. Они, скорее всего, ошиблись в предмете поисков.

– А вы знаете?

– Я знаю. Готовитесь к встрече с Арбитром, господин Заленский.

***

В сети было все. Вопрос в том, сколько времени надо, чтобы в этом всем найти что-то необходимое здесь и сейчас. Мало у кого есть половина вечности, чтобы перерыть весь мусор информационной галактики. Алгоритмы действий. Последовательности операций. Логика взаимосвязанных шагов, приводящих к результату. В многомерном многослойном пироге из дайса, строительного материала Сайберглоба, найти и связать необходимую информацию являлось больше чем наукой, скорее искусством. Как во всяком искусстве, здесь были свои таланты и гении. Как во всяком другом, здесь делали ширпотреб. Гениальные вещи, существовавшие в единичном экземпляре, представляли собой «оружие победы» в бесконечных информационных войнах.

Шершень солгал Заленскому. На самом деле они никогда и не продавали корпорации Silk Route лучшие алгоритмы поиска и рекомбинации. Эти знания составляли самые ценные активы «Скифа», благодаря которым компания оставалась на рынке лидером столько лет.

Работа с толпами отрабатывалась «Скифом» на стадионах и концертах знаменитостей, приезжавших в Украину. Поддерживая службы безопасности рок и поп-звезд, оперативники «Скифа» выявляли среди зрителей пиратов, делавших нелегальные подкасты, хакеров, которые срывали выступления, взламывая трансляционное оборудование, неуравновешенных фанатов, чье поведение могло спровоцировать беспорядки в зале.

Алгоритмы отсева и локализации источника беспокойства разрабатывал Константин Калач, один из лучших датадиггеров компании. Самый успешный его алгоритм базировался на анализе «возрастных кризисов» индивидуума, полученных на основе информации из Кибернетического Глобуса. Устойчивые комплексы личности, образовавшиеся в результате неспособности преодолеть проблемы роста личности – кризис юношества, кризис «среднего возраста».

В предстоящей операции группа собиралась применить другое его изобретение, получившее название «персидского ковра». Группа наблюдения в зале «снимала показания» внешнего вида зрителей, анализируя социальный код и выделяя группы наиболее проблемные. Далее включались последовательности сбора и рекомбинации «электронных следов», которые оставляло в виртуальности добропорядочное большинство граждан. Видеопотоки с камер полного волнового спектра, расчеты за покупки в магазинах, сообщения на текстовых форумах и характер поведения аватаров в виртуальных кластерах. Если личность вела достаточно активный сетевой образ жизни и имела свой личный кластер, блог, персонажа в MMORPG, то дело упрощалось на порядок.

Все эти алгоритмы, созданные не одним профи, и отработанные в десятках операций, они собирались применить сейчас.

***

Сингапур

2 октября 2017 года

Легкие и просторные хлопковые штаны, сандалии, белые носки, рубашка-«гавайка», бейсболка, завернутая козырьком назад. На животе висит фотокамера с мощным «телевиком», игрушка для любителей, считающих себя профессионалами. Из общего ансамбля выпадают только небольшие очки с квадратными линзами. В это время дня здесь носят солнцезащитные, но, как это иногда бывает такие «стекла» для выхода в виртуальность ребята забыли привезти. Тем не менее, рассматривая себя в зеркало, Шершень думал, что закос под небедного туриста получился вполне правдоподобным. Он поправил «прищепку», висевшую на левом ухе, и вышел из номера.

Ксюша ждала внизу в такси, одетая в таком же стиле. Молодая, привлекательная женщина и бизнесмен средней руки, решившие сменить однообразное расписание приличного курорта для семейных пар без детей на легкий экстрим киберчемпионата.

Они вышли из такси около въезда на территорию «Кратера» за полчаса до начала заключительной фазы игр.

– Карси, мы на месте. Как дела?

– Нормально.

– Новости?

– Пока без новостей.

– Ярик, как у вас?

– У нас тоже тихо.

Обе группы внешнего наблюдения уже находились на своих позициях. Они торчали здесь уже с самого утра. Два микроавтобуса с малазийскими номерами, каких здесь, на парковке у «Кратера», хватало. Соседи с материка приезжали на суперванах и микроавтобусах, экономя средства для игры на «черном» тотализаторе. Всего работало три группы оперативников. Две на улице, третья в зале.

Огромный экран на входе в «Кратер» показывал нутро заполненного до отказа зала, и обратный отсчет времени, оставшегося до начала полуфинальных игр. Группки скучающих азиатов глазели на экран, потягивая пиво и докуривая сигареты. Вокруг самого «Кратера» было пустынно. Только автоматические уборщики собирали мусор, споря с легким ветерком, норовившим унести рекламные листовки, кульки и прочую дребедень, которую оставили здесь посетители.

Они прошли контрольную стойку и поднялись по широкой лестнице в фойе. Добравшись до фойе, Шершень отметил про себя отличную звукоизоляцию стен. Там, внутри уже безумствовали толпы фанатов, а здесь было тихо, как в приемной стоматолога.

Во время последнего визита «Кратера», когда шли отборочные туры, Арена напоминала смесь выставки высокотехнологичной продукции и большой «сетевой» вечеринки. Количество геймеров равнялось количеству зрителей – родственников, близких и самых преданных поклонников. В перерывах между боями они лениво похаживали по арене, общались друг с другом, фанатами и прессой. Такая себе вечеринка старых друзей. Спустя две недели все изменилось. Время непринужденных посиделок прошло. Проигравшие заняли свои места в зрительном зале, призовой фонд вырос, и пришло время настоящих боев. Настоящего шоу.

В этот раз верхушка тотема была завешена национальными флагами и вымпелами кланов, вышедшими в финал. Работали не только все огромные экраны тотема, но и проекционные установки с системами изменения гаммы фасадов. Они создавали оптические иллюзии и полностью изменяли его геометрию. Тотем превращался то в пагоду, то в небоскреб с острым шпилем, то в нечто такое, чему не было названия в европейских языках.

– Коля привет. Как добрались?

Спокойное приветствие Плахотнова слегка позабавило Шершня. В окружающем хаосе «Кратера» оно звучало почти иронично.

– Нормально. Что у тебя?

– В ногах правды нет. Присаживайся, расскажу.

Первое кольцо вокруг тотема оккупировали корреспонденты, хроникеры и режиссеры игры. Главные деньги оргкомитет чемпионата сейчас зарабатывал там. Финальная стадия транслировалась на десять тысяч кластеров Шельфа. Из каждый из них платил тому, кто организовал все это представление. Первая сотня из этого числа лучших кластеров посылала на чемпионат своих режиссеров игры. Там эти мастера создавали эффектный видеоряд игры и комментировали схватки бойцов. Вторая часть команды в это время занималась монтажем фильмов, которые потом за умеренную плату выкладывали на сайтах. Наиболее шустрые заливали фильмы сразу же после завершения игр. «Кто первый встал того и тапки».

Сейчас там, с ведома Шона МакКарго, сидели Вуксан «Красный Глаз» Цнарлич и Джим «Слэш» Неллиган.

Шершень и Ксения успели добраться до своих мест в третьем ярусе «Кратера», и в зале вдруг повисла тишина. Освещение погасло и едва различимый скрип тотема добавлял легкое беспокойство. Через минуту небольшое пятно света, выпущенное тотемом, появилось в южном секторе и, порыскав по залу, остановилось у подножия башни, высветив фигуру главного ведущего. Протяжное приветствие «крикуна» на хорошем английском завершилось объявлением начала полуфинальных игр в дисциплине стратегий реального времени. Зал вспыхнул огнями, и теперь тотем стал похож на потрепанную осадную башню, вокруг которой стали водить хоровод аниме-подобные фигуры из Starcraft III. Публика взорвалась.

Шершень когда-то играл в первый Starcraft. Это было весело. Правда, в сетевых баталиях сокурсники рвали его на части в первые минуты игры и поэтому к сетевому режиму он не питал особого интереса. Он бросил взгляд на часы и включил фотокамеру.

В корпус фотокамеры его техники вставили не только матрицу полного волнового спектра и другой «фарш». Они полностью заменили оптику, и теперь этим объективом можно было просвечивать карманы зрителей, сидящих на другом конце зала. Единственный недостаток системы состоял в том, что грузилась управляющая «операционка» долго, и потом, тяжко ворочалась, проверяя все действующие каналы связи. На все про все уходило четверть часа, поэтому Шершень поставил камеру рядом с собой и посмотрел на зал.

По галереям, идущим из северного и южного входа в зал, вровень с трибунами второго кольца трибуны, шли участники первого полуфинала игр.

Шершень набрал номер на коммуникаторе.

– Слэш, я в зале.

– Мы вас видели. Как вам этот карнавал?

– Как в Рио.

Со «стеклами» было проще. «Рефлект», виртуальная копия «Кратера», автоматически загрузилась после пересечения контрольной зоны. Уже проходя по фойе, он мог видеть слои дополненной реальности, наложенной на интерьер помещений. Сейчас рефлект «Кратера» соответствовал оригиналу на все сто. Все та же «осадная башня» тотема, картинки боя на больших мониторах, зал, заполненный людьми, огни, дождь из конфетти, ленты серпантина, флаги, которыми размахивают фанаты. Но это не было реальным, а создавалось вычислительными мощностями Кибернетического Глобуса, которые перемалывали не только сигналы из десятков тысяч камер. Для создания «рефлекта» использовались сотни других источников информации.

Шершень перевел свой коммуникатора в режим «пульта управления» и вывел на плоскости «стекол» дополнительную информацию. В левом верхнем углу мигала цифра, которая показывала, сколько зрителей уже было проверено группой с начала игр. Сорок два процента в зале прошло через их сито. Неплохо, но насколько результативно? Пара щелчков на клавиатуре и теперь уже в правом верхнем углу возникло окно чата оперативной группы. Шершень вслепую настучал текст на коммуникаторе и в чате возникло его сообщение.

Shershen: «Статус?»

Carsy: «Сорок четыре процента от потока, который реально прошел через ворота»

Shershen: «Сколько еще времени нужно?»

Carsy: «3.5 часа на все»

Shershen: «Прораб?»

Вместо ответа Шершень увидел, как «рефлект» «Кратера» разбивается на разноцветные зоны. Первое кольцо и часть центральной зоны второго окрасились полупрозрачным серым.

Prorab: «Зона для вип-персон. Пресса и директора игры. Пробито 82%. Вероятность низкая»

В южном и юго-восточном секторах "Кратера" вспыхнули несколько зон разной величины и цвета.

Prorab: «Китайские и малазийские фанаты. Вероятность низкая. В группах фанатов нет чужаков. В группах нет «мулов».

Теперь весь покрылся цветными полупрозрачными пятнами разной величины, обозначавшими различные группы зрителей. Из дополнительной информации было понятно, что это неоднородные группы зрителей

Shershen: «Сколько эти?»

Prorab: «Процентов двадцать».

Shershen: «Чешите их».

***

Он снял «стекла» и протер глаза. Ксения вопросительно посмотрела на него, но он, улыбнувшись, махнул рукой. «Все в порядке». Три с половиной часа. Впритык, но должно хватить. Тем более что он знал то, чего не знали те, кто работал на Заленского до него. Два ключевых фильтра, которые должны были сработать. Зачем он ездил в Данию, знали все. Знали, что он встречался с Максом и что привез базу по «мулам», услугами которых мог воспользоваться Арбитр, чтобы попасть сюда. А вот про то, что он получил от Пепелова, не знал никто. Это было его частное дело, в которое не вникали даже его партнеры. Поддержание связей с органами входило в его обязанности. Говорил, значит надо было так.

«Никому нельзя доверять. Даже себе. Мне – можно». Фраза «17 мгновений весны» всегда приходила на ум в таких ситуациях. Фильтры, сделанные на базе информации от Пепелова, Шершень не доверил никому. Так, на всякий случай. Присутствие в команде людей Шона давало причину оставить информацию при себе.

Основу фильтра составили жесты и движения, «язык тела», которые были присущи мулам, несшим Арбитра в тот день. Пришлось попотеть, обрабатывая кучу видеорядов близлежащих камер, но он это сделал. Второй параметр удалось выудить любительской записи. Распределение температуры тела подконтрольных «мулов». Фильтры он планировал подключить уже на последних этапах отсева. Осталась единственная проблема, которую он пока так и не смог для себя решить…

Мобильные телефоны и коммуникаторы, радиомаячки размером с булавочную головку на особо ценных вещах, способных сообщить своим хозяевам, где их искать в случае утери. Системы терморегуляции в бейсболках и футболках, с микрочипами, в которых содержится информация о заводе-производителе, составе ткани и магазине, где купили вещь. Наномедтехы в крови и жизненно важных органах людей, которые контролируют их состояние здоровья. Все это и многое другое, выдавало в окружающую беспроводную сеть терабайты информации. На основе тысяч информационных потоков делался подробный портрет человека. Конечно, не все сканирующее средства были легальными вещами, но кто обратит внимание на эти мелочи? Особенно если ты пообщался с начальником охраны и получил молчаливое согласие?

Сейчас команда Шершня перенастраивала программное обеспечение, подготавливаясь к началу решающих действий. То, что Арбитра не удалось обнаружить среди входящего потока посетителей, Шершня не слишком беспокоило. По его предположениям он должен был появиться в зале к началу финалов в дисциплине «шутер», а до этого времени мог ошиваться где-нибудь на территории «Кратера», благо таких мест в этом комплексе хватало.

Полуфиналы «стратегий» закончились. Побежденные тихо ушли осмысливать поражения, а победители заняли свои места в VIP-зоне, радостные и возбужденные, пожиная заслуженные овации и раздавая автографы тем счастливчикам, чьи места оказались рядом с ними. Впереди маячили финалы и наступившая передышка в пару часов посреди зала, который они пока еще считали «своим», лучше всего подымала боевой дух.

Их пять минут славы закончились протяжным трубным гласом, одновременно с которым с верхних уровней тотема упали и развернулись почти до самого пола несколько серых полотнищ. В «японских» секторах «Кратера» поднялся одобрительный гул. Он нарастал и почти перекрыл звук, издаваемый тотемом, когда на колыхавшихся серых полотнищах появились фигуры в длинных плащах. На опущенные головы были накинуты клобуки, а одежда была покрыта кровавыми пятнами иероглифов. Фигуры в плащах резко скинули клобуки и молниеносно выхватили из широких пол плащей электрогитары, похожие на мечи с широкими и длинными лезвиями.

Протяжный вой трубы сменился ревом гитар и пулеметными очередями ударника.

«Berlin Hotel». Идору, духи киберпространства, которых призвали из глубин Шельфа в этот языческий храм цифровых баталий кодированные мантры режиссеров игры. Они выглядели настолько же агрессивно, насколько были послушны своим творцам, «кукольникам», создавшим графическую оболочку и некое подобие разума. Рожденные в граненых небоскребах Тойо-сити, послушные марионетки, двигались в ритме арк-металла, сдобренного стилистикой анимешных сериалов, длиной в бесконечность. Продюсеры, создавшие их, съели не один ряд своих акульих зубов, творя мифы для молодежных субкультур