Читать книгу Античные цари - Станислав Венгловский - Страница 3

В царствование Кекропа произошло еще одно, чрезвычайно важное событие в жизни Кекропии: подвластная царю-змею земля попала в поле противоборства всесильных олимпийских богов – Посейдона и Афины.

Эти боги, во что бы то ни стало, – стремились заполучить для себя чудесный уголок аттической земли, а потому и устроили по такому поводу своеобразный конкурс.

Победитель конкурса становился покровителем благодатного участка земли, жители которой обязывались приносить ему жертвы, возводить для него многоколонные пышные храмы, ставить ему многочисленные жертвенники, украшенные его статуями, и прочее, прочее…

Храмы, как известно, служили богам лишь временными жилищами, куда они являлись по мере надобности и ввиду неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Так полагали и все прочие эллины, жители Аттики нисколько не составляли здесь исключения. Названные боги, в самом деле, были существами грозными и могущественными.

Посейдон – всесильный повелитель морских просторов, колебатель земной суши. Он приходился старшим братом Громовержцу Зевсу. Посейдон и помог брату свергнуть с престола общего для них обоих отца, кровожадного бога Крона, который пожирал своих собственных детей, поскольку отлично помнил зловещее предсказание: подросшие дети лишат его верховной власти, свергнут в мерзейший Тартар[2]…

Эллины воочию видели силу и мощь Посейдона. Ради этого достаточно было оказаться на берегу зимнего моря, поглядеть на его серо-черные волны, которые с грохотом и с оглушительным ревом разбиваются об острые камни. Все это, опять же, делалось по малейшему мановению руки самого Посейдона. Вооруженный трезубцем, разъезжал он по морским волнам в золотой колеснице, запряженной белогривыми конями. Более того, то, что какому-нибудь чужеземцу могло показаться обыкновенной морской пеной, все это эллины воспринимали довольно правильно, как и полагается им. На самом деле – на море так густо мелькают белые конские гривы!

Впрочем, с таким же успехом, ударами своего трезубца, Посейдон усмирял и морскую стихию.

Эллины твердо знали, что бог морей обитает в непосредственной близости от принадлежавшей им Аттике. Что, невдалеке от гористого острова Эвбея, на его морском дне, возведен для него удивительный дворец из огромных морских камней, из сверкающих глубинных раковин и великолепных подводных жемчужин.

В этом, неколебимом ни при каких обстоятельствах дворце, – поселился сам Посейдон со своей супругой Амфитритой, богиней моря, дочерью самого Нерея, приходившегося отцом для всех нереид[3], – и столь же славной морской богини Дориды.

Поначалу он разыскал Амфитриту с помощью вездесущего дельфина, поскольку она никак не хотела выходить за него замуж, пряталась в одной из многочисленных водных пещер, находившихся тоже в бесконечных морских углублениях… Там же обитает и все его многочисленное семейство.

А в чудесных конюшнях, вырубленных в скрытых глубинами подводных скалах, набираются сил те самые лошади, которые таскают его чудесную колесницу вдоль по морским волнам.

Надо сразу заметить: морского бога все эллины опасались.

Подумать только: прогневишь его своими неосторожными поступками или даже каким-нибудь недобрым словом о нем самом, – и все. И не смей тогда даже приближаться к воде.

А ведь любой человек, особенно в Аттике, был тесно связан с морем. Путешествия по морской воде, еще в глубокой древности, прослыли самыми дешевыми и, в определенной степени, – даже самыми безопасными…

Богиня Афина – тоже почиталась всеми эллинами – была наиболее любимой дочерью Зевса.

Афина ведала важнейшими делами в жизни эллинов. Первоначально, в их понимании, она просто гоняла по небосводу какие-то явно бесхозные тучи, хранила в своих закромах отцовские разящие молнии. Однако, со временем, резко переменила обычный ход и род своих повседневных занятий.

Вскоре греки узнали, что эта, голубоглазая, светловолосая красавица так и родилась уже с копьем в одной руке и со щитом – в другой. Что на голове у нее, еще при рождении, засверкала медь ничем не пробиваемого для всех смертных шлема.

А родилась она уже взрослой воительницей из головы Зевса, поскольку он сам, перед этим, проглотил свою беременную прежнюю жену Метиду. Родившись на свет, она помогла своему родителю одолеть богов титанов. Так же, как и Посейдон, она способствовала ему как можно надежней усесться на олимпийском троне.

Да и вообще – едва появившись в мире, она не упускала любой возможности втиснуться в первые ряды воинов, слишком торопящихся в ближайшее воинское сражение. И в этом тоже нисколько не трудно было убедиться почти каждому смельчаку!

Однако война так и не стала для этой богини основным ее занятием. Война лишь способствовала ей добиваться установления спокойной жизни, такой естественной для всего человеческого рода…

А в мирной жизни богиня Афина научила эллинов запрягать в телегу мулов, до тех пор лишь праздно шатавшихся по земле, и более редких коней, – таких дорогих животных и очень ценимых даже в очень глубокой древности.

Впрочем, она сама и придумала для них телегу и ярмо, научила людей обращаться с плугом, что было также ее придумкой. Изобрела она и гончарный круг, отчего работа у гончаров закипела с невиданной дотоле скоростью, а посуда, выходившая из их рук, обрела такие красивые и гладкие стенки, что стала с тех пор подлинным загляденьем.

Желанная всеми богиня научила эллинских женщин прясть, ткать, шить. Она же, естественно, обеспечила их и придуманными ею самой инструментами, вроде веретена, иголки, прялки, а также – необыкновенно сложного ткацкого станка…

И вот, в назначенный день к выстроенному Кекропом укреплению на высоком холме, – начали собираться толпы аттических жителей. Они стекались со всех равнин, даже – со склонов окружающих эти равнины довольно высоких аттических гор.

Шли осторожные охотники, умевшие выслеживать диких зверей. По одиночке и даже небольшими группами, тянулись вдоль узких тропинок пропахшие козьим и коровьим по́том, – загорелые до черноты пастухи. Они, в большинстве своем, так и сохраняли на собственных лицах повсеместные белозубые улыбки.

Широко расставляя ноги и как-то даже крадучись ступая, шли такие же обветренные мощные рыбаки, без особого удовольствия – оставившие свои обдутые непогодой сети, лодки и, подвластные только ветрам, – тугие свои паруса.

Явились в сиянии лиц и одежд и могучие небожители во главе с самим главным богом Зевсом, шаги которого раздавались подобно урчанию совсем уже недалекого грома.

Конечно, боги разместились на вершине высокой скалы, нисколько не смешиваясь с простыми землянами. Однако так же, как и простой народ, они понимали всю важность предстоящего события и всю ответственность будущего судейства, которое Зевс всецело поручил змеехвостому царю Кекропу.

Наконец, все уже было готово. Затаив дыхание, замерли люди.

И вдруг стало слышно, как шуршат убранства стоящих на высоких скалах богов, как трещит, оседая, земная масса под тяжестью Зевсовых стоп, как мечутся в тревоге на каменных выступах чересчур любопытные змеи.

Распорядитель торжества, завидев знак царя Кекропа, издал свой зычный голос, – первым выступил вперед и остановился на виду у богов и народа гордый морской владыка. Он был виден всем собравшимся людям.

Перед ними предстал могучего телосложения чернобородый великан.

– Можно начинать! – прокричал распорядитель.

Легко, словно играючи, мускулистая рука взмахнула тяжеленным трезубцем и так же легко и ловко опустила его опять на землю.

– Эх-х!

Послышался скрежет металла о камень, – и под восхищенные крики из камня вырвался пенистый сноп воды. Он вознесся высоко над головою морского бога, и серебряные брызги так и рванулись по камням, добираясь даже до ног вконец изумленных людей.

Кто-то из простого народа зачерпнул влагу горстью, поднес ко рту руку и тут же закричал во все горло:

– Вода! Вода – сладкая!

Всеобщему ликованию не было предела:

– Вода!

– Вода!

Еще бы! В жаркий летний день, посреди засушливой Аттики, потребность в охлаждающей влаге ощущается как никогда исключительно остро. Пресная вода – лучшего подарка трудно даже вообразить себе…

Конечно, все это прекрасно понимали боги. Снизу было даже отчетливо видно, как они согласно почесывают свои кудрявые бороды, как улыбчиво отвечают друг другу.

Взгляды землян и высоких небожителей тотчас уставились на Кекропа, – и тут же у него с шумом свернулся в кольцо разомлевший на солнце его изумрудно-зеленый хвост.

И вот уже распорядитель судилища, по какому-то новому знаку царя Кекропа, вызвал богиню Афину.

– Можно начинать!

Афина ступала легко, как и полагается девице, однако земля у нее под стопами издавала легкое, почти невесомое колебание, как будто там проходило стадо незримых ни для кого быков.

Глядя в упор на богиню, все люди щурили свои глаза и прикрывали головы руками, – настолько невыносимо ярко сверкали на солнце ее золотые и медные сплошь доспехи. Однако сама богиня ничуть не терпела чрезмерной медлительности. Ударив землю своим копьем, она здорово опередила чей-то восхищенный, слишком поспешный крик.

– Вот!

Через мгновение произошло еще новое чудо. Из змеистой расщелины в раскаленной земле тотчас же выглянул бледный росточек, который начал шататься, а все же уверенно потянулся кверху, как бы несколько помедлил, – и вдруг выстрелил первым полупрозрачным листиком. Второй листик у него получился еще более насыщенным необыкновенно яркой зеленью.

Сам же росток на глазах у всех становился прочнее. Он, все гуще и гуще, покрывался листьями, украсился даже множеством ярких пятен. Нежные лепестки, которых едва лишь коснулись хоботками упрямо жужжащие пчелы, закачались и как-то разом опали на землю. На том самом месте, где они только что висели, закруглилась еле приметная поначалу завязь. И вот уже, на глазах всех собравшихся жителей Аттики, с ветвей молодого и веселого дерева стали свисать маслянистые сочные плоды.

– Чудо! Чудо! – закричали люди уже в тысячи голосов.

То было оливковое дерево.

Внимательно следивший за всем этим царь Кекроп сорвал с дерева плоды, поднес их к своим по-змеиному сухим и необычно узким устам. Царскому примеру последовала его пышная супруга Аглавра, затем – их зычноголосые дети, а следом – и все шумные придворные явно змеиного царя.

Дерево обступали самые смелые из людей. Они протягивали к плодам свои руки и срывали, любуясь упругостью и веселым их видом. Люди рвали плоды, жевали, передавали в толпу, однако количество плодов на дереве от этого нисколько не уменьшалось.

– Чудо!

– Чудо!

Только и слышалось в обступившей дерево толпе.

Легконогий бог Гермес, покровитель путешественников и разного рода торговцев, самый пронырливый среди множества небожителей, затесался в человеческую толпу и тут же наполнил плодами свою островерхую шапку.

Люди не успевали следить за всем, что было доступно лишь небожителям.

– Берите! Берите! Всем хватит!

Богиня Афина реяла над народом с требовательным выражением сияющего лица. Она была уверена в победе над собственным дядею, владыкой моря, который как-то слишком озадаченно вертел в руках тяжелый трезубец, словно это был прутик в ладонях какого-то, вечно озадаченного, однако – слишком непоседливого ребенка.

Кекроп, на которого глядели все люди и боги, мгновение подумал и произнес вдруг мощным голосом, в котором все еще угадывались какие- то сильно квакающие звуки:

– Спору нет, вода – неоценимый дар. Однако ее можно добыть и в любом колодце… Оливковое же дерево сделает всю нашу землю богатой и самой счастливой!

Кто оказался поближе к тому месту, где все еще находился бог Посейдон, те ужаснулись и даже прикрыли головы своими руками. Они были уверены, что колебатель земли и суши немедленно и тотчас призовет на Аттику свои самые грозные морские валы. Сами они уже готовы были карабкаться на каменные стены холма, на которых привычно шуршали змеи, а на вершине которого величественно высились все олимпийские боги.

Однако, в присутствии всемогущего Зевса, Посейдон как-то быстро взял себя в руки, зато потом, говорили в Аттике впоследствии, оскорбленный морской бог не забывал такого пренебрежения со стороны афинян, он дал полный разгул всем своим разнообразным каверзам.

А пока что, получилось все так, как и предрекал царь Кекроп.

Аттическая земля быстро покрывалась сплошными оливковыми рощами. Неприхотливые деревца приносили владельцам достаточное, и даже – очень значительное богатство. Оливковое масло сделалось предметом торговли с заморскими странами (вскоре к этому добавилась также торговля вином и расписною посудой).

Конечно, благодарные жители Аттики тотчас же стали именовать в честь богини и основанный Кекропом город. Он получил название в ее честь, и стал называться очень уж просто – город богини Афины или совоокой Афины.

Высокий холм, вместе с укрепленным замком на нем, – жители назвали акрополем. На его вершине появился храм, возведенный тоже в честь упомянутой уже нами богини.

Передают, что отныне в нем поселилась огромная желтобрюхая змея, знаменовавшая присутствие в городе высшей покровительницы всего афинского народа.