Читать книгу Фантасмагория - Станислав Викторович Хромов - Страница 13

Как стемнеет, в парке сонном

Перебью все фонари,

Прогуляюсь по газонам,

Как ведется исстари.

Заходи в мои пенаты,

Эй, влюбленные, не трусь,

Я хотя и не женатый,

Из-за девок не дерусь.

Наведу тоску-злодейку,

Если хочешь, брошу в дрожь,

Или вымажу скамейку

Солидолом – если хошь.

Притаюсь в кустах под лавкой

И тихонько до поры

Стану их колоть булавкой —

Будто жалят комары.

А потом зубами стукну,

Завожусь в своем кусту

И вдогонку так аукну,

Чтоб бежали за версту!

Если кто, дела забросив,

Ищет, где усугубить,

Я как будто бы не против —

Будем вместе водку пить.

Поздороваюсь из мрака,

Подскочу к нему нырком:

– Закусить, – скажу, – однако,

Не мешает вечерком.

Сядем где-нибудь под ивой

И устроим передых,

Я с улыбкой шаловливой

Расскажу о молодых.

Погутарим, похохочем,

Разобьем пустой пузырь,

Он заметит между прочим:

– Молодец же ты, упырь!

И нарежется без толку,

Хоть до дому волоки…

И тогда я прямо в холку

Запущу ему клыки!

Вечерний дым, раскаты рока

И крик, и ругань на бегу…

Он, притаясь в кустах до срока,

Сидит один на берегу.

Он отдыхает в предвкушеньи

Своих торжественных минут,

Когда же правильным решеньем

В сторонку парни отойдут,

Маячит тенью у забора,

Почти на лешего похож,

И ждет, когда в пылу разбора,

Быть может, вынут финский нож.

Тогда он вскочит и незримо

Шепнет у левого плеча,

И нож, уже летящий мимо,

Полет изменит сгоряча.

В неясном шепоте слышнее:

«Забудь, отбрось закона гнет!»

И напружиненную, к шее

Случайно руку подтолкнет.

И закружится в пляске дикой

По перекошенным устам

Толпы притихшей и безликой,

И захохочет по кустам.

А в тишине ночного парка

Увидит пьяный сторож вновь,

Как чья-то черная собака

С асфальта слизывает кровь.

Его в толпе узнаешь сразу —

Высок, нервозен, сухопар,

Сквозит, почти не видим глазу

Из пасти матовый угар.

Заметит вдруг, засуетится,

Расширит карие зрачки,

Взмахнет, как раненая птица,

Поправит мутные очки,

И обходителен не в меру,

Прилизан гладко и побрит,

Скорей потащит на фатеру,

И на ходу заговорит.

Увы, я знаю их повадки

И разговоры до утра,

На них охотливы и падки

Все фибры черного нутра.

Он вызывает в людях смуту,

Не развязать ее узлов,

Когда, забывшись на минуту,

Вникаешь в смысл этих слов.

Любым житейским катаклизмам

В душе как будто бы не рад,

И лишь прожженные цинизмом

Глаза восторженно горят!

Знакомства круг не ограничен,

Он всех приветствует любя,

И вечно пьян, и вечно взвинчен,

И бельмы пялятся в тебя.

Увы, я знаю их манеры —

Пойми, прими таким, как есть,

И сам останешься без веры,

И забредешь куда невесть…

Сводя в губительные круги,

С собой вербует души в ад,

А черных замыслов потуги

Потом другие завершат.

Его пронзительные глазки

Повсюду чудятся уже —

В холстах, в кино, в печатной краске,

И даже в собственной душе!

Он многолик, умен, проворен,

В дома распахнутые вхож,

Заговорит любое горе,

Когда по жизни невтерпеж.

О злой судьбе, о тяжкой доле

Ему расскажут без прикрас,

Но плохо тем, кто поневоле

Ему доверится хоть раз!

Среди друзей немых и скучных

Он весел, в радости – скушен,

Один на тысячу подручных

Во всех талантах искушен.

Он в жизни мухи не обидит,

Он в отношениях учтив,

Он все предчувствует и видит,

Себе на службу обратив.

И темных нет на нем пометин,

И в глубине кривых зеркал

Простому глазу незаметен

Его пугающий оскал…