Читать книгу Идолы для дебилов - Стас Колокольников - Страница 2

Открыв глаза, я долго не мог понять, где нахожусь. Мерзкий вкус во рту и тяжелая голова. Я осмотрелся. Стол и пол вокруг него завалены пивными бутылками и окурками. Я брезгливо поморщился. Ну да, это же моя квартирка.

Открыв форточку, проветривая, я начал прибираться к приходу учителя. В одной из бутылок булькнула мутная жидкость. Меня мучила жажда. Выругавшись, я хлебнул выдохшееся пойло. Пошарил в куче мусора, нашел крепкий бычок и закурил.

К приходу учителя в доме, на мой взгляд, было относительно чисто. Только он вошел, как стразу скептически меня осмотрел и сказал:

– Я же говорил тебе, никакого пива и сигарет. Говорил?

– Конечно, говорили, учитель, – уныло кивнул, не поднимая голову, не выдержав прямого смеющегося взгляда.

– А ты?

Я пожал плечами. Учитель тоже пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.

– Учитель, – позвал я,

Он остановился.

– Что мне делать теперь?

– То же самое. Никакого пива и сигарет. Я приду через месяц.

– И я смогу сваливать отсюда? Сразу?

– Посмотрим. Ты сам-то веришь, что это возможно?

– Верю. Я продержался месяц. А вчера было недоразумение, встретил друга, не виделись десять лет.

Учитель никак не отреагировал и ушел, словно и не было. Настроение испортилось. Теперь еще месяц ждать. А так надоело здесь. Вчера как наваждение – увидел товарища и обо все позабыл.

Я вышел во двор выкинуть мусор, заглянул в соседнюю лавку, вспомнил, что пиво и сигареты не нужны. Но хозяин уже увидел меня и выставил привычные четыре бутылки пива и пачку сигарет.

– Я забыл деньги дома, – соврал я и развернулся уйти.

– Постоянным клиентам отпускаем в долг. Тебе после вчерашнего без этого никак.

– Сколько раз мы приходили?

– Раз пять точно. Бери.

Сказано было так дружелюбно, что я не удержался, взял пиво и сигареты и пошел дома. Я убрал их подальше с глаз в холодильник и стал искать, чего бы поесть. Попадалась только какая-то дрянь, сплошная закуска к пиву: сушеная рыбка, кальмары, сухарики, ,чипсы.

– Где в моем доме настоящая жратва? – спрашивал я у них, складывая в кучу остатки.

Нашлось немного чечевицы. Пока она готовилась, меня мучила жажда. Когда похлебка сварилась, я сказал:

– Он придет через месяц, а у меня куча дурацкой закуски. Выбрасывать жалко. А что он скажет, увидев её. Начну отсчет с завтра.

И открыл пиво. На третьей бутылке я почувствовал облегчение и закурил.

– Вот и отлично, – подмигнул я пустым посудинам, – теперь всё едино.

Допив четвертую, я швырнул её в угол, крикнув вдогонку:

– Мне всё нипочем! Так и передай остальным!

На следующий вечер я сидел в окружении двух подружек, нескольких упаковок пива и игриво рассуждал:

– Это мир пива и сигарет, и всего такого на них похожего. Мне хорошо знаком этот вкус добровольной смерти. Если вам нечего делать в лучшей жизни, то хлебайте больше и затягивайтесь глубже.

– Ты умеешь сказать, – глотнув из банки, произнесла одна из подружек.

– К чему эта болтовня, – закурив, недовольно проговорила другая.

Через неделю я шел по делам. Организм отдыхал от никотиновых смол и дешевой дрожжевой жижи. Мне было легко и весело, хотелось петь. Что я и делал – поблизости никого не было.

– Хватит базлать, – услышал я добродушный голос, когда, напевая, пересекал безлюдный двор

– Учитель? – остановился я.

– Ха-ха, узнаю брата Колю, – засмеялся голос откуда-то сверху. – Вот он хомо дельфинус, человек будущего!

– Учитель! – обрадовался я.

Поднял голову и увидел знакомого гитариста Антонова. Он стоял у открытого окна второго этажа и меланхолично дымил сигаретой. Равнодушный к морали и принципам Антонов проводил дни за терзанием гитары и интересовался только ей, пользуясь, как женщиной, которая влюблена и отдается без остатка.

– Заходи, – сказал Антонов.

– У тебя там, наверное, пиво и сигареты? – спросил я.

– Не до того. Я клею обои.

– С чего это?

– Заходи, узнаешь.

– И ты не предложишь мне пива?

– Нет.

Я направился к подъезду.

– Случайно попал в строительную лавку, – с порога начал Антонов. – Купил новые струны, пошел за пивом, задумался и ошибся дверью. Мне сразу приглянулись обои в китайском стиле. Хватило на три рулона.

– И где ты их клеишь?

– Проходи на кухню.

Кухня была обклеена наполовину, но смотрелось неплохо.

– Отлично, – подбодрил я. – Лодки, плывущие по Хуанхэ, как раз то, чего здесь не хватало.

– Может, и коридор обклеить?

– Конечно.

– А чем?

– Есть обои под струганное дереве, будет как забор, а сверху подсолнухи, – предложил я. – Получится свой дворик, засаженный подсолнухами.

– Хорошая идея, – согласился Антонов.

Мы помолчали. Посмотрели в окно.

– Как будто чего-то не хватает? – заметил Антонов.

– Пива и сигарет, – пошутил я.

– Возможно.

– Но нам этого не нужно, – покачал я головой.

– Да уж.

Антонов закурил.

– А все-таки ты молодец, обклеил кухню, – устав от молчания, произнёс я. – Дальше пойдет веселее.

– Хватит об этом.

– Почему? Новые обои – новая жизнь.

– Перестань.

– Не сомневайся.

– Иди ты, – расстроился Антонов.

– Правильный выбор, – гнул я свою линию.

– Причем здесь выбор? Я просто ошибся дверью.

– Удача на твоей стороне. Вместо пива обои взял. Повезло.

– Какая чушь, – поморщился Антонов. – После такой болтовни кому угодно захочется пива.

– Ты прав, мне уже захотелось.

Через полчаса мы сидели в скверике за домом, дули из пластиковых стаканов разливное пиво и дымили сигаретами.

– Неплохо вот так иногда проводить время, за кружкой пива и сигаретой, со старыми друзьями, – подбодрил я задумавшегося гитариста Антонова.

– Неплохо, – согласился он.

– Но новые обои лучше.

– Тьфу ты, – плюнул Антонов. – Заткнись, а.

Я прикрыл ладошкой рот. Потом убрал её и глотнул пива.

Антонов нахмурился. Неожиданно он резко встал и уверенно сказал:

– Знаю я, где взять деньги на подсолнухи.

И ушел.

Следующим вечером я лежал в полумраке у открытого окна. Летом легко поджидать утро. Вечер незаметно нагоняет ночь, и вскоре наступает рассвет. Я лежал долго и никак не мог уснуть, всё думал об учителе. Как ему удавалось быть всюду, я не знал. Я бы тоже хотел посидеть утром на набережной Пондичерри у Бенгальского залива, найти выброшенные на берег деньги, а вечером мотнуть в горы Алтая.

Под окном кто-то зашептался:

– Вон, видишь открытое окно? Может, залезем туда?

– Там живет бухарь. Всё, что мы найдем там, это кучу пустых бутылок.

– Может, он в завязке и купил себе телевизор.

Я пошарил рукой возле кровати, нащупал бутылку и бросил её в окно. Она разбилась, и кто-то испуганно выругался:

– Я же тебе говорил!

В полдень я вышел из дома с твердым намерением навсегда отказаться от пива и сигарет. Я не хотел ни того, ни другого. Я обошел пол города, сделал всё задуманное, моё намерение не пить было таким твердым, что к вечеру сделалось скучно. Борясь со скукой, я напился кефира и до утра мучился слабостью в желудке.

Спускаясь в ночной клуб, я помнил, что продержался без пива девять дней. Меня пригласили друзья музыканты, они готовились к выступлению. Стол был уставлен пивом и пепельницами. Я брезгливо поморщился. Все кругом накачивались и курили. Разговор с друзьями не клеился, я нервно закурил. Потом, задумавшись, хлебнул пива.

– Блин! – выругался я, заметив, что сижу с пивом и сигаретой. – Что здесь происходит? Я курю и пью пиво!

– Давай, давай. Не стесняйся, – поддержали друзья, расчехляя инструменты. – Мы сейчас дадим жару.

Через два дня я вернулся домой желтый от пива и сигарет. Несколько дней я не высовывался из дома, пил зеленый чай, квас и молоко. Потом пошел за продуктами и встретил старого дружка.

– Чем занимаешься? – спросил он.

– Ничем. А ты?

– Поставил звуковую карту на комп. Сижу дома, пишу песни.

– Круто, молодец, делом занят. Не пьешь?

– Нет. Мешает. Хочешь записаться? Ты, вроде, раньше что-то там пел, сочинял…

– Да, хотелось бы попробовать. Помню, в юности мечтал о карьере рок-звезды. В пятницу был на концерте в клубе. Я тоже так могу на сцене чудить.

– Пошли ко мне, попробуем, на что ты способен.

– Только никакого пива.

– К чему оно нам.

Мы пришли к другу. Я спел по-английски о прогулке вниз по улице в легком подпитии.

– Как песня называется? – спросил друг.

– Даун зе стрит сонг. Посвящается моей никчемной жизни.

– Давай еще разок.

Сделали с десяток дублей. Голос у меня подсел.

– Без выпивки не идет, – проговорил приятель и закурил.

– Ты же обещал, – взмолился я.

– Да, да, я обещал, – кивнул приятель и достал из холодильника початую бутылку водки. – Водка не пиво, давай для куражу.

После третьей рюмки процесс пошел бодрее, к утру песня была готова.

– Неплохо, – сказал приятель, прослушав материал.

Он еще пару раз одобрительно качнул головой, глядя на меня, и уснул с недокуренной сигаретой. Выспавшись, мы похмелились, выкурили по сигарете и разошлись. Два дня у меня болело сердце, я был сам не свой.

Когда в дверь постучал учитель, дом был вылизан, как корабль во время штиля.

– Здравствуй, учитель, – жизнерадостно улыбался я.

Чувствовал я себя хорошо.

– Привет. Сколько ты без пива и сигарет? – сразу перешел к делу учитель.

– Неделя и четыре дня.

– Неплохо, – сказал учитель и крепко пожал мне руку.

– В чем дело? – не понял я. – Теперь можно пить пиво и курить сигареты?

– Теперь тебе нужно, по меньшей мере, полгода торчать здесь без пива и сигарет.

– Полгода?! – расстроился я.

– Да, полгода, не меньше. А если опять нахлебаешься, то и больше.

– Нет, только не это! – испугался я.

– Ты сам делаешь выбор. Пиво и сигареты или …

– Никакого или! – перебил я. – Я так больше не могу! Забери меня отсюда! Иначе я сойду с ума! Я ненавижу пиво и сигареты! Они сами в меня лезут, как к себе домой!

– Выбор делаешь ты, – учитель повернулся к выходу.

– Э, нет, постой, – схватил я его за руку, – это не я делаю выбор, это они меня выбирают.

Учитель поморщился от моих слов, как будто я схватил его не за руку, а за яйца.

– Если ты будешь и дальше так думать, мы не скоро увидимся.

– Стоять! – я преградил выход. – Мне терять нечего!

– Чего ты хочешь? – спокойно спросил учитель.

– Пойдем, выпьем пивка, а.

Мы сидели в моем дворе на перекошенной лавочке и пили пиво. Учитель делал большие глотки и пускал дым колечками.

– И чем тебе здесь не нравится? – спрашивал он. – Пей себе пиво, кури сигареты. В чем проблема?

– Я хотел бы делать это в другом месте. Здесь всё как-то бессмысленно. Тем более без пива и сигарет. Еще надо работу искать, я много задолжал за квартиру.

– В другом месте может и не быть пива и сигарет.

– Что же делать? У меня такое ощущение, что я закончу свои дни, сжимая недопитую бутылку пива и тлеющую сигарету.

– Всяко может быть.

– А как же ты? Как ты держался без пива и сигарет?

– Я не люблю пиво и сигареты.

– И я не люблю! – заорал я. – Мне больше нравится вино и шишки!

Учитель с интересом посмотрел на меня и засмеялся:

– Кажется, ты не в себе. Тебе, и правда, надо отсюда сваливать.

– Но как?

– Не пей пиво и не кури сигарет, – посоветовал учитель.

– О! – завопил я. – Зачем ты издеваешься надо мной?

– И нервы у тебя ни к черту, – посочувствовал учитель. – Видишь, до чего тебя довели пиво и сигареты.

Я сжал кулаки, но сдержался. Допил пиво.

– Пойдем, отольем, – предложил я.

– Ты иди, а тебя здесь подожду, – улыбнулся учитель.

Когда я вернулся, на лавочке никого не было. Со всей дури я пнул пустую бутылку, и она разлетелась вдребезги, врезавшись в стену дома.

Из окна выглянула соседка:

– Опять нажрался, козел! Иди домой проспись, а то милицию вызову!

Я вышел со двора. Летний выходной день был в разгаре. Мимо прошли подростки, они курили и пили пиво на ходу. Недалеко на лавочке сидели две молодые женщины, они жеманно затягивались тонкими сигаретами и делали осторожные глотки из маленьких пивных бутылочек. Из магазина выполз потрепанный старикан с трехлитровой пластиковой баклахой дешевого пива, он довольный дул в папиросу.

А с перекрестка мне махала подруга, с которой я недавно закрутил приятный роман без истерик. Она шла ко мне и расцветала.

– Привет, малыш! – обрадовалась она и нежно поцеловала в небритую щеку. – Какой денёк! Может, прогуляемся в парке и выпьем по бутылочке холодного пива?

Я мило улыбнулся и подмигнул. Через дорогу от нас стоял бронзовый памятник известному мужику в кепке. Одной рукой он откинул полу пиджака, а другую держал в странном неприличном жесте. Какой-то умник вставил ему туда пивную банку. А в руке, которую мужик держал за спиной, я так полагал, была припрятана зажженная сигарета.