Читать книгу Девочка, которую нельзя. Книга 3 - Стася Андриевская - Страница 4

Около 7 месяцев назад

– Я ждал тебя, – удовлетворённо откинулся в кресле Дед, – мне ещё в прошлый раз показалось, что мы не договорили.

– Контора готовит мне замену, – без предисловий перешёл сразу к делу Гордеев. – Вы опасаетесь, что мои игры в отношения с девочкой зашли слишком далеко и в решающий момент я не смогу завершить начатое. Так?

Дед развёл руками:

– Чем эффективнее агент, тем пристальнее к нему внимание, кому, как не тебе это знать? И у меня действительно есть ощущение, что ты… – покачал головой подбирая слово, – слегка колеблешься. При этом и не доверять тебе оснований нет, но избегнуть любых сюрпризов мы просто обязаны. А поэтому было принято решение вывести тебя из операции. Не думаю, что это вызовет затруднения с основным сценарием. Даже наоборот, есть мнение, что если девочку отдаст Жагровским кто-то другой, кто-то, кто увёл её из-под твоего легендарно-влюблённого носа – это вызовет больше доверия, чем если её отдашь ты сам. И я очень надеюсь, что тебе хватит ума не идти против Конторы. Не хотелось бы применять контрмеры.

Гордеев пожевал губу.

– Не пойду, это бессмысленно. У меня другая цель.

– Ах вот даже как? И это ты мне сейчас вот так запросто говоришь, да? О том, что у тебя какая-то там другая цель? – Дед недобро нахмурился, но Гордеев выдержал взгляд. – Объясниться не хочешь?

– За этим и пришёл. Дело в том, что я изначально ошибался. Вернее, схема просчитана верно, но она, как теперь выясняется, малоэффективна из-за недостоверной информации на которой основывалась. На самом же деле Жагровские ничего не решают и скорее всего даже не имеют прямого выхода к верхушке. Они лишь пешки, причём, довольно мелкие, и, отдав им девчонку, вы её просто сольёте ни за грош.

– Возможно. Но они всё равно единственный ключ, который у нас есть на данный момент. Только через них можно попытаться продвинуться дальше. К тому же, теперь я вижу, что не ошибался, и ты действительно готов поддаться эмоциям. Ну и что это, жалость? Муки совести? Или иллюзия личного счастья? – с каждым словом изрытое ожогами красное лицо Деда становилось совсем уж пунцовым, слова срывались с губ сухо и жёстко. Льдисто-голубые глаза недобро сощурились: – А тебе напомнить, ЧТО стоит на кону? Или озвучить новые данные разведки? Пожалуйста: в Китае негласно введён оранжевый уровень. А значит, у них уже есть прецеденты. Да, единичные. Да вовремя выявленные и локализованные. Но они есть, а значит лаборатории существуют, а всё остальное – лишь вопрос времени и эффективности работы тамошних спецслужб. А что у нас? Учитывая, что мы который год топчемся на одном месте и только появление этой девочки хоть как-то сдвигает всё с мёртвой точки? Сдвинуть – это самое сложное, ты же знаешь. Стоит лишь сдвинуть, а дальше пойдёт. Так что нет, Гордей, ты не ошибался. Ты, мать твою, с самого начала сделал правильную ставку на Жагровских и создал действительно эффективную схему по внедрению в их группировку! И она будет отработана, как бы ты теперь ни пытался соскочить. И девочка эта твоя в любом случае остаётся у нас! – треснув кулаком по столу, подышал, гневно трепеща ноздрями. В сердцах двинул от себя какую-то папку. – Если её вообще удастся найти и перехватить раньше Жагровских. Вот уж где слив, так слив! И, между прочим, исключительно благодаря твоему самоуправству и несогласованности с центром! Это ты её упустил! Ты! Заигрался, а теперь на попятную? Пытаешься убедить, что девчонка не так уж и важна? А может, она вообще уже давно у тебя, и ты пришёл отводить от неё стрелки, м? Что прикажешь думать?

– Я прекрасно понимаю ставки, – скрипнув зубами, прорычал Гордеев, – и последнее, чего я мог бы захотеть – это слиться. Однако теперь очевидно, что возможен и другой расклад для операции. В разы действеннее, бьющий точно в цель, минуя хороводы вокруг мелких посредников типа Жагровских. То, что позволит нам не только выйти на вершину пирамиды, но и, с огромной вероятностью, выявить расположение самой лаборатории уже в ближайшее время. И я готов дать этот новый расклад… но у меня есть ряд условий.

– Что?! – резко подался вперёд Дед. – Да ты… Ты совсем охренел? Кому нужны твои условия, если прямо сейчас, по щелчку пальцев, я могу закрыть тебя лет на десять за срыв операции и неподчинение в условиях массовой угрозы населению?

– Можешь, да, – отбросив вдруг формальности, Гордеев двинул к себе стул, уселся через стол от начальника. – Но не делаешь, потому что знаешь, что новый расклад у меня наверняка действительно есть, и он наверняка действительно в разы лучше прежнего. И я прекрасно понимаю важность и срочность миссии, а поэтому и расклад обязательно дам. Но только на своих условиях. Просто выслушай. Там ничего сверхъестественного.

Дед ярился, балансируя между справедливым начальственным гневом и рациональностью, и Гордеев действительно ходил по грани… но отступать было некуда. С его собственной лёгкой руки Славка попала в безвыходную игру махин. Но если тогда она была для него лишь меньшим ради большего, то теперь…

Нет, ничего не изменилось, и один по-прежнему не равнялось тысячам, а сам он не превратился из циничного расчётливого мудака в плюс-минус нормального человека. Но стало вдруг ясно, что «меньшее ради большего» – это лишь бесконечный фрактал, в котором и сам он всего лишь меньшее, а вот Славка… Она как минимум имеет право на шанс.

– Ну допустим, – согласился-таки Дед. – И чего же ты хочешь?

Гордеев оборвал напряжённую игру желваками. Взгляд глаза в глаза, безмолвный разговор о степени доверия. И доверие было – крепче стали и надёжнее любых подписей, слишком уж через многое прошли эти двое вместе до того, как один подался в командование, а другой в спецагентуру.

– Мне нужны гарантии, Ген. Для неё.

Дед обречённо мотнул головой.

– Да кто бы сомневался! Но ты хоть понимаешь, насколько это непрофессионально?! Недопустимо!

Гордеев упрямо молчал, и Дед, недовольно посопев, махнул рукой:

– Ладно, продолжай!

…Тот разговор продлился весь день и завершился далеко за полночь. Что-то Дед прекрасно знал сам, но что-то, словно козыря из рукава, вывалил перед ним Гордеев. Например факты, безоговорочно указывающие на Утешева, как на верхушку пирамиды.

– Ты в своём уме? – строго, но, судя по потяжелевшему взгляду «в себя», вовсе не отвергая услышанного, буркнул Дед. – Утешев недосягаем. У него крыша на уровне правительства. Нас либо ещё на подготовительном этапе завернут по бюрократической линии, с понижением в чине, естественно, либо вообще устранят физически, если мы вопреки всему окажемся хоть сколько-нибудь близки к истине. И ты никогда не узнаешь, кто именно из своих сработал против. Слишком высоки ставки. Слишком.

– Именно поэтому я и предлагаю рискнуть в обход вообще всех. До определённого этапа, конечно.

– Рискнуть… – постучал карандашом по столу Дед. Он не трусил, нет. Он уже думал на два-три шага вперёд, и Гордеев это знал. – Только почему-то в расход ты готов пустить наши с тобой головы, а для девочки этой выбиваешь гарантии. Гарантии, которых я тебе дать не могу! И никто не сможет, слишком много тут неизвестных переменных!

– Я понимаю риски. Поэтому прошу лишь главного – это дело буду дорабатывать я. Никого из Конторы ты к Славке и близко не подпустишь, никаким Жагровским или кому угодно ещё её не отдашь. Я всё сделаю сам, но лишь тогда, когда она будет готова, и когда ляжет нужная карта. А когда – это тоже решу я сам. Словом, мне нужна полная свобода действий и незамедлительная поддержка по первому же запросу.

– Охренел совсем! – устало растёр Дед затылок. – Может, тебя сразу в это кресло посадить, да и командуй сколько влезет?

– Спасибо, обойдусь, – так же устало выдавил усмешку Гордеев. – Просто пообещай, чисто по-дружески, что на уровне управления сделаешь всё для её безопасности. А когда это всё закончится, оградишь от любых наседаний Конторы. Просто сделаешь её одной из случайных пострадавших и при первой же возможности поможешь исчезнуть с радаров. Финансы я обеспечу.

Дед поднял на Гордеева прозрачно-голубой взгляд.

– Это что, мать твою, завещание? – Нахмурился, вглядываясь в непроницаемо-тёмные глаза друга и давнего боевого товарища. – Какого хрена ты задумал, Гордей?