Читать книгу Советские мутанты. Юморное фэнтези - СтаВл Зосимов Премудрословски - Страница 2

+ПОДАРОК скачай бесплатно:

АУДИОкнига на русском: СОВЕТСКИЕ МУТАНТЫ (ОТРЫЖКА ЗУБАСТОЙ ЛЯГУШКИ)

Читает Баба-Робот.

ПАПКА:

https://bit.ly/2oF4lza

АРХИВ:

https://bit.ly/2NsWpJJ

Далеко – далеко на границе бывшего СССР (ныне Казахстан) и Китаем (ныне поднебесной), на юго-востоке Семипалатинской области, близ города Аягуз, в переводе как «Ой, бык», находился Ядерный полигон с заражённой радиоактивной атмосферой, полученной по халатности пьяных рабочих-учёных. Повсюду часто стали, из-за нарушения экологии, происходить разные мутации-мудации: то две башки родятся на одном бараньем теле; то два хвоста – у ящерицы или змеи; то три стопы и одна кисть – у потомка Темуджина (Чингисхана) – мясного жителя. А бывало и то, что рождались и нормальные, как например воробей Стасян.

На теле у него изъян телесных небыли, всё как надо: и хвост, и клюв, и глаза, и другое… Всё было как у воробьёв, но вот с оперением у него была проблема или лажа. Точнее сказать, перьев не было вообще, и он был совершенно лысый. И поэтому с рождения он, свою нелёгкую жизнь, справлял по земле, хуже, чем курица, та хоть слегка порхает. Но не хуже, чем какой-нибудь пёсик или ящерица, бомжара или мышь… Короче, ни разу не открываясь в небо, подобно своим пернатым сородичам, которые ехидно издевались над ним обзывая: то чмо лысое; то лысая башка дай пирожка, кричали с гнёзд уже оперяющиеся птенцы. А то и вообще опорожнялись прямо на него и Стасян – лысый воробей огорчительно опускал свою голову и рыдал в душе, обтекая чужим птичьим фекалиям. И так изо дня в день. А ведь ему так хотелось летать, что он во сне лунатя, даже не раз пытался взлететь, то явь – это не сон и он, подпрыгнув на Яву и находясь в лунатьевском сне, взмахивал раз другой лысыми крыльями, подпрыгивал и шлёпался оземь… и даже бывало, отбивая то лоб, то копчик. Что он только не пробовал, но ни что не заменяло ему перья.

Однажды судьба всё-таки сжалилась над лысым облучённым воробьём, и он очередной раз, убегая от бродячего кота, наткнулся на об гнивший труп вороны. Червячки – опарыши хорошо обглодали покойника, и перья просто лежали на скелете на земле возле мусорного человеческого бака. Он взял лапами два пера и помахал ими как крыльями и он, перевернувшись, оторвался от земли. Ему привиделось, будто он орёл, порхающий высоко-высоко в небе и выслеживающий этого плешивого кота на завтрак, который в это время так и норовил поймать и сожрать бедолагу – инвалида, пострадавшего в результате ядерных некачественных испытаний с выбросами в атмосферу частично радиации. Но держа перья в лапах и сжимая пальцы, было неудобно взлетать и не привычно парить вверх ногами, тем более что пернатого хвоста не было и Стасян не мог рулить, поэтому, чтоб повернуть влево, вправо, верх и вниз, он должен был приземлиться, развернуться с помощью клюва и вновь вспорхнуть в небеса. Да и в туалет вверх тормашками не сходишь. Приходилось делать вынужденную посадку, что приводило к травмам черепа и клюва, так как ими он обычно так же тормозил. Разумеется, так летать он научился не так давно, пока перья не отобрали его родня пернатая и он опять стал жить, выживая, убегая и прячась. Но в очередную погоню он обрёл вновь, хоть какое-то подобие воробьиного вида, пусть даже вверх ногами, и зажил. Но однажды Стасян неудачно приземлился в свежий человеческий, бомжовский, ещё тёплый, киселе образный, кисло вонючий продукт желудочно-кишечного тракта. Одним словом, в говно. Чувство было не приятное, да и отмываться надо, а с водой дефицит: степная зона всё-таки. Люди воду берут со скважины. А речка пересыхает к середине лета, дождей не будет ещё полгода, солнце – зенит. Придётся ждать, когда говно засохнет и само отпадёт – подумал вслух Стасян и, выйдя на солнечную сторону, лёг на спину и стал ждать.

А в это время неподалёку приближался рой зелёных навозных мух, о чём Стасян и не подозревал. Нет, мух он в своей жизни видел и даже ел их, но только дохлых и сухих, как сухарики к пиву. Живые обычно облетали его, чтоб не стать мякушками, для его птичьего желудка. Ведь птицы жуют желудком. И в данный момент, аромат дерьма и не узнаваемый вид, похожий на комок конского кизяка, скрывал его охотничий нрав хищной, огромной для мух, птицы. Рой покружил над засратой головой воробья и сделал обеденную посадку, спикировав разом, но не тут-то было. Помёт густел на глазах и лапки мух говно-жадных прилипли ко всему телу. Время от времени мухи переминались на месте, тем самым, не давая своим лапам окончательно прилипнуть к пище. Главный мух, только хотел дать команду перемениться на месте, как его остановил открытый глаз Стасяна, перед которым он и расположился на кончике клюва.

– -Стоять!! – рыкнул Стасян.

– -Ти кто?? – спросил от страха главарь – -Я твой хозяин, понял?

– -Да.

– -Назовись, раб мой!

– -Мед… – -Как?

– -Мед…

– -Старщий муха Мед?

– -Можно просто: «муха Мед».

– -Муха Мед… – Стасян покачал головой. – а почему Мед?

– -Сладкий такой, знаешь? Пчёль носит…

– -Мёд, что ли?

– -По-вашему – Мёд, а по-нашему – Мед. «Ё» – к сожалению, нет такой буква. Ну ладно, ми полетел…

Главный мух попытался оторвать лапы, но было уже поздно, и они разом взмахнули крыльями, но земное притяжение держало воробья недвижимо, и он понял, что нужно подпрыгнуть и чирикнул:

– -Эврикаааа!!! – и он подпрыгнул спиной, как ниндзя. Мухи уловили воздушный поток и понесли лысого над землёй пузом вверх. Из рядом стоящего мусорного бака, выглянул тот самый кот и прыгнул в сторону живого жужжащего коричневого летательного комка.

– -Выше, выше, муха Мед!!! – заорал Стасян, на не понятном для человека и кота языке, но мухи его поняли и после пятнадцатого съеденного их товарища, сразу же беспрекословно исполнили его повеления, на все сто. Так он стал хозяином роя, а их бывший предводитель добровольно принял должность второго пилота и согласился в лице всех своих сородичей, что если хер Стасян их не сожрёт, то они готовы служить ему верой и правдой. Так лысый облучённый воробей вошёл в ряды пернатых и даже, более того, он стал летать в два раза быстрее своих сородичей и выше, как настоящий Орел.

Гордый орёл в небе порхал и увидел, как к нему с земли приближается конкурент. До селя, никто не мог и не имел право подниматься на уровень Орла, а этот…?!? – просто, хам и невежа!! – подумал Орёл и ухватил на лету Стасяна лапой, и поднёс к своему страшному, мощному, большому клюву.

– -Ти ктооооууу???? – прорычал он, как граммофон, на всё небо и выпучил глаза, как настоящий горец, оплёвывая воробья вонючей трупной слюной хищника, как певец – микрофон и сдувая прилипших мух. Пару сотен мух сдуло сразу, без лап.

– -Яа? Эээ, я этот… Арол. – испугано дрожащим голосом ответил Стасян. – как ти, эээ…, тоже хищник.

– -Держись хозяин, мы с тобой!!! – хором прожужжали и шёпотом, оставшиеся пол миллиона мух.

– -Орёльльль, щто ли?! Даааа?? – Орёл открыл свой клюв, да так, что туда мог поместиться не только воробей, но и мухи, которые даже ничуть не испугались, а наоборот: сузили свои глаза и разом зажужжали.

– -Конечно я Орёльльльль!! – прокричал Стасян и попытался выкарабкаться из-под когтей мускулистого монстра небес. Но Орёл с детства, как и все дети, боялся щекоток и его желание, раздавить хама и самозванца, увенчалась провалом. Преданные воробью мухи, изо всех сил, крыльями и хоботками, защекотали пятку, лапы орла.

– – Вах вах вах вах!!! – засмеялся принудительно, реальный хищник небес, местного географического расположения, после не выдержал и разжал свои могучие когти. Воробей расправил кости позвоночника и занял гордую позицию.

– -Да! Я Арол, как и тиыы!! – заорал воробей, понизив свой голос, октав на пять и закашлялся от контроктавы.

– -А чё такой, кящлиешь? – более спокойно спросил Орёл Стасяна.

– Простиль, пока летел. Пиль, куриль, балель… – ответил с пантами, подтанцовывая, воробей.

– -Балель, говоришь? – почесал подбородок второй лапой порхающий Хищник. – а чё такой маленький??

– -Другой парода!! Даааа?! – не задумываясь, ответил Стасян, полностью войдя в кураж артистизма.

– -Хэ, опять от мазался… –за балдел Орёл. – А чё такой вонючий? Фу, тюхнещь? – сморщил клюв горец. – ти что, потеещь

– -Никак нет, о, мой старший брат! Я просто, эээ… – завис в ответе воробей.

– -Пёрнул. – шёпотом прожужжала старший муха Мед, ныне второй пилот. – скажи, что пёрнул, съель не свежий, тюхлий гавно…

просто, сильно жрат хотель.

– -Я гавно не жру, дебил. – наехал Стасян.

– -Ктё, етё тебе щепчеть? – услышал и возмутился, настороженно орёл и огляделся по сторонам.

– -Это я, муха Мед… – хотел было представиться, главная и единственная муха в стае, но его, клювом предупредил воробей, покачивая из стороны в сторону, как, указательным пальцем, запрещают воспиталки детям.

– -Щтё за Мука мет? Тебя тяк зявют? – удивлённо спросил Орёл.

– -Нееет. Меня зовут Стасян.

– -Стасияаан?? Ара что ли?

– -А Мед зовут мой кишечник. – начал было воробей.

– -Да, я его кишечник и зовут меня муха Мед, остальной орган все мух – мужик, а я – женщинь – желюдок, который переварил не то, что нужно, по молодой глупости. – от мазался старший муха и заткнулся.

– -Ладно, проехали… а ти чё, сорёдич такой маленький? – и орёл расправил грудь.

– -А я это… другой породы…

– -Это-то понятно, а чё не вырос?

– -Тяжёлая жизнь у меня брат была: я сирота облучённая.

Вообще вся жизнь, неба не порхал. – заплакал Стасян.

– -Что, с клетки свалил?

– -Хуже, с зоопарка, с Алматы добираюсь, а куда не знаю. – наврал Стасян.

– -А ты в Россию лети, там, говорят, экономика улучшается.

– -А че, сам не летишь?

– -Я?! Нееет, я пальный, в розыске там.

– -Почему?

– -Да так, есть делишки, Меня, там сразу, по прибытию поймают олигархи и закроют пожизненно в клетку или чучело сделают. Тем более здесь у меня уже появилась семья, сын. Ну, прощай, родственничек. – закончил Орёл и камнем, тут же рухнул вниз, где виднелось на земле движущее пятнышко. Видимо: тушканчик или суслик.

– -А куда лететь-то и в какую сторону? – спросил вдогонку воробей, но орёл уже был далеко и его не слышал.

– -Странно, вас не заметил под носом, а что-то ползущее на земле, узрел.

Стасян и его биомоторчики дружно проводили взглядом орла. – -Ну, Мед, куда летим?

– -Муха Мед, о, мой господин!

– -Ладно, муха Мед, в какую сторону полетим.

– -Куда ветер будет дуть, туда и полетим, так легче. -предложил вожак роя прилипших зелёных мух.

И они полетели через степи и леса, через сёла и города, останавливаясь лишь на кучах дерьма, для дозаправки роя и ночлега.

К Счастью ветер был попутный, как раз в сторону Гольфстрима и они, разглядывая землю с птичьего полёта, уже стали безразличны их желаниям; в Россию они летят или в Туркмению. Так токовой цели не было, но радиоактивная зависимость тел Стасяна и мух, по мере удаления от источника радиационной среды, вызывало зуд желудочно-кишечного тракта и сонливую бессонницу, но они терпели. Мучились, но терпели, ведь кишки не почешешь особенно в середине?! Это не жопа и не голова, где дотянулся и скребёшь – скребёшь, твою мать, шкуру… Кайф. А вот кишка, когда чешется или печень?! Жесть!! И они старались метаться, с открытыми ртами: то влево, то вправо; то взад, то вперёд; то вниз, то… а вот вверх – зуд утихал, так как усиливалась Солнечная радиация, но долго в космосе не побудешь. Дышать трудней, кислороду не хватает, да и кишки мёрзнут. В общем, Стасян решил лететь туда, где светится радионуклидами земля и с такой высоты это свечение показалось в районе Украины, то есть -… В общем Стасян решил лететь в Чернобыль. Свинья всегда грязь найдёт, а облучённый – радиацию. Инстинкт. И обязательно через Челябинск, района реки Течь… Так ему подсказывал внутренний голос. А звали этот внутренний голос просто Язык. И если Язык до Киева довёл сотни, тысячи, миллионы путников млекопитающих, так облучённо-крылатого и тем паче.

И вот он уже достиг Чернобыля. И чем ближе подлетал, тем больше он кайфовал, от прекращения зуда кишков… Лепота. А не остался он в Абайском районе, Ядерного полигона, так как хотел перемен и новшества. Хотел мир посмотреть, да себя показать и вот он плыл по небу: то задом наперёд, то боком, то спиной вниз, то головой вперёд, то ногами. И вдруг он, как орёл, увидел на свалке, кучу с дыркой, и из неё таращился глаз. Стасян завис на месте вниз головой, перпендикулярно земле… И??!

«галупы»

Бдыщщщщщщщщщ!!!! – прогремел третий реактор, Атомной Чернобыльской Электростанции, имени Владимира Ильича Ленина, в прошлом двадцатом веке или тысячелетии. Народ обезумел и натворил «чудеса». Люди ощутили все казусы ядерного взрыва. Но больше всего пострадала Земля или нет?!. Она всосала всю радиацию в себя и обезжизнелась. Но то, что для кого-то смерть, для иных – рождение и жизнь. Земле хуже не будет ни как, есть зелень на ней или она черна как дёготь, ей по хрену, а вот тем, кто проживает на ней?!… Так что, не надо спасать Землю матушку и не какая она, для нас не мать. Мы паразиты для неё, а не дети… Спасать нужно каждому своё: Нам, Русским, спасать надобно душу свою; Немцам, Китайцам и прочим народам земли спасать нужно, разумеется, Американцев; а вот Американцам нужно спасать свои задницы… Кому что дороже, точнее, у кого что болит, и кто что уже имеет, то не спасает, руку, например, или нос: они душу, а мы жопу не спасаем?! Но то, что для кого-то смерть, для других является жизнью. И пусть даже, через муки мутации, они становятся зависимы, от окружающей среды. Как люди от кислорода, так и мутанты, назовём их так, зависят от радионуклидов. На поле не давней смерти образовалась, неизвестно как, новая форма жизни, назвавшаяся себя «Великой Галупией». И галупы тоже не знали своего появления на этом свете, как и люди о сотворении этого же света со своей точки понимания, только догадки и предположения, и приспособились великие галупы жить в норах, как суслики или луговые собачки, чьи лабиринты и обжили, а выше упомянутые, от мгновенной передозировки, просто сдохли. Их же никто не спасал?! Люди не все спаслись, а тут какие-то фуфлики. Но на сворках смерти, появилась новая жизнь мутантов, вот только мутировал не живой организм, а сознание, но об этом и за рецептом к Создателю.

Данный воздух пещер, прошлой цивилизации, для мутантов был свежее и жизненнее. Света им хватало от самих себя, они светились, как светлячки, от содержания радионуклидов в их необычных телах. Питались они тоже, всем тем, что излучало радиацию и даже просто ели зараженную землю. Но постепенно уровень радиации стал снижаться, и они даже, начали предвещать свой конец света, точнее сказать – КОНЕЦ ТЬМЫ. Эту колонию заселяли в основном Черепки, во главе с Генералисифилисом Черепуков и Черевичей, по имени с рождения, Семисрак.

С виду и на ощупь, ЧЕРЕПОК ОБЫКНОВЕННЫЙ походил, на черепка необыкновенного, как второй на первого. Он состоял из нескольких деталей: череп без глазниц и четыре кости, расположенных, по отношению к черепу, перпендикулярно и, практически горизонтально к земле или потолок-полу своей норы, так как они ползали, как паучки. Разумеется, что череп крепился на точке стыка, под названием – Каретка, разнонаправленных костей, торчащих, друг от друга в разные стороны света, то есть – тьмы. Далее, к ним крепились более мелкие кости и создавали на стыках коленки, так сказать… После, его обмазывали радиоактивной святой слезой Козулии и черепок оживал. А собирали младенцев, из разных скелетов, разных покойных, погибших от радиоактивного облучения, как конструктор. Ходили слухи, что их Создатель сплагиатил их вид с картинки, которые были обвешаны все электрические столбы Советского Союза: «НЕ ВЛЕЗАЙ, УБЪЁТ!!!», немного с модернизировал, поставив на горизонтальную плоскость, перекрещенные кости, похожие, так же, на пиратские гербы, которые были нарисованы на черных флагах, висевших на корабельных мачтах. А на них уже расположил, точнее сказать, в крутил, как само рез в дерево, черепа-видный набалдашник, без уступов глазниц и рта, который крепился уже, на верхушку каретки, к ней же и крепились бедренные нога-кости с типичными, округлыми для суставных соединений, в виде человеческой жопы, окончаниями обеих сторон. Далее, к ним крепились, такие же по форме, голеностопные нога-кости или мослы. И автор посмотрел и ему стало стыдно за себя. Ведь он против плагиата, но кружок и чёрточка уже придуманы?!

И он решил немножко исправиться и создал кормильцев, этих костяных мутантиков, кстати, общались они строго морзянкой четырех битной, нога-кости ведь четыре, типа того?! Кто не врубился, то я поясню: это – азбука Морзе какого-то, но не азбукой, конечно, а четырёх битной системой разрядов. Точнее сказать, отплясывали степ или чечётку, каждый, в четыре ноги. Как два человеческих плясуна, но только не в унисон. Так и понимали. Один пропляшет, потом другой, вот и поговорили. А базар – групповое общение – не приветствовался и карался по их закону, как бунт или дебош, или забастовка – по человеческому.

Так выглядела основная часть жителей Великой Галупии, но была и меньшая часть, отличительных существ от них. Как мужчина отличается от женщины, количеством конечностей, так и те имели не четыре, а три нога-кости.

В-общем, придумал такое же создание, как черепок, только без одной ноги и вместо черепа появился глаз на глазном проволочном шее-нерве, который мотался во все стороны, как змея и очень был прочный, как сталь и растягивался как резина. Сам глаз, состоящий из стекла, либо циркония и даже редко из бриллианта, как например, в кругу высших уровней правления и других прозрачных камней, видел радиоактивное свечение и далее увидит свет земной. Глаз был обтянут четырьмя прорезиноваными полихлорвиниловыми веко-губами, верхней, нижней видимой и правой, и левой, невидимой. И при сонном состоянии они съёживались в бутон, как цветок и в таком состояние так же набиралась слеза или сопля радиоактивная, отдувая их и выпрыскивала в череп-темя, данного черепка, у которого, к тому же, не было пустых глазниц. И именовали это нежное создание, доброе и милосердное, которые являлись душой Галупии – КОЗУЛИЯ ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ.

На одну Козулию приходилось по десять черепуков, взрослых мутантов или черепков – несовершеннолетних. Отличались ЧЕРЕПУКИ от ЧЕРЕПКОВ по возрасту, то есть: ЧЕРЕПОК – это салага, а ЧЕРЕПУК – это воин, принявший присягу на верность Галупии. Сама же Козулия питалась просто: садилась на излучаемое радиоактивное место и впитывала или всасывала радиацию, пока не за светится сама. Чем больше радионуклидов в хавке, то есть, еде, тем быстрей она начинала святиться и плеваться… Обтекаемая жидкость сразу же впитывалась в сухие поры черепов и давала энергетику для жизни, как для атмосферно-кислородных, является белок и углеводы.

Сверху все галупы походили на паучков размером с апельсин, которые при передвижении хрустели маслами при передвижении как погремушки. Все они с первого взгляда казались одноликими, как подшипники, но если приглядеться, то они, всё равно, чем-то различались. Не то характером, не то общими формами неровностей, вообще, как муравьи и было их без малого миллиард по прошлой переписи, которая прошла лет, пять их времени назад… ВЛАДЫКУ Семисрака, единственно отличало от других жителей, так это его два разветвлённых отростка в виде рогов оленя, по восемь сучков. Он имел власть вождя и почти Бога. Его все боялись, но не уважали. Просто он, говорили, был самый старший и поэтому его слово было закон.

Далее, после него шла, по иерархической шкале, Ботва ЧЕРЕВИЧЕЙ, которые являлись законодателями колонии, вроде Думы, Конгресса или просто, без базара Фени, сходняка и им подобно. И носили они два завитых, как у архара, рога. И чем было больше витков, тем важнее и авторитетней являлся голос в Ботве. А прилепливали рога, Козулии, так как этой элите представлялось по две и более особи. Черевичи себя называли: «Неприкасаемые Гениталии Государственной Ботвы Великой Галупии». Имели неприкосновенный иммунитет, и только кто мог им обломать рога, так это, Сам, Его Возвышенное! Без башенное Величие, Генералисифилис Всех Галупов! Его Президентство, Верховный Владыка, Семисрак. Далее после Черевичей шли ЧЕРЕПУКИ – защитники, охранники, жулики, тунеядцы и дети. У них на теме был один лишь рожок, как чопик, на который они переворачивались и раскручивались как Юла, этим самым, барабаня своими нога-костями по морде врагу. И возглавляли военные огороды, как бы легионы или батальоны…, короче, БРАТВУ ЧЕРЕПКОВ, Генералы ЧЕРЕПУКИ. Они, Генералы Братвы Черепков, не переваривали, всем своим косным ливером, Неприкасаемых Гениталий Ботвы Великой Галупии.

Когда стали заканчиваться трупные кости в их подземельях, размножение стало происходить специальной группой Черевичей, с козьими рогами, под названием – УЧИХАЛКИ, которые просто уже вылепливали из грунта норы, скульптуры новорожденных черепков и, обмазывая ново-слепленного, слезой Козуль. Лепили всех по определённой кратности: десять Черепков, плюс одна Козулия; сто десятков, плюс один Генерал; сто Генералов, плюс один Черевич, кроме Владыки. Он – один…

Учителями, так же являлись Учихалки, и они имели своих Козуль, как и элита, но только по одной. Так они и жили. Но если умирала Козуля, то черепки погибали с голоду. Жестоко, но современно.

Были у них и подростковые норы, где обучали молодняк этикету Галупии и прочим их ним наукам. Вот и молодой Черепок, с молодой Козулией, сбежали с уроков и шли по тёмному тоннелю. Они родились в одно время и из десятки черепков выжил только один он. С одной стороны, он уже Учихалка, ведь у него есть собственная Козуля, разумеется, после Школы Выживания и Проживания (ШВП), но этого он даже не осознавал, так как был ещё мал и глуп и не видал больших и толстых проблем. А тайный непорядок в колонии, создавал пассивную атмосферу, не доступную для детей. И причиной было то, что не хватало в колонии радиоактивной пищи и поэтому он выжил один. Конечно, это случалось пока редко, но со временем деградация увеличивалась. И это видели все и понимали от страха, чтоб не мутить рассудки молодого поколения.

– -Скучно становиться в Галупии… – меланхолично начал разговор, молодой черепок, по имени Пукик.

– -Да забей ты, Пукик, ведь всё, по шоколаду! – халериотично опровергла Козуля по имени Зулька. Взрослых Козуль, принято упоминать с окончанием «ия» – Козулия, а молоденьких – без «и» – Козуля. – не кисни, паря, всё мазёво!! По кайфу. Мы родились и выжили.

– -А мои братья, все сдохли. – Пукик отковырял корешок в стене и повертел его перед собой. У черепков глаз не было и поэтому они смотрели всем черепом и видели сразу по кругу, в 4д-формате, вот только двадцать процентов являлось концентрированное внимание, а остальное считалось – круговое, как у людей – боковое.

– -Чё ты вату катаешь, паря? – шлёпнула по затылку, нога-костью Зулька, Пукика. Тот мило улыбнулся и опять вздохнув, загоревал.

– -Эх, хэх, хэх – выступила грусть, с левой стороны черепа Пукика, в виде капли песочной и скатилась по щекам, оставив след.

– -Да не бзди ты, как перхоть подмышкина! – вскрикнула Зулька и поставила щелчок, своей нога-костью, по Пукику. Щёлк прозвучал и эхом удалился в глубь тоннеля.

– -Щёлкни ещё раз! – попросил Пукик.

– -Чё, нравится?.. Держи… – и Козуля, так фпиндюрила ему фофан под затыльник, что из пор его черепа выбилась всякая дребедень.

– -Оооо!!!! – за млел, мурашечно дрожа, черепок, ведь это такой способ омовения, по типу бани или душа.

– -Не понтуйся, зёма, не гни волну. Всё, так суперррр!!! -взбодрилась Зулька.

– -Не гнуууу… – за гундел, меланхолично он.

– -Гнёшь!

– -Не гну…

– -Гнёшь!!

– -Не гну!

– -Гнёшь!!!

– -Не гну!!

– -Гнёшь!!!!

– -Не гну!!!

– -Гнёшь, гнёшь, гнёшь, гнёшь, гнёшь, гнёшь, Гнёооооооошшь!!!!! – Зулька глубоко резко вдохнула и заорала чечеткой, в три четверти. – Аааааоооооааааааааа!!!!!!!

– -Да не ори ты как свинья. – Пукик отошёл.

– -А что такое, «свинья»?

– -Не знаю, так, в голову пришло.

– -От куда?

– -От верблюда.

– -Верблюда? А это что за слово такое?

– -А?.. Да тоже что и «свинья». Отстань ты, замотала уже.

– -Аааа! Да расслабься.

– -Что, «ааааа»? – перебил Пукик.

– -Да поняла я?! – Зулька помотала своим глазом.

– -Что, «поняла»?

– -Что «свинья» это «верблюда», а «верблюда» это…

– -«свинья»! – добавил черепок и выковырял другой корешок из стены. – не светится… Жрать хочешь? – и сунул ей в глаз.

– -Тьфу… – сплюнула она. – да что ты, всё жрать, да жрать.

Посмотри вокруг себя. Как всё красиво и темнооо…

– -То то и оно, что темно и не хрена не видно, кроме тебя.

– -А ты лучше всмотрись, это твоя родина, отчизна!!

Пукик тупо и кисло поднял череп и повертел своим концентрированным взором, на 360 градусов и опять ничего не увидел. Под глянул, незаметно и боковым зрением… и опять мимо.

– -Да ты не смотри, а всмотрись вовнутрь, вглубь смысла…

– -Чего?

– -Этого!.. Что у нас внутри хочется.

– -Я ничего не вижу. – и Пукик, обижено, опустил свой черепок.

– -Как же так: я вижу, а ты нет? -Зулька, своим шее-нервом, охватила его черепушку, в два оборота и начала вертеть: то вправо, то влево, то вверх, то вниз… – А сейчас видишь красоту темноты отчизны?

– -Ну и что?! – про гундел Пукик. – всё равно грустно…

– -Да ты ещё лучше всмотрись! – и она, с детской капризностью, раскрутила его, как спортсменка – молот, да так, что у него закружился череп, и появились не звёздочки, а пятнышки в глазах.

– -Оставь меня в покое, уродина!! – заорал он.

– -Ах так?! – и она, воспользовавшись своим силовым превосходством, а были черепки в двое меньше Козуль, расправила свой глазной нерв и швырнула, по инерции угловой скорости, его об стену. Черепки не имели нервных окончаний, а значит боли не чувствовали и поэтому Пукик, как бильярдный шар начал отскакивать, от твёрдых поверхностей, и рикошетить, щёлкнув лбом об камень, торчащий в стене, далее в потолок, потом потолок, об пол, опять об стену, другую стену об пол, опять об стену, потолок, об пол, опять об стену, другую стену, потолок, об пол, об стену, другую стену и устремился, непроизвольно, в Зульку.

Та, выпучив глаза, сопровождала его полёт взглядом и, раскрыв рот, оказалась очередным препятствием. Пукик, теменем шмякнул по глазу ей и отлетел, рикошетировать дальше, вдоль коридора тьмы. Зулькин глаз, от удара, поймал «зайчики» и отлетел по инерции в противоположную сторону, поставив её тело на цыпочные дыбы, в позу штатива, но шее-нерв, растянувшись, не дал оторваться глазу и улететь глазному стеклянному яблоку, а с пружинил вниз между ног и обкрутил тело, раз пять – десять с ускорением секунд за пять. Конечной точкой, оказалась питательное днище молодой козули. Тело не устояло и, распластав по сторонам, три нога-кости, резко село на глаз и придавила, своим весом, его. Отдышалась и попыталась вытащить, за шее-нерв, свой глаз… Не вышло, попробовала ещё раз, но безуспешно. По пробовала пропихнуть глаз с другой стороны, но тоже лажа. И тут ей помогли, шедшие уже с уроков, молодые черепки и козули. Они вспомнили сказку про «радиоактивную гирю», похожую на человеческую русскую сказку «про репку» и друг, за дружкой взявшись, с пятого раза выдернули её глаз, изо под дна, с преследуемым звуком, похожим на «чпок!»

– -Зулька, кто это тебя так засунул, саму под себя? – спросил один из черепков. Зулька смотрела ошеломлённо.

– -Да она, наверное, села на что-то не вкусное и липкое, вот и решила отлепить, а тут споткнулась и села. – добавил свой довод другой.

– -Нееет, она нас увидела и ей стало стыдно, что она прогуливает уроки и спряталась. Да, Зулька? – добавила другая Козуля, по имени Шиша.

– -Аааа?? – Зулька ещё не опомнилась и ответила, что в глаз взбрело. (Хочу заметить, что в место мозгов у них имелся радионуклидный процессор и находился он, именно в глазу или черепке, а остальные части мозга располагались там, чем они управляли: мозги губа-веки, в мозгах губа-век; мозги шее-нерва, в мозгах шее-нерва и так далее).

– -Да я так, – вымолвила она, – очко почесала.

Малолетки заржали, потом обхохатывались ещё пол часа галупского времени, а разница с человеческим была ощутимая – один к одному.

– -Почему уроки коротаешь? Доиграешься. Оставят на голод и Пукика потеряешь. – спросила Шиша.

– -Как? – удивилась Зулька.

– -Да так. – добавила другая Козуля. – сдохнет он от голода и всё. И будешь второй, у какого-нибудь Черевича, а они в гневе могут и глаз оторвать.

– -Тем более второй, – добавила Шиша. – значит на побегушках, у первой. Будешь искать пищу, для нее и для себя, а ей всё самое радиоактивное вкусное отдавать.

– -А если не найдёшь, то тебе нога-кости оторвут и будешь помирать без них. – закончил первый черепок. – кстати, а где вообще то, сам Пукик?

– -Увидишь его, скажи, чтоб на уроки ходил. – сказал второй черепок. – не пойдёт, тащи его насильно.

– -И сама приходи, а то скоро, какое-то сокращение будет… – Шиша глубоко вздохнула.

– -Какое сокращения? – Зулька попыталась размотать глаз, но яблоко глазное пере хлестнулось и зажалось, у соединения с шее-нервом, предыдущего витка.