Читать книгу Любовь без размера - Стефани Эванович - Страница 5

Холли сидела на диване у себя в гостиной. В одной руке она держала пульт от телевизора. В другой – литровую бутыль кока-колы. Пакет кукурузных колечек с луковым вкусом был зажат между ног. Она бесцельно меняла каналы, переключая с одной программы на другую.

Казалось бы, еще один вечер, когда оживал один лишь телевизор. Обычно по вечерам она могла затеряться в комедийных сериалах, описывающих выходки незадачливых, неподходящих друг другу людей, влюблявшихся, несмотря на недостатки. Она могла раскрывать заговоры с целью убийства вместе с гламурными девицами, будто шагнувшими с журнальных страниц, а не из неопрятных полицейских участков. Они задерживали бандитов с помощью невероятно привлекательных партнеров-мужчин, которые считали девиц неотразимыми, невзирая на опасность и долг службы. Холли могла перемывать кости героям реалити-шоу, хихикая над дураками, добровольно пренебрегавшими своим достоинством ради возможности оказаться перед камерой. Но это был не такой вечер. Это был вечер перед первой тренировкой. Она волновалась. Меньше чем через двадцать четыре часа выглядеть дурой будет уже она. Холли нужно было отвлечься. Вот бы найти информативную рекламу, где Тони Литтл проталкивает свою «Газель»[4]. Даже когда состояние Брюса быстро ухудшалось, Тони Литтлу всегда удавалось вызвать у Холли остро необходимый смех – достаточно было увидеть, как его длинным, как у Фабио[5], волосам с трудом удается не отставать от его бешеных как бы подскоков в такт выкрикиваемой им вдохновенной чепухе.

Холли остановилась на передаче о людях, страдающих патологическим накопительством. Герои передачи сильно смахивали на нее, но по горло погрязли в помойке из сломанных безделушек. В ужасе она неотрывно смотрела, как бригады уборщиков в защитных костюмах, действуя из лучших побуждений, приходили накопителям на помощь. Они сгребали с пола мусор, пока врачи спрашивали накопителей, что они чувствуют, обнаружив многократно прохудившееся и перепачканное крысиным пометом одеяло двадцатипятилетней давности или окаменелый фруктовый кекс, подаренный соседкой еще в тысяча девятьсот девяносто шестом году. Всего за час их дома были приведены в порядок, а проблемы решены. Она знала, что все было не так просто.

Передача прерывалась бесконечной рекламой того, что человек мог использовать, чтобы стать лучше. От этого жидкого крема ваша кожа замерцает и к ней будет невозможно не прикоснуться. От того шампуня вы превратитесь в магнит для мужчин. Фармацевтические фирмы распространяли препараты с целым списком побочных эффектов еще хуже самой болезни. Конечно, у вас могут появиться суицидальные мысли, но по крайней мере вы сможете сказать, что бросили курить. А еще здесь был нескончаемый парад рекламы о диетах. Знаменитости, у которых, по мнению Холли, и так были вполне приемлемые фигуры, превращались в «кожу да кости», и у них сразу же начиналась такая жизнь, о которой они всегда мечтали. Что, черт возьми, было не так с их жизнью раньше? Холли поморщилась, так как началась еще одна реклама – ее любимая. Про таблетку, от которой, как по волшебству, в рекордные сроки сбрасывают вес, но которую можно принимать только тем, кто «хочет всерьез снизить массу жира». Даже то, как комично выступающая произнесла слово «жир», нарочито растягивая три буквы для полного эффекта и чтобы подчеркнуть серьезность положения. Холли направила пульт на экран и выключила телевизор.

Она видела свое отражение в потемневшем плазменном экране – искаженный зеркальный образ сидящей на диване Холли. Она вперилась в него взглядом. Образ на экране представлял собой бесформенную массу. Очень много плоти, растекающейся по всему дивану. Неоново-желто-зеленый верх пакета кукурузных колечек отражался настораживающе четко. Сильно сжав ляжки, она услышала хруст дробящихся колечек. Холли откинула голову назад и вздохнула. Завтра все это изменится, – сказала она себе. Уже завтра она будет следовать указаниям Логана Монтгомери, самого высокого, смуглого и красивого незнакомца из тех, что ей встречались. Человека, который не только убежден, что ее нужно спасти, но и уверен, что может это сделать. Она глубоко втянула ртом воздух, пытаясь справиться с нарастающей тревогой, вызванной этой мыслью. Что, если он не такой приятный, как показалось в тот день в самолете, и на самом деле как тренер Аттила?[6] Что, если он лишь пустил пыль в глаза, а на самом деле ничего не знает и в конце концов сломает ей что-нибудь нужное, например позвоночник? Что, если она пукнет, когда будет выполнять упражнение?

Зазвонил телефон, испуг резко вернул Холли в реальность. Она швырнула пакет на стол перед собой и быстро глотнула кока-колы. Дотянувшись до другого конца дивана, она сняла трубку.

– Привет, подружка, – послышался бодрый голос. – Как ты там, справляешься?

Тина Абботт знала Холли дольше всех. Девчонка из ее родного города, вышедшая замуж за свою школьную любовь и ставшая миссис Томми Блейк. У них было трое детей, и они никогда не выезжали за пределы Фэйрвью, штат Орегон, однако дружбе Тины и Холли не помешали ни годы, ни расстояния. Тина была жизнерадостной и энергичной, чего всегда не хватало Холли, и имела сверхактивный метаболизм, под стать характеру. Еще в средней школе они с Холли были неразлучны и заработали прозвища Тростинка и Галька. Тина была Тростинкой – высокая, худая и смуглая. Холли была Галькой – низенькая и круглая. Холли никогда не находила прозвище слишком лестным, но все равно старалась с ним сжиться. Она считала его забавным и не сомневалась, что временами Томми совершенно точно хотел бы кинуть ее «блинчиком» через все озеро. Если спросить Томми, так она слишком часто была «третьей лишней», и он испытал заметное облегчение, когда Холли, поступив в колледж, уехала из города. Не успел закончиться первый университетский семестр, как Тина уже была беременна.

Холли поздоровалась с подругой детства.

– Привет, Тина. Держусь изо всех сил. Как твои делишки?

– Да как всегда. Давно хотела позвонить, да у малышки вот простуда. Кашель ужасный. Ты бы видела, что течет у нее из носа. Прямо какая-то машина соплей. – Тина рассмеялась.

– Звучит аппетитно, – съязвила Холли, стараясь не замечать, что сердце, как обычно, сжалось при слове «малышка». Они с Брюсом поговаривали о детях, но его диагноз появился до того, как они начали над этим работать. А потом все покатилось по наклонной плоскости. Самой себе Холли говорила, что не суждено. И так и не могла в конце концов решить, хорошо это или плохо. Она не представляла себя матерью-одиночкой, к тому же пришлось бы растить ребенка, неся в себе то горе, что ей выпало пережить.

Тина продолжала:

– С понедельника она, бедняжка, только и делает, что висит на мне. По-моему, я несколько суток не сплю. Как у тебя все прошло в Торонто?

– Примерно как я и ожидала. Они «обрабатывали» меня, пытаясь доказать, что у меня нет полномочий, но в результате продали по первоначальной цене. Я просто то и дело говорила «я не понимаю» с жутко рассеянным видом и показывала их исходное письмо. Еще я несколько раз сказала: «Может, мне стоит позвонить адвокату?» Думаю, что спустя некоторое время им просто захотелось от меня избавиться.

– Брюс бы тобой гордился, – сказала Тина. – Как ты собираешься распорядиться своим новым благосостоянием?

– Вообще-то оно не такое уж большое, – ответила Холли, не сказав подруге, что деньги для нее ничего не значат. Это казалось неуместным. Тина и Томми еле сводили концы с концами, и денег едва хватало. Тина сидела дома и растила детей, а Томми работал на складе лесоматериалов. Они гордо отказались взять денег у Холли, когда она предложила, и Холли утешалась тем, что посылала им на все праздники дорогие подарочные сертификаты. – Зато в самолете по дороге домой со мной произошло странное приключение.

– Боже мой! – Голос Тины звучал озабоченно. – Что, распсиховалась в самолете? Ты хоть транквилизатор приняла, как я велела?

– Нет, не приняла, – ответила Холли, пожалев, что рассказала Тине о выписанном ей после похорон Брюса лекарстве. – И не распсиховалась. Зато познакомилась с парнем.

– Да что ты! – Холли представила себе, как Тина садится на стул и подбирает под себя ноги, готовясь все выспросить. – Ну, давай, рассказывай!

– Рассказывать, собственно, почти нечего, – поспешила пояснить Холли. – Правда, он жутко симпатичный. Персональный тренер. И я буду у него тренироваться. Завтра первое занятие.

– Обалдеть! – От восторга Тина завизжала. – Он на дом придет? Как в «Отчаянных домохозяйках»?

Холли вспомнила о лежащей в кошельке визитке.

– Нет. Дал мне карточку с адресом. Наверное, он тренирует в фитнес-центре вроде «Планеты Фитнес» или «Кранч». В том районе они оба есть.

– Нервничаешь? – спросила Тина.

– Еще бы не нервничать! Не думаю, что он намеревается убить меня, но это может получиться случайно. Сам он в прекрасной форме. Никогда ничего подобного живьем не видела. Считала, что парней вроде него обрабатывают с помощью фотошопа.

– Обалдеть, – повторила Тина. – А он знает, что ты полтора года не слезала с дивана?

– Думаю, он все понял, едва взглянув на меня. – Холли в задумчивости перевела взгляд снова на свое отражение в экране и, поскорее прикрыв глаза, покачала головой. Во что она ввязалась? – Планирую явиться по расписанию и сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых. Однако собираюсь дать ему твой телефон на случай экстренной ситуации, ладно?

– Конечно.

– Запомни: я не желаю, чтобы жизнь во мне поддерживали аппараты. – Холли поежилась – последние недели Брюса врезались в мозг тягостным воспоминанием.

– Не надо так шутить. Все будет хорошо. Уверена, он знает, что делает, – сказала Тина. – Значит, он симпатичный?

– До омерзения.

– Как Боб Харпер и Долветт из «Потерявшего больше всех»?

– Даже лучше, – решительно сказала Холли. – Неужели ты смотришь это шоу? Что там может привлекать тебя? Весу в тебе килограммов пятьдесят вместе с ботинками.

– Меня оно вдохновляет, – ответила Тина.

– Типично для телевидения. Ты замечала, что, когда дело доходит до ранчо и взвешивания, на них одежды кот наплакал? И вот они, куски дерьма, должны на весь свет заявить, что в шортиках и спортивном бюстгальтере весят почти двести килограммов. Зато в конце, с болтающейся отвисшей кожей, они надевают топики c бретельками и штаны из ткани с таким количеством спандекса, что они уже практически корсеты. Вдохновляет лишь то, что они смогли кое во что одеться. Не говоря уже о том, как они тренируются по восемь часов в день и спустя неделю теряют лишь полтора кило. Ну что за фигня? – кипятилась Холли. Мысль о том, что Тина смотрит передачу, сильно действовала ей на нервы. Она лишь разжигала ошибочные суждения подруги о борьбе с лишним весом, которую Холли вела всю жизнь.

Все еще поглощенная услышанным, Тина продолжала, не обращая внимания на гневные речи.

– Интересно, будет ли этот парень орать на тебя и доводить до слез и нервного срыва, чтобы докопаться до корня всех проблем?

– Знаешь ли, лучше бы помогла нервы успокоить, – сказала Холли. – К тому же не думаю, что этот парень настолько уж озабочен моей ситуацией. Видимо, он меня просто-напросто пожалел.

– Или решил заработать деньжат. – Тина снова рассмеялась.

– Наверное, и то, и другое, – сказала Холли.

– Ты хоть сходила и купила себе красивые вещи для тренировок?

– Кроссовки я купила, – призналась Холли. – Меня как-то не заботит модный аспект этого мероприятия. И потом, его одурачить – никакого спандекса не хватит. Я решила, что сосредоточусь на важном: дышать и не потерять сознание.

– Холли, я не о том, как одурачить кого-то. А о том, как обеспечить условия для успеха.

– Что это было – реклама «Weight Watchers»? – с подозрением спросила Холли.

– Возможно. И раз уж зашла речь, ты не выясняла насчет тех таблеток, что я тебе говорила? От которых худеешь?

Холли поняла, что еле сдерживается. Она знала, что Тина хочет как лучше. Еще она знала, что Тина обожает волшебные пилюли, при этом она без понятия о предмете разговора. Время от времени, к большому огорчению Холли, Тина набредала на безумный план снижения веса, обычно связанный с таблетками, и ей обязательно надо было им поделиться.

– Да, я выяснила, – нерешительно сказала Холли.

Тина со знанием дела процитировала рекламу.

– «Каждый потерянный вами килограмм помогает потерять еще полкило».

– Ага, – медленно согласилась Холли. – Это написано на упаковке. А знаешь что еще? Начинает из заднего места течь. И это тоже написано на упаковке.

– Ой, – нервно хохотнув, сказала Тина. – Правда, что ли?

– У них это называется «маслянистый стул, который бывает сложно сдерживать» – должна признаться, это звучит более привлекательно. Они рекомендуют носить темное, чтобы никто не заметил, когда это случится. Не говорят вот только, как быть с запахом. – Холли старалась не выдать своего раздражения.

– Я не знала, – удрученно сказала Тина. – Ужас.

– Рада, что ты рассуждаешь как я. – Ответ Холли прозвучал холоднее, чем ей хотелось.

– Я хочу как лучше, – примирительно сказала Тина.

Холли смягчилась:

– Я знаю.

– Наверное, не стоит забывать, что ты мне всегда говоришь. Что если звучит неправдоподобно хорошо, то обычно это неправда, – повеселев, сказала Тина.

– Тебе-то откуда знать? Тебе ни дня не пришлось волноваться о весе. Все равно что я бы советовала тебе, как растить детей.

– Верно сказано. Ты же знаешь, что я люблю тебя и хочу, чтобы ты снова была счастлива.

– И я тебя люблю, – сказала Холли, сознательно умолчав о том, что вряд ли узнает счастье, даже если оно подойдет к ней вплотную. – Только давай я сама займусь своим весом.

– Тебе нужно сделать первый крошечный шажок, – радостно сказала Тина.

– Я только что выписала чек персональному тренеру. Ощущение, что делаю шаг в пропасть. Тебе мало?