Читать книгу Сколько стоит любовь? - Стефани Лоуренс - Страница 4

К тому времени как Кэкстон втолкнул ее в свой кабинет, Прис уже успела успокоиться. Кэкстон лишь сжимал ее локоть. Правда, она не желала даже такого контакта, но все же это куда лучше, чем то, что он вытворял в лесу.

Он подтащил ее к стулу напротив письменного стола.

Он сорвал с ее шеи платок, завел ее руки назад и связал. Не слишком туго, но достаточно крепко для того, чтобы она не смогла освободиться.

Она снесла это унижение только потому, что решила держать себя в руках. Предательские чувства все еще были в смятении, лишая сил, не давая возможности вырваться.

Она презрительно сощурила глаза.

– Вам следует развязать мне руки.

Вот теперь с ним говорила графская дочь.

Кэкстон встретился с ней взглядом, подумал, протянул руку и развязал узел.

Оставив ее распутывать платок, он преспокойно обошел стол и уселся в кресло.

Прис услышала стук закрывшейся двери и скрежет засова. Приятель его прохромал к креслу и медленно опустился на сиденье.

Ей удалось сохранить бесстрастный вид. Недаром она верила в Раса: на скуле Барнаби красовался огромный синяк. Еще один залил челюсть, и, судя по тому, как он двигался, ребра тоже не избежали повреждений. Но несмотря на жестокие побои, он явно не потерял способности соображать и действовать.

Девушка свернула платок и спокойно повязала его на шее. Взглянула на Кэкстона, отметила, что тот хмурится, и поняла, что он уставился на ее грудь.

Поблагодарив всех святых за то, что не имеет привычки мгновенно вспыхивать, она опустила руки.

– Итак, когда мы все собрались здесь, чем могу помочь, джентльмены?

Ничего, она еще покажет им! Эта беседа для них добром не закончится!

Диллон моргнул от неожиданности, но самообладания не потерял.

– Для начала можете объяснить, что вы делали в лесу.

Изумрудные глаза широко раскрылись.

– Как что? Да просто бродила по лесу. Или это запрещено?

Лицо Кэкстона мгновенно отвердело.

– Тот мужчина… кто он такой?

Стоит ли спросить, что за мужчина?

Но вместо этого она пожала плечами:

– Понятия не имею.

– Вы шли на встречу с ним.

– Говорите что угодно.

– Он тот злодей, который пытался вломиться в «Жокей-клуб».

– Да неужели?

Диллон почти поверил в ее неподдельное изумление. Она действительно ничего не знала?

– Вы знакомы с ним и поэтому намеренно помешали мне и Барнаби. Знали, что негодяй справится лишь с одним противником. Вы его сообщница и помогли ему сбежать. Вполне вероятно, вы стояли на страже, пока он пытался забраться в клуб.

Девушка, не отвечая, поудобнее устроилась на стуле, положила руки на подлокотники и спокойно встретила его взгляд.

– Любопытная гипотеза.

– Чистая правда или очень близко к правде.

– У вас чрезмерно развито воображение.

– Моя дорогая мисс Даллинг, что, по-вашему, случится, если мы доставим вас к констеблю и объясним, что застали вас у здания «Жокей-клуба» как раз в тот момент, когда некий мужчина, пытавшийся вломиться в клуб, скрылся с места происшествия?

Она снова широко раскрыла глаза, только на этот раз на ее чувственных губах играла легкая, слегка издевательская улыбка.

– Думаю, бедняга констебль проклянет судьбу и не будет знать, куда деваться от неловкости, поскольку, как мы уже установили, прогулки по лесу вовсе не являются преступлением. Ваши уверения, что мы с неизвестным знакомы, – чистые домыслы, которые я решительно отрицаю. Что же касается моей одежды, я уверена, скоро вы поймете, что и в этом случае я не преступила закон.

Несчастного констебля наверняка зачарует ее голос. Да и что он сможет ей инкриминировать?

Оставалось молчать и тянуть время.

Она продолжала едва заметно улыбаться, давая понять, что разгадала его уловки и не собирается умолять о пощаде.

Вскоре он обнаружил, что рассматривает ее костюм. В таком городе, как Ньюмаркет, вид женщины, одетой в бриджи, хоть и не одобрялся приличиями, однако вовсе не был редкостью.

За последнее время все большее количество женщин так или иначе участвовало в подготовке лошадей, а ездить верхом в юбках было попросту опасно. Каждый раз, навещая Флик, Диллон чаще видел ее в бриджах, чем в платье.

Кстати…

Неожиданная догадка осенила его. Костюм мисс Даллинг явно с чужого плеча: бриджи широки, штанины длинны, как и рукава куртки, плечи висят, манжеты доходят почти до кончиков пальцев. Только сапоги были ее собственными и ловко сидели на маленьких изящных ножках. Одежда брата?!

Диллон порывисто вскинул голову.

– Мисс Даллинг, вы утверждаете, будто не знаете человека, которого пытался задержать мистер Адэр?

Тонкие брови надменно поднялись.

– Мой дорогой мистер Кэкстон, я вообще не намереваюсь ничего вам объяснять.

– Он ваш брат?

Ее ресницы дрогнули, взгляд по-прежнему оставался невозмутимым.

– Мои братья в Ирландии, – бесстрастно ответила она. Но Диллон понял, что хоть и попал в самую точку, но наткнулся на глухую стену. Больше она рта не раскроет.

Тяжело вздохнув, он поднялся и показал на дверь.

– Благодарю за помощь, мисс Даллинг, однако…

Она поднялась и направилась к двери. Но помедлила у кресла Барнаби.

– Мне очень жаль, что вас так покалечили, мистер Адэр. Сделать вам ледяные компрессы? Весьма помогают от синяков, – объявила она и, величественно кивнув, удалилась.

Диллон смотрел ей вслед, любуясь покачивающимися бедрами и уверенной походкой, но скоро опомнился и пошел за ней. Не хватало только, чтобы она в одиночестве бродила по коридорам «Жокей-клуба»!

Черт возьми, она упустила Раса!

Крепко сжимая поводья резвой кобылки, Прис обводила взглядом ньюмаркетскую Пустошь, на которой тренировали лошадей. Дыхание животных вырывалось клубами пара в холодном утреннем воздухе.

Когда солнце поднимется выше, здесь станет оживленнее. Прис хотела уйти, прежде чем появится большинство джентльменов, желающих посмотреть на участников завтрашних скачек.

Группа, за которой Прис вела наблюдение, не была ирландской. Напрягая слух, она едва различала команды и замечания, которыми перебрасывались тренеры. Никакого отношения к лорду Кромарти.

С трудом подавив разочарование и игнорируя нарастающую тревогу, она поскакала к месту, где тренировалась другая группа.

Прис выезжала вот уже второе утро. Вчера ее сопровождала Аделаида, но ее нельзя было назвать опытной всадницей. Прис приходилось не столько искать брата, сколько приглядывать за ней. Сегодня она поднялась пораньше, натянула изумрудную амазонку и выскользнула из дома, оставив Аделаиду досматривать сны.

Холодный воздух обжигал щеки. Немного взбодрившись, Прис поднялась на небольшой холмик и оттуда взглянула на очередную команду. Ближе подбираться нельзя: пусть она не узнает Харкнесса, но, если учесть, что тот работает с Расом, он может ее опознать.

Пока она не добьется правды, не стоит, чтобы кто-нибудь из конюшен его светлости, кроме Раса, разумеется, пронюхал, что она в Ньюмаркете.

Она снова прислушалась, но команда была чересчур далеко. Пришлось спуститься вниз. Там Прис снова прислушалась. И на этот раз услышала. Закрыла глаза и сосредоточилась.

Знакомый мелодичный акцент, слегка гортанный выговор.

Задохнувшись, она стала всматриваться в людей, занятых своим делом. Вот он, Харкнесс. Смуглый, темноволосый, устрашающий здоровяк. Нет, воображение не сыграло с ней злую шутку! Она нашла команду лорда Кромарти!

Облегченно вздохнув, она присмотрелась к тем двоим, что суетились рядом с Харкнессом. Раса среди них не было. Она уже хотела обратить внимание на всадников, что было делом нелегким, поскольку они поднимались и опускались в такт шагам лошади, но тут справа, в небольшой рощице скользнула тень, привлекшая ее внимание.

Всадник на могучем вороном скакуне. Он смотрел на нее!

Прис выругалась. Еще не разглядев хорошенько его лица, она знала, кто перед ней.

И поэтому резко развернула кобылку, ударила каблуками по блестящим бокам и поскакала по Пустоши в полной уверенности, что он ринется следом. Негодяй, вне всякого сомнения, следил за ней все утро, а возможно, и вчера тоже. Теперь он знает, что она разыскивает определенную команду. Слава Богу, что она заметила его, прежде чем успела наделать глупостей и выдать свой интерес к команде Кромарти!

Оглянувшись, она увидела, что худшие подозрения подтвердились: вороной неумолимо настигал ее, взрывая копытами землю.

Пригнувшись, Прис подгоняла свою лошадь, пытаясь придумать, что сказать, когда он поравняется с ней.

У нее есть все причины больше никогда не попадаться ему в руки. Но и не стоит позволять ему думать об ирландской команде.

Она снова оглянулась.

Он догонял ее. Нужно сделать все, чтобы он не запомнил команду. Есть одно оружие, с помощью которого он вообще забудет, как его зовут. Конечно, это небезопасно, но чего не сделаешь от отчаяния!

Не хватало еще, чтобы мистер Кэкстон, хранитель Реестра пород, заявился на конюшню Кромарти!

Прерывисто вздохнув, она придержала кобылу и позволила Кэкстону себя догнать. Едва тот немного расслабился, как она резко и неожиданно развернула лошадь, направив ее к роще. Вороной, более массивный и не такой маневренный, замешкался.

За спиной разразился гром проклятий: это Кэкстон пытался справиться с жеребцом. Тем временем она успела дважды обогнуть рощу и вернулась к тому месту, откуда начала скачку. Кэкстон оказался слева.

Девушка остановила кобылу, соскользнула с седла, набросила поводья на ближайшую ветку, подхватила юбки и метнулась в глубь зарослей.

Она мчалась сквозь прохладные тени к гигантскому старому дубу с широким дуплом. Задыхаясь, она спряталась за стволом, прижала юбки к бедрам, закрыла глаза и стала ждать.

Время шло. Она ничего не слышала, кроме стука собственного сердца. Воздух по-прежнему оставался холодным, но солнце уже прорывалось через густые кроны, отбрасывая на землю пятнистые узоры. Пахло древесиной и зеленью.

Она постепенно успокоилась и снова прислушалась. Ничего. Все казалось таким мирным.

Но тут где-то поблизости хрустнула ветка. Еще минута, и он навис над ней. Огромный. Свирепый. Греховно прекрасный.

Посмотрел на Присциллу, судорожно комкавшую юбки, и изогнул брови, очевидно, ничуть не взволнованный.

Прис не задумываясь выпрямилась, подняла руку, обняла его, привстала на носочки и притянула к себе его голову. И прижалась губами к его губам.

Все мысли разом вылетели из головы Диллона. Окружающий мир исчез. Остались лишь сладость и обольстительная свежесть ее губ.

Его глаза были открыты, но он ничего не видел. Потом ощутил, как медленно опускаются его веки. И сдался. Смирился с тем, что пойман, загнан в ловушку и что ее смелая неожиданная атака застала его врасплох.

Его губы смягчились под ее натиском. Он уже начал отвечать на ее недвусмысленное приглашение, поднял руки, чтобы привлечь ее к себе, но вовремя опомнился. Попытался отстраниться, освободиться. Но маленькая ручка, обхватившая его шею, чуть сжалась. Прис подступила ближе, коснулась его тела своим, чувственным и соблазнительным, как у сирены. Вторая рука скользнула по груди, поднялась к плечу. И тоже обвила его шею.

Он ощутил порыв желания необычайно сильного, мощного, рожденного похотью, подогретого ее красотой, окрашенного первобытной потребностью владеть и властвовать, брать и покорять, подстегнутого ее холодным презрением: смесь глубинных страстей, которые она без особых усилий разожгла и стремилась выпустить на свободу.

Он отпустил собственную внутреннюю узду, обнял Прис и притянул к себе, чтобы победить и завладеть. Встретить ее вызов с открытым забралом и восторжествовать.

Поставить ее на место.

Он покорился порыву и поцеловал ее. Поцеловал страстно, играя губами и языком. Прис не почувствовала угрозы. Сейчас она вполне могла держать себя в руках.

Прижав ее к дереву, он раскрыл языком ее губы, проник в рот и предъявил свои права.

Шокированная Прис попыталась отстраниться. Руки, превратившиеся в стальное кольцо, прижимали ее к дереву. Его тело высилось перед ней непреодолимым барьером. Ей с ним не совладать. Этот чужак захватил ее в плен.

Ее тело отвечало против ее воли. Вместо того чтобы сопротивляться, она таяла. Все ее мышцы превратились в желе. Вцепившись в его плечи, она впилась пальцами в массивные мускулы и изо всех сил старалась держаться, сохранять здравый рассудок… но он не позволил ей даже этого. Чуть склонив голову набок, он безжалостно врывался в ее рот.

Какая-то часть сознания продолжала бороться, но тщетно.

Она пробовала держаться, не поддаваться соблазну, но он безжалостно подрывал линию обороны и тянул за собой.

Его губы требовали, приказывали, вынуждали ее отступать, сдаваться.

Она была абсолютно беспомощна в его руках и не могла отступить. Избавиться от наваждения, которое сама навлекла на себя.

В нем пылал неугасимый огонь, обжигавший ее. И она заметила очевидное доказательство его желания, так дерзко прижатое к ее животу. И все же за всем, что он делал, просматривалось холодное безразличие, некая отстраненность, жесткий контроль, которые она, несмотря на все усилия и тайные надежды, не смогла поколебать. Он диктовал свои условия, преподав ей хороший урок.

Словно почувствовав ее озарение, он чуть пошевелился. Одна рука поднялась выше по спине, продолжая сжимать ее, другая – медленно сползла вниз, на бедра… еще ниже…

Даже сквозь бархат амазонки она ощущала чувственность его прикосновения. Откровенное обладание.

И вместо того чтобы отозваться презрительной яростью, ее предательское тело и еще более предательский разум покорились. Она едва не упала ему на грудь!

Его язык раздвинул ее губы еще шире. Безжалостное и неспешное, это вторжение стало еще более интимным, эротичным.

Она дольше не могла противиться ему, да и себе тоже и капитулировала. Все преграды рухнули.

И Диллон понял это. Приходилось вести войну с собой, чтобы не реагировать, не проявлять чувств. Больше всего он мечтал прижать ее к дереву, поднять юбки и погрузиться в распутное тепло.

Он победил, восторжествовал, но не ожидал, что битва зайдет так далеко. Распознав ее цели, он отплатил той же монетой. Она оказалась достойным соперником, ответила ударом на удар, отчаянно защищаясь до тех пор, пока они не достигли критической точки в танце страсти.

Какая-то часть сознания, до сих пор ему неведомая, подогреваемая жарким желанием, напомнила ему, что все это начала она. Он принял ее вызов, и не должна ли она теперь платить запрошенную цену?

Держа ее в объятиях, остро ощущая каждый изгиб роскошного тела и сочных губ, искушение овладеть ею, он мечтал закончить то, что начала она. Это было бы достойным завершением ночи.

Почему вдруг эта женщина показалась ему беззащитной и очень уязвимой?

И пусть эта, темная сторона его души хочет, жаждет взять ее, он не сможет заставить себя причинить зло этой женщине.

Потребовалось немало усилий, чтобы прервать поцелуй: слишком далеко зашли они по дороге страсти, чтобы просто остановиться и отступить. Ему следует вернуть ее назад, в обыденный мир, шаг за шагом отступая от пропасти, на краю которой он еще не бывал.

И осознание этого помогло ему справиться с собой.

Диллон поднял голову и взглянул на ее распухшие губы. Он не был нежен!

Девушка глубоко вздохнула. Ресницы затрепетали и поднялись, открыв блестящие глаза цвета потемневшего изумруда. Вуаль иссякающего желания медленно таяла.

Он продолжал смотреть в эти глаза, пытаясь игнорировать биение жара в крови, по-прежнему до самых кончиков пальцев ощущая волнение ее вздымающейся под бархатным жакетом груди, пока она старалась отдышаться.

Оба они понимали, что случилось. Она бросила вызов и убедилась, что силы неравны, манипулировать им ей не удастся.

Он не смог удержать циничной самодовольной улыбки.

– Насколько я понял, вам все ясно.

Ее глаза яростно сверкнули, но она слишком хорошо владела собой, и поэтому не ответила.

Он смотрел ей в глаза еще несколько секунд, прежде чем медленно, очень медленно разжать руки.

– Могу я предложить вернуться к лошадям?

Ничего не скажешь, им действительно не помешает держаться друг от друга подальше.

Она посмотрела в ту сторону, где они оставили лошадей.

Он отступил, давая ей возможность проскользнуть между ним и деревом.

Слегка пошатываясь, она направилась к опушке.

Он молча пошел рядом.

Прис приказывала ногам повиноваться, заставляла мозг мыслить связно, осознать все, что случилось или могло случиться.

Потом постаралась отбросить эти мысли. Если она начнет задумываться, что ощутила в те мгновения, значит, просто не сумеет разделаться с ним. А разделаться с ним она просто обязана.

Она нахмурилась, когда они приблизились к опушке, и помрачнела еще больше, когда, оглядевшись, сообразила, что вокруг нет ни одного упавшего дерева, ни одного пенька, которыми можно было бы воспользоваться, чтобы вскочить в седло.

Он это заметил и коротким взмахом руки направил ее к кобылке. Прикусив губу, девушка остановилась рядом с лошадью, повернулась лицом к нему и усилием воли заставила себя взглянуть ему в глаза. Его рука обвила и сжала ее талию.

И это случилось снова. Вспышка жара, распространившаяся от его пальцев по всему телу, желание, захлестнувшее волной. Ее. И его. Их взгляды скрестились. Выражение его лица, идеально вылепленного, классически красивого, лучше всяких слов говорило, что он хочет ее.

Но Кэкстон умел держать себя в руках.

– Советую, мисс Даллинг, если в вас еще осталась хотя бы капля самосохранения, – холодно произнес он, – больше не пытайтесь обвести меня вокруг пальца, используя себя в качестве наживки.

Вместо ответа она надменно вскинула брови.

– Я не из тех мужчин, которых можно подчинить себе, не питайте особых иллюзий. Если вы еще раз предложите себя, я не задумаюсь…

Потребовались значительные усилия, чтобы не опустить глаз. Чтобы не отреагировать на недвусмысленную угрозу.

Ей вовсе ни к чему слушать: за последние минуты она и так все усвоила. Этого джентльмена следует избегать всеми возможными способами.

И она постарается. Очень постарается.

Прис многозначительно посмотрела на лошадь.

Диллон, поджав губы, подхватил ее, усадил в седло и даже придержал стремя, словно давно привык к подобным обязанностям.

– Благодарю вас, – сухо процедила Прис и, едва заметно кивнув, собрала поводья, пришпорила кобылку, посылая ее в галоп. Все, что угодно, лишь бы убраться отсюда как можно скорее.

Только у самого дома Прис немного пришла в себя.

– Неудивительно, – пробормотала она, натягивая поводья. – Не каждое утро тебя почти что насилуют.

Она знала, что Кэкстон подумывал об этом. Подумывал, но намеренно отступил и пощадил ее.

Припомнив все, что она испытала, до чего была низведена, она прошипела сквозь зубы:

– Его следовало бы изгнать из приличного общества! Если он способен сотворить подобное со мной, нечувствительной к его чарам, какой же эффект он производит на более податливых молодых леди?

Прис передернула плечами. Что ни говори, а Кэкстон преподал ей достойный урок. Ей следовало подумать, что он окажется невосприимчивым к ее обольщению. Тем не менее ей удалось запутать следы, иначе он наверняка вспомнил бы команду, которую она высматривала, прежде чем увела его от опасного места.

Так в чем же дело? Все превосходно!

Теперь она хотя бы знает участок, где тренируется команда Кромарти. Завтра она опять поедет туда, найдет Раса, и все будет намного лучше.

Прис искренне надеялась, что сможет избегать этого чванливого мерзавца Кэкстона. Его предостережение больно ранило, но авантюрная жилка подстрекала рисковать, невзирая ни на что.

Добравшись до особняка, она свернула к конюшням.

И все же предостережение Кэкстона было не слишком искренним.

Воскрешая в памяти его слова, интонации, она попыталась разобраться в эмоциях, крывшихся под этими словами.

Как легко он сдержал свои желания!

Девушка спешилась, рассеянно вручила конюху поводья и уже приоткрыла боковую дверь, когда поняла, в чем кроется несоответствие.

Он понимал, что она видела всю опасность своего поведения. И будь он действительно хозяином положения, будь он хотя бы наполовину так умен, как она считала, он просто отпустил бы ее.

Прис остановилась.

Если ее чары не действуют на него, зачем трудиться и предупреждать?

Он хотел выведать все, что она знала. Если уж он так равнодушен к ней, почему не воспользоваться моментом, чтобы заставить ее выдать правду?

Он далеко не так неподатлив, каким хочет казаться. И не желает, чтобы она подвергала его новым испытаниям, потому что в следующий раз ей удастся взять над ним верх, выиграть очередной поединок.

Или по крайней мере получить право торговаться.

– Так, так, так, – пробормотала она, прищурившись. Немного подумала, кивнула и двинулась дальше. Это надо запомнить, уж если избегать его не представится возможным.

Она нашла команду Кромарти и отыскала крохотную трещинку в непробиваемом панцире Кэкстона. Что ни говори, утро не прошло даром!