Читать книгу Успеть сказать до тридцати - Стефания Данилова - Страница 56

Я обыкновенный плагиатор и стихи дублирую, шутя:

строчки я краду у листопада и ворую рифмы у дождя,

голос я беру у водосточных труб, в которых бьются

сквозняки. Ну какой тут авторский источник, ну какие тут

обиняки? Собственный мой голос – он прокурен и хра –

пит в гортани про запас. В наши игры о литературе

голоса играют против нас.

Ходют-бродют критеги в очочках, поднимая выспренную

бровь: здесь как прядка выбилось полстрочки, и ну что ж

ты пишешь пролюбофь? «Подозренье рифм на отгла –

гольность, – молвит критег, челюстью скрипя, –

да и твой не уникален голос – так уже сказали до тебя!»

Я молчу и не читаю строки тех, с кем кто-то сравнивал

меня. Не они преподают уроки – те, чей свет за пазухой

храня, я иду, и мне светлее в самой нелитературной

темноте.

Я рифмую строки с чудесами.

Я ворую рифмы у детей.

У меня в стихах не «воют птицы» и не прочирикает зве –

рёк. У меня не «спится с тем, кто снится», разве это ста –

вят мне в упрёк? Надо, вероятно, чтобы «выли» «птицы

счастья» третьей мировой, надо, вероятно, чтобы были

трое: он, она и у него; надо, чтоб добряк побил злодея,

надо, чтоб «йа без него умру…»

Пусть не в меру я краду идеи: я краду идеи не в миру.

Я краду анапесты и ямбы у морей и тридевятых гор. И не нужно

петь мне дифирамбы или вызывать на разговор: если у тебя

в стихах ни строчки от того, что дарит эта Жизнь –

лучше, правда, ограничься точкой.

Или в графоманы запишись.