Читать книгу Подари мне мгновение - Стефания Лин - Страница 2

Пять лет спустя …

– Мам, можно покататься на машинке?

– Конечно.

Подхожу к мужчине, протягиваю ему деньги инаблюдаю, как мой четырехлетний Марк уже сам ловко руководит детским электромобилем. Раньше, нужно было брать машину с пультом, а теперь он подрос и знает, как давить на газ, поворачивать руль.

Теплое августовское солнце ярко светит, наконец согревая теплом. Июль выдался холодным, так что возможности прогуляться по парку не было, но сейчас, в туфельках и легком платье можно вполне насладиться его лучами.

Пока Марк катается, проверяю заказ и отвечаю в соцсети на вопрос о размерах детских спортивных костюмов и сроках пошива.

Через год после рождения, благодаря поддержке мамы и папы, я смогла встать на ноги и не висеть на их шее. Мама купила мне швейную машинку, папа заказал ткани из Польши. Вместе мы сделали лекала, и я занялась пошивом первых стильных костюмов для детей. К счастью, у меня получилось замечательно. Опять же, благодаря маме, которая показывала, как и что делать.

Пока она сидела с Марком, я окончила курсы кройки и шитья и смогла шить вещи на заказ, придумывая новые модельки одежды. К собственному удивлению, дело пошло вверх. Заказы сыпались и сыплются как снег на голову, едва успеваю отшивать. Оно и понятно – каждая мама хочет одевать свое чадо стильно и оригинально.

Через год, после накопления первого взноса, родители помогли взять в кредит трехкомнатную квартиру недалеко от парка, где мы сейчас и гуляем.

Денег с пошива вещей хватает на оплату кредита, коммунальных услуг и на жизнь, достаточно хорошую и безбедную, а что еще мне нужно?

Матвея, после того разговора, я не вспоминаю. Зачем? Чтобы в очередной раз убедиться, что совершила ошибку доверившись ему? Я повелась на красоту, а не душу. Тогда не знала, что нужно выбирать людей по внутренней красоте, не обращая внимания на внешность, теперь знаю. Но и спутника жизни не ищу. Мне хорошо и комфортно в мире, который построила вместе с сыном, окружив нас теплом и уютом. Мы проводим каждую секунду вместе и я совсем не жалею, что у меня есть сын. Каждый день радуюсь его успехам, победам. Каждый день засыпаю с маленьким комочком под боком, который обнимает меня крепко-накрепко. И не нужно мне больше никаких мужчин. У меня уже есть надежный и сильный – сын, которого учу уважать людей, ценить, и быть добрым.

– Мамочка, а пойдем еще куда-то?

Марк выходит из электромобиля, пока я задумавшись над экраном смартфона, ожидаю его.

– Куда ты хочешь?

– Давай к сцене? Там фонтан с подсветкой.

– Дорогой, – улыбаюсь, и беру его маленькую ручку в свою, – подсветку видно вечером, а днем, под солнцем – нет.

– Но я так хочу. Пожалуйста … – тянет слова и пронизывает синими, умными глазами.

– Сдаюсь. Пошли.

К моему разочарованию Марк полная копия Матвея. Такие же волосы, синие глаза, носик, подбородок, губы – все, как у папы, которого никогда не увидит. Но, это не мешает мне любить сына больше всего на свете, не вызывает отвращение, хотя пока была беременна, думала, что так и будет, из-за ненависти, которая выросла во мне к Матвею. Но такого не было. Как только, после родов, увидела маленькое чудо, поняла – умру, но сыну дам все!

Мы медленно идем мимо деревьев, что посажены вдоль аллеи. Марк отрывает куски сладкой ваты и пихает её в рот. Иногда легкий ветерок срывает с его пальцев кусок этого воздушного чуда и белым облачком несет куда-то вверх, до самого неба, или цепляет вату на коре дерева. Тогда Марк кричит от восторга, что облако решило спуститься с неба к нему и поздороваться. Соглашаюсь с ним, с улыбкой на лице, наблюдая, как носится впереди меня, размахивает сладкой ватой и заливается звонким смехом, от которого сразу становится тепло и уютно в душе. Он словно перекрывает мои шрамы на сердце, штопает их шелковыми нитями и прячет за красотой синих глаз, маленьких ручек, счастья, светящегося во взгляде.

– Алина?

Останавливаюсь, словно меня ударило током. Я знаю этот голос, помню его, и наверное никогда не забуду. Он как сладкий аромат, дым, окружающий со всех сторон. Он затягивает в свой водоворот без шансов на спасение. Он низкий, волшебный, будто говорит не простой человек, а по крайней мере какой-то мифический бог.

Медленно оборачиваюсь не в силах сдержаться и гордо пойти дальше, сделав вид, что я глухая, немая и еще слепая. Перед моим лицом стоит Матвей. Такие же синие глаза, крепкое телосложение, стильная одежда и сногсшибательная улыбка, как тогда.. Он сканирует моё лицо пронзительным взглядом и переводит взгляд на Марка, который именно в этот момент, подбегает ко мне и хватает за руку.

– Мам, пошли! Кто этот дядя? – Сын с интересом рассматривает Матвея, пока я все еще молчу. Ком в горле не дает даже слова сказать.

– Алина, это кто? …– Матвей не заканчивает предложения, предлагая мне сказать о том, что и так видно. Марк – его сын.

– Мам! – Маленькое чудо дергает за руку, а мне кажется, что земля уходит из-под ног, а мир вокруг начинает разрушаться. – Мам!

– Как тебя зовут? – спрашивает Матвей.

– Марк. – отвечает сын, нахмурив взгляд. – А вас?

– Матвей. – Мужчина едва шевелит губами. Вижу, насколько поражен, шокирован, ошарашен. – Почему ты мне не сказала, что родила?

– То есть? – спокойным тоном спрашиваю, наконец справившись с шоком. – Марк, иди на горку вон там, – указываю куда бежать, – мне нужно поговорить с дядей, а потом пойдем к фонтану, хорошо?

Марк понимает мой тон, потому кивнув, бежит к качелям и горке.

– Ты могла сказать, что все-таки родила … – Говорит Матвей не отрывая взгляда от моего сына.

– Какая тебе вообще разница, не понимаю? Тем более ты исчез после … того.

– Я не мог смотреть тебе в глаза. – говорит, переводя взгляд на меня. – Он мой, да?

– Себя спроси! – Откровенно грублю.

– Вижу, что мой. Мальчик просто копия меня.

– Слушай, – прячу руки в карман легкой куртки, – чего ты хочешь? Мы гуляем. Заняты. Поэтому говори быстрее и я пойду с ребенком дальше.

– Чего я хочу? – Матвей в отчаянии растрепывает светлые волосы рукой и странным взглядом рассматривает меня. Будто видит впервые. – Хочу знать чей это сын!

– Не твой. Легче? Я пошла.

Разворачиваюсь и быстро иду к качелям. Сердце стучит в груди так сильно… Несчастное, хочет вырваться на свободу. Я понимаю его – ему надоело сидеть за семью замками, но выпустить этого предателя не могу. Слишком больно было тогда. Слишком горько. Оно подсказало довериться, попросило подарить себя мужчине, что отнесся ко мне хуже, чем к собаке, а теперь молит о свежем воздухе. Во второй раз я не поведусь на это. И плевала на то, что тело хочет летать, а глаза взглянуть на Матвея еще раз. Нельзя. Это станет роковой ошибкой.

Но я не сдерживаюсь. Оборачиваюсь. Всего лишь на мгновение, но и его достаточно. Матвей ждал этого момента. Он срывается с места и широкими шагами направляется ко мне. Настигает и легко хватает за локоть, останавливая.

– Алина, стой.

Вздыхаю, ругаю себя, но все-таки останавливаюсь.

– Что?

– Просто… Я…Слушай, у меня даже слов не хватает. Сколько мы не виделись? Пять лет?

– Матвей,я не понимаю чего ты хочешь. Я у тебя ничего не требую и не требовала. Мало верится, что я была той, кого ты вспоминал в течение этих всех лет. Так же? Вообще странно, что узнал.

– Я помнил тебя. Сожалел о своем поступке…

– Пффф … – хмыкаю усмехаясь. Мне действительно смешно. – Сожалел? Ты издеваешься?

– Конечно нет. – искренне удивляется моим словам, сверкая синими глазами.

– Ты ушел из универа! – выпаливаю. В словах звучит обида на него, что пряталась пять лет, и сейчас она выходит наружу, хотя я и не хочу этого показвать. – Сказал сделать аборт! Бросил нас. И ты сожалел? Кто тебе мешал найти меня? Тем более ты всегда знал, где я жила!

– Да, я испугался. Пойми! Мне было двадцать один, какая беременность?! Ребенок?! Это было слишком!

– А тыкать своим… Ты знаешь чем, без защиты не слишком? – Сычу. – Просто исчезни, Матвей. Мы живем без тебя. Ты обвинял меня, что сын не твой, отправлял на аборт, поэтому просто исчезни.

Долгое мгновение Матвей смотрит на меня. Пронизывает молчаливым взглядом в котором намешано слишком много всего. Но я не хочу знать, что именно. Моя обида слишком сильна. Думаю, я никогда не смогу простить мужчине, что не просто разбил моё сердце, а уничтожил мою суть.

– Ты изменилась. – Тон меняется на дерзкий. Будто не он только что был ошарашен и потрясен известием о сыне. – Нет больше той девушки, что подчинялась, да?

– Нет. И в этом мне кое-кто помог. А сейчас, извини, нужно идти. Марк ждет.

Поворачиваюсь к бывшему спиной, но неожиданно чувствую прикосновение его пальцев на запястье. Из-за этого мурашки бегут по телу, а ток пронизывает изнутри. Проклятый орган в груди, сидишь под замком, сиди!

– Я хочу с ним общаться. – Звучит как гром среди ясного неба.

– Нет. – Отрезаю, так и застыв к Матвею спиной, взглядом наблюдая за Марком, который в песочнице лепит куличики. Качели не интересны, когда тебя никому качать.

– Алина! – Угрожающий тон в спину.

Оборачиваюсь к нему:

– Зачем тебе это? Ты подумал о Марке? Что ты ему скажешь? Что ты его папа? Поиграешь месяц в отца и исчезнешь? А как же его чувства? Разобьешь и ему сердце ?! – Рявкаю. – Не позволю. Я мать одиночка, поэтому ты не сможешь ничего сделать.

– Дорогая, – подходит близко, настолько, что снова втягиваю носом цитрусовый аромат. – Мой отец депутат, ты знаешь это, я тоже не последний человек в городе. И знаешь что? Деньги решают все!

– Ты не сделаешь этого, Матвей! – Решаю попробовать достучаться до его разума. – Зачем тебе общение с Марком? Ты его даже не хотел!

– Тогда нет. Но потом я понял, что совершил ошибку. – Матвей отпускает моё запястье. Забираю руку и потираю кожу в том месте. Он сделал мне больно! Намеренно?

– Самая большая твоя ошибка, то, что ты думаешь, будто кто-то тебе что-то должен. На самом деле это не так. – Бросаю напоследок и бегу на площадку. К сыну. К спокойствию и легкости, что еще пять минут назад были со мной.

– Я все равно добьюсь цели. Слышишь? – Летит в спину.

Домой, после прогулки по парку, мы с сыном возвращаемся мимо магазинчиков мороженого и конфет. Марк словно чувствует, что мама не просто шокирована, а разбита, поэтому ведет себя тихо. Я в отчаянии. Мне не хочется впускать Матвея в нашу жизнь. Во-первых – она на то и наша. Во-вторых – он сам отказался от нас пять лет назад. Бросил. Попросил избавиться сына. В-третьих – моя душа разлетается на осколки после этой встречи. Вот как судьба шутит, да? Разбивает на мелкие кусочки ради собственного удовольствия?

Пять лет строительства стен… Пять лет создания собственного семейного уюта, и бах, Матвей! Для чего? Как? Почему? Зачем? Я не хотела его видеть, хотя и втайне мечтала об этом. Он поступил плохо. Уничтожил меня. Сломал. Сначала поставил свое имя на сердце клеймом, чтобы всегда была его, а потом исчез. Бросил учебу. Еще раньше меня. И оборвал все связи между нашими общими знакомыми. Это было бегством крысы с корабля, что тонет. И честно говоря, одна моя часть ненавидит Матвея за это бегство, за аборт. Потому что так поступают только те, кто боятся. Трусы. Но вторая.... Вторая убивает первую морально.

А теперь что? Хочет общения с сыном. Смешно становится. Для чего оно ему? Неужели его и правда мучает совесть? Но, разве она у него вообще была?

Из мыслей меня вырывает Марк, когда я уже с минуту не могу воткнуть ключ в замок и открыть квартиру.

– Мам! Ты спишь? – Синие глаза заглядывают прямо в душу. Мне вдруг хочется упасть перед ним на колени и молить о прощении, ведь он растет без отца. Возможно, стоит дать шанс на общение?

– Нет. Прости дорогой.

Как только заходим в квартиру, моем руки и я принимаюсь за приготовление ужина, Марк исчезает в детской, а я звоню университетской подруге – Яне. Рассказываю о сегодняшней встрече и просьбе Матвея. Яна тоже знает его еще с универа.

– Ты хочешь позволить? – Осторожно спрашивает.

– Не знаю. – Тяну медленно, нарезая морковь.

– Алин, я конечно все понимаю, но стоит ли? Однажды Матвей тебя подвел. Уверенна, во второй раз будет так же…

– Я этого и боюсь.

– Знаешь, вижу ты не в состоянии принять решение. Поэтому его приму я. Никаких Матвеев. Я еще не отошла от тысячи литров слез, когда он тебя бросил беременной, поэтому… – рассерженного говорит подруга.

– Наверное, ты права. – Соглашаюсь. – Что-то я раскисла …

– Оно и не странно. Приперся, и еще что-то требует. В следующий раз, если увидишь, хотя честно говоря не очень уверена в этом, то скажи, что он козел и пусть вообще валит из страны!

– Обязательно. – Смеюсь. – Так ему и передам.

– И пусть даже не приближается к вам. Я здесь познайомилась с одним и, знаешь что? Он очееень любит маленьких детей!

– Звучит, словно этот он – педофил! – хмыкаю, немного успокоив сердце.

– Супер! Ты как ляпнешь. Нормальный он. Зовут Тимур. Познакомить?

– Даже не знаю. Что-то я не готова к отношениям. Ты же знаешь…

– Потому и хочу вас познакомить, что знаю. Сколько у тебя секса не было? Пять лет !? Ты там пылью покрылась и паутиной заросла!

– Яна! Черт! Как всегда! – Смеюсь.

– Ну правда же!

– Правда. – Вздыхаю.

– Тогда все. Послезавтра познакомлю с Тимуром. А теперь па-па. У меня с Олегом ночной просмотр фильма ужасов.

– Но сейчас только восемь…

– Алина, не все живут без секса. Поэтому давай. Люблю и целую. Маркуше привет.

Подруга кладет трубку, а я еще некоторое время нахожусь в веселом настроении после разговора с ней. Но тревожные ощущения возвращаются, и их не сглаживает ни просмотр мультиков на ночь, ни ванна, ни даже сон.

Следующий день начинается, как всегда с завтрака, утренней прогулки рядом с домом, времени на пошив одного из заказов, обед, и снова прогулки. Нарочно не иду в парк, а веду Марка в центр города. Боюсь, что Матвей ожидает нас там, а новая порция синих глаз и угроз, не выглядит соблазнительно в моем состоянии. Я не хочу видеть бывшего. Разум протестует. Но сердце…Ох, оно бьется отдавая болью в ребрах, кричит, что неплохо было бы отправиться в парк и снова взглянуть на бывшего. Я ненавижу себя за это чувство. Потому что нет Матвею прощения за поступки и слова. И не будет.

Но, как говорится, проклятая судьба найдет везде, для этого даже из квартиры выходить не нужно. В восемь, как раз когда Маркуша купается в ванной, а я готовлю ему какао, слышу, как поет дверной звонок. Подхожу к двери и с замиранием сердца вижу Матвея. Вот только откуда узнал, где я живу? Вряд ли родители сказали, даже если пришел к ним. Мама знает, как трудно все это мы пережили, и думаю готова была убить Матвея Иваха сразу после того, как с ним бы рассправился отец.

Минуту смотрю в глазок, рассматривая лицо в тени и букет роз. Ненавижу эти цветы. Мужчина поправляет свои светлые волосы, потирает небритую щеку, и явно нервничает.

«Не открывай. Просто не открывай, Алина. Это же так просто…»

Открываю.

Дура.

– Какого черта? – Чеканю.

– Привет, Алинка. – Сладко говорит и пихает в лицо букет красных роз. Должна  признаться, что он о-о-о-чень большой. Слишком.

Матвей отодвигает меня и проходит в квартиру, рассматривая ремонт, пол, мебель таким взглядом, словно присматривается, как ему здесь будет хорошо жить.

– Неплохо устроилась. Ты же не работаешь нигде, откуда деньги?

– Не твоё дело. Чего приперся?

Обхожу Иваха и встаю перед ним, не выпуская из скоридора в гостиную. Закрываю проход не только телом, но и букетом. Хорошо, что принес. Он вполне себе может получить им по наглой морде.

– Я же сказал, хочу общаться с сыном. – отвечает, сложив руки на груди. Окидывает взглядом синих глаз, словно оценивает. Ну…козел! Вижу похоть! Сейчас точно получит …

– Я сказала, что против! Откуда узнал, где я живу?

– Как и говорил вчера, я не последний человек в городе. Это не стало проблемой.

– О? Да? А где же ты тогда был четыре года назад? Почему не пришел на роды, если все знаешь? Не подержал сына на руках? А? – фыркаю. Чувствую, как гнев на Матвея с каждым его словом, взглядом, растет и растет.

– Я думал ты сделала аборт. Не следил за тобой. Но сейчас исправляю эту ошибку. Поэтому, пропусти. – Говорит таким тоном, словно мы обсуждаем переклейку обоев, а не ребенка.

– Не исправишь. – Так и не пропускаю его, когда делает первый шаг в сторону гостиной. – Я не разрешаю тебе с ним общаться! Ясно?

Матвей не отвечает. Он нависает надо мной, пронизывает хитрым взглядом, от которого даже жутко становится. Вдруг, чувствую, как от него волнами исходит угроза. Она настолько ощутима и сильна, что становится страшно. Но не сдаюсь. Мамы ради собственных детей противостояли и не таким. А разрешать мучить душу сына ради собственного удовольствия  – не дам!

Ивах ставит руки на мои плечи и легко отодвигает меня в сторону. Будто я перышко, а он  гораздо сильнее меня. Козел! Поворачивается ко мне спиной, и проходит вперед.

Не сдерживаюсь! Поднимаю проклятый букет и со всего размаху бью им по его голове. О да! Победа! Матвей медленно оборачивается, явно шокирован этой выходкой, и смотрит так, словно перед ним не я, а по меньшей мере, инопланетянин.

– Ты не разулся. – Спокойно говорю. – Выметайся. Первое правило этой квартиры – зайти сюда с чистыми ногами. – Не знаю, для чего говорю это. Я, честно говоря, вообще в последний момент увидела, что он обут.

Вижу, что у Иваха даже слов нет. Он просто не может их подобрать. Стряхивает с головы лепестки на пол, бросает взгляд на дверь ванной комнаты в конце коридора, откуда слышно плескания и виу-виу, а потом поворачивается ко мне всем телом. Вырывает букет из рук, бросает его на пол, и сжимает руками моё тело.

– Алина, – шипит прямо в лицо, – мне не восемнадцать, я не буду терпеть подобного!

– Я тоже. – гневно. – Поэтому выметайся. Иначе вызову полицию.

– Позволь познакомиться с ним!

– Нет

– Умоляю. – И в этот раз я действительно вижу в глазах искренность его намерений.

– Нет

– Тогда пойдем другим путем!

– Угрожаешь? – хмыкаю.

– Скорее предупреждаю. – вкрадчиво.

– Вон, Матвей. Видеть твою морду противно.

– До завтра, принцесса.

Отпускает меня и широким шагом выходит из квартиры. Спина напряжена, руки в карманах. Что же, первый раунд я выиграла.

– Принцесса… – шепчу. – Какая я тебе к черту, принцесса?

– Ма … – Голос Марка  стряхивает с меня остатки драмы, что только что состоялась. – Я искупался.

– Я иду, милый. Только полотенце возьму.

Глава 2

Следующее утро начинается со звонка в дверь. Заспанная, в одной только пижаме, быстро мчусь к двери, чтобы не разбудить Марка. Даже не смотрю в глазок, открываю, и замираю от шока. В меня влетает по меньшей мере двадцать гелевых шариков, прямо в лицо, за которыми не видно гостя. Они разноцветные, с веселыми мордочками. Отступаю на шаг назад и получаю новую порцию шока, который теперь смешан с раздражением – Матвей.

– Доброе утро. – Улыбается, как будто бы не он вчера угрожал.

– Ты с ума сошел? – Рявкаю. – Что это такое?– Отмахиваюсь от шаров.

– Это Марку. Я пропустил его день рождения. Нужно реабилитироваться.

– Реабилитироваться? В восемь утра? – От шока слов не хватает. Ну и наглость. – Выметайся, и шарики убери!

Руками стараюсь вытолкнуть Иваха, но поздно. Он уже зашел в квартиру, вместе с этим гелиевым безобразием, чтоб его!

– Не будь занудой. Я просто оставлю это здесь. Когда Марк проснется, скажешь, что отец все эти годы был на работе, но теперь вернулся. – Уверенным голосом отвечает. Выпускает шарики под потолок и ставит огромную коробку, с машинкой на радиоуправлении, на пол. – Крутая, да?

Щурю глаза и смотрю на Матвея рассерженным взглядом сложив руки на груди.

– Если ты думаешь, что у моего сына нет игрушек…

– У нашего! – Прерывает меня.

– Нет игрушек, – продолжаю после паузы, сосчитав до трех, пытаясь не дать себе убить этого мужчину голыми руками прямо тут, – машинок, вертолетов и тому подобного, то ты ошибаешься. Детская завалена ими.

– Такой машинки точно нет. – Улыбается. Искренне и радостно. Бесит. Будто бы ему реально нравится то, что он такой хороший. – Это из США.

– Плевала я, откуда машинка. Забирай и уходи. – Рьяно шепчу.

– Ты такая сексуальная утром, принцесса. – Говорит, наконец оставив шарики в покое и, садится на лавочку в коридоре, да еще и снимает обувь. – Кофе сделаешь?

О Господи! Чувствую, как от ярости меня начинает трясти. Здесь даже дело уже не в подарках, а в его наглости.

– Кофе ?! Ты совсем обнаглел? Уходи, Матвей!

– Нет. – Встает, отодвигает меня и направляется на кухню. Так по-домашнему, словно он здесь живет. А все эти годы реально был на работе. – Не хочешь сделать, сам сделаю.

Иду за ним, отбиваясь от проклятых шариков.

– Ты же только что говорил, что уйдешь. Чтобы я сама сказала Марку от кого подарки … – быстро говорю.

– Я передумал. Пришло время познакомиться нормально. – Пожав плечами отвечает спокойно и принимается рыться в шкафчиках.

– Я не пью кофе. Вообще. – Отрезаю, наблюдая за всем этим действием и одновременно разглядывая его спину.

– Тогда чай. Ты будешь?

Закатываю глаза от гнева, и невозможности вытолкнуть Матвея из квартиры. Собственной, прошу заметить.

– Не буду. Матвей, мне кажется, я ясно дала понять, что никаких знакомств не будет. Чего до тебя никак не дойдет? – Фыркаю.

– Потому что …– начинает, но нас прерывает голос Марка.

– Мама! – Восторг в голосе сразу убеждает меня в том, что присутствие Матвея – ошибка. – Что это?

Медленно поворачиваюсь к сыну и, наблюдаю за его восторгом и радостью на лице. Синие глаза сверкают счастьем. Маленькие губы расплываются в радостной улыбке.

– Это твоё. – Тут же встревает Матвей и каким-то образом оказывается между мной и сыном. – Шарики и машинка. Смотри. – Подсовывает коробку с игрушкой ближе к нему.

– Матвей! – Сычу предупреждающе. Ну подонок. Играть на чувствах ребенка подарками, чтобы иметь влияние на меня… Ведь именно это делает Матвей? Да?

– Мам …– Марк поднимает на меня глаза. – Она крутая, да? – Хорошо быть ребенком. Ты не задаешь вопросов, а просто принимаешь подарки, позволив взрослым решать что и как.

– Да милый.

– Я помню вас. – Смотрит на Матвея. – Мы виделись в парке.

– Да. – Ивах приседает перед сыном. – Я – твой отец. И я вернулся. Мне пришлось уехать, надолго, но я всегда думал о тебе вот здесь, – Матвей кладет ладонь на сердце. Лжец!  Хочется, как в детстве, крикнуть, что ни одно из этих слов не имеет отношения к правде. Что, он даже понятия не имел, что есть на свете Марк Стадник.

– Папа? Мой? – Марк смотрит на него недоверчивым взглядом, а потом ищет подтверждение слов на моем лице. А я … а я сделать ничего не могу, потому что все обернулось так, что теперь никакой запрет не даст результата. Марк будет спрашивать об отце, я – врать. А ложь ненавижу больше всего на свете.

– Твой. – Тихо отвечаю. – Но он снова должен уехать, на долго. Да, Матвей?

Бывший поворачивается ко мне и пронизывает ледяным взглядом, будто сказала, что-то не то. Что же, для него эти слова плохие, а для меня – лучшая в мире музыка.

– Но почему? – спрашивает Марк.

– Потому что, – не даю шанса ответить Матвею, – у папы работа за границей.

Марк смотрит то на меня, то на "папу", а затем просто берет новую игрушку и исчезает в детской, поняв по моему взгляду, что лучше сейчас уйти к себе в комнату и дать взрослым разобраться самим.

– Козел! – Бросаю в сторону Матвея, как только сын уходит к себе. – Играть на чувствах ребенка у меня перед носом Это что еще за шоу ?! Папа он! Кусок дерьма ты, а не папа!

– Алина …– предупреждает спокойным тоном.

– Что, Алина? Думаешь приперся здесь с шариками, рассказал ему, что ты его отец, то станешь жить с нами? Я просто не понимаю, на что ты рассчитываешь? Заставляешь меня врать сыну! Пройдет неделя и ты снова исчезнешь, особенно, если возникнет проблема. Ты только это и умеешь, – исчезать! Поэтому просто уходи. Прошу. Исчезни и больше никогда не приходи.

– Я не исчезну. – четко отвечает. – Обещаю.

– Твои обещания ничего не стоят. – Бросаю. – Еще раз увижу здесь, вызову полицию. И даже не думай где-то нас «случайно» встрелить.

Выталкиваю Матвея в грудь из кухни. А потом на лестничную площадку. Вслед бросаю обувь, и закрываю дверь. Сажусь на кухне за стол закрыв лицо ладонями. Давно такого эмоционального ужаса не испытывала. Последний раз – когда забеременела и Матвей выбросил меня на помойку. Тело дрожит, становится то холодно, то жарко. А в душе вообще происходит нечто странное и плохое, словно предчувствие чего-то…