Читать книгу Габи. Легенда о любви - Стефка Модар - Страница 11

Габи с распущенными волосами в лёгком домашнем платье стояла у окна, любуясь солнечными лучами, подставляя им своё лицо; за окном был тёплый летний день.

Уютную комнату наполнял свет, дверь в другую комнату была открыта, позволяя заглянуть и увидеть, как там, сидя за письменным столом, что стоит в центре, ближе к окну, работает одетый в домашний халат сам месье Гюго. Он что-то быстро записывал пером, всё чаще и чаще окуная его в чернильницу. В комнату постучали. Испуганная Габи, будучи в положении, подошла к двери во вторую комнату. Гюго вышел из-за стола, тихими шагами направился к двери. У обоих пронеслось в голове одно: «Кто это может быть?»

Габи спряталась за раздвинутую ширму, затаив дыхание. Гюго спокойно подошёл к двери, повернул ключ в замке, приоткрыл её, посмотрел на гостя. В дверь ввалился нахрапистый блондин, молодой человек лет 25.

Гость, оставив у двери трость, прошёл вперёд, оглядывая мутным взором комнату, полупьяно задержав взгляд на Гюго, сообщил:

– Виктор! А я к тебе в гости! – панибратски полез обниматься он, улыбаясь. – Не ждал?

Гюго растерялся, будто его в чём-то уличили; он обеспокоенно посмотрел на гостя. Первое желание его было взять и выкинуть пришедшего за дверь, как блудного пса, но он сдержался, зло сверкнув глазами. Гость моментально всё понял, поэтому решил перейти к экспромту, придумав невинный предлог своему приходу, сбалагурил:

– Мне твой слуга намекнул за золотой, где можно тебя, мой милый друг, найти. Не обессудь! Принимай гостя в объятья! – и вновь полез обниматься, готовый расцеловать Гюго. Но тот его оттолкнул.

Блондин обиженно, переходя на фальцет, крикнул:

– Ах ты, стареющий мальчишка! – укоряюще-шутя потряс указательным пальцем, – проказник! – прищурившись, – всё по девочкам ходок! – Продолжая изображать из себя обиженного, он нараспев спросил: – Виктор, вы меня уже разлюбили? – впиваясь в него взглядом. – Как мне это понимать, совсем и навсегда? – Паясничая: – Ах! Ах!

Он приложил руку ко лбу, изображая расстройство, но тут же убрал её, ревниво глядя на Гюго, и с сарказмом выдавил:

– Или на троих играешь? – испепеляя его взглядом. – Где же твоя новая пассия? – оглянувшись, выкрикнул: – Я хоть посмотрю! На кого ты меня, мой великий писака, променял? – с прищуром, отчего у Гюго внутри пробежал холодок, въедливо произнёс: – Признайся как другу, где она? – не унимался он. – Чтобы я не устроил здесь кавардак, не доводи меня до безумия!

Габи, став свидетельницей пафосного монолога, устав от трескотни скорее женщины, нежели мужчины, не выдержала уединения, смело выступив из-за ширмы.

Изумлённый мужчина, осмотрев её с головы до ног, произнёс:

– Ух ты! Пардон, мадам!

Он неопределённо развёл руками, отпустив очередную колкость в адрес друга:

– Гюго! Да ты у нас влюбился по уши! – он не сразу пришёл в себя от потрясения.

Ещё раз посмотрев на Габриэллу, он, не сдерживая эмоций, с ехидством выпалил:

– Какие формы! – и затем язвительно: – Извращенец!

Гость, сражённый наповал догадкой, взмахнул руками, словно курица, что несёт яйца при нежелательных свидетелях, долго оправлялся от своей мысли, потом схватился за лоб и ошеломлённо произнёс:

– Подожди, подожди! Дай мне подумать! Так-так-так! Ты что?.. Может, отцом хочешь стать без свидетелей?

Он, взяв Гюго под руку, отвёл в сторону и зло процедил сквозь зубы:

– Да ты в своём уме? Она же цыганка! Сдурел? – сверкая глазами, продолжил, – да за такие дела! Тебя общество… И наше, и ваше сожрёт с потрохами! – Переходя к наставлениям: – Ну пошалил бы, и всё! – Добавил шёпотом: – Умыл бы, как говорится, руки! Не впервой! Девчонка ведь!.. – он оглянулся на Габи. – Понимаю тебя. Смазливая! – презрительно: – Её породе задрать подол за золотой ничего не стоит! – и вкрадчиво добавил: – Одумайся! Рви концы!

Гюго с болью смотрел на Габи, с трудом терпел нравоучения друга, затем с мягкой улыбкой, но язвительно сказал:

– Андре! Не тебе судить меня, пошляк! Она не цыганка! Венгерка из Трансильвании!

Виктор распалялся, презрительно взглянул на друга и уничтожающе произнёс:

– Возьми себя в руки! Ведёшь себя как ревнивая баба! – сжигая взглядом. – Улыбнись даме! А то забуду телесную и духовную близость с тобой!

Андре, впав в оцепенение, глядел на Гюго, подыскивая подходящие слова, перевёл взгляд на Габи, с нежностью, скорее от жалости к ней, сказал:

– Дитя! Как мне вас звать?

Габриэлла с дерзостью выпалила:

– Габи!

Андре констатировал:

– Габи? Странное имя для цыганки.

Та, глядя на него в упор, с гордостью парировала:

– Я не цыганка! Я венгерка! И зовут меня Го-а-би!

Тот, явно заинтригованный, продолжал допытываться:

– И как же вас, милочка, занесло из Трансильвании в Париж?

Габи, откинув голову, нагло заявила:

– Замуж захотелось выйти! Вот – за него!

Она кивнула головой в сторону Гюго, который молча стоял с усмешкой на лице, что придало ей уверенности. Глядя на Андре с вызовом, зло добавила:

– Во сне будущее видела, как тебя сейчас… – испепеляя взглядом, вновь кивнула в сторону Гюго, – вот с ним у меня встреча была! Ой, как понравился месье!

Габи, довольно поцокав языком, покачала головой, сверкнула глазами, пронзив Андре ледяным взглядом. Не переставая ёрничать, сказала:

– Позвал! Я и приехала! На зов его души.

Андре, поражённый её наглостью, повернулся к Гюго, ошарашено произнёс:

– Что-то мне не совсем понятно то, что она говорит. Объясни хотя бы ты! Чтобы я перестал чувствовать себя идиотом.

Гюго по-приятельски хлопнул друга по плечу, с усмешкой парировал:

– Судьба, братец! – расплываясь в улыбке. – Месье! Вам не понять такое чувство, как любовь! Кроме похоти, вы в своей жизни ничего не ощущали. – Он резко стал серьёзным. – Судьба свела нас с Габи! Мы познакомились, расстались и нашлись вновь.

Он ласково посмотрел на Габриэллу, светившуюся от счастья при его словах.

Не скрывая своих нежных чувств к девушке, Гюго постарался всё объяснить ошеломлённому другу:

– И я счастлив с этой сопливой девчонкой, с моей единственной дамой сердца… – он поднял указательный палец, подытожив: – вдвойне оттого, что буду отцом! – Его переполняли эмоции: – Надо умереть, чтобы воскреснуть!.. Я же умирал не раз и не два, и ты тому, мой друг, был свидетелем. – В запале: – Искал свою любовь! И не мог найти. И вот!..

Виктор ласково смотрел на Габи, любуясь и мысленно благословляя свою ненаглядную.

– Благодаря этому черноокому ангелу! Я воскрес! И живу, купаюсь в лучах счастья! Теперь я не просто самец, но влюблённый, любящий мужчина! – посмотрев на друга, – понятно, Андре?

Тот, скрывая нарастающую зависть, с сарказмом изрёк:

– Да уж! Вижу, ты как мотылёк над зажжённой свечой – крылья распушил… – процедил он сквозь зубы, – не жарковато? Не опалите крылышки, Дон Жуан!

Андре вдруг перестал сдерживать эмоции и в истерике закричал:

– Сколько раз! Сколько раз ты божился мне в любви?! – Кривляясь и передразнивая друга: – Видите ли, он влюбился! – с ухмылкой добавил: – скоро твоя голова начнёт лысеть… Зубы вот-вот сгниют, как у старого скакуна.

Он резко умолк, сообразив, что сказал лишнее. Продолжил чуть спокойнее:

– Вытри пот под крыльями. Сдурел совсем! – резко развернулся, напоследок испепелив Гюго взглядом, добавил: – всё! Я ухожу! Наши с тобой отношения закончились, здесь и сейчас. – И продолжил брюзжание: – Ты меня при этой, – кивнув в сторону Габи, – при ней в грязь втоптал… – С сарказмом: – Было бы перед кем! – ядовито: – Перед простой девкой, цыганкой!

Андре злобно посмотрел на Габи и отчаянно крикнул:

– Она ведьма! Околдовала тебя! – Уже спокойнее сказал: – Сходи, исповедуйся! И гони эту девку прочь! Знаем мы таких! – добавил он.

Не оглядываясь, Андре направился к двери; схватив свою трость, в дверях повернулся, пристально оглядел стоящую в молчании парочку и зло, скорее обращаясь к Габи, сказал:

– Деточка, между прочим, Гюго – горький пьяница! Как напьётся, так бьёт… – с вымученной улыбкой, – ой, не любя и чем попало, больно, учти. Проверено мной!

Габи крикнула в ответ:

– Идите уже, месье! Я его изучила, как пса. Ест с моей руки и носом не крутит, поверьте, всё принимает с благодарностью! Идите, месье! А то ведь прикажу ему выгнать вас, всего-то и надо сказать одно словечко – фас!

Андре оторопел от её слов. Гюго со смехом посоветовал:

– Андре, катись-ка ты отсюда! Под три чёрта! А целомудрие твоё меня удивляет… – продолжая смеяться, он съязвил, – оказывается, я и впрямь спал с настоящей бабой!.. – покатываясь от смеха. – Прости, только теперь понял, по утрам просыпаясь счастливым рядом с Габи, а не с тобой. Б-р! – он сделал брезгливую гримасу, не щадя своего друга: – Ты мякиш! Ни то ни сё! Подстилка для пьяницы! За то, что бил, за мою неудовлетворённость – извиняюсь, прости! Я редко бываю так груб, только если с подстилками, падшими девками – шлюхами. С теми, кто непристойно свой зад мне подставляют!

При этих словах Андре пулей вылетел из квартиры, дверь за ним с грохотом захлопнулась. Габи с Гюго вовсю хохотали. Гюго приоткрыл дверь, выглянул, прислушиваясь к убегающим вниз по лестнице шагам, – до него доносились бормотания нежданного гостя.

Андре безумно выкрикивал:

– Ах ты прохиндей! Сучок с пенька! – он не скупясь посылал проклятия в адрес Гюго и Габи, – запомните мои слова! Скоро рыдать будете крокодильими слезами!

На миг шаги утихли, Андре во всё горло прокричал:

– Я ещё отыграю партию! – неистово: – Судьба! – он стучал со всей силы по перилам. – Цыганка! Басурманка клятая! Девка падшая! – в отчаянии перешёл на фальцет: – Возомнил из себя Шекспира! – с пеной у рта: – Писака! – задыхаясь от ненависти: – Я его ещё расхваливал перед всеми… – и обессиленно: – Демон в обличье человека! И стихи, и эссе – чушь!

Стоя на площадке второго этажа, он что есть мочи выкрикнул:

– Бред сивой кобылы! Извращенец!.. – угрожая: – Я сорву с тебя маску! Всех на уши поставлю! – плача, задыхаясь от гнева и обращаясь к самому себе: – Но почему я его так любил? – всхлипывая и злясь. – Ещё хотел быть в его бесстыдных глазах героем-любовником.

Он помчался вниз по лестнице, на бегу размазывая слёзы и бормоча:

– Ангел! – сплёвывая. – Она и ангел?! – негодуя: – А я?! Я в его глазах уже падший ангел?