Читать книгу 48 причин, чтобы взять тебя на работу - Стелла Грей - Страница 4

Время до обеда прошло в мелких заботах: кофе, документы, звонки, а поход к боссу увенчался двумя листами, исписанными колонками: встречи, планы и совещания мистера Матисона. У меня даже появилось подозрение, что общаться теперь с ним придется чуть ли не чаще, чем с родной сестрой…

С трудом дождавшись двух часов дня и заранее договорившись с доктором Роджерсом о беседе, я почти выбежала из приемной, но… была остановлена у двери насмешливым голосом Томаса:

– Какое рвение покинуть рабочее место!

Развернулась, натянув на лицо любезную улыбку, отступила на пару шагов от выхода и очень вежливо спросила:

– Я вам еще нужна?

– Пожалуй, нет. Однако у меня для вас есть поручение: купите себе хороший комплект одежды – юбку, блузку, белье. Как я уже говорил, не люблю неухоженных женщин. Вы должны выглядеть достойно везде и всегда.

И все бы ничего, в глубине души я была даже солидарна с его мнением – сама бы с удовольствием придерживалась такого принципа, если бы не одно "но":

– Я не смогу… – стыдясь собственного безденежья, наклонив голову и опустив взгляд в пол, сказала я. А потом еще тише: – У меня нет средств…

Но, к счастью или к сожалению, Томас услышал. Наверное, все же к счастью, потому что повторить это вновь я была не в силах.

Вероятно, если бы посмотрела на мужчину, увидела бы удивленно приподнятые брови, ироничную усмешку и толику презрения в глазах, но я по-прежнему рассматривала носки своей скромной и достаточно изношенной обуви, а потому лишь услышала все тот же насмешливый и уже изрядно поднадоевший тон:

– Аванс столь мал?

Я не ответила, лишь сильнее сжала ручку сумки.

– Хорошо, – продолжил мужчина, – тогда возьмите это. Все траты на ваше преображение будут на мне.

И я все-таки прервала рассматривание собственных туфель и взглянула на протянутую мне золотую карту AmEx. Теперь уже брови вверх взлетели у меня. Черт, да я даже не думала, что в руках ее когда-нибудь подержу!

– Код скину в сообщении. – Практически впихнув кредитку в руки шокированной мне, не прощаясь, босс вернулся к себе.

Я же, постояв минуту в раздумьях, не вернуть ли кредитку, решила и тут наступить на горло собственной гордости. Это ведь ему нужно видеть меня в другой одежде, а меня все и так устраивало!

Сперва чуть не направилась к лестнице, но вовремя вспомнила, что времени на двадцатипятиэтажный забег в моем распоряжении не осталось, а потому, глубоко вздохнув, побрела к лифту.

Лифты. Я не переношу их с детства, как и высоту. Если быть совсем точной, то с 11 сентября 2001 года…

Мне вскоре должно было исполниться восемь лет, Шин же и вовсе была младенцем. Родители тогда впервые за долгое время оставили нас с тетей, отправившись в знаменитый торговый центр в башнях-близнецах. Помню, что очень хотела поехать с ними, но мама запретила, сказав, что они едут за сюрпризом…

Не знаю как, но мама отправила тете СМС за минуту до катастрофы. Писала, что сейчас спускается в лифте вниз, а отец остался наверху, встретив своего знакомого. Он задержался ради разговора. Мама даже добавила просьбу поцеловать дочек и передать, что она уже соскучилась и безумно нас любит.

У нее всегда была хорошо развита интуиция…

О произошедшем я и тетя услышали в новостях. Родители так и не вернулись домой, а их тела даже отыскать не сумели – слишком многие тогда остались неопознанными.

Намного позже, когда смогла заставить себя узнать подробности, я прочитала много статей о теракте. Эксперты писали, что самолет врезался в промежуток между 93-м и 99-м этажами, а топливо, разгоревшееся в баке, рвануло огненным столбом вниз по шахте лифта, убив даже тех людей, которые находились в фойе. Чуть позже рухнуло и все здание…

Наверное, тогда мама и сгорела, а папа… папа, находящийся на верхних этажах, скорее всего, был завален обломками… С тех пор я на дух не переношу лифты и многоэтажки. А то сообщение бережно храню в стареньком телефоне и изредка перечитываю – иногда так важно знать, что мама тебя любит. Любила…

Но сейчас времени предаваться воспоминаниям у меня не было, я опаздывала. Подобно фурии выскочила из здания и, прижимая сумку к груди, кинулась к ближайшему входу метро: путь до больницы предстоял неблизкий.

* * *

Встреча с доктором Роджерсом длилась дольше, чем я рассчитывала: бумаг оказалось много, а читала я их, наученная горьким опытом, чересчур внимательно. А после подписания нового контракта на лечение, заглянула к Шин и вручила купленные по пути цветы, которые ее так радовали.

Сестра была совсем плоха – бледная, измученная, с залегшими под глазами тенями и исхудавшим лицом. При виде ее хотелось плакать, а в горле неизменно появлялся ком. Я даже посидеть с ней долго не могла, поэтому скомкано, без подробностей, сообщив последние новости и, как всегда, подбодрив, мол, дела идут все лучше и лучше, покинула клинику.

Времени до конца обеда оставалось крайне мало, а мне еще нужно было купить одежду!

Как назло, район, в котором находилась частная больница, мог порадовать количеством престижного жилья, но уж точно не магазинами нарядов. Найти здесь хоть немного подходящий было почти подвигом, который я – с чем себя и поздравила – совершила.

Правда, при одной мысли о необходимости потратить деньги, которые привыкла копить и экономить, мне аж дурно становилось… Тем более чужие.

После гибели родителей опеку над нами оформила Джекки, старшая сестра папы. У нее не было ни мужа, ни детей, и она растила нас, как своих. Для Шин тетя стала настоящей мамой, я же так и не смогла "предать" свою родную. Какое-то время мы жили в достатке, что давало возможность получить достойное среднее образование, но, к моменту моего взросления, женщину начало подводить здоровье – возраст давал о себе знать, – а это требовало достаточно крупных сумм на лечение. К счастью, мне удалось поступить в колледж по квотам, но все же семейный бюджет плавно растворялся. Через двенадцать лет после родителей, нас покинула и Джекки.

Наверное, нам повезло, что к тому времени я уже была совершеннолетней, и мне позволили оформить опеку над сестрой.

Но, спустя полтора года, случилось новое несчастье, из-за которого мне стало казаться, что удача вовсе покинула нас – у Шин обнаружили рак. И мы начали бороться с болезнью, тратя баснословные средства на лечение. Пришлось продать дом, украшения, туда же ушли деньги, оставленные тетей Джекки в наследство, а я перешла в режим ужесточенной экономии. В той самой степени, когда не позволяешь себе практически ничего.

Деньги исчезали, опухоль – нет. Результаты каждый раз были печальными, а попытки бесполезными. Приходилось проводить все более сложные процедуры, более дорогие… Работа в "Эриксон и Бин" казалась спасением, вот только вышла ловушкой.

Но ничего, нужно только потерпеть.

Сотый взгляд на часы, стрелки которых неумолимо двигались вперед, не заботясь об опаздывающих людях, и я, руководствуясь лишь тем, чтобы подобрать подходящий размер, схватила первые попавшиеся под руки вещи. А дальше оплата и ввод присланного Томасом кода, удивленный взгляд непрофессионального продавца и снова бег по городу. Уже изрядно замучивший меня бег…

* * *

В офис я возвращалась запыхавшаяся, но со своей первой приличной покупкой за этот год. Наверное, мне следовало гордиться тем, что моя обновка не с сэконд-хенда или дешевых торговых точек с бесконечными "скидками", а из вполне достойного магазина. Да что там… Деньги, которые я потратила на эту блузку, юбку и нижнее белье, раньше умудрялась чуть ли не на месяц растягивать.

Босс почему-то сидел в приемной, вольготно устроившись на кожаном черном диване, и задумчиво крутил в руках тонкий смартфон последней модели. Едва увидев меня с пакетом в руках, его лицо стало еще более хмурым.

Я сделала что-то не так? Может, он дал карточку только для вида, и тратить все же не стоило?..

– Мисс Николс, позволите задать вам несколько вопросов? – прервал мои мысли голос Матисона.

– Да, конечно, – понимая, что вопрос чисто риторический, кивнула я, нервно сжимая ручку пластикового пакета.

– Что это такое? – он разблокировал свой телефон и повернул ко мне экран.

Я опустила на пол пакет, в напряжении подошла поближе, чтобы разглядеть надписи, которые мне показывал Томас. На светящейся поверхности смартфона отображалось… сообщение со счетом из магазина. Сейчас он потребует вернуть эти восемьдесят три доллара? Меня охватила паника и, если быть честной, стыд. Денег у меня не было. Точнее, были, но какие-то центы.

– Всего лишь восемьдесят три доллара? Что за хрень вы купили? – вопреки моим ожиданиям сказал мужчина. – Мисс Николс, я вам дал карточку, чтобы вы приобрели хорошие вещи, дорогие, соответствующие вашему статусу моего помощника, а не… – он преподнес к своему лицу аппарат, вчитался и продолжил: – А не из курятника "Розетт".

Я, наверное, стала пунцовой, но все же возразила:

– Это хороший магазин!

– Покажи-ка, что купила, – пропустив мимо ушей мои слова, приказал босс. – На себе!

От подобной наглости я ошалела, а как представила, что переодеваться придется у него на глазах, так дрожь прошла по рукам и ногам. Ведь вряд ли Томас позволит мне снять одежду, например, в его кабинете.

Но спорить не стала, потому что… Потому что пока не время… Вот когда Шин станет лучше, она выздоровеет, и мне не надо будет больше здесь "работать", вот тогда я ему все выскажу. И в нос дам. Кстати, отличная мотивация.

– Хорошая девочка, – поняв, что беспрекословно подчиняюсь, похвалил Матисон. – Только давай быстрее, эротичное раздевание будет потом.

Я вспыхнула, но пошла исполнять. Подняла оставленный мною пакет, перенесла на стол, достала оттуда сложенные юбку и блузку. По мне так весьма качественно сшитые и приличные, из хорошего материала.

– Серьезно?! – крайне удивился Томас, который даже привстал, чтобы разглядеть мою покупку, усмехнулся и протянул: – Мисс Николс, не знал, что вы настолько скучная. Вы даже костюм выбрали скучнее некуда.

Теперь же я проигнорировала его слова, молча сняла свою рубашку, приготовилась натянуть новую, чувствуя на лопатках острый мужской взгляд.

– Белье тоже, – последовал очередной приказ.

Я оторопела. Понимаю, он не только видел, но уже даже общупал половину моего тела, но этот стриптиз… Он казался мне еще более унизительным, чем все то, что происходило несколько часов назад в кабинете.

– Можно я хотя бы двери в приемную закрою? – почему-то только сейчас вспомнила я об этом.

– Можно, – милостиво разрешил босс, вальяжно расположившись на диване и готовясь наблюдать.

Закрытая дверь меня немного успокоила и приободрила, если это вообще было возможно в такой ситуации, но вот только стоило вернуться к столу и потянуться за застежкой бюстгальтера, руки опять дрогнули. Хотелось спрятаться хоть за какой-нибудь поверхностью. Не найдя другого решения, я просто повернулась к боссу спиной. А потом быстрыми движениями нацепила купленный черный бюстгалтер, немного поправила его и, собрав волю в кулак, показалась шефу во всей красе.

– Ужасно! – констатировал Томас. – Просто кошмарно! Вы что же, и размера своего не знаете?

Я вспыхнула от его грубых слов. Что значит не знаю? Тридцать четыре В – точно моя мерка.

– Пожалуй, трусы и юбку можете не переодевать, – вставая с дивана, сообщил он. Подошел ближе, взял со стола пакеты и поставил их на пол рядом с мусорной корзиной. – Там всему этому самое место. А теперь одевайтесь в вашу старую блузу и собирайтесь, мисс Николс. Съездим с вами кое-куда.

– З-зачем? – испугалась я его категоричного тона и очередной неизвестности.

– Затем, что если вы не в состоянии подобрать себе одежду сами, это сделаю я по своему вкусу, – Томас первым двинулся к выходу, лишь у самых дверей остановился и произнес: – Мужчина хочет избавлять женщину от белья с удовольствием, а не мечтать выбросить дешевые тряпки в мусор. Так что живее, мисс Николс. У меня и без вас достаточно дел!

Через несколько минут мы шли по подземной парковке, видимо, в поисках машины моего руководителя. Он стремительно и уверенно двигался, лавируя между дорогими и не очень автомобилями. На какой-то миг я восхитилась экономной грацией его движений.

Хищник.

Надо заметить, что раньше сравнения мужчин с животными вызывало у меня лишь саркастичную улыбку. Но сейчас, глядя на босса, я подумала, что, быть может, дело в том, что раньше мне не встречались… такие вот типы. Проглотит целиком и не подавится. Ориентирован только на себя и это видно даже в мелочах.

Я, в узкой юбке, семенила следом, стараясь успеть за Томасом. Он повернул голову, заметил, что я отстаю, и недовольно дернул уголком рта, но, стоит отдать ему должное, под мой темп подстроился.

Наконец, мы дошли до авто моего персонального хищника.

На чем могут ездить молодые и красивые звери? Только на такой же зверь-машине!

В автомобилях я разбиралась потому, что их любила тетя Джекки. Особенно ей нравились машины представительского класса, которые она никак не могла себе позволить, но страсти к ним это не умаляло. Мне, наверное, передалась некоторая часть этого увлечения, потому, увидев роскошный кадиллак цвета "мокрый асфальт", я замерла и прерывисто выдохнула.

– Какой… красавец. Сколько в нем?

Я едва дыша провела кончиками пальцев по прохладному крылу машины, настолько увлеченная ею, что даже не обратила внимание на первую реакцию Матисона на мое восхищение. Он снисходительно скривил губы, а в глазах мелькнула скука и даже некоторое разочарование. Есть предположение, что ему согласны дать только за это авто, даже не глядя на более чем привлекательную внешность. И хищник к такой реакции привык и считает нормой.

– Тебя интересуют технические характеристики?

Он подошел почти вплотную. Я вжалась в машину, не желая касаться груди и бедер мужчины.

– Посмотри на меня, – раздался приказной тон над головой.

– Мы хотели ехать, – промямлила я, истово мечтая, чтобы этот тип сейчас провалился сквозь землю и оставил меня, наконец, в покое! Провалился, оставив деньги, в идеале…

Но жизнь никогда не была совершенством, а потому негодяй, который не так давно по-хозяйски пользовался моим телом прямо на столе в своем кабинете, по-прежнему требовал подчиниться и посмотреть на него.

– Алисия, – в обманчиво мягком голосе слышалась пока еще легкая угроза. – Во мне появляется желание развернуть вас сейчас, поставить в уже привычную позу, разложив животом на капоте, и как следует отшлепать за непослушание. Как думаете, охрана будет в восторге от записи этого представления?

Я вздрогнула и испуганно взглянула в холодные, серо-голубые глаза мужчины. Он довольно прищурился и, склонившись ко мне, почти промурлыкал:

– Так вот, моя любознательная крошка, это – Cadillac Elmiraj. Под капотом этого красавца пятьсот лошадиных сил, он развивает скорость до трехсот километров и разгоняется до сотни меньше, чем за четыре секунды. Тебе хватит информации, или мне добавить еще про объем двигателя?

– Х-х-хватит, – заикаясь, выдавила я и, не выдержав, трусливо зажмурилась.

Он только тихо, бархатно рассмеялся и проговорил:

– Ты прелесть, Алисия.

А потом как ни в чем не бывало отстранился и галантно распахнул передо мной дверь.

– Прошу вас, дорогая!

Я села и, переведя дыхание, посмотрела на босса, чья обходительность казалась издевательством. Он устроился на водительском сидении и не глядя на меня выруливал с парковки.

– Расслабься, – бросил шеф спустя пару минут. – Меня раздражает, когда ты трясешься.

Его бы пообещали изнасиловать на капоте машины!

Он включил музыку, и салон заполнили звуки фортепьяно. Спустя десяток секунд я поняла, что это Кельнский концерт Кита Джаррета. Какая ирония… у нас с начальственным монстром схожие музыкальные вкусы?

Знакомая музыка и приятные ассоциации сделали свое дело, и я постепенно перестала дрожать и даже начала с любопытством стрелять глазами по сторонам.

В бежевом салоне пахло кожей, свежим запахом автомобильного ароматизатора и, едва уловимо, мускатным орехом. Последний запах, без сомнения, принадлежал Томасу Матисону.

Я осторожно посмотрела на него.

Красив, как дьявол. Зачем ему я?!

Смуглая кожа, светлые глаза с такими длинными черными ресницами, что впору завидовать, фигура олимпийского бога… Нравственность, кстати, такая же!

С лица мой взгляд скользнул на широкую грудь, спустился к плоскому животу и достиг… ох..

Я круглыми глазами уставилась на бедра босса. Под брюками явственно что-то топорщилось. Хотя, почему что-то? Его главное оружие против меня!

– Да, ты нам нравишься.

– В-в-вам? – переспросила я, отрывая взгляд от чресел Томаса и отчаянно покраснев.

– Мне и ему. Потрогай.

– Его?!

Судя по лицу мистера Матисона, настолько глупых личных помощниц с расширенным кругом обязанностей он еще не встречал.

Нет, я не дура… я просто не в силах осознать, что он может на полном серьезе попросить меня подержаться за то, что спрятано под ширинкой!

– Я бы, конечно, предпочел полноценный минет, но что-то подсказывает, что маленькая Алисия может от такого предложения выскочить из машины на полном ходу, и такая мелочь, как заблокированные двери, ее не остановит. Потому предлагаю невинное знакомство. Брось, протяни руку и сделай это…

– Я не хочу!

– Зато я хочу.

Бугор на штанах увеличился, хотя, казалось бы, куда уж больше.

– Н-н-нет…

– Детка, мне напомнить о контракте? Или, быть может о том, что ты недавно получила аванс?

– Вы тоже его получили!

– И что? Я желаю продолжения банкета. Тем более, что сейчас я вместо работы еду тебя одевать. Ведь ты сама с заданием не справилась.Ты проштрафилась, дорогая.

Я прикусила губу и трясущейся рукой потянулась к нему, стараясь не смотреть.

– Ну же, малыш. Тебе с ним все равно придется знакомиться. Лучше раньше, чем позже! – издевательски подбодрил меня Томас, на пару секунд отвлекаясь от дороги, чтобы полюбоваться на мои подрагивающие пальцы и сосредоточенное выражение лица. Он вдруг рассмеялся и, перехватив мою руку, неожиданно поднес к губам, прикусил средний палец, а после вернул ладонь мне на колено. – Тебе повезло, мышка. Мы приехали

Я растерянно огляделась и правда заметила, что Томас свернул в какую-то улочку в центре города, остановил машину у тротуара и заглушил двигатель.

Вышел сам, обошел свой кадиллак и, галантно распахнув дверь, подал мне руку, помогая выйти.

Я запрокинула голову, рассматривая вывеску бутика, у которого мы припарковались.

Сердце дернулось и почти замерло.

Фирму я знала. Как и знала их примерные расценки.

Томас Матисон подхватил меня под локоть и решительно направился к дверям бутика.

Оказавшись в большом зале, он небрежно махнул рукой, подзывая консультанта. Из-за стойки к нам направилась длинноногая блондинка, чья юбка заканчивалась немногим ниже того места, где брали начало ноги. Она профессиональным взглядом оценила идеально сидящий костюм мужчины, его часы и расплылась в улыбке:

– Здравствуйте. Вам что-то подсказать?

– Да, – он скучающе осмотрел помещение и кивнул на меня. – Девушку полностью одеть. Начиная с белья и заканчивая обувью и верхней одеждой. Соберите капсульный гардероб. Основа – деловой стиль. Ну и… добавьте пару вечерних нарядов.

– Будет сделано.

Девушка с отточено вежливой улыбкой повернулась ко мне:

– Следуйте за мной.

Я вздохнула и, чувствуя себя не в своей тарелке, пошла за блондинкой, которая в соседнем зале сдала меня остальным консультантам, озвучив пожелания клиента.

Девушки были такого же телосложения, как и встретившая нас.

Стройные, идеально-сложенные… шаблонно друг на друга похожие. Они были настолько красивы в соответствии со стандартами, что это начисто лишало их индивидуальности.

Но, надо отдать им должное, ничем не показали своего удивления или пренебрежения. Профессионалы.

А дальше я чувствовала себя манекеном: меня крутили-вертели, снимали какие-то мерки, а потом в зал вкатили длинную вешалку-перекладину, сплошь увешанную нарядами.

– Ну, что у вас тут? –вошел Матисон и расположился на низком диванчике для посетителей, после чего заявил в приказном порядке: – Давай посмотрим, что тебе там подобрали!

А подобрали многое. Консультантки заставляли меня сменять один наряд за другим, и лишь скупые фразы Томаса служили сигналами шевелиться побыстрее.

– Белое оставляем, – небрежно кидал он. – Черное тоже… Все синее и зеленое убрать!

Я же чувствовала себя цыпленком на вертеле, которого специально почаще переворачивают, чтобы сильнее подрумянился перед подачей клиенту. В итоге, Матисон одобрил несколько пар туфель, одни из которых уже красовались на моих ножках, придирчиво осмотрел с десяток комплектов нижнего белья, к счастью, не заставив перемерить их все. Просто кивнул, сказал, что берет, и лишь на последнем черном, который состоял сплошь из кружев и лент, неприличном, как само слово "разврат", Томас на мгновение призадумался.

– А этот надень сейчас! – наконец произнес он.

Я набрала воздуха, чтобы возразить, но мой невырвавшийся протест был тут же подавлен:

– Еще немного, и я начну жалеть, что разрешил выдать все десять тысяч в аванс… Вероятно, я слишком добрый и лояльный руководитель.

Намек был понят мгновенно. Я вырвала вешалку из рук консультантки и метнулась в примерочную, по пути спотыкаясь с непривычки на высоких туфлях. Там задернула кабинку занавеской, прячась от чужих глаз, и принялась с остервенением снимать старый бюстгальтер.

Как назло, крючки не хотели поддаваться, и я дергала их, неловко елозя руками между лопаток, пока нижнее белье не было побеждено. Старый комплект отложила на кожаную оттоманку, которая для удобства клиентов стояла за спиной, а не сбоку, как в привычных мне дешевых магазинах.

Быстро сунула ноги в черные, почти невесомые трусики, долго возилась с ленточками бюстье, периодически поглядывая на себя в зеркало.

Раскрасневшаяся от стыда, и злая на себя и Матисона. На него – потому что издевается, на себя – потому что позволяю.

– Долго ты еще будешь там копаться? – раздался его раздраженный голос.

– Сейчас, – пропыхтела я, понимая, что окончательно запуталась с бесконечными узелками, и никаким "сейчас" даже и не пахнет.

– Да что там такое?! Если сама не справляешься, так я могу помочь, – голос мужчины прозвучал совсем рядом с кабинкой. По всей видимости, ждать на диване ему надоело. – Пошли вон! – рявкнул он на находящихся в зале консультанток.

Едва стук их каблуков стих, Томас рванул занавеску, открывая меня своему взору.

– Ну и в чем же возникла проблема? – скептически заломил бровь он, шагнув в примерочную и оказываясь ко мне так близко, что перехватило дыхание. – Я задал вопрос!

– Л-л-ленточки запутались, – пробормотала я, осознавая, что выгляжу полнейшей идиоткой. – И узелок.

– Этот, что ли? – он бесцеремонно потянул за один из них, развязывая, а потом и за другой. – Или этот?

От его пальцев, находящихся так близко к моей коже, веяло жаром. Но шнурки быстро наскучили Матисону, как-то по-особому странно он обвел мою фигуру взглядом, а после произнес:

– Наверное, даже хорошо, что они запутались. Так снимать их с тебя станет намного легче.

Я охнула, осознав, что задумал шеф, и мне бы сбежать, но выход плотно перегораживала его внушительная фигура.

Томас легко и без лишних сантиментов сбросил с моих плеч тонкие бретели, обнажая небольшую, но аккуратную грудь.

– Неплохо! – хмыкнул он, касаясь пальцами обеих рук темных ареол, обводя их по кругу, а после несильно сжимая.

Я замерла, не в силах пошевелиться и противостоять происходящему. Беспомощно смотрела на все, что он творит, и позволяла продолжать.

– Мне кажется, пора вам стать немного смелее, мисс Николс, – произнес мучитель, оставляя соски в покое и приподнимая пальцами подбородок, заглядывая в мои глаза. – Если побороть страх, то вам будет даже приятно!

Я хотела помотать головой, но, видимо, ждать моего ответа Матисон и не собирался. Он развернул меня рывком к зеркалу, заставляя посмотреть на себя: раскрасневшуюся, с острыми набухшими сосками, лифчиком, сбившимся под грудь, одетую лишь в трусики, которые пока еще были на месте, но рука Томаса уже приближалась к ним.

Неужели тут? В примерочной бутика все и случится?

Это еще хуже, чем на столе, унизительнее, чем где бы-то ни было еще. Разве что в кабинке туалета было бы более отвратительно.

– Смотрите, какая вы красивая, Алисия, – шепнул мне на ухо мужчина, а сам проник рукой под тонкую ткань и теперь ловко играл пальцами с чувствительным местечком. – Вы ведь видите, Алисия, что я делаю, и вам это нравится. Вижу, что нравится!

Мои щеки вспыхнули еще ярче.

Его вторая рука расстегнула ширинку. Я услышала короткий скрип молнии, мимолетную возню, и что-то горячее и твердое уткнулось мне в ягодицы.

– Знаете, что мне хочется сейчас сделать с вами, мисс Николс? – его дыхание вновь опалило мне затылок. – Конечно же знаете. Сесть на пуфик, стоящий позади, заставить вас снять трусики, а потом медленно усадить на свой член. Так, чтобы вы видели свое отражение в зеркале в этот момент, не упуская ни одного мига. Проникать в вас и смотреть, как сгораете от стыда и удовольствия.

– Нет, – простонала я. – Только не так.

– Конечно, не так, – неохотно, но согласился Матисон. – Это было бы слишком просто, все равно, что съесть десерт столовой ложкой, даже не насладившись вкусом. Поэтому сейчас все будет по-другому.

Он все же сел на проклятый пуфик, утягивая меня за собой и усаживая на свои колени, заставляя через ткань белья чувствовать напряженную плоть, упирающуюся мне в самое сокровенное.

Кружевная материя тонких трусиков – вот все, что сейчас отделяло меня от потери невинности.

– Потрись о него попкой, детка, – попросил Томас. – Это не страшно, и ничего с тобой не случится, если ты сделаешь это.

Я неловко поерзала, не понимая, чего от меня хотят. В мыслях царила паника, а сердце колотилось, как бешенное.

– Какая же ты забавная в своем неведении, цветочек, – усмехнулся мой босс. – Я помогу тебе, надеюсь, ты будешь схватывать налету.

Его пальцы в моих трусах вновь потерли чувствительный бугорок, еще сильнее раздвинули губки, скользнули ниже и проникли внутрь. Я невольно попыталась избежать этого, отстранившись назад, и потому лишь еще более плотно вжалась в Матисона и его член.

Еще одно движение внутри меня, и я опять двинула попкой вперед-назад на коленях шефа. Глухой стон сорвался с его губ.

– Вот так, цветочек, интенсивнее, – хрипло прошептал Томас, притянув за талию еще ближе к себе, продолжая ритмично вбиваться пальцами в мое лоно.

Он задавал темп, я повторяла, и тепло разливалось внизу моего живота. Странное томление, еще больше усиливающееся, стоило мне вновь поймать свой взгляд в зеркале. Ошалелый и такой бесстыдный.

Осознание, что мне нравилось происходящее, напугало не меньше того факта, что член Матисона подо мной становился еще тверже, а его стоны от моих движений все более хриплыми. Я и сама стонала, почти всхлипывая от нарастающей волны, зарождающейся где-то внутри под движениями пальцев мужчины.

Это было неправильно, отвратительно и от этого безумно заводяще.

Я выгнулась дугой, когда внутри что-то взорвалось, рассыпалось яркими искрами вокруг, накрывая волной эйфории. Хотелось кричать, и только осознание, где я и с кем, заставляло тихо скулить, прикусывая губы.

В этот момент Томас резко выпустил меня из рук, так, что я рухнула перед ним на пол. Обернулась, чтобы взглянуть в лицо босса и понять, за что он так грубо со мной, но Матисону было не до меня. Схватив какие-то тряпки с пуфика, он набросил их на член, несколько раз содрогнулся, кончая, а после блаженно прикрыл глаза, переводя дух.

Лишь несколько мгновений спустя я поняла, что он испачкал собой мое старое белье.

Ни единого слова не сорвалось с моих губ. Я чувствовала себя униженной и использованной.

– Одевайся, – спустя минуту произнес этот подонок, вставая с пуфа и застегивая ширинку. Словно ничего здесь и не происходило. – Твои тряпки я, так и быть, выброшу сам, раз уж так получилось. Тебе принесут другую одежду. Жди.

Томас вышел из примерочной, оставляя меня наедине с рухнувшим миром.

Все, что произошло здесь, было неправильным и мерзким, но почему я все еще таяла и млела, чувствуя отголоски его прикосновений? Почему кожа горела, а дыхание никак не желало возвращаться в привычный ритм?

Потому что я – беспутная, безнравственная нимфоманка!

От осознания этого холод пробежал по моей спине, а в голове, наоборот, стало жарко. Как бы не сопротивлялась мистеру Матисону, что бы ни говорила ему и себе, но тело… оно предавало меня. И я ничего не могла с этим поделать.

Девушка-консультант появилась в примерочной лишь на краткий миг и, не глядя на меня, положила на оттоманку то, в чем мне надлежало покинуть бутик.

Дрожащими руками надев новый злосчастный бюстгалтер и даже справившись со всеми ленточками, потянулась за оставленным для меня платьем. Свою прежнюю одежду я не увидела, видимо, Томас забрал все.

Оглянувшись, посмотрела на себя в зеркале. Бледную, с пунцовыми от пережитого щеками, горящими нездоровым блеском глазами, чуть припухшими губами и растрепанной прической.

– В кого я превращаюсь? – шепнула, касаясь собственного лица.

Матисон – словно вирус. Ощущения после его прикосновений были в точности такие же, как при начальной стадии гриппа. Лихорадило, кружилась голова, клокотало пойманной птицей сердце.

Резко отвернувшись от отражения, я надела бежевое платье-футляр от Victoria Beckham и, застегнув удобную молнию сбоку, аккуратно погладила ткань. Нежная, бархатистая. Чистый кашемир. К нему шли элегантные туфли-лодочки и стильный золотой клатч.

Вытряхнув из собственной сумки половину содержимого, нашла расческу и привела в порядок светлые волосы. Ну а потом, не выдержав, обернулась к тому же злосчастному зеркалу и с удивлением обнаружила в нем очень привлекательную девушку. Да, пожалуй, одежда и правда многое решает.

Сложив обратно собственные пожитки, я глубоко вздохнула и вышла в просторный холл, где меня уже заждался босс. Мой мучитель и враг, противостоять которому я не имела права.

– Ну, наконец-то, – проговорил он, бегло осмотрев мою фигуру снизу вверх. Когда достиг лица, неприязненно поджал губы. – Идем.

Не такой реакции я ожидала. Словно оплеванная, последовала за ним, опустив голову. Значит, моя внешность его не устраивает? Но тогда к чему все это? Зачем тратить столько денег на девушку, навязывая ей секс?

Пока шла к его роскошной машине, закипала все больше и уже почти набралась решимости озвучить вопросы, роящиеся в голове и жалящие не хуже пчел, но стоило Томасу обернуться и открыть мне дверь, как мысли выветрились, а во рту пересохло. Волк.

Вот, кто он!

И этот его оскал… Он пугал до чертиков, заставлял дрожать колени, буквально кричал: "Беги! И я догоню…"

– В чем дело? – спросил Матисон, хватая меня за запястье, не позволив проскользнуть мимо. – Говорите уже. Меня раздражает это вечно испуганное выражение лица.

– Просто… – Нет, я не могу спросить сейчас ни о чем. Разве что… – А где же наши покупки?

– Ах, это. – Он отпустил меня и указал головой на авто, мол, садись. – Все в багажнике. Девочки здесь вышколенные.

– И… куда теперь? – спросила, но дверь захлопнулась. Матисон обошел авто и с грацией хищника проник в салон. Стоило его сильным длинным пальцам коснуться кнопки на панели, как кадиллак довольно заурчал, плавно отъезжая прочь от магазина.

– Голодная? – спустя несколько минут спросил Томас, даже не поворачивая голову в мою сторону.

– Нет, – слишком быстро ответила я. Конечно, врала – за день во рту не было ни крошки, но оставаться в обществе босса еще на какое-то время совершенно не хотелось.

– А я проголодался, – поделился он. – Составишь мне компанию.

– Но я не… – голос предательски дрогнул и оборвался, стоило Матисону глянуть на меня своими волчьими глазами.

– Капризы не принимаются. Я голоден.

– Хорошо, – пробормотала, отворачиваясь к окну.

Что ж, буду покорной. Только живи, Шин, только борись с чертовой болезнью!

– Мы едем в ресторан, – зачем-то уточнил босс.

– Прекрасно, – ответила безжизненно. Мне было плевать.

– Ты хоть раз была в ресторане, Алисия? – Негодяй усмехнулся. – Я имею в виду не Макдоналдс.

Обернулась. Пересеклась с ним взглядом. А рука дрогнула – так желала дать этой самодовольной сволочи по лицу и стереть с него наглую ухмылку.

– Сколько эмоций! – восторженно хохотнул он. – Заводишься с пол-оборота, а?

– Я вас ненавижу! – выпалила и испугалась. Он ведь не потерпит подобного…

– Не знаю, как переживу это, – Матисон откровенно рассмеялся и потянулся к дисплею, делая едва слышимую музыку громче.

Я смотрела на него, ожидая продолжения разговора, но он больше не обращал на меня внимания. До самого ресторана. Итальянского.

"Dellf Voce" – прочитала я на вывеске и с недоумением посмотрела на босса.

– Любишь итальянскую кухню? – заулыбался мерзавец, наслаждаясь гаммой чувств, явно отражающихся на моем лице.

– Не очень, – ответила, вдруг улыбнувшись в ответ. – Но некоторые блюда есть в моем списке "самых-самых".

Босс не поверил.

– Вот и прекрасно, – бросил он, подставляя локоть для моей руки. – Сделаешь заказ сама.

Я поняла, в чем подвох, лишь когда нас проводили за небольшой столик у окна. В зале было очень уютно, несмотря на роскошную отделку. В глазах не рябило от обилия золота и лепнины – всего оказалось в меру. Изящная мебель, чуть приглушенный свет, невероятно белые скатерти, окутанные кружевами по краю… Идеально вежливый улыбчивый официант.

И меню. На итальянском.

– Дама закажет себе сама, – с самым серьезным видом сообщил Матисон. – Ну а мне как всегда.

Сволочь! Негодяй! Мерзавец!

Что ж, земля вращается, мистер Томас, и когда-нибудь я отплачу вам "добром за добро"!

С непринужденной улыбкой листая странички меню, я вчитывалась в названия, выискивая блюда, которые знала и пробовала делать самостоятельно.

– Я готова сделать заказ, – сообщила, едва официант решил отойти, чтобы дать мне время разобраться с выбором. – Тортеллини, пожалуйста.

– О, прекрасный выбор! – похвалил меня мужчина. – Мы подаем их с чудесным соусом. Перфекто, осмелюсь заметить.

– Замечательно, уже не терпится попробовать! – искренне улыбнулась я.

– И не страшно? – осведомился Томас Матисон, стоило официанту отойти от нас на приличное расстояние. – Вас не пугает неизвестность?

– Пугает, поэтому я заказала блюдо, которое очень люблю. Благодарю за то, что пригласили.

Он был разочарован и не скрывал этого. Матисону так хотелось меня задеть, что малейший проигрыш сразу согнал с холеного лица ненавистную мне улыбку. Зато я вдруг развеселилась, словно уже выпила несколько бокалов вина. Дурманящее чувство хоть и маленькой, но победы, пьянило и заставляло творить безумства.

– Так зачем я вам? – спросила, позабыв о терзавшем еще пару минут назад страхе. – Ведь очевидно, что внешность моя вам не нравится.

– С чего такой вывод? – Матисон откинулся на спинку стула в ожидании ответа.

– Вы хмуритесь каждый раз, когда смотрите мне в лицо.

Он молчал. Сидел, как ленивый хищник, постукивал пальцами правой руки по столу, взирал на меня, слегка склонив голову, и молчал.

– Не хотите отвечать? – снова спросила, хотя страх уже начал возвращаться.

Теперь босс напоминал мне гепарда. Такая большая лощеная киса. И если бы у него был хвост, то, не сомневаюсь, сейчас он бил бы им по полу. Размеренно и раздраженно.

– Вы в моем вкусе, – вдруг сказал шеф, когда я уже перестала ждать и начала корить себя за идиотизм. – Вернее, не совсем в моем, но я помогу добиться совершенства. Слишком неухоженная кожа, вечно растрепанные волосы и искусанные губы. И я мог бы просто сказать: займитесь собой, Алисия. Но ведь вы пойдете на распродажу и снова купите помаду цвета "моя бабушка так ходила, и было хорошо".

– Далась вам моя помада! – выпалила громче желаемого и тут же устыдилась: – Простите.

– Продолжайте, Алисия, – снисходительно ухмыльнулся он. – Мне нравятся эти вспышки самоубийцы в вас. Такая смелая и гордая мышка… С тихой играть не интересно.

– Вы… – я умолкла, увидев приближающегося официанта. А Матисон лишь улыбнулся еще шире, давая понять, что этот разговор еще не закончен…

К чести босса нужно заметить, что еда в ресторане действительно оказалась превосходной. Выше всяких похвал. И пусть он в первую очередь заботился о себе, а надо мной лишь хотел посмеяться, но, доедая потрясающие итальянские пельмени из пресного теста с мясом, сыром и овощами, я вдруг поняла, что в подобном месте просто не могло быть невкусных блюд. Кроме того, Томас молчал все время, пока мы ели. За это я была готова простить ему несколько особенно гадких шуток.

Дело в том, что я не просто была голодна, хотя и это тоже. Важнее было то, чего не знал Матисон, да и не мог знать: еда в некотором смысле была моим фетишем и спасением. Вернее, ее приготовление. Как только на душе становилось особенно паршиво, а тоска пробиралась слишком глубоко в мысли, я готовила. Много, с энтузиазмом и позабыв обо всем на свете. Кулинария была моим избавлением от вечно плохого сна и от постоянно грызущих мыслей. И попробовать по-настоящему вкусное творение профессионального шеф-повара было восхитительно.

– Вина не предлагаю, – разобравшись со своей порцией мяса и пасты, проговорил Матисон. – Вы и без него ведете себя слишком странно.

Я лишь выдавила улыбку в ответ.

Если он и хотел задеть меня – не вышло, слишком хорошо себя теперь чувствовала. К тому же, мы вот-вот должны были наконец расстаться, и я уже предвкушала теплую постель и долгожданный сон.

Когда мы вновь оказались на улице, то безропотно пошла за боссом к его авто и быстро юркнула на сиденье.

Матисон, видимо, устав от собственных издевательств, сел рядом и, повернувшись ко мне, уточнил:

– Куда? Адрес, Алисия. Куда тебя отвезти?

Я ответила, назвав не самый престижный район Бронкса, и снова уловила выражение брезгливости на безупречном лице Томаса.

– Мог бы и догадаться, – услышала перед тем, как звуки музыки вновь заполнили салон авто.

Все мое благое расположение духа улетучилось, как и не бывало. Как бы я не старалась абстрагироваться от колких замечаний и презрительного отношения Томаса ко мне, оно все равно задевало. Одна эмоция брезгливости запустила водоворот мыслей и воспоминаний, вгоняющих в абсолютно подавленное, депрессивное состояние.

Безумно хотелось психануть и выпрыгнуть из движущейся машины, лишь бы только не сидеть рядом с человеком, которому я жаждала влепить сотню пощечин, и не факт, что ограничиться ими. А потому, едва кадиллак остановился возле моего дома, я выскочила, даже не попрощавшись. Кажется, еще и дверью хлопнула, но за это уже не ручаюсь – слишком была расстроена.

Старый, плохо работающий замок квартиры поддаваться упорно не желал, лишь усугубив мое состояние. Когда же вошла в собственное жилище, просто-напросто сползла по двери на пол, бросив сумку где-то рядом и уткнувшись лбом в колени. Как же я устала…

Не знаю, сколько так просидела, помню только, что титаническими усилиями заставила себя встать и отправиться в душевую. Пощечины Матисону были не единственным желанием – смыть чужие прикосновения мечталось не меньше..

Я любила струи воды, любила стоять под ними, расслабляясь физически и морально, однако в этот раз вода совсем не помогала успокоиться. Покрасневшая кожа уже болела от ожесточенных движений грубой мочалки, но я никак не могла остановиться – смыть, стереть, убрать малейшие напоминания о том, что произошло. Ненавижу!

Но, как бы я ни старалась, как бы я ни проклинала себя за те события, где-то глубоко в душе понимала – мне нравилось. Мне нравилось то, что он творил, мне нравились ощущения, что дарили его пальцы, мне нравилась слабость в ногах, сохранившаяся до сих пор. И… я была предана не только собственным телом, но и чем-то внутри.

Меня тянуло к Томасу Матисону. Он действовал на меня, как крепкий алкоголь. Манил, будоражил кровь, вызывал желание попробовать еще и еще, опьянял. Но после подобного времяпровождения всегда наступает утро, вынуждающее окунуться в реальность с головой. Утро, в котором появляется в два раза больше проблем…

Но был ли у меня выбор? Либо стать шлюхой, либо потерять Шин. Третьего не дано.

Захотелось расплакаться, но я себе не позволила. А потом вновь вспомнила о брезгливом выражении привлекательного лица… и затряслась от злости. Резко выключив воду, пулей вылетела из душевой, на ходу вытираясь и одеваясь в домашний, изрядно поношенный свитер. Давно следовало его заменить, но он был длинным, теплым, уютным и любимым. Нет, вряд ли я когда-нибудь смогу с ним расстаться!

Фурией преодолев путь из душевой в кухню, не менее остервенело стала опустошать холодильник и ящики: мне требовалась пищевая терапия! Только еду я не есть буду, а готовить. Ингредиенты, конечно, жалко – я старалась не сильно тратиться на продукты, но сейчас без этого просто не выдержу.

Пока замешивала тесто для обожаемого мной пирога, рецепт которого знала наизусть, продолжала думать о сложившейся ситуации и проклятом Матисоне. Надеюсь, ему сейчас икается!

Мое персональное успокоительное работало, и я, уже не психуя, приступила к анализу, ну, или гаданию. Тут уж с какой стороны посмотреть…

Итак. Матисон. Второй человек в компании после Лейблант. Фактически – ее правая и левая рука. Может, даже спинной мозг. Богат, красив, привлекателен. Привык к вниманию женщин, эгоистичен, для него не существует рамок. Любит дорогих и шикарных особ женского пола. Вопрос: зачем ему я? Ну, тут можно оправдать особой любовью к девственницам. Наверное.