Читать книгу Жизнь после - Степан Витальевич Кирнос - Страница 8

Полдень этого же дня. Внутренняя база ордена №17.

Карамазов слегка прищурился, когда лампа ударила ему в глаза волной неприятного света, но он справился за долю секунды и восстановил контроль над площадкой. Помещение весьма небольшое, выложенное листами серого металла, пол же бетонный, но мужчина не успел его рассмотреть, ибо отпрыгнул назад, чтобы его не задел меч. Когда оружие пролетело в сантиметрах от спортивной кофты чёрного цвета, он перешёл в атаку и деревяшка, похожая на лезвие, с глухим звуком застучала о такой же кусок древесины.

– А ты быстр, господин инквизитор! – заявила черноволосая девушка, чьи волосы цвета угля обрамляли прекрасное слегка округлое лицо, облачённая в спортивную чёрную одежду. – Но недостаточно!

Девушка совершила резкий выпад, намереваясь коснуться притупленным кончиком груди Карамазова, но воин, сохраняя абсолютное молчание, резко ушёл в сторону и восходящим ударом коснулся рукояти меча, у места, где дерево сжимали худые пальцы девушки и оружие выскользнуло. Немедленно он кинулся к девушке и, зайдя со спины, погрузил в свои объятия фигуру дамы, которая на порядок ниже его и приставил лезвие меча к шее, тихо говоря:

– Госпожа Эмилия, вы проиграли.

Внезапно на площадку вышел ещё один мужчина, половину лица которого скрыла шляпа.

– Ты не можешь с ней расстаться даже на базе? – вопросила девушка, смотря на цвета охры шляпу.

– А говорили, здесь тренировка будет, – язвительно заявил человек в бежевом пальто и рубашке белого цвета, в брюках и округлых туфлях. – Ошиблись. Разве можно назвать боевой тренировкой, когда два взрослых человека стоят и жамкаются?

– Ты что-то хотел? – спросил Карамазов и ступил вперёд, выпуская девушку из объятий.

– Да, там начинается подготовка, Данте всех зовёт на совещание. Мне передать, что ты не придёшь? – сказав, Морс едва улыбнулся.

– Что ты ухмыляешься? Сейчас мы будем.

– Хорошо, – отдал лёгкий поклон Морс и пошёл прочь к двери. – Только не задерживайтесь, ради всего святого.

– Ох, – покачал головой Карамазов, утирая путь с покрасневшего лба и щёк; он обернулся и увидел, как Эмилия тоже утирает с лица, налитым алым струйки пота, подбирая потерянное оружие.

– Нужно идти готовиться, а то скоро выходить на операцию. – Сказал Карамазов, касаясь ладони девушки, ощущая кожу нежных рук и вынимая меч, чтобы положить их на стойку, к остальным тренировочным клинкам.

– Это собрание для вас, – тихо промолвила Эмилия. – Мне туда нельзя. Но я буду рада тебя туда проводить.

– Пошли.

Карамазов и Эмилия пошли к небольшой двери, ведущей в один из многих коридоров, расположенных под толстым слоем земли. Бывший инквизитор был крайне удивлён, когда узнал, что у полк-ордена разбросано по всему Рейху не менее двадцати скрытых оперативных баз, которые продолжают служить Магистру, скрываясь от глаз нового правителя. Сейчас, они вблизи Милана и Карамазов был удивлён, как их до сих пор не рассекретили, но Данте а его вопросы лишь холодно отмалчивался.

– Ты неплохо сражаешься, – сказала Эмилия. – В Инквизиции научили?

– Не совсем… – тяжёлой речью донёсся ответ, и Карамазов опустил голову к груди, погружаясь в несладкие воспоминания. – Да, в Инквизиции учат владению мечом, но я вырос в ту эпоху, когда выживать приходилось в драках и бойнях. Италия до прихода Канцлера была слишком адским местом, чтобы не научиться владению холодным оружием.

– И как же ты стал Верховным Инквизитором, если рос на улицах?

– Поступил на службу Инквизиции, когда она только появилась, а после… «Часа падения ангелов», мне был дарован этот титул.

– И что же там случилось?

– Я… я не хочу это вспоминать. А ты где так научилась махать клинком? – моментально вопросом перевёл тему Карамазов. – В ордене? Я просто не видел, чтобы слуга ордена так умело обращался с мечом, и поверь, ты достойный противник.

– Спасибо, – губы девушки расписала лёгкая улыбка. – Да, всему я научилась в ордене.

Карамазов и Эмилия вышли за дверь, ступив шнурованными лёгкими ботинками на бетонный пол, сдавленный серыми стенами низким потолком, на котором прикреплены лампы, освещающие проходы тусклым лунным светом.

– Родители, наверное, гордятся тобой.

– Не знаю, – омрачённо ответила девушка. – Я их давно не видела.

– Они бы гордились. Судя по тому, кого я вижу перед собой, тут нет повода не гордиться.

На тёплые слова Карамазова Эмилия ответила широкой и милой улыбкой, ибо девушка впервые за долгое время услышала о себе столь хорошие слова. За долгие года службы она получала только похвалу, которая пропитана официозом и ничего больше. Никакого тепла, ничего приятного для сердца.

– Ты действительно так думаешь?

– Да. Мой друг Морс смеялся бы надо мной, но я готов это повторить ещё раз. Как можно не гордиться красивой и умелой дочерью, которая стала оперативником ордена?

– А как твои родители?

– Боюсь, на этот вопрос я не отвечу, – сдерживая скорбь о прошлом, вымолвил с холодом Карамазов, и девушка мысленно поняла, что эта тема слишком болезненная для мужчины.

– Как думаешь, мы найдём ту, кого ищем? – спросила Эмилия. – Мне кажется, что всё это будет напрасно, что опять это станет погоней за

– Думаю да. По крайне мере, она – наш последний шанс исправить что-то в Автократорстве и единственная возможность приструнить нового правителя, будь он не ладен.

На сокрытую злобу Карамазова холодные стены коридора ничем не ответили, лишь Эмилия ощутила, на удивление для себя, эфемерное сочувствие, эмоцию слабой боли соболезнования.

– Чтоб он помер, – сорвался на злобу Карамазов, тут же опомнившись. – Прости, Эмилия, я не должен был…

– Я понимаю. Это всё из-за того, что случилось во Дворце Духовного Правосудия? Так что же там произошло?

– Тебе действительно интересно? Интересно, что там было?

– Да, но если тебе больно это вспоминать…

– Нет, раз тебе интересно, ради… тебя, – смущённо твердит Карамазов, – я расскажу, – бывший инквизитор немного помедлил, собираясь с силами. Когда случился переворот, я собрал во Дворце всех инквизиторов, до которых смог дотянуться.

– Зачем?

– Я хотел добиться рассмотрения дела по факту духовного несоответствия нового правителя чину Канцлера, но всё пошло к чёрту. Один из тех, кто вместе с нами заседал в Ордене «Железной Лилии» доложил всё Архиканцлеру и на нас напали наши братья по инквизиции.

– А вы?

– А что я мог противопоставить? – отчаянно сам у себя спросил Карамазов. – Армия Рейха, Гвардия Трибунала, Храмовники и Стражи Шпиля – все они бросились на нас, взяли дворец в окружение и терзали его. Я и ещё несколько сот инквизиторов при поддержке охраны Дворца пытался продержаться пару дней, но всё было тщетно.

– И как же развивалась битва?

– С утра они взяли нас в окружение. До сих пор помню, как кто-то наивно полагал, что с ними можно вести переговоры, а затем… нас атаковали. Армия быстро заняла внешние стены и ринулись во внутренний двор. Я никогда ещё не видел столько боли и разочарования в глазах, и никогда не забуду как люди под моим началом буквально рыдали, что теперь их считают отступниками.

Эмилия удивлённо слушала Карамазова и удивлялась нисколько его рассказу, сколько человеческой дрожи и сожалению, которые льются с его речью. Для неё Верховный Инквизитор всегда был человеком волевым и холодным, как Данте… так она его себе представляла.

– Днём же, – продолжает Карамазов, – они ворвались во дворец. Я стоял на самом краю, встречал их у ворот, бился с солдатами Рейха и знаешь… я хотел бы это забыть. – От моей руки пало столько тех, кого я был рад защищать и братья… их столько пало…

Карамазов остановился, чтобы придержать себя за грудь, его сердце забилось бешенным барабаном, воспоминания прошлого объяли огнём душу мужчины и паническая слабость попыталась его пленить, но усилием воли Карамазов удержал себя в руках.

– С тобой всё в порядке? – прильнула к мужчине Эмилия. – Что-то ты совсем расклеился.

– Всё в порядке, – выпрямился Карамазов. – Всё хорошо, просто слишком тяжкие воспоминания. Так вот…

– Не нужно, – резко оборвала его Эмилия. – Прошу, остановись, если воспоминания такие трудные. Я не хочу, чтобы ты получил нервный срыв.

– Ох, ты так добра, – улыбнулся Карамазов, удивляясь, что за столь долгое время его здоровье кому-то не безразлично, не считая того инцидента в Пустоши. – Давай тогда сменим тему, а то разговоры про инквизицию до добра не доведут.

Из-за угла, возле которого они остановились, послышались шаги. Карамазов подтянулся, сделав вид, что ничего не произошло и через мгновение встретил человека в чёрной короткой куртке, свободных штанах и высоких берцах того же цвета.

– Тит, – посмотрел на грубое лицо Карамазов. – Рад встрече.

– Что ты хотел, Тит? – прозвучал вопрос Эмилии.

– Да, – без эмоций дал ответ мужчина. – Магистр Данте вызывает вас на общую встречу, Эмилия.

– Понятно. Мы сейчас будем.

– Я послан вас проводить до Пункта Стратегического Планирования, – низким голосом произнёс Тит. – Идите за мной.

Карамазов и Эмилия без пререканий согласились и пошли вслед за крупным воином, который повёл их по длинным множественным коридорам, которые – дороги к множеству кабинетов, казарм, мастерских и складов, готов исполнить волю Магистра в любой момент ради исполнения великих целей.

– Тит, – обратился бывший инквизитор. – Что ты можешь рассказать о себе?

– Я оружие воли ордена, господин Карамазов, – прозвучал ответ, не такой безжизненный, если бы это говорил Данте, но всё же пронизанный холодом. – Большего обо мне нечего сказать.

– Ну, а история? Кто ваши родители, где вы жили до ордена? Что-то же вы должны иметь из этого.

– Знаете, мир до прихода первого Канцлера не являл собой «дом милосердия». Я рос сиротой на улицах Тираны, но полк-орден дал мне кров и пищу, когда я бежал в Империю во время её становления.

Карамазов не удивлён такой короткой и весьма приевшейся истории. Мир, который столетиями назад обрёк себя на жалкое существование, подломившись под башней собственной гордыни и тщеславия, стал похож на отражение ада, в котором люди подверглись страшному мучению. И неисчислимое множество людей получили глубокие раны, увечья на душе во время существования в эпоху разброда, но пришёл первый Канцер, а с ним железная мораль и порядок, только вот раны прошлого люди до сих продолжают нести на себе.

– А что было в подгороде Рима, Тит? – вопросила Эмилия. – А то мы не особо успели поболтать.

– Ничего особенного, – дал скупой ответ воин.

– Ну, хоть что-нибудь, Тит. Мы же в одном ордене, а твой рапорт настолько сухой, что им можно

– Да тут особо нечего говорить. Обычные подземные бои, бойни в канализации и выживание. Всё то, для чего нас тренировали и готовили.

– Тит, ты же соприкоснулся с целой цивилизацией. С теми, кто ещё живёт со времён Великого Кризиса и ты там ничего удивительного не встретил? Там же жили люди, которые сохранили свою бытность и культуру. Я бы хотела посмотреть на то, как там всё устроено, это же интересно.

– Не скажу, что там так чудесно, как ты думаешь, Эмилия, – хладно проговорил Тит. – В конце концов, никто не рад жить в канализации, на дне города… и имперского общества.

После слов Тита все трое продолжили идти в полной тишине, по однотипным коридорам, спускаясь по серым лестницам, пока не оказавшись в очередном коридоре, Карамазов не проронил вопрос:

– Я знал Данте ещё во времена, когда случился конфликт «Часа предательства ангелов», и до сих пор не пойму… чего он такой… безжизненный.

– А ты я та

– Да, но вся информация по нему была засекречена. Как так-то?

– И даже тебе, Верховному Инквизитору, ничего не выдали? – ухмыльнулась Эмилия.

– Нет. Статус информации о нём таков, что им может пользоваться только Канцлер и Верховный Отец. Это как-то связано, с началом его жизни, Тит?

– Я знаю о нём столько же, сколько и ты. Славный командир, нам всем как отец, радеет за родину и больше ничего.

Впереди показалась дверь, конец коридора, за которым кроется Пункт Стратегического Планирования и Карамазов, не желая узнавать что-то у Данте, решил расспросить всё у спутников:

– Эмилия, Тит?

– Да ничего мы не знаем, – взяла слово девушка. – Дела души нашего Магистра это… дела его души и нечего в них лезть.

– Простите, если задел вас, – сухо начал Карамазов, продолжил далее, чуть смягчившись. – Прости, Эмилия, не хотел тебя обидеть, просто желал узнать что-нибудь о Данте, а то как Консула, имперского деятеля в конце-концов я его знаю, а вот как человека… с этим трудно.

– А зачем тебе оно?

– Тит, мы оказались в таком положении, что лучше бы узнать друг друга получше, всяко может пригодиться.

– Хорошо, я не против, только вот ты да Эмилия, узнавайте друг друга получше, а я уж как-нибудь и так проживу. А сейчас лучше приготовьтесь к собранию, – Тит приложился к ручке, опустил её и потянул дверь на себя. – Проходите, располагайтесь.