Читать книгу Дорогой скорби: всё начинается с запада - Степан Витальевич Кирнос - Страница 2

Остров к северо-западу от Тамриэля. Первая эра. Триста сорок первый год.

На златистый песок ступил могучий воин, а позади него только стал смыкаться разрыв на теле пространства – тёмно-фиолетовый портал стал схлопываться, оставляя только призрачную дымку и унимая магический гул. И вскоре только шум прибоя остался, напоминая воителю о том, что он уже не на Тамриэле.

На его прекрасном пластинчатом доспехе виднеются зеркальные отражения водной глади, вечернего неба и златых песчинок. Красный плюмаж на шлеме поддаётся яростным порывам ветра, словно возвещающий о приближающейся буре и хаосе, которые прогремят только спустя столетия.

Поворачивая голову можно заметить невообразимо восхитительное зрелище –когда небесное светило, раскалённое и багряно-красное, сказочно трепещущее душу, необъёмное, прощается с этим днём, опускаясь к пучинам моря, выкрашивая небеса в яркие цвета огня возле себя, которые вступают в бой с холодом наступающей ночи, сапфиром, аметистом и серебром звёзд начинающей торжество на небе.

– Где я, мой господин? – обратив бледное лицо к небесам, жалостно вопросил воин. – Куда ты меня отправил?

И в ответ раздался глас, полный зла, резкости, грубости и потустороннего трепета, вселяющего сковывающий от холода ужас:

– В место твоего просвещения, где оно станет домом для тела твоего, пока душу я возьму, чтобы обучать её всем премудростям Холодной Гавани. Ты не смог обмануть и победить своих братьев, Дунхарт, так что неси кару веками здесь, ибо по милостей моей я не предам тебя истязанию в пучинах дома моего.

Перед глазами рыцаря мгновенно появились памятийные образы – вот он, восседает на троне, который заключён в высокой башне, которая окружена квадратными стенами, с простенькими постройками, стесняющих внутренний двор и его братья и сестры в сверкающих доспехах отдают почести ему. Затем он склоняется над тайным жертвенником в подземных пещерах, ужасающим алтарём в виде рогатой главы чьё-то и говорит слова молитвы, даёт клятву принести своих слуг на услужение этому божеству. А затем он вспоминает пламенную речь, явленную народу, о том, как он и его друзья обретут новую силу в могущественном божестве, стоит только преклонить колени и стать его кровавым воинством. Но его идею не разделают… и теперь в изгнании, он здесь, на песку морского берега.

– Мой лорд, Бал, но как я проживу столько времени?

– Вот между нами – договор, – воин ощутил, как по всему телу его побежал холод, как язык упирается в клыки, а солнце, до этого момента прекрасное и чудесное, стало источником боли, когда его лучи из тёплых превратились в обжигающие. – Теперь ты сможешь жить веками, вампир.

– Когда я вернусь? Когда я вернусь к братьям своим, что сели на юге Тамриэля, мой лорд? Тебе хотел я их посвятить, но против меня выступил проклятый Самуэль… поверженный моею рукой.

– Они защищены аэдра! – прорычал зловещий глас. – Понимаю, ты хотел власти и могущества, но твоя спесь погубила тебя… так же как и слугу брата моего – Мирака. Тот не смог выстоять против гнева господ своих, ты же бежал от руки братьев и сестёр своих… ты сломлен, но я тебя перекую!

– И что же мне делать, господин?

– Ждать… ждать столько, сколько потребуется, ибо планов у меня много, а Орден, против которого ты восстал, теперь осторожен и силён. Не взять мне Тамриэля с ним, ибо они могучи.

– Как скажешь, мой господин! – рыцарь рухнул на пляж, погрузив колени в песок.

– Сломленный… изгнанный… желающий могущества, чтобы стать смоим правителем над Тамриэлем… поверженный… встань и твори мою волю! – приказывает существо. – На севере этой дивной земли есть храм Ордена Алессианского, который возвели здесь его посланники в далёкие земли. Иди и разори его. А затем возведи святилище мне в пещерах южных гор и молись мне, дабы я наделял тебя силой.

– Да будет по слову твоему, тёмный господин, – рыцарь поднялся с колен, взял меч и двинулся, дабы обрадовать своего повелителя.

А тем временем, пока рыцарь идёт свершить гнев, вытянутое помещение прямоугольного типа на севере острова, наполнено людьми и эльфами. Его пол облицован начищенными гранитными плитами, в которых изредка мерцают отражения огоньков свечек, поставленных на небольших свечниках по углам храма. Его стены лишены каких-либо рисунков, на них нет изображений людей, эльфов или животных, только белый, как скайримский снег, цвет, на которым чёрными письменами льются фразы и цитаты. Послушники взирают на высокую фигуру, которая стоит на ступенчатом возвышении, а за ним виднеется большой каменный алтарь.

– Не сотвори себе кумира из древа или металла, не поклонись ложным богам, ибо только есть один Бог – Единый, ревнитель, и нет богов кроме него, – храм наполнился пламенными словами, которые отразились эхом под высокими сводами величественного строения.

Не менее сотни человек стоят в священном месте, каждый из них облачён в рясу цвета угля, подпоясанную тканевым ремешком, скрывшую под грубой тканью сотканные башмачки. Все они, обратив воодушевлённый взгляд очей на проповедника, приковали к его слову всё своё внимание.

– Братья, я как аббат этой миссии храма и ваш духовник, сердечно прошу вас уклоняться от тех, кто призывает вас поклониться ложным божествам, или отдать почести злу, – глубоко говорит человек, на котором есть красная лента, которая ложится от правого плеча и до левого бедра. – Мы приплыли сюда на кораблях, неся камень, злато, мрамор и гранит, ткани, пищу и серебро, чтобы здесь возвести оплот поклонения Единому, и мы утвердим тут веру, вдали от мира, где бытует множество душегубительных культов и церквей, которые предают Истину. Но всё равно, вы же бегайте прочь от тех, кто говорит, что нет Бога Единого, что есть множество равных в себе божеств.

– Так и есть, этому и быть, – повторили монотонно монахи и склонили почтенно головы в знак признания истины за словом настоятеля.

– Одни говорят, что Алессия приняла Амулет Королей от Акатоша – ложного божества служителей восьми, но я вам скажу, что они лгут, ибо Единый только мог сотворить подобное чудо. Они же, присвоили это своему богу, а Алессия немощна и слаба, чтобы уразуметь славу Единого Божества. Она её разделила между восьми богами поставив в центр Акатоша, ибо смертный, слабый ум не способен осознать славу Единого только разумом. Что ж, братья, мы не будем её осуждать, лишь поклонимся Единому и восхвалим его за сию милость.

– Так и есть, этому и быть, – вновь вторят своему владыке монахи и склоняют главы к полу.

– Братья, крепитесь, ибо дело наше – велико. Мы поставлены, чтобы направлять души заблудших, мы являемся последователями истинной веры, ибо наши братья из более свободной церкви начинают говорить, что Акатош, Мара и другие лже-боги, есть ангелы или святые Единого. Но не обманывайтесь, ибо нашего Господа окружают истинные Вторые Светы, а не противные истуканы.

– Так и есть, этому и быть, – вновь говорят служители культа.

– А теперь братия, я вам скажу радостную новость – перед уходом, наши собратья несли слово Ордену на юге, который внял нашим посулам, изгнал служителя противного лже-божества и готов подчиниться воле Единого. Ступайте и знайте, что есть пророчество – выйдет из роду Ордена великий воин, которому суждено спасти Тамриэль от великого зла. Так и есть, этому и быть, – крепким словом закончил проповедь настоятель и поклонившись, ступил назад.

Братья монастыря стали медленно покидать храм, спеша заняться повседневными делами, и через пару мгновений только глава монастыря остался практически в одиночестве, преклонив колени перед алтарём и пребывая в клети собственной души, воздавая хвалу в молитвах Единому. Но тут его привлёк звонкий мужской голос:

– Аббат Юлианн.

Мужчина поднялся и повернулся. Перед алтарём стоит брат, который выше него, капюшон отброшен. Юлианн увидел перед собой парня со светло-золотистым матовым лицом, острыми ушами, заглянул в отлитые изумрудом глаза.

– Что ты хотел, брат Умарилис? – спокойно спросил глава монастыря.

– Владыка, я хотел выразить вам благодарность, что вы меня приняли. Я думал, что меня алессианцы ограбят или вообще… убьют.

– Нет, ни эльфа, ни человека, ни «зверя» в Едином, чтобы ни говорили тебе наши сбившиеся с истинного пути братья из Алессианского Ордена.

– Но ведь я – айлейд, а люди нас ненавидят за то… что было. За рабство и истязания.

– Всяк существо может покаяться. И люди, и эльфы, и «звери» – все мы любимые творения Единого и не было такого, чтобы он оставил без внимания истинное покаяние. Во всяком случае, уже не важно кем ты был, главное, какой путь ты выбираешь сейчас, – тёплые слова тронули сердце эльфа и уголки его губ слегка дёрнулись в призрачной улыбке.

– Аббат, – мягко начал Умбарилис, – я хотел спросить, а так ли верно пророчество Хат’Захариила? Он действительно говорил о том Ордене на юге? Те соратники Пелинала и ещё невесть кто станут теми, кто спасёт Тамриэль?

На лице Юлианна мелькнула слабая улыбка:

– Вспомни главу пятую, стих третий Пророчества – «И наступят дни, когда северное пламя переселиться за море босмеров и на юге воссияет свет на долгие лета, чтоб затем опять погаснуть. Из пепла выйдет рыцарь и служитель Единого, претерпевший многое от глупости своея, но несущий свет в себе. Тысяча пойдут возле него и десять тысяч врагов не смогут приблизится, и призван он будет Единым, что бы разорить зло».

– Но ведь ещё один… нами не понятый. Напомните? Неужто наша вера в Единого падёт?

– Да, такова наша участь. Мир не может держать свет, он прячется от него, – печально выдохнул мужчина. – «Предаст Единого народ, разделившись в себе и закон свергнут дети Тамриэля. Бог отправит посла в Рихад, явить волю небес, чтобы Единого в Вышних прославили, чтобы тех обличить, чтобы обличать тех, кто в безумии своём вёл народ в пропасть, к погибели. Вера, огонь и меч утвердят правоту, покажут свет, чтоб тамриэльцы увидели Истину».

– Да, помню… знаете, но меня больше беспокоят предпоследние стихи Пророчества…

– Ах, – улыбка с губ владыки моментально спала, уступив место мрачной гримасе. – глава шестьдесят пятая, стих семьдесят второй…

– Именно.

– «И придёт время чёрное, когда вернётся в мир чёрный сын великого дракона, дабы собрать жатву душ, и подойдут тогда брат на брата, но встанет против него владелец голоса, дабы суд отсрочить», – мужчина положил руку на плечо алессианцу, мягко говоря. – Ничего не бойся, только помни, что Единый – свят и милосерден.