Читать книгу Пробуждение - Степан Зотов - Страница 4

3 февраля 2035, Станция «Содружество»

Она была истинной дочерью Китая. Миниатюрная фигура, круглое личико, черные волосы, уложенные в каре. Тихая, скромная, исполнительная. Зеркальная противоположность Олафу во всём. Ей было комфортнее в тишине лаборатории, среди растений, животных, которых она понимала и любила. Заботилась. Будь у неё выбор, она бы не сидела в металлической коробке на мертвой планете, взаперти с командой из пяти человек. Но выбора не было. «Мертвой планете»… После этого утра есть все основания считать, что планета не так уж мертва. Но все её чувства шептали о том, что Объект делает Луну еще более мёртвой, чем скалы и реголит. Как это возможно? Чувства молчали.

Кимо попала в команду по воле судьбы, не иначе. Борьба за места на первой в истории Станции была жесткой. Китаю не могли отказать, с одной стороны. С другой, к моменту начала программы, в пилотируемой космонавтике Поднебесная еще отставала. Следовательно, место начальника, пилотов, не обсуждалось. Из того, что осталось, лучшей подготовкой обладала она, медик, ученый, биолог. Лучшей квалификацией, было бы точнее. Она и в мыслях не видела, что статных, мужественных «тайконавтов» обойдут выбором ради неё! Когда жребий был брошен, отказ не рассматривался как ответ. Родине нужен был герой, и она им стала.

Это не было преувеличением. Каждый член команды был связан с Землей, вел свой блог. Веление времени. Она не была самой популярной, но миллионы китайцев следили за её страничкой, комментировали и поддерживали. Говорят, лепили даже эротические картинки. Её это тяготило. Не то, чтобы она была непривлекательна. Напротив. Но лётный костюм – это не вечернее платье. И прилетела сюда она для другого. Связь с Землей была еще одним камнем на её душе.

Она спешила в свой отсек из кают-компании. Переживала, как бы на очередном сеансе не выдать волнения. Пропустить нельзя, совесть замучает. Дать бледный вид тоже. Напустить в отсек туману для антуража? Отличное решение. Она коснулась дверей и те мягко разошлись в стороны. Её окутал запах жизни, роста, питания, размножения. И разложения, неизбежно. Здесь было её царство. Она заботилась о растениях, насекомых и животных. Лучше слова не подберешь. Кормила и убирала автоматика. Кимо гладила, разговаривала, уделяла внимание, успокаивала. И приносила в жертву. Конечно, сама она старалась избегать этого образа даже в мыслях.

Все животные на станции предваряли человека. На них можно было испытывать запретное. Их подвергали долгой радиации, привносили в питание лунную пыль, ставили другие эксперименты. Кимо ставила. Она знала, что большая часть из них мучительна, меньшая – смертельна. Знала и потому еще более ласково нянчила своих питомцев, еще больше времени старалась провести с ними, пока это возможно. Человечество настолько привыкло к Земле, что буквально всё приходилось испытывать заново на Луне. Лекарства, питание, режимы дня и ночи. На основе её опытов будет защищена не одна диссертация. Кошки, собачки, крысы – самые крупные виды, кого удалось провезти. Чтобы испытать лекарства, животные должны болеть. Это тоже было в программе испытаний…

Хотя всё, что Кимо делала, служило жизни, это была будущая жизнь. «Жизнь после смерти», как она шутила про себя. Команда могла говорить что угодно, её руководители могли говорить что угодно, но всей глубиной женской природы она ощущала себя служителем тени. Мрачным Жнецом. Это главная причина, почему она не хотела лететь. Должна, но не хотела. Ведь её отказ не менял суть задачи, кто-то другой стал бы служителем храма. Да и не было у неё рациональных возражений. Только чувства. Она полетела. Остальная команда и не догадывалась. Просто не интересовались, какой была Кимо до полёта. А стоило. Она была жизнерадостной болтушкой-хохотушкой. В медицину пошла, чтобы лечить и спасать, детская мечта. Любой, кто видел «земную» Кимо, сразу сказал бы, что с ней что-то серьезно не так.

Молчаливой, чудаковатой, замкнутой она стала после получения задания, в ходе исполнения – тем более. Её отсек был полон цветов, красок и звуков, самый яркий на Станции. Но себя она видела королевой теней, Персефоной, супругой Аида. Она молчала, потому что её бы не поняли, стали жалеть, а то и просто списали. Кто-то другой, вероятно, так же легко вводил бы кошке вирусы, как гладил за ушком. Но она была не кто-то другой. Это грызло её изнутри, подтачивало нервы самым основательным образом.

«Я чуяла тень смерти от Объекта…» – повторяла она свои слова. Только что не стихами. Она чуяла тень смерти везде, с недавних пор. «Не схожу ли я с ума? Или, обратно, чувствую тоньше других? Вижу ясней?» – как ученый она имела разные версии. «Или как псих». Кимо совершила свой утренний ритуальный обход живности. Погладила и приласкала каждого. Под конец достала из пластиковой коробки рыжего кота Грома, взяла на руки и села за стол. Перед ней был иллюминатор с видом на часть Луны и огромное небо. Небо вообще огромное. Об этом часто забывают потому, что живут среди построек. Когда их нет, оно заполняет собой всё.

Кимо гладила Грома по спинке, слушала его мурчание, а взор её терялся в звёздной черноте. Теперь она думала, что это очень интересный образ, «звёздная чернота». Как будто звёзды и пропасть между ними – одно целое. Внезапно, как озарение, на неё снизошло – «Так и есть!». И эта темнота тоже живая. Такая же живая, как Объект, который парадоксальным образом делает Луну еще более «безжизненной»…? Да. Но живое, это она понимала. У живого есть свои законы. Свои повадки. Их можно изучить, понять и полюбить. Полюбить черноту… какая мысль! Кимо улыбалась сама себе, механически гладя кота и покачиваясь.

Её снимала камера, как и в любом отсеке. Жаль, что никто не посмотрел рабочие записи. Тогда возможно, судьба Станции сложилась бы иначе. Потому что объектив снимал потустороннюю картину женщины, которая беседует сама с собой, глядя в черное небо пустыми, невидящими глазами.