Читать книгу Лепестки - Степан Зозулин - Страница 1

#1

Запах опаленных волосков от собственной кожи. Она вытягивает руки вперед. Волосы курчавятся и седеют, разбегаясь от жара стен. Трещит освобождаемое огнем дерево. И точно также опустошаются легкие в истошном крике, обрывающемся кашлем. То ли кричит сама девушка, то ли слышатся мольбы из соседней комнаты. Ее имя, которое она не желает вспомнить. И ослепительный свет костровища на десять комнат.

Он разносится отовсюду.

С зажатых зубов обозников, вышагивающих по цепочке. И он же булькает на дне мутной фляги, передаваемой от одного к другому. Женщина лепечет под ухом, уговаривая отдать бутыль поскорее. И тут же расходится в благодарностях, когда девушка пропускает черёд. Она так и не поняла, что хуже: затхлый вкус воды или надтреснутое ощущение на гортани от нестерпимой жажды.

Тень длиннополой шляпы отползает в сторону, а отблеск света всё длится.

Она видит гору, обложенную туманом как ватой. Вздрагивает, когда посеревший свалявшийся хлопок пронзают иглами молнии. Гора исторгает их в надежде очиститься, посмотреть на шагающих навстречу чистым взором.

Девушка не выдерживает взгляда и отводит глаза.

Внимание привлекает новая пляска света. Похожая на заклинивший калейдоскоп, что попался к ней в детстве. Когда она только начинала путь к сегодняшнему подъему.

Она улыбнулась весеннему солнцу и вжала голову в плечи. Потом выпрямила шею и снова согнула.

Игра увлекла её и позволила на мгновение забыться, почувствовать себя ребенком.

В следующее мгновение солнечный зайчик сгинул, пожранный по мановению чьей-то руки.

Рука одернула шторку и исчезла, оставив квадрат окна для своей владелицы. Женское лицо приблизилось к стеклу с внутренней стороны. Мягко, но настойчиво, уставилось на девушку.

В головной повозке всё это время кто-то ехал. А она, дуреха, прошляпила.

Высокие скулы и круглые глаза делали лицо незнакомки одновременно требовательным и при том успокаивающим. Она вглядывалась в девушку и искала чего-то для себя, но не навязывалась и не торопила. А под конец затянувшегося взгляда – и вовсе подмигнула.

Или это блик от задернувшейся занавески?

Она не успела толком поразмыслить. Раздался скрип колес, и повозка тронулась. Следом натянулась цепь, с толчком увлекая зазевавшуюся девушку.

#2

Жжение в запястьях стало невыносимым. Но еще страшней – звуковое сопровождение.

Перестук кастаньет и звон заржавленных колокольцев сопровождал вереницу людей, лошадей и телег. Кожа на запястьях истончилась и уже не могла смягчить ударявшейся о металл кости. Понурая музыка разносилась по округе и укоряла весь род человеческий.

Давешняя женщина оступилась и припала на одно колено.

Рядом тут же вырос хмурый охранник. Мятая рубаха, заправленная в джинсы. Безрукавка на овечьем меху с отворотами. Тупоносые замызганные ботинки. И окованная металлическими пластинами кобура. Весь с головы до пят – кустарщина.

– А ну, поторапливайся! – приказал он.

Но разглядев что-то в отдалении, прибавил, поубавив громкости:

– Коли пошевелишься, к вечеру замолишь этот грешок.

Девушка проследила взгляд и увидела другого мужчину. Она уже приметила его много раньше. Он был тут всему хозяином. Когда он говорил, цепи переставали лязгать. А лошади прядали ушами и фыркали почти беззвучно.

Он стоял, привалившись к открытой повозке со съестным, и наблюдал за сценой. Гора мышц, увенчанная головой с проседью и такой же присыпанной пеплом бородой. В переплетении черного и серого горели два глаза, выжидая исхода.

Кобура замешкался и сплюнул безвинной бабе под ноги. Собака – и та отвалит с большим достоинством.

Девушка снова обернулась к Хозяину и уперлась взглядом в его колени, оказавшиеся прямо перед глазами. Она и не заслышала, как он подошел.

Зато вся подобралась так и осевшая на коленях женщина. И если под взглядом Кобуры она выжидала удара, то теперь смирилась с тем, что ее уничтожат на месте. И кровавого облачка не останется.

Чего же ты, дура, не вскакиваешь?

Неужели, стоило оно того: столько прошагать под палящим солнцем и пронизывающим ветром, чтобы сгинуть под стопой патлатого великана.

Последнюю мысль девушка обращала в мыслях к себе. Когда срывалась с места, позабыв о положенной дистанции. И обнимала женщину за плечи – второй раз за день с неё причитается! – и поднимала на ноги под любопытствующим взглядом. От женщины густо разило потом, выдающим степень её испуга.

– Она идет… мы идем, – девушка не знала, какие его устроят слова, и сыпала все подряд. – Ваш компаньон прав, мы обязательно нагоним.

Блеснули на солнце крупные зубы. То ли улыбнулся, а то ли рыкнул себе под нос. Потом разошлись чуть в стороны брови и наваждение пропало: его взгляд охватывал по цепочке всю колонну.

Он отвернулся и зашагал вверх по склону. Повозки двинулись следом. Открывая новое отделение нескончаемого концерта.

#3

К обеду обоз встал на привал.

Обедали охранники. Остальных обнесли водой и издевательским обещанием вечерней трапезы.

Девушка уселась в дорожной пыли. Упала, где показалось помягче. Ноги расползлись в неудобной позе, сдавая поименно каждую мышцу, отказывающуюся идти дальше.

Недвижение и было ее сытным обедом. Приятно булькающим в животе и отдающимся приятной тяжестью, что клонит голову к груди. Даже аромат у него особый: нагретая солнцем пыль пополам с набирающей силы листвой.

Она вскинула подбородок и покрутила шеей по сторонам, прогоняя сон.

Опущенные по швам руки полыхнули болью. Заснула, а теперь расплачивалась сполна за мгновение слабости.

Нет, больше не выдержать

Девушка взглянула на подол робы из мешковины. Он едва доставал до середины бедра. Приходилось оправляться, когда она усаживалась на камни. Чтобы не давать лишнего повода чавкающим и рыгающим мужикам.

Уж и рвать-то нечего! Вся ткань пошла на портянки. Но пусть лучше сточенные запястья, чем волдыри на ногах, – это она рассудила здраво.

Послышался треск рвущейся ткани.

Перед лицом девушки возникли две половинки цветастого платка.

Их протягивала та незнакомка из крытой повозки.

В этот раз ее лицо показалось девушке смутно знакомым. Всё те же высокие скулы и глаза, желающие помочь, но не лезущие с помощью.

Ты должен сам о ней попросить. Или проваливай-ка, дружок.

Девушка не желала иметь ничего общего с тем, кто протягивает руку помощи. Просто так, от щедрости сердца. Мимолетный призрак из прошлого; фея-крестная, оказавшаяся поблизости, чтобы помочь. Как же, как же.

Не гнущимися руками девушка оторвала от подола два приличных лоскута ткани.

Солдафонам придется смириться с сиянием её голой задницы.

Незнакомка вздохнула и коротко произнесла, не меняя выражения лица:

– Ну что ж.

Её пахнущий духами платок так никому и не достался.

Да и пошла она вместе с ним

#4

Дзыб! Дзыб! Дзыб!

Невидимый молоток высекал искры из невидимого металла.

Дорога поворачивала следом за изгибом горы. И увлекала обозников за собой.

Что же им выпадет – кров или гибель? И чем ближе они подходили к разгадке, тем больше зацепок им полагалось.

К металлическому стуку примешались металлические голоса. По головам спереди назад прошелся начатый за поворотом разговор. Никто ничего не понял, но все подхватили слова и навострили уши.

Цепь провисла. А вездесущие охранники даже не обратили на это внимания. Они все куда-то запропастились. Зато быстрыми шагами поднимался из хвоста колонны Хозяин.

Ряд голов повернулся к нему и тут же отпрянул, переводя взгляд по цепочке вперед.

Как по сигналу, навстречу показалась парочка охранников. Первым шел тот самый, с самодельной кобурой. Его сопровождал парнишка, ровесник девушки. Он держался со старшими на равных. Но при каждом шаге по жопе его шлепала полуметровая заточка – нечто среднее между тесаком и мачете.

Поравнявшись с начальником, он первый зачастил, так что даже слов не разобрать. А Хозяин и не разбирал. Он склонился ухом к Кобуре и слушал только его, спокойно излагающего суть вопроса.

Выслушав доклад, он вдруг повернулся на девушку. Почувствовал её взгляд, что ли.

Она сразу смекнула, что будет. И когда он двинулся к ней, не удивилась. Только чуть отпрянула, когда наклонился. Упёр ногу и положил локти на колено. Чуть-чуть – и мысок встанет на ее вытянутой перед собой ноге.

– Пойдешь со мной.

Он откинул руку назад и отточенным движением снял с пояса связку ключей, блеснувших на солнце.

Чтобы только не почувствовать снова ту боль, она уже протягивала к нему запястья.

Утробный щелчок внутри механизма, и две стальные челюсти распахнулись, выпуская добычу Хозяина.

Почувствовав свободу, девушка помассировала накрученное на руках тряпье. Хозяин сделал еще одно неуловимое движение и продемонстрировал ей наручники.

Изящные вещицы – почти браслеты с руки городской модницы. Пахнущие оружейным маслом и начищенным металлом.

– Справишься без них? – спросил он.

Она бы и рада вздернуть подбородок. Но вместо этого жалобно взглянула на патлатого здоровяка. И кивнула.

Все вместе пошли вперёд.

Сначала Хозяин и Кобура. Потом пыхтел и мешался под ногами Молокосос. Последней тащилась девушка.

Кобура докладывал:

– Один из передового. Остальных никого нет.

За поворотом оказалось поживее.

Цепных прижали к горе и не выпускали. Те и не лезли. Отупевшие от боли и усталости, привалились к камню и дремали.

Зато зашевелились охранники. Столько обнаженных ножей, пистолетов, ружей и тесаков девушка не видела с первого дня, когда обозники проверяли экипировку перед восхождением.

Взгляды – и те обнажились. Молодняк посверкивал глазами по блёклым кустам, выискивая повод себя проявить; старшие не суетились – им и без поисков достанутся все шишки.

Миновав первую повозку, девушка резко остановилась.

Чуть поодаль она увидела Незнакомку, сидящую на стуле у отвесной скалы. Ее длинное серое платье опадало складками в дорожную пыль. Подобное к подобному. Женщина смотрела в сторону, а ее руки покоились на коленях, словно она удумала почитать.

Только ее нелепый, нездешний вид, не дал девушке закричать в голос.

На скале висел человек.

А рядом на таком же стуле, очевидно взятом из повозки Незнакомки, стоял мужчина и ритмичными ударами то ли приколачивал, то ли выбивал из камня гвозди.

Державшие тело на весу.

Дзыб! Дзыб! Дзыб!

Правую половину лица скрывало кровавое пятно. Удар пришелся в район виска, но, к несчастью, не смертельный.

Сильно же он удивился, когда очнулся, прибитый к скале. Руки расправлены и подняты кверху, – похожие на крылья лебедя, взлетающего ввысь.

Девушка ненавидела каждого из охранников. Все они казались ей настоящим отребьем, только и пригодным – стать лодочниками для новых партий заблудших душ.

Но обнаженный до исподнего юноша предстал величавым созданием с белыми крыльями, запачканными у самых кончиков. Не по своей воле, как и все они, а попавший в силки, повредившие оперение.

Он водил головой на шее, ставшей от бессилия по-лебединому длинной. На рту темнел кусок материи – тряпка, повязанная товарищем, чтобы боль раньше времени его не прибрала. Он поднимал голову и одновременно распахивал уставшие мудрые глаза; доводил макушку до самого верхнего положения, оглядывая с укоризной свободных собратьев; и клевал подбородком грудь – единственное место, куда мог дотянуться в бессильной попытке высвободиться.

Его приятель сопел над гвоздями, причиняя новую и новую боль. Но никак не справлялся. То и дело он оборачивался к Незнакомке с немым бессилием на лице.

Хозяин крикнул, не доходя до скалы:

– Ты бы еще пилу взял!

На лице старателя появилась растерянность. На мгновение показалось, он выронит молоток. Но Хозяин уже обратился взглядом к девушке.

– Давай, давай, – поторопил он.

Отец, подзывающий отставшую дочь.

Девушка прибавила шагу.

Подойдя к Незнакомке, Хозяин смутился. Видно, посчитал, что женщине нечего делать возле приколоченного к камню мужика.

За кого же он тогда принимал её – девушку?

В знак приветствия Хозяин кивнул Незнакомке.

– Вам не следовало покидать повозку.

Он больше не поворачивался взглядом к скале. Как будто рассчитывал, что она ничего не заметит, если и он не подаст вида.

Но Незнакомка сама подняла голову к раненному охраннику. Правда, хватило ее ненадолго. Женщина поморщилась: то ли от вида, то ли от запаха забродившей на солнце крови.

– Не буду утверждать, что видала и похуже. Это неправда. Но именно за этим я здесь.

Незнакомка перевела взгляд на девушку, словно только заметила ее появление.

– Как только снимете беднягу, мы сможем обработать раны. Я дала ему кое-какие снадобья. Он всё ещё чувствует боль, но должен справиться.

– Ну что ж, – коротко ответствовал Хозяин.

Из них бы вышла отличная парочка

Хозяин шагнул к скале и растерянному охраннику.

Жуткое зрелище из себя представлял этот камнетес. На расстоянии вытянутой руки вращал головой и глазами его приятель. Один из тех, с кем они отпускали шуточки во время привалов. А теперь он не мог ничего для него сделать. Стоял статуей на изящном деревянном постаменте, протягивая Хозяину молоток в перепачканных кровью ладонях.

Хозяин не обратил на инструмент внимания.

Приблизился к приколоченным ступням и, как в глазок, заглянул в окровавленные отверстия.

Результат осмотра его не удовлетворил. Он снял с пояса флягу, отвинтил крышку и щедро плеснул себе на руку, вдыхая крепкий аромат хлебного спирта. Посмотрел на Незнакомку с таким видом, будто переспрашивал: Должен справиться, говорите? А потом, не жалея пойла, щедро смочил ноги прикованного.

Глаза израненного охранника широко раскрылись. Вопрошали, но пока не знали, к чему еще готовиться.

Хозяин поморщил нос. Верхняя губа, обросшая щетиной, поднялась и обнажились зубы.

Девушка подумала, что сейчас он вопьется в ногу бедняги и станет рвать его плоть за людские грехи. И за собственные прегрешения.

Здоровяк запустил палец в отверстие и стал ощупывать. Его лицо обрело оттенок задумчивости, даже какой-то безмятежности.

Девушка отвела взгляд. И снова посмотрела на истязаемого. Его голова остановилась в одной точке. Он увидел её взгляд и зацепился за него. Их глаза соединились, и девушка поняла, что единственное, чем может помочь – не обрывать этот взгляд.

Его веки покрылись морщинками. Из-под ресниц сочились слезы. Кристально чистые на левом глазу, они проделывали борозду на его лице; а те, что выливались справа, смешивались с запекшейся кровью, делая глаз похожим на открытую рану.

– Без шляпки, – послышался внизу усталый голос.

Парнишка закрыл глаза. И тут же открыл снова, как будто очнулся другим человеком.

Крепко ухватившись за голень и пятку и упершись в скалу, Хозяин оторвал его ногу от камня.