Читать книгу Сопрано. Закулисная история легендарного сериала - Стив Ширрипа - Страница 5

Когда плохие парни стали хорошими?

Некоторые говорят, что идея преступника как антигероя в американском кино начинается с Хамфри Богарта в фильме 1941 года «Высокая Сьерра»[23]. Роя Бешеного Пса Эрла, конечна, в конце убивают, но не раньше, чем он оплачивает операцию для молодой девушки и заслуживает приз зрительских симпатий. Она снова начала ходить, но отвергла его предложение о замужестве. Эта идея была возведена в ранг искусства Мартином Скорсезе в «Злых улицах» и затем в «Славных парнях» – фильме, в котором мне посчастливилось участвовать. В упомянутых фильмах и многих других в этом жанре члены мафии отличались сложностью натуры и сочетанием обычной человеческой жизни с оружием и трупами, которые надо спрятать, и деньгами, которые нужно отмыть.

Но до появления Дэвида Чейза никто не переносил все это на телевидение – гангстеров, преодолевающих свое католическое воспитание, смелые попытки заставить зрителей сочувствовать убийце. Цветные телевизоры появились более тридцати лет назад, но когда дело касалось преступности, телевидение все еще оставалось черно-белым: обычно хорошие парни были добрыми, а плохие – злыми. Антигерои большого экрана не перебрались на телевидение.

Было много превосходных драм с отличным сценарием и актерским составом – «Блюз Хилл-стрит», «Закон и порядок», «Северная сторона», но никто еще не пытался привнести в сериал такой кинематографический подход и масштаб, такие сложные темы и образы. Не говоря уже о том, чтобы предложить зрителям разобраться в конфликтах, с которыми сталкиваются все, – вопросы добра, зла и серых зон между ними – и заставить сочувствовать парню, который к пятой серии готов убить человека голыми руками.

В наши дни, когда кабельные и стриминговые сервисы выпускают буквально сотни отличных драм, трудно представить, что когда-то платные кабельные каналы почти не делали оригинальных шоу, которые не подчинялись правилам, регулирующим телевещание. Ярким исключением стал мощный сериал «Тюрьма “OZ”» от НВО с замечательной юной Иди Фалько и, конечно же, «Секс в большом городе», который был совсем о другом. Они начали выходить в эфир за несколько месяцев до нас. Но на этом все. В целом то поле, на которое попал пилот «Сопрано» после премьеры 10 января 1999 года, было пустынно.

А после него ничего уже не могло стать прежним.

– Майкл

Стив: Каково это – снимать пилот?

Майкл: Было очень интересно. Мы действительно хорошо провели время. Я знал многих актеров. Например, был знаком с Тони Сирико по фильму Джона Галлахера «Мужская ложь»[24]. Было очень прикольно, что многие из нас уже работали вместе раньше, и у нас мгновенно возникло своего рода товарищество. И вот мы, кучка итало-американцев, вместе делаем на ТВ пилотный сериал об итало-американцах! Мы все чувствовали, что происходит нечто особенное.

Стив: Тони – отличный парень.

Майкл: Он никогда не был особенно добр ко мне до «Сопрано». После пилота мы стали очень, очень близкими друзьями на съемках фильма «Свидетель против мафии»[25], который мы делали в промежутке между пилотом и началом первого сезона. До того я Тони немного недолюбливал, потому что он говорил очень мерзкие вещи – мог реально уязвить. Например, я был на премьере «Мужской лжи» задолго до «Сопрано» со своей тогдашней девушкой Лили Тейлор, которая уже снималась в «Мистической пицце», «Коротком монтаже» и множестве других фильмов. Тони подошел ко мне и сказал: «Я смотрю, твоя девушка все время снимается, а ты – нет. Что, тебя кто-то сглазил?»

Стив: Сглазил.

Майкл: Вот таким был Тони. Это вроде забавно, но мне было стремно. Однако позже, как я уже сказал, мы стали очень хорошими друзьями.

Стив: Мы должны поговорить о седине. У Тони седые волосы. Но он ходил в парикмахерскую в Бруклине под названием «Три брата», где его красили в черный цвет, оставляя небольшую проседь по бокам. Если вы посмотрите на пилотную серию, она едва заметна. По ходу сериала она становится все больше.

Майкл: Это тоже была крутая находка. Как бы сериал развивался без его проседи? Это было очень важно.

Стив: Есть только два человека с такой прической. Только он и дедушка Мюнстер. Она так и не прижилась в остальной части Америки.

Майкл: Даже когда «Сопрано» стал главным хитом, подростки не красились под седину.

Стив: Он не стал кем-то вроде Рейчел из «Друзей». Или Элвиса.

Майкл: Из всех персонажей «Сопрано» Тони Сирико, как мне кажется, больше всех похож на своего героя, разве нет?

Стив: Был эпизод, где они собирались пойти в квартиру Поли, художники-постановщики и продюсеры ломали голову, как должно выглядеть это место. Они все мучались: «Какая она – квартира Поли?» Наконец кто-то сказал: «Парень есть парень. Пойдемте в квартиру Тони Сирико». Она и стала квартирой Поли Уолнатса. Это была точная копия квартиры Тони. Говорю вам, парень есть парень.

Майкл: Тони Сирико прослушивался на роль дяди Джуниора. Ты знал об этом?

Стив: Да, но он был слишком молод. В то время ему было всего пятьдесят пять, а персонаж дяди Джуниора был намного старше. Короче, когда ты узнал, что будешь сниматься в сериале?

Майкл: Мне позвонили прямо перед Рождеством, я был на съемках «Свидетеля против мафии». 6 декабря, только что родился мой первый сын Вадим. При рождении у него возникли проблемы с дыханием, и его пришлось перевезти в больницу Columbia Presbyterian, потому что ситуация была очень серьезная. Он и моя жена провели в больнице две недели. Это было для меня мучительное время. Наконец 20 декабря они вернулись домой, на следующий день я был в трейлере с Сирико, мне позвонили и сообщили, что мы будем сниматься целый сезон. Единственное, что я могу сказать: это было лучшее Рождество в моей жизни.

Сериал «Сопрано» был бы другим без доктора Мелфи. Все персонажи первого сезона были первоклассными. Но мне кажется, что именно факт обращения Тони к психиатру, да еще и к женщине, заставил людей обратить внимание и понять, что происходит нечто более интересное, чем стереотипный фильм про мафиози. Я должен сказать, что если бы не Лоррейн Бракко, то не знаю, как бы все прошло. Она проделала потрясающую работу в этой роли. Она сравнялась с Тони и боролась с ним до конца. А позже, когда мы начинаем видеть проблемы доктора Мелфи, Лоррейн сделала ее очень человечной и настоящей.

Лоррейн родилась в Бэй-Ридж, недалеко от меня, но выросла на Лонг-Айленде. В начале своей карьеры она снялась в нескольких фильмах, но ее звездный час настал в «Славных парнях» – роль, за которую она была номинирована на «Оскар» и «Золотой глобус». Перед этим она начала работать моделью – неплохо для девушки, которая говорит, что была признана «самой некрасивой девочкой в шестом классе».

– Стив

Лоррейн: Я некоторое время жила в Париже и работала там моделью. Все арт-директора и крупные фотографы, с которыми я сотрудничала, всегда советовали мне: «Стань актрисой». Однажды за ужином даже Катрин Денев сказала мне: «Ты же актриса». А я ответила: «Нет, все в порядке. Я счастлива». Мне просто казалось, что у меня никогда не получится. Как известно, я закоренелая жительница Нью-Йорка и не видела себя в Голливуде. Кто бы мог подумать?

Стив: Как долго вы жили в Париже?

Лоррейн: Десять лет.

Майкл: Вы свободно говорите по-французски.

Лоррейн: Oui, mon amour. [Да, любовь моя.]

Майкл: Как вы перешли от модельного бизнеса к актерству? Как это произошло?

Лоррейн: Будучи в Париже, я взяла несколько уроков у Джона Страсберга, сына Ли Страсберга. Во Франции я много снималась в рекламе благодаря своей внешности «девушки-соседки», скажем так. Потом мне стали звонить режиссеры и предлагать встретиться с ними, чтобы сыграть американку в Париже. Не помешало даже то, что я говорила по-французски. Я снялась в паре очень плохих малобюджетных фильмов. Мне было скучно до слез, потому что все, что ты делаешь, это сидишь и ждешь. Я не знала ничего о создании личности персонажа или чего-то в этом роде.

В Париже я встретила Харви Кейтеля[26]. Он воскликнул: «О боже, не могу поверить, что мне пришлось приехать в Париж, чтобы встретиться с девушкой из Бруклина». Мы познакомились и провели вместе семь-восемь лет. Однажды у него что-то изменилось, и он сказал: «Слушай, мне пора домой. Моя работа, моя жизнь – в Нью-Йорке. Поедем со мной». Я поехала и целый год провела с Харви в Студии актерского мастерства. Особое приглашение. [Смеется.]

Стив: Потом вы стали сниматься в кино. Вы снялись в фильме «Тот, кто меня бережет»[27]. Он мне очень понравился еще до нашего знакомства. Я не шучу. Это было потрясающе, с Томом Беренджером, вы играли девушку из «синих воротничков». А потом были «Славные парни». Как это вышло? Харви познакомил вас с Мартином Скорсезе?

Лоррейн: Я встречалась с Марти на разных мероприятиях, да. Ужинала с Робертом [Де Ниро], Марти и кем-то еще. Потом однажды он попросил меня прийти на пробы для фильма, который он снял до «Славных парней» с Гриффином Данном, «После работы». Я пришла и подумала, что очень хорошо справилась. И была довольна собой, что случается крайне редко. Я вернулась домой и сказала Харви: «Я отлично изобразила артистку из Сохо». В то время я жила в Трайбеке. Это была моя привычная среда, Марти позвонил мне тем же вечером и сказал: «Ты мне очень нравишься. Но я не дам тебе роль. Одна из главных причин, почему я не даю ее тебе, в том, что ты неопытна, а я должен сдать фильм вовремя. У меня проблемы. Я переборщил с другими фильмами и должен вести себя хорошо; я немного переживаю, но мы будем работать вместе».

Стив: Мы все это слышали, Лоррейн: «Ты мне нравишься, я люблю тебя, но ты не подходишь».

Лоррейн: Сто процентов. Я положила трубку, посмотрела на нее и говорю: «Да пошел он. [Смеется.] Никогда этого не будет».

Забавная штука: я всегда чувствовала, какому режиссеру понравилась бы, потому что я не совсем обычная девушка. Я видела фильм «Бешеный бык» в Париже на Елисейских Полях, когда он вышел на экраны, и сказала: «Я бы понравилась этому режиссеру. И он меня получит». Поэтому после звонка я повесила трубку с руганью и воплями.

Потом он позвонил по поводу другого фильма и сказал: «Ознакомься с этим сценарием», но Роберт Де Ниро еще раньше дал мне книгу и велел прочитать ее.

Майкл: Значит, тот сценарий был «Славные парни»? А книга была «Умник» Николаса Пиледжи. Книга, на которой основан сценарий «Славных парней».

Лоррейн: Я прочитала книгу, посмотрела на Роберта и Харви и такая: «Я поняла. Я с Лонг-Айленда, воспитывалась в окружении евреев», и решила, что очень подхожу для этой роли. Марти позвонил и попросил меня встретиться с ним в его квартире, чтобы поговорить. Хорошо. Ладно. Это не повредит. Я сказала: «Сейчас главное – не запороть все». Прихожу, а там Рэй Лиотта. Вообще, он просто хотел увидеть нас с Рэем вместе.

Мы с Рэем очень хорошо ладили, он был для меня опорой на протяжении всего фильма, заставляя выкладываться по максимуму. Он знал, что у меня не так много опыта. Никогда не забуду один день, когда я работала над фильмом «Тот, кто меня бережет». Пришла помощница сценариста, и мы снимали сцену в кафе, где я в конце избиваю кого-то на парковке. Мы ели в кафе, девушка подошла после первого дубля и сказала: «Так, ты сделала то, ты сделала это». Она имела в виду, что я должна в точности повторить свои действия и соотнести их со словами роли. Я такая: «Что?»

Стив: Это действительно трудно. Когда тебя снимают с разных ракурсов, ты должен повторять движения рук и все остальное, чтобы потом разные кадры смонтировались вместе. Зрители этого не понимают.

Лоррейн: Я подумала: «О чем она говорит?», – и заплакала. Я понятия не имела, что это такое. Ридли подошел: «В чем дело?» Я говорю: «Ну, мне никогда не говорили о таком в Студии актерского мастерства». Благослови Господь Ридли Скотта, это одна из причин, почему я его обожаю, он сказал: «Делай как-нибудь. Я разберусь». Вот это мастер режиссуры, он не заставляет тебя свихнуться в попытках разобраться, что происходит. Я была новичком, многого не знала и получила отличный урок.

Стив: Это ваша первая большая роль, и вас номинировали на «Оскар». Просто безумие. Вас, должно быть, подхватил ураган всех этих шоу, прессы и прочего дерьма.

Лоррейн: Да, это было безумие и фантастика. Я горжусь собой за то, что сделала. Круче всего было, когда меня номинировали на «Золотой глобус» до вручения «Оскара». Все звонили, присылали цветы и торты, приходили с визитами и все такое. Я шепнула Харви: «Что такое “Золотой глобус"?»

Стив: С ума сойти. Это бесценно.

Лоррейн: Я действительно не знала.

Майкл: Давайте перейдем к «Сопрано». Доктор Мелфи. Как вы готовились к этой роли?

Лоррейн: В моей жизни было два психиатра, и я позаимствовала кое-что у них обоих.

Майкл: Этого оказалось достаточно.

Лоррейн: Один – мужчина, вторая – женщина. Я взяла инь и ян.

Майкл: Вы так здорово перевоплотились, что сериал получил награды от психиатрических обществ и все такое прочее, не так ли?

Лоррейн: Да. Но знаете что? Я с самого начала призналась Дэвиду: «Послушайте, я не уверена, что сидела бы здесь и разговаривала с вами, если бы у меня не было хорошего психиатра и хорошего лекарства». Я пережила очень, очень тяжелый период в своей жизни. Я сказала: «Если вы собираетесь сделать из моей героини психопатку-убийцу, сексуальную наркоманку и все такое, то я не буду играть. Найдите кого-нибудь другого». Для меня это был очень важный опыт, перевернувший мою жизнь. Я хотела, чтобы моя героиня была серьезной.

Стив: Лоррейн, вы оказались единственной известной актрисой в сериале. У вас был опыт «Славных парней», одного из самых заметных фильмов в этом жанре. Не так уж много претендентов, кроме вас, могли сыграть Мелфи.

Лоррейн: Спасибо, Стив. Но эта роль стала моей интуитивно. Я была моей героиней, стоя перед Дэвидом, беседуя с ним о сценарии и персонаже, которого он написал.

Стив: По ходу работы вы давали Дэвиду какие-то советы?

Лоррейн: Нет. Я спросила его об одной вещи: «Как он ей платит?»

Майкл: [смеется] Хороший вопрос.

Лоррейн: Это была моя фишка. Я спросила его всего один раз: «Как он ей платит? У него есть страховка?»

Майкл: Возможно, через профсоюз, через один из профсоюзов.

Лоррейн: Дэвид впал в истерику. Вы можете увидеть это в один из моментов, когда Тони бросает Мелфи деньги, и я думаю, это было круто.

Майкл: Итак, давайте поговорим о вас двоих. Вы сразу же поладили с Джимом?

Лоррейн: Да.

Майкл: Вам не пришлось долго выстраивать отношения, вы сразу нашли общий язык?

Лоррейн: Абсолютно. Когда мы снимали сцены с Мелфи, у меня не было всех вас, ребята. У меня был только он. Иногда Джим просил, чтобы эпизод был очень длинным, чтобы он мог сыграть большую часть своей роли как монолог. Ему требовалось четыре-пять минут фокуса камеры, чтобы исполнить свои реплики, изложив одну мысль целиком. Время от времени я ловила себя на том, что я не доктор Мелфи, а просто Лоррейн Бракко, с трепетом наблюдающая за этим актером. И вдруг вспоминала: «О боже! Теперь же моя реплика!» Я просто застывала с открытым ртом.

Майкл: Большинство ваших сцен были обставлены просто: вы и он в той комнате, на тех стульях. Это было суровое испытание – особая напряженность, как я это себе представляю. Верно? Все время.

Лоррейн: Точно.

Майкл: Вы обычно снимали сначала его реплики или давали мастер-класс со словами с обеих сторон сразу? Как это происходило?

Лоррейн: Вот здесь я начну его ругать. Мы постоянно снимали его первым, потому что он выступал рассказчиком. Так всегда делают. Когда Джим играл свою роль, он не хотел, чтобы оператор или кто-то еще двигался и отвлекал его внимание, поэтому они установили эти черные ширмы позади меня. Потом все разворачивались, чтобы снимать мои реплики, и ширмы убирали. А этот ублюдок пялился на меня! Никто не мог его видеть, кроме меня.

Майкл: То есть ширмы находились позади камеры, когда вас снимали, а он прятался за ними? И вы могли его видеть, но никто другой не мог?

Лоррейн: Да, потому что все они были обращены ко мне. Я говорила: «Блин, вы даже не представляете, что этот засранец делает со мной». А они отвечали: «Ну, Лоррейн, давай, начали». Я одна вечно все портила. Они злились на меня! А он тем временем снимал штаны и показывал мне задницу, а я орала: «Прекрати! Убери это! Убери!»

Майкл: Но я слышал, что однажды вы его поставили на место.

Лоррейн: Однажды я взяла у Анабеллы Шиорры накладные волосы и спрятала их, засунув в переднюю часть колготок. Когда я скрещивала ноги, все эти волосы были видны. Джим умирал от омерзения. Выражение его лица было на миллион долларов. Он сказал: «Ты отвратительна». А я ответила: «У тебя научилась».

Стив: Все это часто происходило поздно ночью, так? Потому что натурные съемки нужно заканчивать в определенное время, а на площадке можно снимать сколько угодно, так что иногда дело затягивалось допоздна.

Лоррейн: Да, все поздно ночью, и у Джима всегда было огромное количество диалогов. Однажды он заехал за мной, я вся такая очаровательная, красивая, загорелая, в маленьком прелестном летнем платье, а он как зарычит на меня: «Кто умер, что тебе дали эту роль?» [Смеется.]

Стив: Потому что вы снимали обычно только по одному эпизоду в день. У вас была лучшая работа во всем шоу-бизнесе. Помню, как однажды вы сказали мне, когда я работал пятнадцатый-шестнадцатый день: «В этой серии ты сделаешь больше, чем я за весь сезон».

Дэвид увидел, насколько вы хороши, потому что персонаж Мелфи становится все сложнее и сложнее по ходу сериала. Довольно рано мы узнаем, что она сама ходит к психиатру, которого играет Питер Богданович. Как вам понравилось работать с Питером?

Лоррейн: Мне понравился Питер. Он – человек старой закалки; кайфовал сам от себя, и это было весело. Изначально они хотели взять на эту роль Джеймса Липтона – упокой Господь его душу – из сериала «В студии актерского мастерства»[28]. Так получилось, что он мне не понравился. Я считаю его слишком пафосным, и мне было бы трудно с ним сойтись.

Майкл: Питер был гораздо лучше, он действительно великолепен в этой роли.

Лоррейн: Он восхитительный парень; такой умный и очень хорошо разбирается в кинематографе.

Майкл: Какой эпизод был для вас самым сложным?

Лоррейн: Пожалуй, пилот. Мне всегда казалось, что я – слабое звено в сериале.

Майкл: Это явно не так – просто ваш актерский невроз и все такое.

Лоррейн: В пилоте были отличные сцены.

Стив: Хоть у нас троих и не было ни одной совместной сцены, мы все стали хорошими приятелями.

Лоррейн: На самом деле, я до сих пор считаю нас всех друзьями. Мы всегда держались вместе. Мне это в нас нравится. У меня были и другие успешные работы. Я не верю, что дело только в сериале, а реально считаю, что все зависит от нашей природы.

Стив: Я тоже думаю, что Дэвид каким-то образом, сознательно или бессознательно, собрал нас всех вместе, поскольку многие из нас – выходцы из одной среды. Мы виделись с тобой на пробах, миллион раз выступали вместе, участвовали в работе благотворительных фондов и все такое.

Лоррейн: Я всегда говорила, что я – Ширли Маклейн в вашей Крысиной стае. [Смеется.]

Стив: Люди до сих пор подходят к вам, по-прежнему реагируют на вас как на доктора Мелфи?

Лоррейн: Да. Они все называют меня «док»: «Эй, док!»

Стив: И до сих пор?

Лоррейн: О да. Меня до сих пор зовут Карен из «Смелых парней»!

Мы сняли пилот в начале осени 1997 года, но ждали несколько месяцев, чтобы узнать, кого из нас возьмут. Ожидание было мучительным, и когда в конце декабря нам наконец позвонили, это было похоже на большой рождественский подарок. Но чего мы не знали до беседы с Лоррейн, так это того, что она, оказывается, была Санта-Клаусом. Или, по крайней мере, одним из эльфов.

– Майкл

Лоррейн: Я позвонила Дэвиду через восемь, девять, десять месяцев после того, как мы сняли пилот, и спросила: «Что происходит? Разве они не должны нас выбрать, или отказать, или что-то еще?» Он сказал: «Да». И продолжил: «Знаете, сериал стоит очень дорого. Почему бы вам не позвонить Крису Альбрехту?»

Я согласилась: «Хорошо. У вас есть его номер?» Он дал мне его номер. И я нервно ходила вокруг своего дома. Никогда раньше мне не доводилось звонить руководителям. Кто я? Никто. Позвонила: «Могу я поговорить с Крисом Альбрехтом?» Он сразу же взял трубку. Я вспотела, но сказала: «Привет, Крис». – «Привет, Лоррейн, как дела?» Я спросила: «Крис, что происходит? Нам всем нужно знать». Он ответил: «Это очень дорого». Я говорю: «Хорошо. Могу я посмотреть? Вы пришлете мне копию сериала?»

Получив запись, я сразу же посмотрела сериал, запрыгала на кровати и завопила. Я перезвонила Крису Альбрехту и сказала: «Вы шутите? Это круто. Самое невероятное, что я когда-либо видела. Беритесь за дело. Снимайте это».

Стив: Что ж, должно быть, он вас послушал.

Майкл: Слава богу.

Лоррейн: Не знаю, послушал ли он меня, но я сказала: «Это лучшее, что я видела за последние десять лет. Ни один фильм с ним не сравнится».

Гангстерские фильмы и телесериалы па своей природе адресованы мужчинам: главные герои, как и мафиози, и убийцы, которых они изображают, – все мужчины.

Женщины в этих фильмах, в общем и целом, довольно одномерны – множество стриптизерш и подружек, но мало глубины (Бонни Паркер в исполнении Фэй Данауэй в «Бонни и Клайде» и, конечно же, героиня Лоррейн [Бракко] Карен Хилл в «Славных парнях» – лишь некоторые из заметных исключений).

Но сериал «Сопрано» изменил ситуацию, переместив женские персонажи на первый план, исследуя их конфликты, стремления, надежды и страхи так же глубоко, как и мужские. Помимо доктора Мелфи в исполнении Лоррейн, Ливия в трактовке Нэнси Марчанд представила нам женский персонаж, такой же сильный, коварный и опасный, как любой герой фильмов «Лицо со шрамом» или «Маленький Цезарь».

А сердцем «Сопрано», особенно в первом сезоне, была Кармела. Иди Фалько создала персонажа, полностью сформированного, реального и настолько же эмоционально неуравновешенного, как и Тони Сопрано. А наэлектризованные сцены между ними сразу, с первого эпизода дали понять, что мы наблюдаем нечто совершенно уникальное.

– Майкл

Стив: Иди, я полагаю, вам понравилось играть Кармелу.

Иди: Мне понравилось, да.

Стив: Она так на вас не похожа. Вы совсем не такая, не стереотипная жена итальянского мафиози. Ногти, прическа, одежда, украшения в доме, все это.

Иди: Верно, поэтому мне и понравилось. Кто хочет играть саму себя снова и снова? Многие люди так поступают и делают хорошо. Но для меня лучше сыграть кого-то совершенно другого. Мне нравилось, что она так следила за собой: прическа, ногти, украшения, одежда – все это было значимой частью ее личности, и было очень круто. Первые пять лет. Но потом кучу времени я проводила в прическе и макияже! На это уходило довольно много часов перед работой. Но было здорово. Нет ничего более захватывающего, чем играть кого-то, кто настолько от тебя отличается.

Стив: Вы готовите, Иди?

Иди: Вообще нет.

Стив: Но Кармела – идеальная женушка из пригорода. Прекрасная хозяйка. Вы действительно играете здесь? В реальной жизни ничего такого нет?

Иди: [смеется] Нет, это не про меня.

Майкл: Многие фанаты думают, что вы готовите, я уверен.

Иди: Конечно.

Майкл: Люди постоянно подходят к вам и спрашивают, не поделитесь ли вы рецептами.

Иди: Они хотят узнать мои рецепты. Правда, очень смешно.

Майкл: Давайте поговорим о том, как вы создали характер Кармелы, потому что результат получился отличный. Конфликт между тем, как она потакает своим прихотям, и тем, что она знает им цену, их кармические последствия. Она одновременно и принимает, и борется с ними под давлением своей совести – просто удивительно, как вам всегда удавалось лавировать между этими двумя сторонами.