Читать книгу Охотники за костями. Том 1 - Стивен Эриксон - Страница 8

– Я могу стать этой вазой.

– Вот этой вазой ты точно не хочешь стать.

– Ну, у неё же есть ножки.

– Коротенькие. И по-моему, они не двигаются. Чистая видимость. Я помню похожие штуки.

– Но она красивая!

– А женщина в неё писает!

– Писает? Уверена? Ты видела, как она писает?

– Сама посмотри, Кердла. Там же моча внутри. Этой вазой ты точно стать не захочешь. Тебе нужно что-то живое, с подвижными ногами. Или крыльями…

Они продолжали перешёптываться, когда Апсалар вытащила последний прут из оконной решётки и положила на пол. Вскарабкалась на подоконник и выгнулась, чтобы дотянуться до ближайшего стропила.

– Ты куда? – взвилась Телораст.

– На крышу.

– Мы с тобой?

– Нет.

Апсалар подтянулась и в следующий миг уже скорчилась на пропечённой солнцем глине, под поблёскивающим покровом звёздного неба. До рассвета оставалось немного, и город внизу казался безмолвным и неподвижным, точно умер ночью во сне. Эрлитан. Первый город, в который они прибыли в этой стране. Город, где начал странствие отряд, которому суждено было распасться под гнётом обстоятельств. Калам Мехар, Скрипач, Крокус и она сама. Ах, Крокус так разъярился, когда понял, что их спутники скрыли часть побуждений, заставивших их отправиться в путь – они хотели не только доставить её домой, не только исправить старую несправедливость. Крокус был такой наивный.

Как он там? Она решила, что в следующий раз обязательно расспросит Котильона, но потом передумала. Нельзя продолжать о нём беспокоиться; даже думать о нём не стоит, от этого только прорывает плотину потоп тоски, страсти и сожаления.

Нужно думать о других, более насущных вещах. Мебра. Старый шпион мёртв, чего и хотел Престол Тени, хотя Апсалар и не понимала, зачем богу это понадобилось. Спору нет, Мебра работал на всех, служил то Малазанской империи, то повстанцам, сторонникам Ша'ик. И ещё… кому-то другому. Важно – кому? Она подозревала, что ответ на этот вопрос объяснил бы решение Престола Тени.

Безымянным? Может, убийцу-семака послали, чтобы замести следы? Возможно и даже логично. «Никаких свидетелей», так он сказал. Но свидетелей чего? Какие услуги мог Мебра оказывать Безымянным? Не стоит сейчас искать ответ на этот вопрос. Кому ещё он мог служить?

В Семи Городах несомненно остались приверженцы старого культа Тени. Те, что пережили чистки после малазанского завоевания. Они вполне могли заинтересоваться многочисленными талантами Мебры, тем самым привлекая внимание и гнев Престола Тени.

Ей приказали убить Мебру. Но не объяснили зачем, не приказали поговорить с ним. Значит, Престол Тени считает, что ему уже известно достаточно. И Котильон тоже. Или наоборот, оба пребывают в прискорбном неведении, а Мебра просто слишком много раз переходил из одного лагеря в другой.

В её списке значились и другие цели: несвязный набор имён, но все они находились в воспоминаниях Котильона. Она должна просто переходить по порядку от одного к другому, и последняя цель – самая сложная из всех… но до неё, скорее всего, ещё много месяцев, придётся хитро маневрировать, чтобы подобрать поближе и нанести удар. Неспешно, осторожно выследить очень опасного человека. К которому она не испытывала никакой ненависти.

Это и есть работа для профессионального убийцы. А одержимость Котильоном сделала меня именно убийцей. И ничем иным. Я убивала и буду убивать снова. Мне больше ни о чём не нужно думать. Всё просто. Должно быть просто.

И она всё упростит.

Но зачем же богу убивать какого-то мелкого смертного? Мелочное раздражение от камешка, попавшего в ботинок. От ветки хлестнувшей по лицу на лесной тропе. Кто будет долго размышлять, прежде чем вытащить камешек и выбросить его? Или прежде чем сломать ветку? Похоже, я и буду. Ибо я – рука этого бога.

Хватит. Довольно слабости, довольно… неуверенности. Исполни задачу, затем уйди. Исчезни. Найди другую жизнь.

Вот только… как это вообще сделать?

И ведь есть у кого спросить – он недалеко, как она заключила, порывшись в воспоминаниях Котильона.

Апсалар присела, свесив ноги с крыши. Рядом с ней присела другая фигура.

– Итак? – спросил Котильон.

– Убийца-семак из Безымянных выполнил за меня задание.

– Этой ночью?

– Я с ним столкнулась, но допросить не смогла.

Бог медленно кивнул:

– Снова Безымянные. Это неожиданность. Неприятная.

– Значит, не из-за них нужно было убивать Мебру.

– Да. Старый культ зашевелился. Мебра собрался там выбиться в Высшие жрецы. Лучший кандидат – другие нас не беспокоят.

– Убираетесь в доме.

– По необходимости, Апсалар. Нас ждёт схватка. Жестокая.

– Ясно.

Некоторое время оба молчали, затем Котильон откашлялся:

– У меня пока не было времени его проведать, но я знаю, что он здоров, хоть и, по понятным причинам, расстроен.

– Хорошо.

Бог, должно быть, почувствовал, что Апсалар хочет на этом закрыть тему, помолчав, он сказал:

– Ты освободила двух призраков…

Апсалар пожала плечами. Вздохнув, Котильон провёл рукой по своим тёмным волосам:

– Ты знаешь, чем они были прежде?

– Воровками, я думаю.

– Да, верно.

– Тисте анди?

– Нет, но они довольно долго пробыли рядом с теми телами, чтобы… впитать некоторые аспекты.

– Вот как.

– Они сейчас служат Идущему по Граням. Мне любопытно увидеть, что они будут делать.

– Пока им хватает того, что они просто сопровождают меня.

– Да. Думаю, ты входишь в сферу интересов Идущего, Апсалар, из-за… наших прежних отношений.

– Через меня – к тебе.

– Я, похоже, привлёк его любопытство.

– Идущий по Граням. Это ведь вроде довольно пассивный призрак, – заметила Апсалар.

– Мы, – медленно проговорил Котильон, – впервые столкнулись с ним в ночь своего Восхождения. В ту ночь, когда вступили во Владения Тени. У меня уже тогда от него мурашки побежали по коже – и бегают по сей день.

Апсалар покосилась на него:

– Котильон, ты знаешь, что совершенно не подходишь на роль бога?

– Благодарю за доверие.

Она протянула руку и провела пальцами по его скуле, почти погладила. Заметила, как он задержал дыхание, чуть распахнул глаза, но взгляда на неё не перевёл. Апсалар опустила руку.

– Прости. Ещё одна ошибка. Многовато я их делаю в последнее время.

– Всё в порядке, – ответил бог. – Я понимаю.

– Правда? Ну да, конечно.

– Исполни задание, и всё закончится. Больше никто от тебя ничего не потребует – ни я, ни Престол Тени.

Было в его тоне что-то такое, от чего Апсалар почувствовала дрожь. И нечто вроде… угрызений.

– Ясно. Хорошо. Я устала. Устала быть тем, чем стала, Котильон.

– Я знаю.

– Я подумала, что неплохо было бы слегка отклониться от курса. Перед следующей целью.

– Да?

– По прибрежной дороге, восточной. Всего несколько дней пути через Тени.

Бог перевёл на неё взгляд. Девушка заметила лёгкую улыбку на его губах, и почему-то очень ей обрадовалась.

– А что, Апсалар… это будет весело. Передавай ему привет.

– Серьёзно?

– Абсолютно. Ему пора немного встряхнуться. – Котильон поднялся. – Мне пора. Уже почти рассвет. Будь осторожна и не доверяй этим привидениям.

– Врать они толком не умеют.

– Ну, зато я знаю одного Высшего жреца, который использует похожую тактику, чтобы сбивать с толку других.

Искарал Прыщ. Теперь уже Апсалар улыбнулась, но промолчала, поскольку Котильон уже исчез.

Восходящее солнце пожаром охватило горизонт на востоке.

– Куда пропала тьма? – всполошилась Кердла.

Апсалар стояла рядом с кроватью и перебирала свой набор скрытого оружия. Скоро нужно будет хоть немного поспать – наверное, сегодня вечером – но прежде стоит воспользоваться дневным светом. Что-то важное скрывалось за тем, что Мебру убил семак. Эта весть потрясла Котильона. И хотя он не просил разобраться, Апсалар всё равно этим займётся. Во всяком случае, день-другой потратит.

– Солнце взошло, Кердла.

– Солнце? Клянусь Бездной, в этом мире есть солнце?! Они что, совсем сдурели?

Апсалар покосилась на перепуганное привидение. Оно начало таять в сероватом свете. Рядом в тени скорчилась Телораст, которая просто онемела от ужаса.

– Кто сдурел? – переспросила девушка.

– Ну… они! Те, кто сотворил, это место!

– Мы таем! – прошипела Телораст. – Что это значит? Мы перестанем существовать?

– Понятия не имею, – ответила Апсалар. – Вы, наверное, станете чуть менее материальными, если вообще были материальными, – но это временно. Лучше вам обеим оставаться здесь. Я вернусь ещё до сумерек.

– Сумерки! Да, отлично, мы будем ждать здесь сумерек. А потом настанет ночь и принесёт тьму, и тени, и тварей, которых можно одержать. Да, жуткая женщина, мы будем ждать здесь.

Апсалар спустилась вниз, заплатила ещё за ночь в таверне и вышла на пыльную улицу. Горожане уже проснулись и торопились на рынок, торговцы волокли за собой гружёных мулов, тележки с певчими птицами в клетках, или кусками солонины, или бочонками с маслом и мёдом. Старики сгибались под тяжестью вязанок хвороста и корзин с глиной. По середине улицы вышагивали двое «Красных клинков», которые с решительным возвращением имперской власти вновь стали грозными стражами закона и порядка. Они шли в ту же сторону, что и Апсалар – да и все остальные люди – к просторному скоплению лагерей караванщиков под стенами города к югу от гавани.

«Красных клинков» обходили стороной, но размеренная походка, руки в боевых перчатках на рукоятях вложенных в ножны, но не перевязанных узлом талваров превращали их заносчивость в нарочитую, оскорбительную провокацию. Тем не менее никто не решался ответить на их вызов.

За миг до того, как Апсалар должна была с ними поравнялась, она свернула в переулок слева. К лагерям караванщиков можно пройти разными дорогами.

Торговец, который нанял на службу пардиек и охранников-гралов, а также проявил недюжинный интерес к присутствию в городе Танцовщицы Тени, в свою очередь, сам вызывал интерес. Вполне возможно, что он просто покупает и продаёт информацию, но даже это пригодилось бы Апсалар – хотя платить за сведения она, разумеется, не собиралась. Нанятые в племенах охранники означают долгое странствие по суше, между отдалёнными городами и малохоженными трактами, что их связывали. Такой торговец наверняка что-то да знает.

Как, кстати, и его охранники.

Она вышла к первому лагерю. С высоты птичьего полёта караванный городок выглядел бы покрытым оспинами – купцы постоянно прибывали и уходили со своими фургонами, конной охраной, сворами собак и верблюдами. На внешних краях устроились торговцы помельче. Расположение было продиктовано какой-то таинственной внутренней иерархией, которая позволяла высокостатусным караванам занимать места в центре.

Выйдя по тропинке между шатрами на главную торговую «улицу», Апасалар принялась за поиски.

К полудню она нашла торговца-тапу и уселась за один из крошечных столиков под навесом, чтобы перекусить зажаренным на палочке мясом с фруктами. Жир потёк по её рукам. Пока что она заметила оживление в лагерях караванщиков, которые успела посетить. Восстание и война явно плохо сказывались на экономике. Восстановление малазанского правления стало благословением для торговли во всей её алчной славе, и девушка видела повсюду открытое ликование. Звонким потоком текли из рук в руки монеты.

Внимание Апсалар привлекли три фигуры. Они стояли у входа в просторный шатёр и спорили, похоже, из-за клетки с щенками. Две пардийки и один из гралов, которых она видела в таверне. Девушка надеялась, что они слишком заняты, чтобы её заметить. Вытерев руки о штаны и стараясь держаться в тени, Апсалар поднялась, вышла из-под навеса и скрылась с глаз этой троицы.

Пока что довольно было их просто найти. Прежде чем допрашивать охранников или самого торговца, следовало исполнить другое задание.

Долгий пеший путь обратно к таверне прошёл без происшествий. Апсалар поднялась по лестнице и вошла в свою комнату. Солнце перевалило за полдень, и думала она уже только о сне.

– Вернулась!

Голос Кердлы послышался из-под деревянного топчана.

– Точно она? – спросила оттуда же Телораст.

– Я узнала мокасины. Видишь, вшитые железные рёбра? Не такие, как у другого.

Апсалар остановилась, стягивая кожаные перчатки.

– Какого «другого»?

– Другого, который тут был раньше, где-то колокол тому…

– Колокол? – переспросила Телораст. – Ах да, ты про эти колокола, теперь поняла. Ими измеряют ход времени. Да, Не-Апсалар, примерно колокол. Но мы ничего не сказали. Мы молчали. Он не догадался, что мы здесь.

– Трактирщик?

– Сапоги, потёртые стременами, обшитые бронзовыми чешуйками – ходили туда-сюда, здесь присел, чтобы заглянуть под кровать, но нас не увидел и вообще ничего не увидел, потому что ты ему не оставила вещей, в которых можно было бы порыться…

– Итак, мужчина…

– Мы разве раньше не сказали? Кердла?

– Наверняка сказали. Мужчина, в сапогах, да.

– Долго он тут пробыл? – спросила Апсалар, оглядывая комнату – вору здесь брать было решительно нечего, если, конечно, это был вор.

– Сотню ударов его сердца.

– Сто шесть, Телораст.

– Да-да, сто шесть.

– Вошёл и вышел через дверь?

– Нет, через окно – ты ведь вытащила прутья, помнишь? С крыши спустился, верно, Телораст?

– Или взобрался снизу, с улицы.

– Или, может, из соседней комнаты, то есть справа или слева.

Апсалар нахмурилась и скрестила руки на груди:

– А он вообще через окно входил?

– Нет.

– Значит, Путь.

– Да.

– И это был вовсе не человек-мужчина, – добавила Кердла. – А демон. Большой, чёрный, волосатый, с когтями и клыками.

– И в сапогах, – напомнила Телораст.

– Точно. В сапогах.

Апсалар стащила перчатки и бросила их на прикроватную тумбочку. Растянулась на топчане.

– Разбудите меня, если он вернётся.

– Конечно, Не-Апсалар. Можешь на нас положиться.

Когда она проснулась, было уже темно. С проклятьем Апсалар резко села на топчане.

– Который час?

– Проснулась!

Рядом парила тень по имени Телораст – нечёткий абрис тела во мраке, глаза тускло светятся.

– Ну, наконец-то! – прошептала Кердла с подоконника, где она скорчилась, точно горгулья, и вывернула голову, чтобы взглянуть на Апсалар, которая по-прежнему сидела на топчане. – Два колокола прошло со смерти солнца! Мы хотим гулять!

– Ладно, – пробормотала она, вставая. – Тогда идите за мной.

– Куда?

– Обратно к Джен'рабу.

– Фу-у, мерзкое местечко.

– Я там надолго не задержусь.

– Это хорошо.

Девушка подняла перчатки, ещё раз проверила оружие – всё тело ныло от врезавшихся в плоть рукоятей и ножен двух десятков кинжалов, которые она так и не сняла перед сном, – и подошла к окну.

– Мы по мостику пойдём?

Апсалар остановилась, пристально взглянула на Кердлу:

– Какому мостику?

Призрак обхватил оконную раму и указал наружу:

– Вон тому.

Проявление Тени, что-то вроде акведука, протянулось от подоконника через переулок и здания за ним, изгибаясь затем в сторону Джен'раба. По виду – камень, Апсалар даже могла разглядеть мелкие камешки и куски раскрошившегося раствора.

– Что это?

– Мы не знаем.

– Он ведь из Владений Тени, да? Наверняка. Иначе я бы не смогла его увидеть.

– О да! Наверное. Правда, Телораст?

– Конечно! Или неправда.

– А как давно, – спросила Апсалар, – он здесь появился?

– Пятьдесят три удара твоего сердца. Ты как раз просыпалась. Она ведь просыпалась, верно, Кердла? И дёргалась.

– И стонала. Точнее, простонала. Один раз. Тихо. Полстона примерно.

– Нет, – возразила Телораст, – это я стонала.

Апсалар вскарабкалась на подоконник, а затем, продолжая держаться за стену, шагнула на мост. Нога встала на твёрдую поверхность.

– Ладно, – ошеломлённо пробормотала девушка, отпуская спасительную стену. – Можем и так пройти.

– Мы согласны.

И они пошли вперёд – над переулком, жилым домом, улицей, а затем – грудами развалин. Вдали показались призрачные башни. Теневой город, но совершенно отличный от того, что она видела прошлой ночью. Среди руин внизу поблёскивала вода в каналах, через которые протянулись более низкие мосты. В нескольких тысячах шагов к юго-востоку возвышался массивный купол дворца, а за ним – что-то вроде озера или широкой реки. По её водам скользили вытянутые корабли с квадратными парусами. Корабли из полуночно-чёрного дерева. Апсалар заметила несколько высоких фигур, которые переходили один из мостов в пятидесяти шагах от неё.

Телораст прошипела:

– Я их знаю!

Апсалар присела, внезапно почувствовав себя очень уязвимой на высоком акведуке.

– Тисте эдуры!

– Да, – выдохнула она.

– А они нас видят?

Не знаю. По крайней мере, по нашему мосту никто из них не идёт… пока что.

– Давайте, тут недалеко. Я хочу оказаться отсюда подальше.

– Согласны, о как мы согласны.

Кердла замешкалась:

– С другой стороны…

– Нет, – отрезала Апсалар. – Даже и не думай, призрак.

– Ну и ладно. Просто там, в канале внизу, лежит тело.

Проклятье! Апсалар подобралась к невысокому парапету и взглянула вниз.

– Это не тисте эдур.

– Ага, – подтвердила Кердла. – Точно не эдур, Не-Апсалар. Вроде тебя, да, вроде тебя. Только раздутый. Недавно мёртвый… мы его хотим…

– Если привлечёте внимание, на помощь не рассчитывайте.

– А она права, Кердла. Давай, она уходит! Стой! Не оставляй нас здесь!

Добравшись до крутой лестницы, Апсалар начала быстро спускаться. Как только она ступила на бледную, пыльную землю, призрачный город исчез. Позади неё возникли две тени, опустились к девушке.

– Жуткое местечко, – заявила Телораст.

– Но там был престол! – взвыла Кердла. – Я его почувствовала! Чудесный, восхитительный трон!

Телораст фыркнула:

– Восхитительный? Ты ума лишилась. Там только боль. Страдания. Увечье…

– Тихо вы, – приказала Апсалар. – Расскажете мне об этом троне. Но потом. Стерегите этот вход.

– Это мы можем. Мы отличные сторожа. Там кто-то умер, да? Можно нам забрать тело?

– Нет. Оставайтесь здесь.

Апсалар вошла в полузасыпанный храм.

Комната внутри изменилась. Труп семака исчез. Тело Мебры раздели, саму одежду порезали на куски. Немногочисленную мебель методично разобрали на части. Тихонько выругавшись, Апсалар подошла к проходу, ведущему во внутренний покой – занавес, прежде укрывавший его, сорвали. В крошечной каморке за ним – жилой комнате Мебры – при обыске проявили не меньшее тщание. Не обращая внимания на отсутствие света, девушка осмотрела обломки. Кто-то здесь что-то искал – или нарочно запутывал следы.

Апсалар вспомнила, как вчера появился семак. Она-то вообразила, будто он заметил, как она бежит среди валунов, и поэтому решил вернуться. Но теперь Апсалар уже не была так уверена. Возможно, его отправили назад потому, что задание было исполнено лишь наполовину. В любом случае, в ту ночь он не работал один. Она проявила беспечность, думая иначе.

Из внешней комнаты послышался дрожащий шёпот:

– Ты где?

Апсалар вышла обратно.

– Что ты здесь делаешь, Кердла? Я же сказала…

– Двое идут сюда. Женщины, как ты. В смысле, как и мы. Я забыла. Да, мы ведь все здесь женщины…

– Найди тень и спрячься, – перебила Апсалар. – Телораст, тебя это тоже касается.

– Ты не хочешь, чтобы мы их убили?

– А вы можете?

– Нет.

– Прячьтесь.

– Хорошо, что мы решили стеречь двери, да?

Не обращая внимания на призрака, Апсалар устроилась у выхода наружу. Обнажив ножи, она прижалась спиной к покатой стене и принялась ждать.

Апсалар услышала торопливые шаги, шарканье, когда они остановились снаружи, дыхание. Затем первая шагнула внутрь с прикрытым заслонками фонарём в руках. Ещё шаг – и женщина отодвинула заслонку, послав луч света на противоположную стену. Следом вошла вторая женщина, выставив вперёд обнажённую саблю.

Пардийки из охраны каравана.

Апсалар шагнула ближе и вогнала остриё одного из кинжалов в локтевой сустав руки с саблей, а затем ударила навершием другого в висок женщины.

Та повалилась на землю, выронив оружие.

Другая резко повернулась на месте.

Удар ногой пришёлся ей чуть выше челюсти. Женщина зашаталась, фонарь вылетел из рук и с треском врезался в стену.

Спрятав ножи, Апсалар подобралась к оглушённой охраннице. Удар в солнечное сплетение заставил пардийку согнуться пополам. Она упала на колени, затем повалилась на бок, скорчилась от боли.

– В самый раз, – проговорила Апсалар, – я ведь как раз собиралась тебя допросить.

Девушка отступила к первой женщине и проверила, в каком та состоянии. Без сознания, и ещё некоторое время не очнётся. На всякий случай Апсалар отбросила ногой саблю в угол, а затем избавила охранницу от ножей, обнаружившихся в ножнах подмышками. Вернувшись ко второй пардийке, она некоторое время разглядывала стонущую, неподвижную женщину, а затем присела и вздёрнула её на ноги.

Апсалар ухватила правую руку женщины, в которой та держала оружие, и резким движением вывихнула в локтевом суставе.

Женщина закричала.

Апсалар схватила её за горло и с размаху припечатала к стене так, что голова с треском врезалась в камень. Блевотина хлынула на перчатку и запястье девушки. Продолжая удерживать пардийку, она сказала:

– Теперь ты ответишь на мои вопросы.

– Умоляю!..

– Не умоляй. От этого я становлюсь только более жестокой. Отвечай так, чтобы меня устроили ответы, и я, может, оставлю вас с подругой в живых. Понятно?

Пардийка кивнула. По её лицу текла кровь, а под правым глазом набухал вытянутый кровоподтёк – там, куда пришёлся удар прошитого железом мокасина.

Почуяв приближение призраков, Апсалар бросила взгляд через плечо. Тени зависли над телом другой пардийки.

– Одна из нас могла бы её забрать, – прошептала Телораст.

– Легко, – согласилась Кердла. – Разум её помутился.

– Ушёл.

– Потерялся в Бездне.

Апсалар не сразу решилась, но затем сказала:

– Давайте.

– Я! – зашипела Кердла.

– Нет, я! – взвыла Телораст.

– Я!

– Я её первая нашла!

– Вот и нет!

– Я выбираю, – сказала Апсалар. – Приемлемо?

– Да.

– О да, ты выберешь, дражайшая госпожа…

– Опять ты подлизываешься!

– Вот и нет!

– Кердла, – приказала Апасалар. – Одержи её.

– Знала, знала, что ты выберешь её!

– Терпение, Телораст. Ночь ещё не окончена.

Пардийка перед девушкой заморгала, в её глазах застыло потрясение.

– С кем ты говоришь? Что это за язык? Кто там… я не вижу…

– Твой фонарь погас. Не важно. Расскажи мне о своём хозяине.

– Ох, нижние боги, как больно…

Апсалар потянулась и ещё раз дёрнула вывихнутую руку.

Женщина завопила, затем обмякла, потеряв сознание.

Апсалар дала безвольному телу сползти по стене, в сидячее положение. Затем вытащила флягу и плеснула водой в лицо пардийке.

Глаза открылись, сознание вернулось, а вместе с ним – ужас.

– Мне не интересно, больно тебе или нет, – сказала Апсалар. – Я хочу знать о торговце. Твоём господине. Попробуем ещё раз?

Другая пардийка села у входа, начала хрипеть, затем закашлялась и сплюнула кровавой мокротой.

– Ага! – закричала Кердла. – Так-то лучше! Ох, как всё болит! Ой, рука!

– Тихо! – приказала Апсалар, затем вновь сосредоточилась на женщине перед собой. – Я не слишком терпелива.

– Тригалльская торговая гильдия, – выдохнула женщина.

Апсалар медленно отклонилась назад так, что села на пятки. Неожиданный ответ.

– Кердла, убирайся из этого тела.

– Что?

– Живо!

– Ну, и ладно, всё равно она была поломанная. О, мир без боли! Так-то лучше – какая же я была дура!

Телораст хрипло расхохоталась:

– Дурой и осталась, Кердла. Я ведь тебе намекала. Не подходит она тебе.

– Хватит болтать, – сказала Апсалар.

Это следовало обдумать. Оперативная база Тригалльской торговой гильдии располагалась в Даруджистане. Довольно много времени прошло с тех пор, как они посетили Владения Тени с грузом взрывчатки для Скрипача – если, конечно, это вообще был тот же самый караван, – но Апсалар подозревала, что тот же. Похоже, что в Семь Городов этих торговцев предметами и сведениями привело не одно задание. С другой стороны, возможно, они лишь отдыхали здесь, в городе – учитывая трудности путешествия по Путям – и чародей-торговец просто приказал подручным собирать все полезные сведения. В любом случае, нужно убедиться.

– Что привело его… или её сюда, в Эрлитан?

Правый глаз пардийки уже окончательно заплыл.

– Его.

– Имя?

– Карполан Демесанд.

Апсалар едва заметно кивнула.

– Мы, кхм, производили доставку – мы, охранники, мы же акционеры…

– Я знаю, как работает Тригалльская торговая гильдия. Доставку, говоришь?

– Да, для Колтейна. Во время «Собачьей цепи».

– Давненько это было.

– Да. Прости, очень больно, говорить больно.

– Молчать будет больнее.

Пардийка скривилась, и Апсалар даже не сразу поняла, что это ухмылка.

– Я не сомневаюсь в тебе, Танцовщица Тени. Да, было и другое. Алтарные камни.

– Что?

– Резные камни, чтобы выложить священный водоём…

– Здесь, в Эрлитане?

Женщина покачала головой, скривилась от боли, затем сказала:

– Нет. В И'гхатане.

– Вы туда направляетесь? Или уже возвращаетесь?

– Возвращаемся. Мы передвигаемся по Путям. Мы… кхм… отдыхаем.

– Так Карполан Демесанд заинтересовался Танцовщицей Тени просто из любопытства?

– Он любит знать… всё. Ценные сведения дают нам преимущества. Никто не любит стоять в арьергарде на Переезде.

– На Переезде?

– По Путям. Там… жутковато.

Даже не сомневаюсь.

– Передай своему господину, – проговорила Апсалар, – что эта Танцовщица Тени не любит пристального внимания.

Пардийка кивнула. Апсалар выпрямилась:

– С вами всё.

Женщина откинулась к стене, прикрыла лицо левым запястьем.

Девушка уставилась на охранницу, пытаясь понять, что её так напугало.

– Мы теперь понимаем этот язык, – сообщила Телораст. – Она думает, что ты сейчас её убьёшь – и ты её убьёшь, правильно?

– Нет. Это же очевидно. Иначе она не сможет передать мои слова своему хозяину.

– Она не способна связно думать, – вмешалась Кердла. – К тому же, лучший способ передать твоё послание – два трупа.

Апсалар вздохнула, затем обратилась к пардийке:

– Что привело вас сюда? К Мебре?

Глухо из-под руки женщина ответила:

– Хотели купить сведения… но он мёртв.

– Какие сведения?

– Любые. Все. Что он был готов продать. Но ты убила Мебру…

– Нет, не я. В знак мира между мной и твоим хозяином я скажу вот что: убийца из Безымянных убил Мебру. Его не пытали. Просто уничтожили. Безымянные не искали его знаний.

Пардийка сдвинула запястье и уставилась зрячим глазом не девушку.

– Безымянные? Храни нас Семь Святых!

– Теперь, – проговорила Апсалар, обнажая кинжал, – мне нужно некоторое время.

С этими словами она ударила женщину навершием в висок, и глаз закатился, а пардийка обмякла и сползла на пол.

– Жить будет? – спросила Телораст, подлетая ближе.

– Оставь её.

– Она ведь может очнуться и забыть всё, что ты ей сказала.

– Не важно, – ответила Апсалар, вкладывая кинжал в ножны. – Её хозяин в любом случае выяснит всё, что ему нужно знать.

– Чародей. Ах, да, они ведь странствуют по Путям, так она сказала. Рискованно. Этот Карполан Демесанд, видно, силён в сотворении чар – ты обзавелась опасным врагом.

– Не думаю, что он захочет со мной враждовать, Телораст. Я оставила жизнь его акционерам и даже подарила ему сведения.

– А таблички как же? – спросила Кердла.

Апсалар развернулась:

– Какие таблички?

– Ну, которые под полом спрятаны.

– Покажи.

Тень подплыла к голому трупу Мебры.

– Под ним. Тайник под камнем. Застывшая глина, бесконечные списки, которые, наверное, ничего не стоят.

Апсалар перевернула тело. Камень легко поднялся, и она даже подивилась беспечности обыскивавших. С другой стороны, вдруг Мебра мог выбрать, где умереть. Он ведь лежал строго над тайником. В земле была вырыта грубая ямка, заполненная теперь глиняными табличками. В углу расположился мокрый джутовый мешок с мягкой глиной и полдюжины костяных стилей, перевязанных бечевой.

Апсалар встала и подняла с пола фонарь. От удара о стену заслонка закрылась, но пламя внутри не потухло. Девушка потянула за кольцо, чтобы до половины приоткрыть заслонку. Вернувшись к тайнику, она подняла верхнюю из дюжины табличек, затем уселась, скрестив ноги, у ямы и принялась читать в неверном круге света.

«На Великий Собор культа Рашана явились Бридток из Г'данисбана, Септун Анабхин из Омари, Срадал Пурту из И'гхатана и Торахаваль Делат из Карашимеша. Глупцы и обманщики – все до одного. Торахаваль – сучка, ни капли чувства юмора, как у её кузена, и ни капли его смертоносности. Она играет только в одну-единственную игру, но из неё получится отличное украшение – Высшая жрица, соблазнительная, привлекательная для столь многих послушников. Что до Септуна и Бридтока, то последний – мой ближайший соперник, похваляется кровным родством с этим безумцем, Бидиталом, но я хорошо знаю его слабости, и скоро он не сможет принять участие в последнем голосовании. Из-за несчастного случая. Септун – рождён не вести за собой, но следовать, больше о нём нечего сказать».

Двое из этих культистов значились среди целей Апсалар. Она постаралась запомнить остальные имена, на случай, если подвернётся подходящая возможность.

Вторая, третья и четвёртая таблички содержали списки связных за прошедшую неделю, с примечаниями и наблюдениями, из которых становилось понятно, что Мебра по-прежнему занимался вымогательством. Торговцы, солдаты, неверные жёны, воры, головорезы…

Пятая табличка вызвала у неё больший интерес.

«Срибин, мой самый доверенный агент, подтвердил: объявленный вне закона грал, Таралак Вид, побывал месяц тому в Эрлитане. Опаснейший человек, тайный клинок Безымянных. Это лишь укрепляет мои подозрения в том, что они что-то сделали, выпустили какого-то древнего, ужасного демона. Похоже, странник-хундрил не соврал и вся история про курган и сбежавшего дракона – правда. Охота началась. Но кто в ней добыча? И какова в ней роль Таралака Вида? О, лишь только вижу это имя на влажной глине, меня мороз пробирает до костей. Дессимбелакис побери Безымянных. Они никогда не играют честно».

– Сколько ты ещё будешь этим заниматься? – не выдержала Кердла.

Не обращая внимания на тень, Апсалар продолжала разбираться с табличками, выискивая теперь имя «Таралак Вид». Призраки болтались рядом, время от времени обнюхивая бесчувственных пардиек, иногда выскальзывая наружу, затем возвращаясь с бормотанием на каком-то неведомом языке.

В яме хранилось тридцать три таблички, и когда девушка достала последнюю, она заметила что-то странное на дне. Придвинув фонарь, Апсалар разглядела глиняные черепки. Фрагменты текста, написанного рукой Мебры.

– Он их уничтожает, – пробормотала она себе под нос. – Время от времени.

Апсалар присмотрелась к табличке у себя в руках. Её покрывал куда более толстый слой пыли, чем остальные. Буквы больше истёрлись.

– Но эту сохранил.

Ещё один список. Но имена в нём – знакомые. Апсалар принялась читать вслух:

– «Дукер наконец освободил Геборика Лёгкую Руку. Планы смешало восстание, Геборик исчез. Колтейн ведёт беженцев, но среди малазанцев скрылись змеи. Калам Мехар отправлен к Ша'ик, следом – „Красные клинки“. Калам передаст Книгу в руки Ша'ик. „Красные клинки“ убьют эту сучку. Я доволен».

Следующие несколько строк врезали в глину уже после того, как она затвердела. Почерк казался торопливым и неровным.

– «Геборик у Ша'ик. Теперь известен как „Призрачные Руки“. И в этих руках – сила, способная уничтожить всех нас. Весь этот мир. И никто не может его остановить».

Написано в ужасе, в панике. Но… Апсалар покосилась на другие таблички. Видимо, произошло нечто, успокоившее Мебру. Геборик погиб? Этого она не знала. Может, на его след вышел кто-то другой, кто-то, распознавший угрозу? Да и вообще, какого Худа Геборику – незначительному историку из Унты – делать в компании Ша'ик?

Очевидно «Красные клинки» не справились со своей задачей. Ведь в конце концов эту женщину убила адъюнкт Тавор, верно? На глазах у десяти тысяч свидетелей.

– Она сейчас очнётся.

Апсалар взглянула на Телораст. Тень парила у тела пардийки, лежавшей рядом со входом.

– Ладно, – проговорила Апсалар, сталкивая таблички обратно в яму и укладывая сверху камень. – Уходим.

– Ну, наконец-то! Там уже почти рассвело!

– И никакого моста?

– Только развалины, Не-Апсалар. Ох, слишком похоже на родину.

Кердла зашипела:

– Тихо, Телораст! Идиотка! Мы об этом не должны говорить, помнишь?

– Прости.

– Когда доберёмся до моей комнаты, – сказала Апсалар, – вы мне расскажете об этом троне.

– Она вспомнила.

– А я – нет, – отозвалась Кердла.

– Я тоже, – подхватила Телораст. – Троне? Каком троне?

Апсалар уставилась на двух призраков, которые встретили её взгляд немигающими, слабо светящимися глазами.

– Ладно, проехали.

Фалах'д был на голову ниже Самар Дэв (а она едва дотягивала до среднего роста) и весил, наверное, меньше, чем одна её нога, если отрубить её у бедра. Неприятный образ, конечно, но до ужаса реалистичный. В сломанных костях обосновалась сильная инфекция, изгнать которую удалось только усилиями четырёх ведьм. Это произошло лишь вчера вечером, Самар до сих пор чувствовала слабость и головокружение, и стоять здесь, на самом солнцепёке, было вовсе не легко.

Каким бы лёгким коротышкой ни был фалах'д, он изо всех сил старался производить внушительное, благородное впечатление, восседая на своей длинноногой белой кобыле. Увы, несчастное животное под ним тряслось и вздрагивало всякий раз, когда яггский жеребец Карсы Орлонга вскидывал голову или грозно косил глазами. Фалах'д ухватился обеими руками за луку седла, поджал тонкие губы, и в глазах его светилась даже некоторая робость. Расшитая драгоценными камнями телаба фалах'да смялась, а круглая шёлковая шапка с подбоем перекосилась, когда правитель города взглянул на того, кого все знали как Тоблакая, бывшего телохранителя Ша'ик. Который, даже спешившись и стоя рядом со своим конём, мог и вполне намеренно смотрел сверху вниз на властителя Угарата.

Фалах'да сопровождали полсотни солдат дворцовой стражи, и ни сами они, ни их лошади явно не чувствовали себя уверенно.

Тоблакай разглядывал массивное строение, известное как крепость Моравал. Всю плосковерхую гору выдолбили изнутри, каменным склонам придали вид внушительных укреплений. Окружал крепость глубокий ров с крутыми стенами. Чародейство или морантская взрывчатка разрушили каменный мост через него, а на другой стороне были хорошо видны обожжённые и помятые, но крепкие ворота из железа. Можно было приметить несколько простых окон на высоте, но все они были наглухо закрыты железными ставнями со скошенными прорезями бойниц.

Осадный лагерь выглядел убого – всего несколько сотен солдат, расположившихся у костров и поглядывавших на приезжих со слабым интересом. К северу от узкой дороги раскинулось полевое кладбище – около сотни кустарных деревянных помостов высотой чуть ниже колена, на каждом из которых расположился завёрнутых в саван труп.

Тоблакай наконец перевёл взгляд на фалах'да:

– Когда в последний раз на стенах видели малазанца?

Молодой градоправитель вздрогнул от неожиданности, затем нахмурился.

– Ко мне следует обращаться, – протянул он тоненьким голоском, – соответственно с моим положением как Святого фалах'да Угарата…

– Когда? – повторил Тоблакай, лицо его потемнело.

– Кхм, ну, гм… Капитан Инашан, отвечай этому варвару!

Наспех отдав честь, капитан подошёл к солдатам в лагере. Самар смотрела, как он переговорил с полудюжиной осаждавших, видела, как в ответ на вопросы они лишь пожимали плечами, видела, как напряглась спина Инашана, слышала, как голос его зазвучал громче. Солдаты начали переругиваться между собой.

Тоблакай хмыкнул. Указал на своего коня.

– Оставайся здесь, Погром. Никого не убивай.

Затем великан подошёл к краю рва.

Самар Дэв не сразу решилась, но затем двинулась следом.

Воин покосился на неё, когда она остановилась рядом.

– Я буду штурмовать эту крепость один, ведьма.

– Это наверняка, – ответила Самар. – Я здесь, только чтобы лучше видеть.

– Вряд ли тебе будет на что смотреть.

– Что ты задумал, Тоблакай?

– Я – Карса Орлонг из народа теблоров. Ты знаешь моё имя, его и называй. Для Ша'ик я был «Тоблакай». Она мертва. Для Леомана Кистеня я был «Тоблакай», и он всё равно, что мёртв. Для восставших я был…

– Ладно, я поняла. Только мёртвые или почти мёртвые люди звали тебя Тоблакаем, но учти, что только это имя уберегло тебя от того, чтобы прогнить остаток жизни в дворцовых застенках.

– Щенок на белом коне – глупец. Я могу сломать его одной рукой…

– Да, его это, вероятнее всего, сломит. А его армию?

– Тоже глупцы. Хватит слов, ведьма. Узри.

И она увидела.

Карса спустился в ров. Мусор, сломанное оружие, осадные камни и иссохшие тела. На валунах засуетились ящерицы, накидочники взмыли вверх, словно бледные листья на ветру. Теблор остановился точно под массивными железными створками ворот. Даже при своём росте он едва мог дотянуться до узкого выступа под ними. Воин оглядел обломки моста, разбросанные вокруг, затем начал сваливать в кучу камни, выбирая куски побольше, чтобы сложить грубые ступени.

Через некоторое время результат его удовлетворил. Обнажив меч, он взобрался по ступеням и оказался вровень с широким, прибитым заклёпками запорным механизмом. Карса поднял кремнёвый меч обеими руками, вогнал остриё в щель там, где по его расчёту должен был находиться замок. Выждав мгновение, пока угол клинка и положение рук не укрепились в его сознании, затем вытащил меч, отступил так далеко, как только смог, на самодельной платформе из обломков, занёс своё оружие – и ударил.

Удар достиг цели, неразрушимое кремнёвое лезвие вошло в щель между створками ворот. Клинок с хрустом вонзился в невидимый железный засов и застрял, а отдача волной пробежала по рукам и плечам Карсы.

Теблор заворчал, подождал, пока боль успокоится, затем с пронзительным скрежетом вытащил меч. И вновь прицелился.

На этот раз он не только услышал, но и почувствовал, как переломился засов.

Карса выдернул клинок и упёрся плечом в ворота.

Что-то тяжело звякнуло с другой стороны, и правая створка распахнулась.

Самар Дэв смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами. Она только что увидела нечто… невероятное.

К ней подошёл капитан Инашан.

– Храни нас Семь Святых, – прошептал он. – Он же только что разрубил железные ворота.

– Именно так.

– Нам нужно…

Самар покосилась на солдата:

– Что нам нужно, капитан?

– Нам нужно убрать его из Угарата. И как можно скорее.

Тьма в коридоре – стены под углом, желоба и бойницы. Какой-то механизм опустил сводчатый потолок и сдвинул стены – Карса видел, что они висят, примерно на палец не доставая до мощёного пола. Двадцать убийственных шагов до внутренних ворот – широко распахнутых.

Теблор прислушался, но ничего не услышал. Зловонный, горьковатый воздух. Воин прищурился, глядя на бойницы. За ними тоже тьма, потайные комнаты за стеной не освещены.

Перехватив меч поудобнее, Карса Орлонг вошёл в крепость.

По желобам на него не посыпался раскалённый песок, никто не поливал его кипящим маслом, стрелы не полетели из бойниц. Теблор добрался до ворот. За ними раскинулся внутренний двор, на треть залитый белым солнечным светом. Карса вышел из-под арки и поднял глаза. Скалу и вправду выдолбили изнутри – над головой сиял прямоугольник голубого неба с огненным шаром солнца в углу. Стены по обе стороны от воина были покрыты укреплёнными площадками и балконами, изъязвлены бесчисленными окнами. Он видел двери на балконах, некоторые из них – открытые чёрные провалы внутрь, другие – заперты. Карса насчитал на противоположной стене двадцать два уровня, восемнадцать на левой, семнадцать на правой и двенадцать на задней – внешней – стене, укреплённой едё двумя боковыми выступами с шестью уровнями на каждом. Крепость оказалась настоящим городом.

Но, похоже, вымершим.

Его внимание привлекла глубокая яма в одном из затенённых углов двора. Плиты пола подняли и сложили рядом, а сама подкоп уходил куда-то в глубину. Теблор подошёл ближе.

Под плитами работники докопались до скалистого основания, но оно оказалось лишь выступом толщиной, наверное, в полсажени, который укрывал полый подземный зал. И оттуда доносилась вонь.

В подземелье вела деревянная приставная лестница.

Карса решил, что это самодельная выгребная яма. Ведь осаждавшие наверняка забили стоки в ров, надеясь, что в гарнизоне начнётся мор. Смрад недвусмысленно подсказывал, что яму использовали в качестве отхожего места. Но зачем тогда лестница?

– Странные интересы у этих малазанцев, – пробормотал он.

Рукой он чувствовал, как растёт напряжение в каменном мече – прикованные к клинку духи Байрота Гилда и Дэлума Торда внезапно забеспокоились.

– Или это случайная находка, – добавил теблор. – Об этом вы меня хотите предупредить, братья-духи?

Карса смерил взглядом лестницу.

– Ну, как скажете, братья, но я лазал и по худшим.

Карса убрал меч за спину и начал спуск.

Экскременты пятнали стены, но, к счастью, не ступени лестницы. Воин спустился мимо каменной крышки, и остатки свежего воздуха сверху выдавила густая, резкая вонь. Но в запахе чувствовались не только человеческие нечистоты. Что-то ещё…

Добравшись до пола подземного зала, Карса замер, стоя по щиколотку в дерьме и лужах мочи, пока его глаза не привыкли к темноте. Наконец он смог различить скруглённые стены с волнообразными горизонтальными выступами, но без всяких иных следов резьбы. Гробница-толос. Но такого стиля Карса никогда прежде не видел. Во-первых, слишком большая, а во-вторых, здесь не были ни следа платформы или саркофага. Ни погребальных даров, ни надписей.

Теблор не видел и формального входа или двери в стенах. Шлёпая по нечистотам, чтобы получше рассмотреть кладку, Карса чуть не упал, когда шагнул прочь с невидимой платформы – он стоял на возвышении, доходившем практически до самих стен. Отступив, он осторожно обошёл платформу по кругу. И в процессе обнаружил шесть железных штырей, вогнанных глубоко в камень, – две группы по три. Массивные шипы – толще запястья теблора в ширину.

Карса вернулся к центру, остановился рядом с лестницей. Если бы он лёг на пол, головой на центральный клин любой группы, то не смог бы дотянуться руками до другой. Будь он в полтора раза выше, справился бы. Видно, тварь, которую тут приколотили этими гвоздями, была громадной.

И, к сожалению, похоже, железные клинья подвели…

Лёгкое движение в тяжёлом, затхлом воздухе, тень слабого света, просачивавшегося сверху. Карса потянулся за мечом.

Огромная лапа сомкнулась у него на спине, два когтя прошили плечи, ещё два вошли под рёбра, а больший вонзился в тело под левой ключицей теблора. Гигантские пальцы сомкнулись и потащили его вверх так, что лестница перед глазами превратилась в смазанное пятно. Меч оказался плотно прижат к спине. Карса забросил руки назад, и его ладони сомкнулись на чешуйчатом запястье толщиной больше его бицепса.

Оказавшись выше скальной крыши, он понял по тому, как дёргались когти, что зверь карабкается по стене ямы ловко, точно бхок'арал. Что-то тяжёлое и чешуйчатое скользнуло по рукам теблора.

Затем – ослепительный солнечный свет.

Зверь швырнул Карсу через двор. Воин тяжело упал, заскользил по камням, пока не врезался во внешнюю стену.

Все кости в спине словно выскочили из суставов. Сплюнув кровь, Карса Орлонг заставил себя подняться на ноги, пошатнулся, опёрся о нагретый солнцем камень.

Рядом с ямой стояла чудовищная рептилия, двуногая, со слишком длинными и крупными передними лапами, когти которых скребли по мостовой. Хвост – толстый и короткий. Широкие челюсти заполняли длинные, как кинжалы, клыки, над которыми крупные скулы и надбровные дуги прикрывали глубоко посаженные глазки, поблёскивавшие, точно мокрая галька на берегу. Зазубренный гребень шёл вдоль плоского, вытянутого черепа – бледно-жёлтый над серовато-зелёной шкурой. Зверь был в полтора раза выше Тоблакая.

Недвижная, словно статуя, рептилия разглядывала его. С когтей левой лапы капала кровь.

Карса глубоко вздохнул, затем вытащил свой меч и отбросил в сторону.

Голова чудовища дёрнулась, покачнулась из стороны в сторону, затем оно бросилось вперёд, наклонившись вперёд и отталкиваясь от земли массивными задними лапами.

И Карса ринулся прямо на зверя.

Такой реакции рептилия явно не ждала, поскольку теблор оказался внутри хвата огромных лап и под разинутой пастью. Он резко вскинул голову, ударив снизу в челюсть твари, затем вновь пригнулся, просунул руку между задних ног и обхватил правую. Врезавшись плечом в подбрюшье рептилии, воин крепко сомкнул руки на другой стороне захваченной ноги. С рёвом теблор поднял её, вздёрнул так, что зверь запрыгал на одной ноге.

Когтистые лапы врезались в спину, рассекли медвежью шкуру, принялись яростно терзать плоть.

Карса упёр правую ногу позади левой задней лапы зверя и изо всех сил толкнул.

Тварь повалилась, и теблор услышал хруст сломанных костей.

Короткий хвост дёрнулся, врезался в живот воину. Воздух рывком вырвался из четырёх лёгких Карсы, когда теблор снова взвился в воздух от удара и рухнул на камни, содравшие бóльшую часть кожи с его правого плеча и бедра, проскользил ещё четыре шага… и свалился в яму, ударившись о край скальной крышки, отчего та обломилась, а затем грохнулся лицом вниз в лужу нечистот на дне гробницы, раскидав в стороны каменные обломки.

Карса поднялся, вывернулся, чтобы сесть, сплюнул зловонную жижу, одновременно пытаясь набрать в лёгкие воздуха. Кашляя и задыхаясь, он пополз к стене, прочь от дыры в потолке.

Вскоре он сумел восстановить дыхание. Стряхнув нечистоты с головы, Карса уставился на столб света, лившийся по обе стороны лестницы. Зверь не погнался за ним… или не увидел, что теблор упал вниз.

Воин поднялся на ноги и подошёл к лестнице. Посмотрел вверх, но не увидел ничего, кроме солнечного света.

Карса полез наверх. Оказавшись вровень с краем ямы, он остановился, приподнялся так, чтобы осмотреть двор. Рептилии нигде не было видно. Теблор поспешно выбрался на мостовую. Снова сплюнул, встряхнулся, и зашагал ко входу во внутреннюю часть крепости. Поскольку из-за рва не доносилось никаких криков, Карса решил, что зверь туда не побежал. Значит, оставалась лишь сама крепость.

Ворота были распахнуты настежь. Он вошёл в широкий зал, вымощенный гладкими плитами. Стены по сторонам несли едва заметные следы давно выцветших фресок.

Повсюду валялись куски изуродованных доспехов и окровавленной одежды. Рядом стоял сапог, из которого торчали две обломанные кости.

Прямо напротив в двадцати шагах виднелся другой проём, – створки дверей были изломаны и сорваны с петель. Карса двинулся к нему, но замер, услышав, как огромные когти царапают по плиткам во мраке. Слева, рядом со входом. Теблор отступил на десять шагов, а затем молнией рванулся вперёд. В дверь. Позади него пролетели когтистые лапы, и Карса услышал разочарованное шипение – прежде чем врезался в низкий диван, перелетел через него и упал на невысокий стол. Под весом теблора ножки подломились. Карса покатился дальше, так что в воздухе закувыркался стул с высокой спинкой, и заскользил вместе с ковром. Перестук когтистых лап становился всё громче – зверь бросился в погоню.

Карса подтянул под себя ноги и нырнул вбок, что позволило ему вновь избежать хватки тяжёлых когтей. Опять врезался в стул, на этот раз массивный. Ухватившись за ножки, Карса взмахнул им навстречу зверю, который как раз взвился в воздух. Стул ударил по вытянутым лапам и отбил их в сторону.

Тварь рухнула на пол головой вперёд, во все стороны брызнули осколки плиток.

Карса пнул рептилию ногой в горло.

Задняя нога твари врезалась ему в грудь, так что воина вновь отбросило назад. Теблор приземлился на брошенный шлем, покатился дальше и упёрся в стену.

Несмотря на рокочущую боль в груди, Тоблакай поднялся на ноги.

Тварь тоже вставала, медленно, качая головой из стороны в сторону, дыхание вырывалось у неё изо рта рывками, перемежавшимися резким, хриплым кашлем.

Карса бросился на рептилию. Пригнувшись, ухватил за правое запястье, вывернул руку, продолжая двигаться вперёд, затем вновь развернулся, прокручивая лапу, пока та не хрустнула в плече.

Тварь взвизгнула.

Карса забрался ей на спину и принялся молотить кулаками по своду черепа. От каждого удара кости рептилии содрогались. Клацнули зубы, каждый удар вгонял голову всё ниже, она поднималась, лишь чтобы встретить следующий. Тварь заметалась по комнате – правая лапа безвольно повисла, левая вскинулась, пытаясь содрать теблора со спины.

Карса продолжал осыпать её ударами, от силы которых его собственные руки онемели.

Наконец он услышал, как череп треснул.

Хриплый вздох – его собственный или твари, теблор уже не знал и сам, – а затем рептилия рухнула на пол и покатилась.

Бóльшая часть её огромного веса пришлась на миг Карсе между ног. Теблор резко заревел, напряг мышцы бёдер, чтобы зазубренный гребень не впился ему в пах. Затем рептилия дёрнулась в сторону, придавив воину левую ногу. Тот обхватил рукой бьющуюся в конвульсиях шею.

Продолжая катиться, тварь высвободила левую лапу, взмахнула её назад. Когти впились в левое плечо Карсы. Неимоверная сила стащила Тоблакая, бросила на пол среди обломков низкого столика.

Карса нащупал одну из ножек столика. Приподнявшись, он изо всех сил обрушил её на вытянутую лапу зверя.

Ножка разлетелась в щепки, а лапа с визгом отдёрнулась.

Рептилия вновь поднялась на ноги.

Карса опять бросился на неё.

Но его встретил удар задней лапы, пришедшийся в грудь.

Внезапная чернота.

Его глаза распахнулись. Темнота. Тишина. Вонь нечистот, запах крови, оседающая пыль. Застонав, он сел.

Грохот, откуда-то сверху.

Теблор оглядывался, пока не заметил боковую дверь. Он поднялся и, хромая, двинулся к ней. Широкий коридор, а за ним – лестница.

– Это что было, капитан? Крик?

– Я не уверен, о фалах'д.

Самар Дэв прищурилась, разглядывая солдата в ярком свете. Он продолжал что-то бормотать себе под нос с того момента, как Тоблакай разрубил железные ворота. Основными героями его внутреннего монолога выступали, похоже, каменные мечи, железо и засовы, пересыпанные отборными проклятьями. И рефреном повторялась мысль о том, что великана-варвара нужно срочно убрать из Угарата.

Она вытерла пот со лба и вновь перевела взгляд на ворота крепости. По-прежнему ничего.

– Они там ведут переговоры, – заявил фалах'д, ёрзая в седле, пока слуги по очереди обмахивали своего возлюбленного повелителя большими веерами из папируса.

– Похоже было на крик, о Святой, – сказал, поразмыслив, капитан Инашан.

– Значит, ожесточённые у них переговоры, капитан. Иначе бы не затянулись так надолго. Если бы они там уже все перемёрли с голоду, этот варвар уже бы вернулся. Если, конечно, он не нашёл добычу. Ха! Ошибся я в этом? Думаю, нет. Он ведь дикарь всё-таки. Сорвался с привязи Ша'ик, да? Почему он не умер, защищая её?

– Если правду рассказывают, – неловко проговорил Инашан, – Ша'ик пожелала лично сразиться с адъюнктом, о фалах'д.

– Слишком уж всё просто выходит в этой истории. Её рассказали живые, те, кто её оставил. Не уверен я в этом Тоблакае. Слишком уж он груб.

– Да, о фалах'д, – проговорил Инашан, – он груб.

Самар Дэв откашлялась:

– О Святой, в крепости Моравал добычи не найти.

– Вот как, ведьма? И отчего же ты так уверена в этом?

– Это древнее строение. Оно старше самого Угарата. Конечно, оно перестраивалось время от времени – древние механизмы оказались превыше нашего разумения. Даже по сей день, о фалах'д. И сейчас у нас остались от них лишь отдельные части. Я долго изучала эти немногочисленные фрагменты и многое поняла…

– Мне уже скучно, ведьма. Ты так и не объяснила, почему там нет добычи.

– Прости меня, о фалах'д. Отвечаю: крепость обыскивали бесчисленное множество раз и ничего ценного не нашли, кроме этих разобранных механизмов…

– Бесполезный мусор. Ладно, допустим, варвар там не занят грабежом. Значит, он ведёт переговоры с жалкими, мерзкими мезланами, перед которыми нам опять придётся преклониться. Ах, меня ввергли в унижение трусливые повстанцы из Рараку. Ни на кого нельзя положиться.

– Похоже, что так, о фалах'д, – пробормотала Самар Дэв.

Инашан бросил на неё тревожный взгляд.

Самар вновь утёрла пот со лба.

– О-ох! – внезапно закричал фалах'д. – Я просто плавлюсь!

– Стойте! – воскликнул Инашан. – Это что было? Рёв?

– Он, наверное, кого-то там насилует!

Он увидел, что рептилия ковыляет по коридору. Голова твари моталась из стороны в сторону, тыкалась то в одну стену, то в другую. Карса побежал за ней.

Зверь, должно быть, услышал теблора, так как развернулся, распахнул пасть и зашипел за миг до того, как воин настиг его. Отбив в сторону когтистые лапы, Тоблакай ударил тварь коленом в брюхо. Та согнулась пополам, так что грудная кость врезалась в правое плечо Карсы. Тот вогнал свой большой палец под левую лапу, нащупал там тонкую, нежную ткань. Проткнув её, палец вонзился в мясо, захватил сухожилие. Сжав кулак, Карса что было сил дёрнул.

Бритвенно-острые клыки сомкнулись у него на голове, оторвали напрочь большой кусок кожи. Кровь хлынула в правый глаз Карсы. Он потянул сильнее, откидываясь назад.

Зверь повалился следом. Вывернувшись в сторону, Карса едва сумел избежать тяжкой туши, но оказался достаточно близко, чтобы заметить, как неестественно разошлись рёбра твари при падении.

Рептилия попыталась встать, но Карса оказался быстрее и вновь оседлал её. И принялся молотить кулаками по черепу. С каждым ударом нижняя челюсть билась об пол, и теблор чувствовал, как подаются под кулаками пластины черепа. И продолжал бить.

Дюжину заполошных ударов сердца спустя он слегка сбавил темп, осознав, что зверь уже не шевелится под ним: голова твари лежала на полу и становилась с каждым ударом окровавленных кулаков всё более широкой и плоской. Из неё сочились жизненные соки. Карса прекратил избиение. С мукой вздохнул, задержал дыхание, чтобы удержать подступившую черноту, затем медленно выдохнул. И сплюнул кровавую мокроту на разбитый череп рептилии.

Подняв голову, Карса огляделся по сторонам. Дверной проём справа. В зале за ним длинный стол и стулья. Он медленно, со стоном поднялся, пошатываясь, шагнул за порог.

На столе стоял кувшин с вином. По обе стороны от него стройными рядами выстроились кубки – по одному на стул. Карса смахнул их со стола, подхватил кувшин, а затем лёг на покрытую пятнами деревянную столешницу. Теблор уставился в потолок, где кто-то изобразил пантеон неведомых богов. И все они смотрели вниз.

На их лицах застыла одинаковая издевательская гримаса.

Карса приложил оторванную полосу кожи обратно к черепу, осклабился в ответ на взгляды с потолка, а затем поднёс к губам кувшин.

Солнце уже почти коснулось горизонта, и вечер принёс благословенно прохладный ветер. Уже некоторое время в крепости царила тишина – с того самого, последнего рёва. Несколько солдат, которым пришлось выстоять не один час на солнцепёке, потеряли сознание, и теперь за ними ухаживал одинокий раб, которого фалах'д изволил выделить из своей свиты.

Капитан Инашан уже некоторое время собирал взвод, который собирался повести в крепость.

Фалах'ду массировали стопы и умащивали смесью масла и листьев мяты, которые прямо здесь же пережёвывали его рабы.

– Слишком долго возишься, капитан! – выкрикнул градоправитель. – Только посмотри на этого демонического жеребца. Как он косится в нашу сторону! Уже стемнеет, когда ты наконец соберёшься ворваться в крепость!

– Мы захватим с собой факелы, о фалах'д, – ответил Инашан. – Мы почти готовы.

Он собирался с такой очевидной неохотой, что было почти смешно, но Самар Дэв не решалась встретиться с солдатом взглядами – после того, какое выражение возникло на его лице, когда она в прошлый раз подмигнула.