Читать книгу УР - Стивен Кинг - Страница 1

Когда коллеги Уэсли Смита спрашивали его – некоторые с усмешкой поднимали брови – что он делает с этим устройством (которое они все называли гаджет), то он отвечал им, что экспериментирует с новыми технологиями, хотя это было неправдой. Он купил гаджет, который назывался Кайндл, просто со злости.

– Я не удивлюсь, если при анализе своих продаж Амазон даже не заметит мое приобретение, – думал он и от этой мысли получал некоторое удовлетворение, но не настолько сильное, какое он надеялся получить, удивив Эллен Сильверман совей покупкой. Этого еще не случилось, но случится обязательно. Университетский городок ведь небольшой, а новая игрушка (в начале он называл его новой игрушкой) у него всего неделю.

Уэсли был преподавателем отделения английского языка в колледже Мура, штат Кентукки. Подобно всем преподавателям английского языка он лелеял мечту, что внутри себя он вынашивает роман, который когда-нибудь все-таки напишет. Колледж Мура относился к тому типу учебного заведения, который люди называют «хорошая школа». Друг Уэсли по английскому отделению (его единственный друг в отделении) однажды объяснил, что это означает. Друга звали Дон Оллман, и, когда он представлялся, ему нравилось говорить: «Я один из братьев Оллман. Я играю на огромной трубе (в действительности он ни на чем не умел играть)».

– Хорошая школа, – говорил он, – это такая школа, о которой за тридцать миль уже никто ничего не слышал. Люди называют школу хорошей, потому что никто просто не знает, что она плохая, и потому что большинство людей являются оптимистами, хотя про себя они такими не считают. Люди, которые называют себя реалистами, часто являются самыми большими оптимистами из всех.

– И это делает тебя реалистом? – как-то спросил его Уэсли.

– Я думаю, мир в основном населен засранцами, – ответил Дон, – и именно ты обнаружил это.

Колледж Мура не был хорошей школой, но не был и плохой. По шкале качества обучения колледж располагалась немного ниже посредственного уровня. Большинство из трех тысяч студентов оплачивали счета и многие из них находили работу после окончания учебного заведения, хотя мало кто продолжал (или хотя бы пытался) учиться ради получения степени. В колледже изрядно пили, и, конечно, часто праздновали, и по шкале увеселений колледж Мура находился уже чуть выше уровня посредственности.

Из стен колледжа вышло несколько политических деятелей, но тоже посредственных, даже по шкале взяточничества и махинаций. В 1978 году один из выпускников был избран в Палату представителей, но умер от сердечного приступа через четыре месяца. Его сменил выпускник Бейлора.

Единственными признаками исключительности колледжа были мужская футбольная команда и женская баскетбольная команда, игравшие в третьем дивизионе. Футбольная команда «Мангусты Мура» была одна из худших команд в Америке, победившая только в семи играх за последние десять лет. Постоянно говорили о ее расформировании. Нынешний тренер был наркоман, которому нравилось говорить людям, что он посмотрел фильм «Рестлер» двенадцать раз и никогда не плачет, когда Микки Рурк рассказывает своей отвергнутой дочери, что он просто развалившейся кусок мяса.

Женская баскетбольная команда, однако, была исключительно на хорошем счету, особенно принимая во внимание то, что большая часть игроков имела рост не более пяти футов семи дюймов и состояла из будущих маркетологов, оптовых продавцов или (если им повезет) персональных помощников могущественных боссов. Команда «Леди мангусты» восемь раз за последние десять лет побеждали в своей лиге, возглавляя список. Их тренером была Эллен Сильверман, бывшая подруга Уэсли, ставшая бывшей месяц тому назад, она и являлась причина той злости, которая подвигла Уэсли купить Кайндл в Амазоне. Да, Эллен и еще тот парень Хендерсон, который слушал курс Уэсли «Введение в современную английскую литературу».

* * *

Дон Оллман заявлял, что и весь факультет был посредственностью. Не безнадежным, как его футбольная команда – что хотя бы было занимательно – но, точно, посредственным.

– А что скажешь про нас? – спросил Уэсли.

Они находились в кабинете, который делили на двоих. Когда студент приходил на консультацию к преподавателя, то второй преподаватель уходил, освобождая место. Большую часть осенних и весенних семестров это не доставляло неудобств, так как студенты всегда приходили на консультации только перед самой сессией. И даже тогда приходили только старшекурсники-зубрилы, привыкшие зубрить еще с начальной школы. Дон говорил, что иногда фантазирует о консультации соблазнительной студентке, одетой в футболку с надписью «Я ПЕРЕСПЛЮ С ТОБОЙ ЗА ХОРОШУЮ ОЦЕНКУ», но этого никогда не случалось.

– Про нас? Да ты просто посмотри на нас, дружище.

– Вот я, например, собираюсь написать роман, – сказал Уэсли, хотя даже эти слова угнетали его. С тех пор, как от него ушла Эллен, всё угнетало его. Когда он не был в депрессии, то чувствовал раздражение.

– Да, и Президент Обама даст тебе звание поэтического лауреата! – воскликнул Дон. Затем он указал на захламленный стол Уэсли. Кайндл лежал как раз на книге «Американские мечты», учебнике Уэсли, который он использовал в курсе литературы.

– Полезная вещь?

– Просто замечательная, – ответил Уэсли.

– И он сможет заменить тебе книгу?

– Никогда, – ответил Уэсли. Но он уже начинал в этом сомневаться.

– Я думал, их выпускают только белого цвета, – сказал Дон.

Уэсли посмотрел на Дона также высокомерно, как на него самого смотрели при первой встрече в английском отделении с Кайндлом в руках.

– Ничего не бывает только белым, – сказал он, – это же Америка.

Дон обдумал это и затем сказал:

– Я слышал, ты и Эллен разбежались.

Уэсли вздохнул.

* * *

Еще четыре недели назад Эллен была его вторым другом и даже более достойным. Она, конечно, не работала в английском отделении, одна только мысль оказаться в постели с кем-то из английского отделения, пусть даже это была бы самая (по правде, лишь чуть) симпатичная Сюзанна Монтанари, приводила его в содрогание. А Эллен была ростом пять футов два дюйма, с голубыми глазами, стройная, с копной коротких вьющихся черных волос, что делало её отдаленно похожей на эльфа. У неё была потрясающая фигура и целовалась она с энергией дервиша (Уэсли никогда не целовался с дервишем, но мог себе это представить). И её энергия не ослабевала, когда они находились в постели.

Однажды, задыхаясь, он опрокинулся на спину и сказал:

– Я никогда не буду равным тебе, как любовник.

– Если ты будешь презирать себя так, как сейчас, то ты и не будешь моим любовником надолго. Ты просто супер, Уэс.

Но он предполагал, что это не так. Он предполагал, что и в этом отношении он тоже полная посредственность.

Однако вовсе не из-за его посредственной сексуальной формы завершилась их связь. И не в том причина, что Эллен была строгая вегетарианка у которой в холодильнике лежали только бутерброды из тофу. И не потому, что она иногда, лежа в постели после любовных игр, говорила о баскетбольной тактике и неспособности Шоны Дисон научиться чему-то такому, что Эллен называла «старой садовой калиткой». На самом деле эти монологи иногда даже погружали Уэсли в глубочайшие, сладостные и освежающие сны. Он думал, что это происходит из-за монотонности её голоса, который так отличался от пронзительных криков ободрения (часто непристойных), которые она издавала во время занятий любовью -подобно тому, как она кричала во время баскетбольной игры, носясь у боковой линии, как заяц (или белка, взбирающаяся на дерево), командуя своим девочкам «Отдай мяч!», «Бросай в кольцо!» или «Веди игру». Иногда в постели она начинала кричать «Сильнее, сильнее, сильнее!» точно так же, как в оставшиеся минуты игры, когда она способна была только на вопль «Бросок, бросок, бросок!».

В каком-то смысле они отлично подходили друг другу, по крайней мере, на короткий период. Она была раскаленным железом, прямо из горна, а он – в своей квартире, набитой книгами – той водой, в которой она охлаждала себя.

Проблемой были книги. Книги и тот факт, что он назвал её безграмотной сукой. Раньше он никогда не называл женщин так, но она вызвала в нем такую злость, о какой он в себе и не подозревал. Он мог быть посредственным преподавателем, как намекал Дон, и его роман мог так и остаться внутри него, подобно тем зубам мудрости, которые никогда не вырастут и тем самым избегнут гниения, инфекции и дорогого, да и болезненного лечения, но все-таки он любил читать. Книги – вот его ахиллесова пята.

В тот раз она пришла раздраженная, что было не в первой, но тут она была основательно разозлена – а он не разглядел этого состояния, потому что никогда раньше не видел её такой. Кроме того, в тот момент он перечитывал «Избавление» Джеймса Дикки, упиваясь вновь тем, как хорошо Дикки укрощает свою поэтичность ради хорошего повествования, и он как раз читал завершающий эпизод про несчастных байдарочников, которые стараются скрыть то, что сделали они и что сделали с ними. Он ведь понятия не имел, что только что Эллен была вынуждена выгнать Шону Дисон из команды, и что они дрались в зале, визжа, на глазах у всей своей команды плюс на глазах мужской баскетбольной команды, которая ожидала очереди потренировать свои посредственные навыки, и что Шона Дисон, выйдя на улицу, бросила камень в ветровое стекло "Вольво" Эллен, и что за это она, безусловно, будет отчислена. Он понятия не имел, что Эллен сейчас винит себя, горько винит себя, бормоча «я думала, что она уже взрослая».

Он услышал эту часть – «я думала, что я уже взрослая» – и сказал «Ух» в пятый или шестой раз, что стало на один «ух» больше, чем Эллен могла вынести, потому что ее бешеный темперамент так и не выдохся за весь этот тяжелый день. Она вырвала «Избавление» из рук Уэсли, швырнула её через комнату и сказало то, что будет преследовать его весь следующий месяц:

– Почему ты не можешь просто читать с экрана компьютера, как все?

– Она действительно так сказала? – спросил Дон, слова которого вывели Уэсли из транса. Он осознал, что только что рассказал всю историю товарищу по кабинету. Он не собирался, но сделал это, и обратно пути уже не было.

– Да. И еще я сказал: это было первое издание этой книги, которое мне подарил отец, ты, безграмотная сука.

Дон потерял дар речи. Он мог только таращиться.

– И она ушла, – сказал Уэсли несчастно, – и я не видел ее и не говорил с ней с тех самых пор.

– И ты даже не позвонил, чтобы извиниться?

Уэсли попытался позвонить, но услышал только запись ее голоса на автоответчике. Он подумал о том, чтобы приехать к ней в дом, который она снимала в колледже, но его остановила мысль, что она может всадить вилку ему в лицо или в другую часть тела. К тому же он не считал, что в случившемся есть только его вина. Она ведь даже не дала ему шанс. А еще она действительно была практически безграмотна. Она рассказала ему однажды в постели, что единственная книга, которую она прочитала ради развлечения после приезда в Мур, называлась «Путь к вершине: дюжина правил для достижения успеха в любых делах» баскетбольного тренера "Теннеси Волс" Пэт Саммит. Она смотрела телевизор (преимущественно спортивные программы), а когда хотела узнать что-то подробнее, шла на сайт Дрэдж Рипот. Хотя в компьютерном отношении безграмотной ее не назовешь. Она нахваливала беспроводную сеть колледжа Мур (которая была превосходной, а не посредственной) и нигде не появлялась без сумки с ноутбуком, висящей на плече. Спереди на сумке была фотография баскетболистки Тамики Кэтчингс – кровь из рассеченной брови течет по лицу – и надписью «Я ИГРАЮ КАК ДЕВЧОНКА».

Дон сидел молча, стуча пальцами по узкой груди. За окном ноябрьские листья пролетали мимо здания подготовительного отделения. Затем он сказал:

– Имеет ли какое-то отношение это к уходу Эллен? – Он кивнул на новый электронный прибор. – Ведь имеет, не так ли? Ты решил читать с компьютера, как все. И зачем? Это вернет её обратно?

– Нет, – сказал Уэсли, потому что не хотел говорить правду: он все-таки еще не до конца понял, что он купил гаджет, чтобы разозлить её. Или посмеяться над ней. Или причинить ей что-то еще.

– Совсем нет. Нет, я просто экспериментирую с новой технологией.

– Да, – сказал Дон, – а я новый поэтический Лауреат.

* * *

Его машина находилась на стоянке «А», но Уэсли предпочел пройти пешком две мили к своей квартире, что он часто делал, когда хотел подумать. Он поплелся вниз по проспекту Мура, вначале пройдя группу общежитий, затем жилые дома, из окон которых доносились взрывы рока и рэпа, затем миновал цепочку баров и ресторанов, служащих системой жизнеобеспечения каждого маленького колледжа в Америке. Здесь находился также книжный магазин, специализирующийся на букинистических книгах и прошлогодних бестселлерах, продаваемых со скидкой пятьдесят процентов. Магазин выглядел пыльным и безжизненным и часто пустовал, потому что люди сидели дома, читая книги с компьютера, как предполагал Уэсли.

Коричневые листья шуршали под ногами. Его портфель бился о бедро. Внутри были учебные тексты, книга, которую он читал для удовольствия («2666», автор Роберто Болано) и тетрадь в переплете с красивой обложкой под мрамор. Подарок от Эллен на его день рождения.

– Записывай туда идеи своих книг,– сказала она.

Это было в июле, когда отношения между ними еще только расцветали и кампус казался им удивительно прекрасным. В тетради было больше двухсот пустых страниц и только первая была исписана его крупным простым почерком.

В верхней части страницы (печатными буквами) было написано: РОМАН!

Ниже: мальчик обнаруживает, что его отец и его мать имеют любовников

И еще:

Молодого парня, слепого от рождения, похищает его сумасшедший дед, который…

И дальше

Подросток влюбляется в мать своего лучшего друга и…

Ниже находилась последняя запись, сделанная вскоре после того, как Эллен бросила книгу через комнату и ушла из его жизни.

Застенчивый, но преданный преподаватель колледжа и его сильная, но неграмотная подруга ссорятся после…

Это, пожалуй, было лучшей идеей – написать про то, что ты знаешь, все эксперты соглашались с этим, но он просто не мог начать. Хотя беседовать с Доном было достаточно тяжело, но полной откровенности так и не возникло. Ведь он так и не признался ему, как сильно хотел, что бы она вернулась.

Когда он приблизился к трехкомнатной квартире, которую он называл домом, – Дон Оллман иногда называл её «коконом холостяка», – мысли Уэсли вернулись к тому парню, Хендерсону. Как его звали – Ричард или Роберт? Уэсли чувствовал, что эта мысль блокируется в мозге, не совсем так, как заблокированы проблески любых отрывочных мыслей о его романе, но, вероятно, похоже. Он подозревал, что подобные блоки обусловлены страхом и в основе имеют истерическую природу, как если бы мозг обнаружил (или лишь подумал, что обнаружил) какого-то отвратительного зверя внутри и запер его в клетке со стальной дверью. Ты можешь слышать, как он колотится и прыгает там как бешеный енот, который укусит, если ты подойдешь – но ты его не видишь.

В футбольной команде Хендерсон был полузащитником или защитником, или кем-то в этом роде, и хотя он был так же ужасен на футбольном поле, как и вся команда, в жизни это был приятный парень и неплохой студент. Уэсли он нравился. Но все-таки он был готов оторвать парню голову, когда увидел, что на занятии тот пришел с чем-то таким, что, как предположил Уэсли, было КПК или новомодным сотовым телефоном. Это произошло вскоре после того, как Эллен ушла. В те первые дни разрыва Уэсли часто просыпался в три часа утра и буквально поглощал литературу, стоящую на полке: обычно это были его старые друзья Джек Обри и Стивен Матурин, о приключениях которых рассказывал Патрик О'Брайен. И даже это не мешало ему вспоминать хлопанье двери, когда Эллен ушла из его жизни (возможно, и к лучшему).

Так что он был в дурном настроении и готов был к ругани, когда подошел к парню и сказал:

– Убери. Это литературный класс, а не интернет-кафе.

Хендерсон поднял голову и мило улыбнулся. Это ни в малейшей степени не улучшило дурного настроения Уэсли, но гнев утих. Скорее всего потому, что он был не злым человеком по натуре. Он полагал, что он склонен к депрессии, может быть, даже он был невротиком. Разве он не подозревал, что Эллен Сильверман слишком хороша для него? Разве он не знал, в глубине души, что хлопок дверью ожидал его с самого начала, когда он проводил вечера, разговаривая с ней на скучных факультетских вечеринках? Эллен играла, как девчонка, а он играл, как неудачник. Он даже не мог как следует разгневаться на студента, который играл со своим карманным компьютером (или с чем-то вроде Нинтендо) прямо на занятиях.

– Так здесь же то, что Вы задали, мистер Смит, – сказал Хендерсон (на его лбу был большой лиловый синяк от последней игры за команду), – это «Случай с Полом». Взгляните.

Парень повернул устройство к Уэсли, чтобы тому было видно. Плоский прямоугольник белого цвета. Плоский, меньше, чем половина дюйма толщиной. Сверху написано Амазон Кайндл и смайлик-логотип, который Уэсли хорошо знал, ведь он все-таки имел дело с компьютерами и много раз заказывал книги через сайт Амазона (хотя обычно он старался покупать их в книжном магазине города, частично из жалости, потому что даже дремлющий на подоконнике кот выглядел голодающим).

Однако самым интересным в устройстве парня был не логотип сверху или маленькая клавиатура (компьютерная клавиатура, надо же!). В середине находился экран и на нем была не заставка или какая-нибудь видеоигра, где молодые мужчины и женщины с вгоняющими в дрожь телами убивали зомби в развалинах Нью-Йорка, а текст рассказа Уиллы Кэсер о бедном мальчике с разрушительными иллюзиями.

Уэсли потянулся к нему, а затем отдернул руку.

– Можно?

– Конечно, – сказал парень Ричард-или-Роберт Хендерсон, – тут все довольно просто. Вы можете скачивать книги как бы из воздуха, и вы можете сделать шрифт таким большим, как хотите. Кроме того, эти книги дешевле, потому что в них нет бумаги и их не надо переплетать.

По спине Уэсли пробежал холодок. Он осознал, что большая часть слушателей курса «Введение в американскую литературу» наблюдает за ним. Уэсли понимал, что им трудно понять, к какой группе отнести его, тридцатипятилетнего: к представителям Старой Школы (как древний доктор Венс, который в своем костюме-тройке выглядел сущим крокодилом) или Новой Школы (как, например, Сюзанна Монтанари, которой нравилось включать песню Аврил Лавин «Подружка» в ходе курса современной драматургии). Уэсли полагал, что то, как он отреагирует на Кайндл Хендерсона, поможет им классифицировать его.

– Мистер Хендерсон, – сказал он, – книги будут существовать вечно, именно на бумаге и с переплетом. Книги являются реальными объектами. Книги – это друзья.

– Да, но… – начал Хендерсон с милой улыбкой, ставшей несколько хитрее.

– Что «но»?

– Книги это еще мысли и эмоции. Вы ведь сами говорили это на первой лекции.

– Да, – сказал Уэсли, – говорил. Тут вы меня подловили. Но книги это не только мысли. Книги, например, имеют запах, запах, который с годами вызывает ностальгию… А у вашего устройства есть запах?

– Нет, – ответил Хендерсон, – конечно, нет. Но когда вы листаете страницы… здесь, вот этой кнопкой… они порхают, как и в реальной книге, и я могу перейти на любую страницу, куда захочу, и когда прибор спит, на экране рисуются портреты знаменитых писателей, и это сохраняет заряд батареи, и…

– Это компьютер, – сказал Уэсли, – вы просто читаете с экрана компьютера.

Хендерсон забрал устройство обратно.

– Вы говорите так, как будто это что-то плохое. Но ведь это тот самый «Случай с Полом».

– А Вы разве никогда не слышали раньше о Кайндле, мистер Смит? – спросила Джози Квин. Таким тоном антрополог мог бы интересоваться у члена племени Комбаи из Новой Гвинеи, о том, слышал ли он когда-либо об электроплитках или обуви с внутренним каблуком.

– Нет, – сказал он, хотя это не было правдой – он видел нечто, называемое МАГАЗИН КНИГ ДЛЯ КАЙНДЛОВ, когда покупал книги через Амазон Онлайн – просто потому, что бы он предпочел быть отнесенным ими к Старой Школе. Быть представителем Новой Школы казалось ему чем-то посредственным.

– Вы должны купить себе такой, – сказал Хендерсон, и когда Уэсли автоматически ответил, – «может быть, я его куплю», – класс непроизвольно захлопал в ладоши. Впервые после ухода Эллен Уэсли чуть воспрял духом, потому что они хотели, чтобы он читал книги с гаджета, а также потому, что аплодисменты подсказали ему, что они видят в нем представителя Старой Школы. Представителя Старой Школы, который может научиться чему-то новому.

Он не рассматривал всерьез вопрос о покупке Кайндла в течении нескольких следующих недель (если он был представителем Старой Школы, то ему следовало читать обычные книги). Однажды по дороге домой он представил, как Эллен увидит его с Кайндлом, идущим через двор и нажимающего пальцем на маленькую кнопку СЛЕДУЮЩАЯ СТРАНИЦА.

– Какого черта ты делаешь?– спросит она, наконец-то обратившись к нему.

– Читаю на компьютере, – ответил бы он, – как и вы все.

Он уязвил бы ее.

Но «разве это плохая вещь», как сказал бы Хендерсон? Он подумал, что его злость была своего рода метадон ом для влюбленного. Было ли это лучше, чем переносить ломку? Возможно, что нет.

Придя домой, он включил стоящий на столе компьютер (ноутбука у него до сих пор не было и он гордился этим) и отправился на сайт Амазона. Он ожидал, что гаджет стоит четыреста долларов или даже больше (за модель для «Кадиллака»), и удивился его дешевизне. Тогда он открыл МАГАЗИН КНИГ ДЛЯ КАЙНДЛОВ (который до сих пор он так успешно игнорировал) и обнаружил, что Хендерсон был прав: книги там были до смешного дешевы, романы в твердом переплете (какой там переплет, ха-ха) по цене были значительно ниже тех, что в бумажных обложках. Учитывая то, сколько он тратил на бумажные книги, Кайндл достался бы ему практически бесплатно. Что касается реакции его коллег – всех этих поднятых в усмешке бровей – Уэсли обнаружил, что такая перспектива приводит его в восторг, что приводило к интересной мысли относительно человеческой природы, или, по крайней мере, природы человека из академической среды: ему нравится, что бы студенты расценивали его как представителя Старой Школы, тогда как коллеги относили бы его к Новой.

– Я экспериментирую с новыми технологиями, – он представил, как он им это скажет.

Ему нравилось, как это звучит. Новая Школа в полном объеме.

Ему также нравилось думать о реакции Эллен. Хотя он перестал оставлять сообщения на ее телефон и начал избегать заведений типа «Пит-стоп» и «Пицца Гарри», где они могли бы столкнуться, новый гаджет мог бы все изменить. Определенно, поведение в стиле «я читаю на компьютере, так же как и все», принесло бы свои плоды.

Боже, какой же маленький, – ругал он себя, когда, сидя перед компьютером, смотрел на изображение Кайндла. Злости, которой можно вложить в это устройство, едва хватит на то, что бы убить новорожденного котенка.

Верно! Но если эта вся злость, на какую он способен, то почему бы не доставить себе такое удовольствие?

Так что он кликнул по кнопке Купить Кайндл и гаджет доставили через день, в коробке с логотипом-смайликом и надписью ДОСТАВКА ЗА ОДИН ДЕНЬ. Уэсли не выбирал при заказе доставку за один день и собрался опротестовывать платеж, если с его МастерКарты спишут дополнительные средства, но распаковывал он своё новое приобретение с удовольствием, похожим на то, которое он чувствовал при распаковке ящика с книгами, но только сейчас оно было сильнее, потому что, как он предполагал, это был прыжок в неизвестность.

Нет, он совсем не ожидал, что Кайндл заменит книги или станет чем-то большим, чем новой игрушкой, интерес к которой угаснет через несколько недель или месяцев, чтобы затем гаджет начал пылиться на полке в гостиной рядом с кубиком Рубика и другим барахлом.

И еще он не обратил никакого внимания на то, что Кайндл Хендерсона был белым, а его – розовым.

Тогда он этого просто не заметил.