Читать книгу Песнь Сюзанны - Стивен Кинг - Страница 23

Вестибюль заливал приятный глазу послеполуденный свет, отраженный стоящими угловыми панелями зеленого стекла. Сюзанна никогда не бывала в таком прекрасном зале, разумеется, за пределами собора святого Патрика, и все-таки чувствовалось в нем что-то чужое. «Потому что это будущее», – подумала она. Видит Бог, свидетельств тому она видела предостаточно. Автомобили стали меньше, их обводы разительно изменились. Большинство молодых женщин, которые попались ей по пути, выставляли напоказ нижнюю часть живота. Виднелись и бретельки бюстгальтеров. Лишь увидев их четвертый или пятый раз кряду на коротком отрезке Сорок шестой улицы, Сюзанне удалось убедить себя, что это какой-то необъяснимый изыск моды, а не случайная небрежность хозяйки бюстгальтера. В ее дни, если из-под платья вдруг вылезала бретелька или подол комбинации, женщина стремглав бросалась в ближайший туалет и приводила одежду в порядок. Что же касается голых животов…

"С голым животом тебя арестовали бы где угодно, за исключением разве что Кони-Айленда, [33] – подумала она. – Двух мнений тут быть не может".

Но наибольшее впечатление на нее произвело другое, ощущение, что город стал больше. И она подразумевала под этим не только высоту домов. Город гремел. Вибрировал от распирающей его энергии. Даже воздух нес в себе особый отпечаток Нью-Йорка. Женщины, которые стояли в ожидании такси на тротуаре перед отелем (с виднеющимися бретельками или без оных), могли быть только нью-йоркскими женщинами; швейцары (два, а не один), которые останавливали такси, могли быть только нью-йоркскими швейцарами; таксисты (она изумлялась, как много среди них черных, и даже увидела одного в тюрбане), могли быть только нью-йоркскими таксистами, но все они стали… другими. Мир точно сдвинулся. Словно ее Нью-Йорк, Нью-Йорк 1964 года, играл в детской бейсбольной лиге, а этот выступал в одной из высших. [34]

Войдя в вестибюль, Сюзанна остановилась, чтобы достать черепашку из кармана джинсов и собраться с духом. Слева находился салон красоты. Там сидели две женщины, о чем-то оживленно болтали, и взгляд Сюзанны на мгновение задержался на них. Она просто не могла поверить своим глазам, настолько женщины оголили ноги. Действительно, их юбки (эти полоски материи считались юбками? Ха-ха) едва прикрывали признаки пола. А ведь она смотрела не на девочек-подростков или молоденьких студенток. Этим женщинам было глубоко за тридцать (а может, и за шестьдесят, она же не знала, каких успехов добилась наука за последние тридцать пять лет).

Справа Сюзанна увидела небольшой сувенирный магазинчик. В царящем в нем полумраке кто-то наигрывал на пианино блаженно-знакомую мелодию, «Ночь и день», и Сюзанна знала: пойди она на звук, обязательно увидит обитые кожей стулья, множество поблескивающих бутылок и джентльмена в белом, который почтет за счастье обслужить ее, хотя до вечера еще далеко. И это грело душу.

Прямо перед ней расположилась регистрационная стойка, а за ней восседала самая экзотическая женщина, какую Сюзанне довелось увидеть за всю жизнь. В ней смешалась белая, черная и китайская кровь. В 1964 году такую женщину, какой бы она ни была красивой, в приличном доме не пустили бы на порог. А здесь одели в ладный костюмчик и посадили за регистрационную стойку большого первоклассного отеля. Темная Башня могла шататься и мир, возможно, все сдвигался и сдвигался, но Сюзанна подумала, что эта красотка за регистрационной стойкой – живое доказательство того (если такие доказательства требовались), что далеко не все разваливалось или двигалось в не правильном направлении. Девушка разговаривала с одним из жильцов отеля, который жаловался по поводу счета за просмотр фильмов в номере по кабельному каналу, что бы это ни означало.

«Не бери в голову, это же будущее, – вновь сказала себе Сюзанна. – Научная фантастика, как город Луд. Лучше не вникать в подробности».

«Мне без разницы, какая она и в каком мы году, – подала голос Миа. – Когда я окажусь рядом с телефоном? Я должна заботиться о малом».

Сюзанна уже прошла мимо таблички на треноге, потом повернулась, пригляделась к надписи:

" С 1 – ГО ИЮЛЯ 1999 Г. НЬЮ-ЙОРКСКИЙ ОТЕЛЬ «ПЛАЗА-ПАРК-ХАЙАТТ» СТАНОВИТСЯ ОТЕЛЕМ «КОРОЛЕВСКИЙ ООН-ПЛАЗА» ЕЩЕ ОДИН БОЛЬШОЙ ПРОЕКТ «СОМБРА/СЕВЕРНОГО ЦЕНТРА»

«Сомбра», как в роскошном кондоминиуме «Бухта Черепахи»… который так и не построили, – подумала Сюзанна, – судя по башне из черного стекла на углу. А Северный центр – это Норд сентр позитроникс. Любопытно".

Она почувствовала резкий приступ головной боли. Сильной боли, от которой едва не раскололась голова. И она знала, чья это работа. Миа, которую нисколько не интересовали ни «Сомбра корпорейшн», ни «Норд сентр позитроникс», ни сама Темная башня, начала терять терпение. Сюзанна понимала, что должна вразумить ее, хотя бы попытаться. Миа целиком зациклилась на малом, но, если она хотела его сохранить, ей, возможно, придется, пусть немного, но расширить свой кругозор. «Она будет бороться с тобой за каждый чертов шаг, если ты изберешь этот путь, – вставила Детта. И голос звучал очень уж радостно. Любила Детта хорошую драку. – Ты это понимаешь, не так ли?» Она понимала. Подождала, пока жилец объяснит, в чем проблема: он заказал какой-то фильм, называемый "категория Х [35]", по ошибке, не против того, чтобы оплатить просмотр, но только без соответствующего указания в счете. После того, как девушка решила вопрос, к стойке подошла Сюзанна. Ее сердце гулко билось.

– Как я понимаю, мой друг, Матиссен ван Вик, снял мне номер, – начала она, заменила неодобрение, с каким красотка смотрит грязную рубашку и нервно рассмеялась. – Очень хочется принять душ и переодеться. Несчастный случай, знаете ли. За ленчем.

– Да, мадам. Позвольте взглянуть, – женщина отошла к какому-то устройству, гибриду пишущей машинки и маленького телевизионного экрана. Нажала на несколько клавиш, посмотрела на экран, повернулась к Сюзанне. – Сюзанна Миа Дин, так?

«Ты говоришь правильно, спасибо тебе», – едва не сорвалось с языка Сюзанны, но она успела плотно сжать губы.

– Да, совершенно верно.

– Вас не затруднит показать мне какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность?

На мгновение Сюзанна остолбенела. Потом сунула руку в плетеную сумку и достала орису, взявшись за сектор с тупой кромкой. Ей вдруг вспомнились слова Роланда, сказанные Уэйну Оуверхолсеру, одному из самых крупных землевладельцев Кэллы: «Наше дело – свинец». Рисы, конечно, не следовало считать пулями, но они тоже несли смерть. Одной рукой она протянула красотке тарелку, второй – черепашку, вырезанную из слоновой кости.

– Это вас устроят? – вежливо спросила она.

– Что… – начала красотка и замолчала, как только ее глаза сместились с тарелки на черепашку. Они широко раскрылись, остекленели. Губы девушки, покрытые чем-то розовым и блестящим (Сюзанна подумала, что это скорее леденец, чем помада), чуть разошлись. Послышалось: «Ох-х-х-х…».

– Это мое водительское удостоверение, видите? – пояснила Сюзанна. К счастью рядом никого не было, даже коридорного. Несколько человек из тех, кто поселился в отеле во второй половине дня, ловили на тротуаре такси, вестибюль практически полностью опустел. В баре за сувенирным магазином мелодия «Ночи и дня» сменилась более меланхоличной «Звездной пылью».

– Водительское удостоверение, – восторженно, с придыханием согласилась девушка за регистрационной стойкой.

– Хорошо. Мне нужно где-нибудь расписаться?

– Нет… Мистер ван Вик снял номер… все что от меня требуется… это проверить ваши… могу я подержать черепаху, мэм?

– Нет, – ответила Сюзанна, и красотка заплакала. Сюзанна изумленно наблюдала за этим феноменом. Так много людей она заставила плакать только однажды, когда в двенадцать лет сыграла на скрипке (первый и последний раз).

– Нет, мне нельзя ее подержать, – сказала красотка, слезы текли ручьем. – Нет, нет, мне нельзя, мне нельзя ее подержать, о, Дискордия, мне нельзя…

– Перестаньте хмыкать, – приказала Сюзанна, и хныканье тут же прекратилось. – Дайте мне ключ от номера, пожалуйста. Но вместо ключа женщина смешанных кровей протянула ей маленькую папку с карманом на правой внутренней стороне, в котором лежал пластиковый прямоугольник. На левой внутренней стороне, вероятно его написали там, чтобы не подсмотрели потенциальные воры, Сюзанна увидела номер снятой для нее комнаты, 1919. И нисколько не удивилась. Миа, естественно, о такой ерунде и не думала.

Внезапно Сюзанна покачнулась. Ее повело в сторону. Ей пришлось взмахнуть рукой (в которой она держала «водительское удостоверение»), чтобы сохранить равновесие. Она уже думала, что валится на пол, но все-таки устояла на ногах.

– Мэм? – осведомилась девушка за регистрационной стойкой. На лице отразилась легкая, очень легкая тревога. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, – кивнула Сюзанна. – Только… Вдруг закружилась голова, но теперь все в порядке.

Но не могла при этом не подумать: «А что, черт побери, произошло?» Впрочем, ответ она и так знала. Ноги-то принадлежали Миа. Миа! А Сюзанна вела автобус с того самого момента, как они встретили мистера Я-не-могу-взять-skolpadda, вот тело и начало возвращаться к прежнему, безногому состоянию. Бред какой-то, но правда. Тело приводило себя в соответствие со своей хозяйкой.

«Миа, чего ты ждешь? Занимай мое место». «Не могу. Пока не могу. Займу, как только мы останемся одни». Господи Иисусе, Сюзанна узнала этот тон, узнала его очень хорошо. Сучка стеснялась.

– Что это такое? – спросила Сюзанна девушку за регистрационной стойкой, указав на пластиковый прямоугольник. – Это ключ?

– Да, разумеется, сэй. Его используют как в лифте, так для того, чтобы открыть дверь. Просто вставьте в щель в направлении, указанном стрелкой. И быстро вытаскивайте. Когда на двери загорится зеленый огонек, может заходить. У меня сейфе чуть больше восьми тысяч долларов. И отдам вам их все за эту прелесть, вашу черепаху, вашу skolpadda, вашу tortuga, вашу kavvit, вашу…

– Нет, – оборвала ее Сюзанна и вновь пошатнулась. Ухватилась за край стойки. Пол уходил у нее из-под ног.

– Я иду наверх, – она собиралась сначала зайти в сувенирный магазин и потратить часть денег Матса на новую рубашку, если их там продавали, но теперь понимала, что с покупкой рубашки придется повременить. Со всем придется повременить.

– Да, сэй, – не мадам, не мэм, эти обращения забылись. Черепашка действовала. Стирала черту между мирами.

– Вы сразу же забудете, что видели меня, понимаете?

– Да, сэй. Отключить вам телефон?

Миа зашлась криком. Сюзанна даже не потрудилась ее успокоить.

– Нет, не нужно. Мне должны позвонить.

– Как скажете, сэй, – Глаза девушки не отрывались от черепашки. Ни на долю секунды не отрывались от черепашки. – Приятного вам отдыха в «Плаза-Парк». Позвать коридорного, чтобы он помог донести ваши вещи?

«Неужели я выгляжу такой малохольной, что не могу донести эту ерунду?» – вскинулась Детта, но Сюзанна лишь покачала головой.

– Очень хорошо.

Сюзанна начала поворачиваться, но следующие слова девушки за регистрационной стойке заставили ее резко развернуться в обратную сторону.

– Скоро придет Король, король Глаза.

Сюзанна вытаращилась на девушку за регистрационной стойкой, ее удивление больше смахивало на шок. По рукам побежали мурашки. Лицо же красавицы оставалось бесстрастным. Темные глаза не отрывались от черепашки. Губы разошлись, теперь они выглядели влажными не только от блеска, но и от слюны. «Если я задержусь у стойки чуть подольше, – подумала Сюзанна, – слюна потечет по подбородку и начнет капать на пол».

Сюзанне очень хотелось поговорить о Короле и Глазе, она понимала, сколь это важно, и могла поговорить, потому что именно она контролировала тело, сидела за рулем автобуса, но опять пошатнулась и поняла, что не может продолжить разговор, если, конечно, не хочет добираться до лифта на руках и коленях, с волочащимися позади пустыми штанинами. «Может, позже», – подумала она, уже зная, что позже не получится. Потому что пружина катящегося к вечеру дня закручивалась все туже.

Она двинулась через вестибюль к лифту, походкой бывалого моряка. Но, как выяснилось, женщина смешанных сказала еще не все, и в ее голосе, хотя говорила она об ужасном, звучало лишь легкое сожаление.

– Когда придет Король и Башня рухнет, сэй, все красивые вещицы, вроде вашей, разрушатся. А затем наступит тьма и не будет ничего, кроме воя Дискордии и криков кан-тоев.

Сюзанна ничего не ответила, хотя мурашки уже добрались до шеи, а волосы встали дыбом. Ее ноги (точнее, чьи-то ноги) быстро теряли чувствительность. Будь она в платье до колен, а не в джинсах, увидела бы она, как ее прекрасные новые ноги становятся прозрачными? Увидела бы, как кровь бежит по сосудам, ярко – алая вниз, по артериям, более темная, отработанная вверх, по венам, к сердцу? Увидела бы переплетенье мышц?

Она думала, что да.

Нажала на кнопку «Вверх», убрала орису в плетеную сумку, моля, чтобы один из трех лифтов открылся до того, как она упадет. Пианист переключился на «Штормовую погоду».

Двери среднего лифта раздвинулись. Сюзанна – Миа вошла в кабину и нажала на кнопку «19». Двери закрылись, но кабина не тронулась с места.

«Пластиковая карточка, – напомнила себя Сюзанна. – Нужно воспользоваться пластиковой карточкой».

Она увидела щель, вставила в нее карточку, естественно, по направлению стрелки. И когда вновь нажала на кнопку с числом «19», кнопка засветилась изнутри. Мгновением позже кабина начала подъем, а Миа взяла управление на себя.

Сюзанна отступила в глубь салона, то бишь, своего разума, испытывая облегчение и усталость. Да, пусть порулит кто-то еще, почему нет? Пусть кто-то еще ведет автобус, хотя бы короткое время. Она чувствовала, как ноги наливаются силой и массой. И ее это вполне устраивало.