Читать книгу Когда грабить банк и другие лайфхаки - Стивен Левитт - Страница 9

Кому только из обслуживающего персонала ни платят чаевые: гостиничным курьерам, таксистам, официантам и официанткам, носильщикам в аэропортах, иногда даже бариста в Starbucks! А стюардам и стюардессам не платят. Почему?

Может, считается, что они и так неплохо живут и не нуждаются в чаевых. Или что за такую работу чаевые в принципе не положены. А может, им даже запрещено брать чаевые. Или обычай восходит к тем временам, когда никаких стюардов не существовало, всех обслуживали только стюардессы, – пассажирами же были в основном мужчины, причем деловые, с мистической (или, скорее, мифической) репутацией ловеласов. Чем, мог спросить кто-то, заслужила красотка деньги в конце полета?

И все-таки странно: людям похожих профессий сплошь и рядом платят чаевые, а этим нет. А ведь сколько они делают для множества пассажиров! За все время полета присесть некогда: одному принеси напиток, другому подушку, третьему наушники и т. д. Да, нынче большинство людей ворчат по поводу обслуживания, и порой действительно попадаются на удивление раздражительные стюарды. Но, по моим наблюдениям, в массе своей они исполняют свои обязанности прекрасно, причем нередко им приходится работать в тяжелых условиях.

Поймите правильно: я вовсе не призываю оставлять им чаевые. Но в последнее время мне довелось много летать: я вижу, как эти люди работают. И меня поразило то, что они не получают чаевых, это показалось мне странным. Во всяком случае, я никогда не видел, чтобы сотрудников авиалиний поощряли таким образом. В свои последние пять полетов я даже специально спрашивал стюардов, доводилось ли им получать чаевые. И все сказали: «Нет, никогда». Одни говорили об этом со смехом, другие не без сожаления.

Пожалуй, я сделаю вот что. Сегодня, когда полечу домой, не буду никого ни о чем спрашивать, а просто дам чаевые. Посмотрим, что получится.

P.S. Попытался вложить деньги в руки стюардессы, но ничего хорошего из этой затеи не вышло. «Я вам не официантка», – заявила она столь категорично, что я был готов сквозь землю провалиться.