Читать книгу Белая птица - Странник - Страница 2

Говорят, что написаны судьбы,

И, как только рождаются люди,

Им вручается жизни рассказ:

Кто-то станет царем, полководцем,

Кто-то верным слугой, царедворцем

И за первого жизнь отдаст.

Но незнание как лотерея,

И мечтаем мы, веря, не веря.

Нам порой открываются двери,

Те, что всем силачам не открыть.

И у женщины хрупкой и милой

Геркулеса появятся силы.

И она так бесстрашно, красиво

Трон займет и будет царить!

«Подумай, родная!» – «Нет, я все решила!»

Закрыть небольшой чемодан поспешила,

Поправила платье (сама себе сшила),

Зажала билетик в руке.

«Ну кем здесь была я?! Обычной до слез!

Тогда, как другие, задрав кверху нос,

Меня растворяли в толпе!

Жила, как в теплице, сама понимая,

Что есть холода и они убивают.

И, если цветок сразу не закаляют,

Он гибнет при первой зиме.

В огромной столице во что бы ни стало

Я буду певицей такой, каких мало!

Летела звезда, я тогда загадала

Удачи и счастья в Москве.

А помнишь ли, папа, мы раньше мечтали,

Как парусник белый стоит на причале

И мы, подняв якорь, отважно отчалим

К загадочным островам?

Вернувшись, по трапу спускаясь на берег,

Проплыв семь морей и открыв семь Америк,

Друзей мы найдем и, в удачу поверив,

Грозой станем нашим врагам.

А на берегу домик выстроим белый,

Чтоб было, куда возвращаться с победой,

Где мама нас ждет с самым вкусным обедом,

Где счастливы будем всегда.

И, как на снегу, на песке белоснежном

Мы замки построим из хрупкой надежды,

Что время пройдет, а мы будем, как прежде,

Все вместе. Беда не беда!

Теперь, повзрослев, на мечту свою детства

Смотрю по – иному. И голосом сердца

Толкую, что парусник белый – лишь дверца

В мир музыки, сцены, любви.

Так часто манил меня белой кормой,

Шептал и кричал, уводя за собой:

«Не бойся, лишь шаг… За заветной чертой

Ты ветер попутный лови!».

Я знаю, что голос мой признанным будет,

Он вселит надежду в сердца многим людям.

Я это смогу! И их тысячи судеб

Сольются с моею судьбой!

Прощаюсь, но помню я каждое слово

В родительском доме. И снова, и снова

Я буду стараться сломать все оковы,

Всегда возвращаясь домой».

Вот так говорила девчонка простая,

В столицу и в новую жизнь улетая,

Родную семью и друзей покидая,

Ведомая детской мечтой.

С собою везла чистоту горной речки,

Бабушки милой подарок – колечко,

Полное львиной отвагой сердечко

И взгляд «чайных роз» колдовской.

А все начиналось не так интересно:

Работа, квартира, где лишний и тесно,

И поиск под солнцем достойного места,

Чужой где не быть средь своих.

Конечно, боялась сломаться, пропасть,

Ведь только в столице такая напасть:

Людей так, что яблоку негде упасть,

А ты одинок среди них.

Москва – город грез, город снов и желаний,

Москва – город-явь, тягот и испытаний,

Бессмысленных встреч и пустых обещаний,

Москва – это город-магнит!

Москва – город слез, но, не веря слезам,

Златую главу преклонив к образам,

Жжет свечи Георгию и небесам,

И знает – добро победит!

И чистой душой та девчонка ждала

От грозного города каплю тепла,

И верила в счастье, и просто жила

Неся свой наивный свет.

С надеждой большой на удачу в пути

Не думала, что ей придется пройти,

И ветер попутный пыталась найти,

Как многие в их двадцать лет.

Сразу удача была ей ниспослана:

Работать попала в оркестр Утесова.

И там поняла, что все роли уж розданы —

К чему закрывать глаза?

Забыв концертмейстерство, словно табу,

Все делала так, будто знала судьбу.

В подзорную ли увидала трубу

Те алые паруса?

Но ждать их не стала и кинулась вплавь,

Недолго решая, где сон и где явь.

Характер такой, что попробуй, заставь

Поверить в слова твои.

Она и сейчас верит только в совет

Того мудреца, уж которого нет:

«Не слушай советов чужих, человек,

Законы судьбы – свои!».

Таков был эпиграф в романе «Москва».

Рубила с плеча. А права, не права —

Нам время сказало. И эти слова

С тех пор повторяет вновь.

Жила и живет на пределе, неистово.

Любила и любит лишь сердцем. И пристально

В любви ищет силу, спасенье и истину,

А в истине видит любовь.

А первой главой ее книги в столице

Стал «Факел» (полжизни до «Императрицы»),

ВИА, известный лишь единицам —

Тем людям, кто в нем и играл.

Играли порой все то, что придется,

Что любят, не любят, что не продается,

И вряд ли ценителей много найдется,

Кто это всерьез понимал.

Гастрольные туры в глубинки России

Не столь романтичны, комфортны, красивы,

И нужно иметь не дюжие силы,

Источник ища в миражах.

Смотрела, терпела, в лишениях училась —

Вот так героиня моя закалилась.

И это, как водится, ей пригодилось

В дальнейших крутых виражах.

И после концерта в краю незнакомом

Автобус гастрольный был крышей, был домом.

И пусть уступал он богатым хоромам,

Но лучше его не найти.

Свернувшись клубком, как котенок замерзший,

Она, засыпая, все грела ладоши.

А ветер осенний ей пел о хорошем,

Что быть должно впереди.

Но ветер-обманщик не все рассказал.

Усталый шофер надавил тормоза.

Она, потянувшись, открыла глаза,

В них город гастрольный возник.

«Здесь будет наш следующий концерт?» —

Спросила с улыбкой она на лице.

И сразу подумала о певце,

Что выступит после них.

– А что? Говорят, он успешен, красив.

Ну чем, в самом деле, тебе не жених?

Хотя, кто мы, в общем, для важных таких? —

Сказал кто-то в группе, смеясь.

– Отец – композитор, большой человек!

И сыну готово и масло, и хлеб

На ужин, на завтрак и на обед.

Захочет – не сможет пропасть!

– Да что «все готово»! Ведь можно умом!

Вон сколько успешных сегодня кругом!

Мы с ним познакомимся и поймем,

Достоин ли он высоты.

– Сегодня мы лишь антураж для него

И сто грамм для зала, чтоб ждали его!

А он на закуску – дороже всего,

Как с взбитым кремом торты.

– Какие мне мама в детстве пекла!!!

Однажды история даже была…

На день я рожденья друзей позвала,

И вынесла мама мечту:

Один торт, где мишка сидит косолапый,

Второй – там семейка ежей: дети, мама и папа, —

И третий был домик с собачкой носатой

(Такую себе заведу).

Все дети сидели с открытыми ртами…

Я так благодарна за все это маме!

И хоть города сейчас между нами,

Я вижу ее в каждом сне.

И папу, конечно, и мой светлый город,

И каждый тот миг, что любим и так дорог.

Я, может, уже пожалела раз сорок…

Но если вернусь – на коне!

Семейные гены – добиться успеха.

Вот папа мой так же однажды уехал,

И был циркачом – повелителем смеха,

По прозвищу Аллегрис.

Теперь он актер, режиссер оперетты,

Дает интервью в городские газеты.

А гости бывают у нас – самоцветы,

Друзья театральных кулис.

– Зачем убежала от жизни такой,

Где все, что захочешь, лежит под рукой? —

Сказал гитарист, покачав головой:

– Девчонка, романтики нет!

Признание, любовь – не надежнее ветра!

Сейчас на коне – завтра ты в горстке пепла.

Пресытится зритель, не вспомнят газеты,

Погаснет таинственный свет…

– Пускай свет погаснет. Я знаю: всегда

По жизни ведет меня чудо-звезда,

Она будет компас в ночи. И тогда

Я выберу верный путь.

Они говорили о чем-то еще

И спорили громко, порой горячо.

Но каждый готов был подставить плечо

И горы для друга свернуть.

В тот вечер для них был обычный концерт.

Зал хлопал в начале и хлопал в конце.

А только улыбка ее на лице

Пропала на несколько лет.

Та встреча была очень важной в судьбе,

И может, она не призналась себе,

Но словно колоду держала в руке —

И выпал пиковый валет.

Вокальные данные «чудо-певца»

Не красило даже имя отца.

Зато столько пафоса у молодца —

Гастроли, ТВ, радио.

Тогда вот она, наконец, поняла,

Что связи, знакомства решают дела,

Что долго наивной в том смысле была —

Самой не достичь ничего.

Спустя много лет она смело призналась

В одном интервью: «Вот тогда я сломалась.

И не было сил. Ничего не пыталась…

Апатия ко всему».

Долгие месяцы хмурым затворником.

Дворики, лестницы, пьяные дворники,

Грустные кактусы на подоконнике…

Слова: «Как же так?! Не пойму!».

Каждый из нас в жизни ищущий сути,

Словно тот витязь, стоит на распутье.

Только не каждый готов повернуть и

Дорогу пройти до конца.

Нам время для выбора небом дается,

Людьми полосой оно черной зовется.

Герой, как гроссмейстер, за партию бьется,

Чтоб счастье достать из ларца.

В таких вот попытках любой был не раз,

Готовый хоть торты испечь на заказ.

Что ж делать девчонке, в которой погас

Удачи обманчивый свет?

И плакала горько, и торты пекла,

Но благо, что мама с ней рядом была.

Без лишних вопросов она поняла

Причину дочерних бед.

Дела все оставив, не медля минуты,

Она прилетела волшебно как будто,

Чтоб высушить слезы и, мысли распутав,

Надежду на лучшее дать.

Ведь каждый для мамы на всю жизнь ребенком

Останется малым: тюрьма ли, котомка…

Как лебедь, кружить будет над лебеденком,

Который не может летать.

Еще как-то в школе, от всей круговерти

Всерьез заболев, между жизнью и смертью

Девчонка была. И холодные сети

Тащили ее в сумрак дна.

И мама у койки больничной сидела

Не спав и не ев – молясь то и дело.

За три дня волнений она поседела,

Но вырвала дочь у сна.

С тех пор знала твердо и безукоризненно,

Что дочь для большого свершения избрана.

И шаг дочки каждый обдумать немыслимо,

Но верным он будет всегда.

И если сейчас в безразличии спасение,

То пусть так и будет. И это решение

Восприняв спокойно, набралась терпения

С одним лишь вопросом – когда?

Но безразличие, обиды не вяжутся

С рынком и булочной. Пусть же покажется

Это не смелым, а голод отважится

Многое перешагнуть.

Ласковым зверем в капкане судьбы

Тщетно искала спасенья тропы.

Только свободы, увы, без борьбы

Уже никогда не вернуть.

Тогда появился ночной ресторан

«Арбат». Где позволить мог каждый баран

Не быть на тарелке, хвалой поварам,

А чинно сидеть за столом.

Жуя и давясь от прилива слюны,

Капая соус себе на штаны,

Думать, что здесь еще что-то должны

В меню предложить дорогом.

А набирали таких кретинов

В организацию «Эстрадных коллективов».

В которой они много лет, на диво,

К актрисам могли приставать.

Персону свою возвышая до неба,

Считали, что право на свой кусок хлеба

Девчонка должна доказать с разбега,

Со сцены упав на кровать.

В те годы она день за днем хорошела.

Прекрасна душой и божественна телом.

Хотя признавать никогда не хотела —

Зеркал не обманешь больше.

Восторг, комплименты старалась забыть.

Всегда отвечая на них: «Может быть».

И долго духи продолжала любить

С таким же названием – из Польши.

Никто догадаться бы в жизни не смог,

Что этой единственной паре сапог,

Еще той зимою закончился срок

И места им нет в сундуках.

А демисезонное «супер-пальто»

Не дань глупой моде в морозе крутом,

А грустная правда девчонки о том,

Что счастье, наверно, в деньгах.

И вот близок вечер. И в платье простом,

В пальто, сапогах, обернувшись шарфом,

Сквозь дождь и сквозь снег, под раскатистый гром

Туда – унижение за хлеб.

В скромных нарядах была многих краше.

Нескромные взгляды отбив так бесстрашно,

Не в силах любить, если сердце не скажет,

Простилась с «Арбатом» навек.

Здесь стала она непригодной вдвойне.

Такие вот песни и танцы «на дне»,

В то время как «не было секса в стране»,

Чужды были ей всегда.

Рожденный ходить по земле нормально

Не примет позу горизонтально.

Терять работу, конечно, жаль, но

Честь потерять – никогда!

Попытки вернуться на сцену большую

Служили ей службу обычно плохую.

Еще в варьете, сомневаясь, рискуя,

На встречу с удачей пошла.

С участьем ее композитор прослушал,

И было все так, что не может быть лучше.

Ведь он – «кит» эстрадный, не ходит по суше,

Сказал ей: «Успешны дела!».

И вот, у нее появилась надежда.

Но «кит», в мутном иле, стал тоже невежей,

Как все остальные, которые прежде

Пытались к ней в спальню залезть.

На день, на второй он ей это предложил,

Считая всерьёз неплохой свою рожу.

Не думая, что это все невозможно

Икрою с шампанским заесть.

Отказ получив, он сказал: «Что ж, не странно,

Я знал, вы певица не моего плана.

Вы рыбка речная в волнах океана,

И вам глубоко не нырнуть».

Таков мир эстрады, реальности – фальши,

Далекое ближе, а близкое дальше.

Победа лишь в силе характера. Сталь же

Обычным рукам не согнуть.

И так беспросветно и тягостно было

Девчонке, которая сердцем остыла

И с участью этой смерившись, забыла

Заветной звезды волшебство.

Только в родных был надежды атолл

А папа волшебную фразу нашел:

«Родная, все будет, поверь, хорошо!»

Как благословение его.

В такие минуты она замечала,

Что зло забывает, начав все сначала.

И папы ладонь коснувшись плеча,

Как в детстве согреет, спасет.

А мамы улыбка, объятий тепло

Заставят поверить, что горе прошло.

И как бы там не было ей тяжело

Идти нужно только вперед!

Уж близился час, где блуждая по лесу

Девчонка из Золушки станет Принцессой.

И гордо вернется в свое королевство,

Чтоб в нем Королевою быть.

Но прежде должна была освободиться.

Большую, дубовую дверь из темницы

Открыть. С неудачами смело проститься,

И вновь научится жить.

Читая внимательно строки поэмы,

Заметить легко, что забвение темы

Одной здесь допущено. Думаю все вы

Уже догадались – какой.

Конечно, любовь. То главное чувство,

Которое движет людьми искусства

И было представлено здесь лишь грустной

Не лучшей своей стороной.

Спешу все исправить, сказав, что тогда же

Она полюбила. И счастлива даже

Была с этим парнем, который однажды

Назвал ее смело женой.

И, словно с Фортуной Амур сговорился,

Но муж был продюсер. Он договорился

На встречу всей жизни, как говорится,

Что стала внезапно иной.

И вновь композитор, а веры ни капли,

Лишь мысль, что наступит на новые грабли.

Дуть на воду начинают, не так ли,

Обжегшись на молоке?

Идти не хотела и думала горько:

«Всё так бесполезно и глупо настолько,

Что кажется шуткой. Намёки на койку —

И замок размыт на песке».

Представилась просто: «Пою в варьете».

– «Да, слишком жестоко! Круги по Данте,

Для столь юной девы с глазами пантер,

Готовых к прыжку за честь,

Добром не закончатся. Что ж, покажите,

Что правда, талантом вас Бог не обидел.

Я многих забыл, тех, которых увидел,

А в вас явно что-то есть».

И вот перепеты известные песни…

Вопрос и ответ, без обид и без лести.

– «Конечно, вам нужно работать и вместе

Мы трудности переживем.

Но, если лишь славе мгновенной вы рады,

Нам не по пути! И навряд ли я рядом

Сумею идти с человеком наградой

Которому призрачный сон».

– «Как все, я боялась. Такое бывало.

Но шла за мечтой и не отступала.

И новый этап начиная сначала,

Иду лишь вперед и вперед!

О славе мгновенной лишь глупый мечтает,

А глупость высоко нечасто летает».

И вдруг головой композитор кивает

И громко кричит: «Пойдет!».

Вот так состоялась их первая встреча.

А Оскар Борисович Фельцман, замечу,

Не требовал платы с девчонки на вечер

За творческий их союз.

Высоко порядочный музыкант

Оценивал душу, вокал и талант.

Увидел, как в платьице хрупкий Атлант

Судьбу держит крепко свою.

Беда и удача не ходят одни.

С собою приводят подобных они.

И вот наступили счастливые дни:

Удача пришла не одна.

Лишь пара недель прошла с первой встречи,

И Фельцман проводит свой творческий вечер,

Где все его песни под славные речи

Уже исполняет ОНА!

Дебют на ТВ, не нарушив традиций,

Прошел в «Песне года», где дали певице

Спеть песню, Фельцману вновь поклониться

И тост новогодний сказать.

Да, тот Новый год был обычный для мира,

Но каждый, кто все же дождался эфира,

Услышал: «Поет Аллегрова Ира!».

Увидел ЕЕ глаза!

Как Родина – мать, призывно и звонко

Исполнила песню «Голос ребенка».

С тех пор закрутилась ее кинопленка

Быстрее день ото дня.

И стало понятно для многих тогда,

Что в небо взметнулась такая звезда,

Пред светом которой падут города

Без пушек и без огня!

Потом заблистали «Огнями Москвы»

Страницы успеха и новой главы.

Не чудо, конечно, ведь в жизни, увы,

Чудес не хватает на всех.

Усталость, терпенье и каторжный труд

За право себя с каждой песней – под суд.

В прицел телекамер, что враз разнесут

Падение или успех.

В придачу соседство с плеядою звезд,

Как Сенчина, Гурченко, было всерьез

Большим испытанием. Глупый вопрос

О том, кто плохой, кто хороший.

Быть лучшей из лучших вдвойне тяжелей.

Народа любовь, как священный елей,

Снисходит на головы тех королей,

Которым под силу ноша.

И стала доказывать, что под силу.

Порою же было невыносимо.

Допеть, дотерпеть, догореть красиво

И в горле ком слез удержать.

Тогда поняла, пробиваясь сквозь лед:

Она – не женщина, которая поет,

Она – та, кто любит и просто живет,

Любовь не боясь выражать!

Уже в это время шаталась постройка.

Маячила нагло шпана-перестройка.

И знали ли твердо, в какую помойку

Страну окунут в этот раз?

На этом «пиру во время чумы»

Державные столько взяли взаймы

Терпения у Бога, что, видно, и мы

Выплачиваем сейчас.

Равняя по ГОСТу певцов и певиц,

Крыла подрезали, а пение птиц

В верхах утверждали. И клетки плелись

Под дружные крики «ура!».

А тех, кто был против, венчали короной…

Да нет, не орлами, а белой вороной.

Чтоб с хлеба на воду да на макароны

И петь в кабаках до утра.

Всё в этом мире лежит на весах:

Злодей и герой, отвага и страх.

И выбор лишь твой: как прожить тебе, как,

Чтоб в зеркало прямо взглянуть?

И сердцем почуяв притворство и ложь,

Она отстранялась от «чистых» ладош,

Что пахли духами, а души, как ночь —

Без фонаря не шагнуть.

Но всем испытаниям, потерям назло

Ирине с людьми непременно везло

Хорошими сердцем – которых без слов

Она понимала порой.

В родительском доме тепла и заботы,

Еще не умея проигрывать ноты,

Она увидала такие высоты —

Поспорят с любой горой!

В гостях их семьи, в Баку, часто бывали:

Хачатурян, Ростропович, Муслим Магомаев.

Много талантливых. Всех принимали,

Как самых желанных гостей.

И с детства она отличать умела

Искусство и фальшь, где черно, где бело,

Какая из пешек пройдет в королевы

В игре вечных чувств и страстей.