Читать книгу Иди туда, не зная куда… или Путь правителя - С.В. Короткий - Страница 4

Сколько людей, столько и путей: «Один томится фаустовской жаждой знания, до которого окружающим его людям так же мало дела, как до прошлогоднего снега; другой всецело поглощен мыслью о своем материальном благосостоянии и относится с полным презрением к науке и искусству; тот уходит от людей и делается траппистом или погружается в чистое созерцание и ведет растительную жизнь, а тот, увлеченный вихрем жизни, гоняется за призраком славы, не забывая и науку, так как наука – сила; наконец, подавляющее большинство проводит жизнь в погоне за чувственными удовольствиями и, как средством к пользованию ими, деньгами».

Телесная и Душевная организация человека зависят от Духовных свойств человека. «Какова организация, таковы и наблюдения, таковы и законы природы из опыта выводимые организованным существом, способным по своему умственному развитию к научному исследованию природы». Таким образом, существует безграничное множество Духовных приспособлений, безграничное множество Душевных и телесных организаций, безграничное множество представлений о мире, «бесконечное множество субъективных миров».

Каждый Путь выбирает, а затем формирует качества своего Путника. Путь правителя также совершенствует качества своего Путника, если конечно он идет по Пути, которые необходимы для Пути.

Путь поддерживает и открывает всю тьму вещей. С его помощью благородный не может не очистить своего сердца. «Придерживаться свойств называется держаться основы; тот, чьи свойства завершены, называется установившимся; тот, кто следует пути, называется обладающим полнотой; тот, кто не меняет свою волю из-за вещей, называется совершенным. Как вода в низину, к нему стекается вся тьма вещей. Такой человек оставляет золото скрытым в горах, а жемчуг – в глубинах; не обогащается ни товарами, ни имуществом; чуждается благородства и богатства; не радуется долголетию, не печалится ранней смерти; не прославляет благоденствия, не стыдится злополучия; не присваивает себе благ современников; не ищет для себя славы в управлении Поднебесной. Слава в том, чтобы постичь, что у всей тьмы вещей одно хранилище, что жизнь и смерть – одинаковые формы в развитии». Такой человек ни во что не вмешивается и не препятствует проявлению природных свойств.

Природные свойства не изменить, жизнь не переменить, время не остановить, путь не преградить. «Человек, обладающий изначальными свойствами в покое не знает тоски, в действиях не знает опасений» . Путь правителя выбирает своего путника на основе потенциальной способности и готовности его следовать по Пути.

Тот, кто понимает причины своего Душевного состояния, может вести за собой людей. Мудрый человек познает не существование и гибель, а их причины. Поэтому «мудрый человек полагается не на знание и мастерство, а на естественный процесс развития. Он овладел сущностью и не замечает поверхностного, весь во внутреннем и предал забвению внешнее».

Видит то, что ему нужно видеть, не замечает того, чего ему не нужно видеть; наблюдает за тем, за чем следует наблюдать; опускает то, за чем не следует наблюдать. «Веление судьбы, развитие событий: рождение и смерть, жизнь и утрату, удачу и неудачу, богатство и бедность, добродетель и порок, хвалу и хулу, голод и жажду, холод и жару – он воспринимает как смену дня и ночи. Ведь знание не способно управлять их началом. Поэтому он считает, что не стоит из-за них нарушать гармонию внутри себя, нельзя допускать их к себе в сердце. Предоставляет им гармонично обращаться, а сам не утрачивает радости; предоставляет дню и ночи сменяться без конца, а сам подходит к другим нежно, будто весна. И тогда в сердце у каждого рождается это время года. Вот это и называется целостными способностями».

«Настоящий человек древности был справедлив и беспристрастен. То, что он любил, было единым; то, что он не любил, было единым. В своем единстве он были един; в отсутствии единства он был един. В своем единстве он был последователем природного; в отсутствии единства он был последователем человеческого». Тот, в ком человеческое не подавляет трансцендентное, и называется настоящим человеком, сохранившим свою естественную природу.

Чем же подавляется естественная природа? Какое оружие использует человек для противодействия своей трансцендентной сущности, для лишения себя целостности?

Первым и основным препятствием к целостности человека является разум, характеризующийся концептуальным мышлением, при котором для описания любого объекта используется крайне ограниченный круг понятий. Нобелевский лауреат Эклс считает мозг акцептором мысли, а не продуцентом, т.е. мозг лишь принимает и обрабатывает информацию, а не производит ее самостоятельно. Более того, восприятие, как функция мозга и нервной системы – явление в значительной степени вытесняющее, чем продуцирующее. Функция мозга и нервной системы – защитить нас от подавления этой массой в основном бесполезного и бессмысленного знания, скрывая большую часть того, что мы могли бы воспринять или вспомнить, и, оставляя только весьма небольшой, специфически отобранный материал, который может пригодиться практически. Отраженное разнообразие беднее разнообразия объекта, происходит ограничение разнообразия в результате познания. Другими словами, основная работа мозга в процессе познания состоит в элиминации не относящихся к познаваемому предмету явлений, событий, объектов: «если я созерцаю какую-то вещь, то я… исключаю из сферы внимания другие вещи, образующие лишь неотчетливую окружающую среду», – и чем качественнее выполнена эта работа, тем возможно более глубокое понимание исследуемого предмета.

Задача науки в том, чтобы из неразрывной ткани бытия выделить, вырвать какой-то один процесс и описать его идеальный абстрактный закон при условии, если бы этих связей, влияющих на процесс, не было. Если нет возможности выделить этот один процесс, очистить его от влияния всех других, и затем описать его, то обнаружить закон явления нельзя. «Ибо как только мы получаем достаточное количество взаимовлияющих связей, найти какой-либо закон становится в принципе невозможным» (Бернштейн Н. А.).

Следовательно, ни одно собственно системное сложное образование не может быть описано строгими научными методами. А то, что описывается строгими научными методами, предполагает указанную процедуру абстрагирования и изоляции. Нобелевский лауреат Р. Фейнман писал: «Я смело могу сказать, что квантовой механики никто не понимает». «Квантовая теория правильно предсказывает положение стрелок приборов, но лежащие в основе физические явления остаются неясными. Работают математические правила, а разумная интерпретация квантового мира, как ни печально, отсутствует. Много из того, что мы знаем о различных частицах, почерпнуто из «пунктирных следов», оставленных ими в различного рода регистрирующих устройствах».

Вербально-логическое мышление лежит в основе использования знаний и является средством познавательной деятельности человека, позволяет ему выйти за пределы непосредственного чувственного мира. «Абстрагирование – отключение нервной системы путем насыщения астральным светом, в результате появления избытка света, вызванного астральным возбуждением».

Могущество современной науки и техники основывается на опредмечивании, объективации действительности. Суть фундаментального свойства – объект(ив)ности – состоит в «извлечении» и последующем анализе какого-либо объекта. «Извлечение» осуществляется за счет экспликации интересуемого объекта из непрерывного жизненного потока и элиминации «ненужных» элементов. «Сутью познания является отражение, являющееся ограничением первоначального разнообразия и означающее, следовательно, образование различий между первоначальным и ограниченным разнообразием». Экспликация объекта происходит за счет фокусировки внимания. Фокусируется внимание, останавливается ум, фиксируется объект. Сознание, которое на чем-то задерживается – «больное сознание» (у дзен-буддистов такая задержка именуется «привязанностью», «пребыванием», «заблуждением»). Усиленная сосредоточением и концентрацией остановка ума привела к рождению науки и техники. «Вся наука является ничем иным, как усовершенствованием повседневного мышления».

Суть принятого наукой «объект(ив)ного» метода познания состоит в том, что исследователь природы описывает мир не по отношению к человеку (что неизбежно вносило бы неустранимый момент «субъективности»), а в его отношении «к самому себе», точнее описывает отношение одной выделенной части мира к другой. Вместо познания сущности вещей, их глубинного бытия исследователь ограничился описанием отношений их качеств. Ученый расчленяет мир на части, а затем с-равнивает их между собой, производя таким образом «объект(ив)ное измерение». «Сознание – несовершенство бодрствования».

Онтологическим свойством бытия является непрерывная изменчивость, процессуальность. Изменяется все и всегда. «Солнце не просто каждый раз новое, он непременно и постоянно новое».

Развиваясь, наука постоянно элиминирует из поля своего исследования «лишние» элементы, что позволяет ей более глубоко проанализировать свой предмет (эта тенденция отражается во все более возрастающей дифференциации научного знания). Принципиальная неопределенность, неполнота и ненасыщенность научного знания приводят к тому, что в ходе развития науки содержание понятий все более «обогащается» и «уточняется». В наше время практически о каждом научном термине можно сказать, что единого понимания и общепринятого значения он не имеет.

С целью познания мы вынуждены «дискретизировать» бытие. «Смысловой континуум (то есть пространство, в котором нет пустых мест), гипотетический по своей природе, обретает актуальность, когда человек, активный наблюдатель, задает на нем некую систему предпочтения…. Так происходит квантование – создание текста (одного из множества возможных…). Здесь возникает аналоги с квантово-механическими представлениями: наблюдатель не воспринимает в микромире частицу, размазанную в пространстве-времени; она становится осязаемой только после редукции волнового пакета. Мы можем, следуя Уилеру, сказать, что в наблюдаемом нами физическом мире есть не континуум, а только дискреты». «Чтобы мыслить, надо различать, а чтобы различать, надо… утверждать то, что именно отлично от всего прочего».

Итак, дискретность – онтологическое свойство человеческого интеллекта. «Импульсы в нервной системе… подчиняются закону «все или ничего» и, следовательно, изображают две цифровые возможности». «Анализ способа, каким машины производят эти операции, вместе с данными экспериментальной нейрофизиологии подкрепляет догадку, что существенные стороны человеческого мышления имеют структуру дискретных математических систем, близких к булевой алгебре и ориентированным графам (сетям)». Следовательно, связь булевой алгебры с законами мысли, открытыми Булем, может иметь нейрофизиологическое истолкование. Кроме того, Декарт определял ум или интеллект через объем памяти, число логических операций и скорость их выполнения, то есть фактически через машинно-реализуемые характеристики и параметры.

Принципиальная ограниченность «объект(ив)но-интеллектуального» метода познания была глубоко обоснована Бергсоном в начале ХХ века (именно тогда наступил кризис «объективной» науки). Интеллект, по Бергсону, и основанная на интеллектуальных методах познания наука постигают не вещи, но лишь отношения вещей друг к другу, тогда как природа самих вещей оказывается недоступной для такого объективного познания. С точки зрения аксиоматического подхода, математика занимается исключительно соотношениями между неопределяемыми объектами.

Неадекватность интеллекта реальности особенно ярко обнаруживается там, где интеллект обращается к попыткам постичь динамику мира, его процессуальность, – к попыткам познания движения, становления, совершенствования и развития. Жизнь – процессуальна и динамична, наука – объект(ив)на и статична.

Эйнштейн в начале века заявил, что математика работает с объектами, хотя математика изначально является операциональной наукой, то есть описывает операции с объектами. «Физика выбрала предметом своего исследования состояние, а не процесс». Вся сегодняшняя наука находится в парадигме «ничего не происходит». «Неполнота знания о системе неизбежно оказывается неотъемлемой частью всякого квантово-механического утверждения. Законы квантовой механики по необходимости имеют статистический характер».

В. Гейзенберг писал: «Математика – это форма, в которой мы выражаем наше понимание природы, но не содержание. Когда в современной науке переоценивают формальный элемент, совершают ошибку и притом очень важную». Но все-таки невозможно абсолютно оторваться от реальности, даже в математике есть «черные дыры». В двадцатые годы немецкий математик и философ Гедель доказал теорему, оказавшую огромное влияние на менталитет ученых. Оказывается, в теории чисел – самой точной из наук – всегда можно придумать высказывание, которое нельзя ни опровергнуть, ни доказать. Если же принять его за аксиому, то снова можно будет задать вопрос, на который не удастся ответить. Теорема Гёделя о неполноте: «Любая конечная система аксиом неполна».

В соответствии с «бутстрэпной» гипотезой, природа не может быть сведена к фундаментальным сущностям вроде фундаментальных «кирпичиков» материи, но должна пониматься исключительно на основе внутренней связности. Вещи существуют благодаря их взаимным отношениям и связям, и вся физика должна вытекать из единого требования, что ее компоненты должны быть взаимосвязаны друг с другом и логически связанными в самих себе.

Путь правителя – это состояние неконцептуального знания, лишенное концепций и находящееся за гранью медитаций умственных построений. Главное – достичь видения, свободного от умственных построений.

«Настоящий человек древности не ведал любви к жизни, не ведал страха перед смертью. Входя в жизнь, не радовался, уходя из жизни, не противился, равнодушно приходил и равнодушно возвращался – и только. Не забывал о том, что было для него началом; не стремился к тому, что служилого ему концом. Получая что-либо, не радовался, возвращая, об этом забывал. Это и называется не помогать разумом пути, не помогать природе искусственным».

Как отбросить ум? Не выбирайте. Необходимо научиться избавляться от ожиданий, это убивает варианты и способы развития событий. Как только вы достигли что-то, не давайте ему оставаться в вашем сознании. Мыслящий ум – смущенный ум, букв. «существующий ум». «Наука подтверждает наши ошибочные представления» (Станислав Ежи Лец).

При процессе сознавания нами мира происходит качественное его изменение: объекты превращаются в ощущения. Вступив в сознание, колебания эфира делаются светом, колебания воздуха – звуком и т. д. «Мышление – такая умственная деятельность, которая заключается в способности к переработке ощущений и превращению их в представления, понятия и идеи», – отмечает проф. И.М.Андреевъ.

Мы находимся как бы в маскараде, так как познаем, собственно говоря, не вещи, но реакции наших чувств на них. «Объяснение эмпирического мира есть, собственно говоря, не что иное, как объяснение свойств человеческого Духа». Итак, правитель обладает неконцептуальным мышлением и не полагается на свой разум, сохраняя свою целостность и динамику.

Вторым препятствием к целостности являются чувства. «Умеющий уподобиться пути уже не станет применять ни слуха, ни зрения, ни силы, ни разума. Нельзя уподобиться пути с помощью зрения, слуха, осязания, ума».

Информация, которую мы получаем с помощью органов чувств, в трактовке современной научной парадигмы деятельности человека, используется нами для осмысления, в результате которого мы получаем знание. Однако, «самые телесные чувства, в особенности зрение и слух, противодействуют уму: доставляя ему непрестанные впечатления вещественного мира, они приводят его в развлечение и рассеянность».

«Вследствие огромного количества чрезвычайно разнообразных чувств, классификация их встречает большие трудности… Более правильно подразделять чувства на низшие (связанные с физическими переживаниями, с органическими ощущениями) и высшие (связанные с более значительными Душевными или Духовными состояниями). Последние, то есть высшие чувства, часто называют чувствования… Эмоции – чувства, сопровождающиеся какими-нибудь внешними телесными проявлениями. Наиболее сильные эмоции, которые охватывают все сознание, – называются аффектами».

«Поистине нельзя полагаться на собственные слух, зрение и знание. То, что можно познать посредством слуха, зрения и ума, крайне ненадежно. Знание, полученное при помощи слуха и зрении, очень поверхностно. Пытаться править с помощью столь ненадежного и поверхностного знания – затея, обреченная на провал. Ведь ухо не услышит того, что происходит за десяток метров. Глаз не может увидеть даже того, что находится за стеной. Ум не может знать всего, что происходит внутри одного дома. Как же можно с помощью столь ограниченных средств распространить свое правление».

Следовательно, на слух, зрение и знание опираться нельзя. «Стена эмоций загораживает человеку внешний и внутренний мир одновременно» (Авессалом Подводный). Даже с ясным зрением и сноровкой в работе, без помощи циркуля и угольника не получиться ни равностороннего прямоугольника, ни окружности. «Кто надеется на себя, тот глуп». Отбрось слух и не пользуйся им для вслушивания, тогда слух будет чутким. Отбрось зрение и не пользуйся им для созерцания, тогда твое зрение будет ясным. Отбрось разумение и не пользуйся им для понимания – тогда твое разумение будет всеобъемлющим, а суждения беспристрастными. Отбрось эти три и не пользуйся ими, и восторжествует порядок. А если пользоваться ими, наступит беспорядок.

Отказ от трансцендентной сущности, ведет к отрицанию метафизики, а отрицание метафизики неминуемо влечет за собой прилепление к земле, что, в свою очередь повышает роль материализма и эмпирии и наиболее близких к ним, по своей природе, чувств. «Шопенгауэр предсказывал, что материализм в теории должен привести нас к бестиализму в практической жизни; это предсказание блистательно оправдалось. Ни одно миросозерцание не оставалось никогда без влияния на практическую жизнь; это влияние – естественный плод всякого миросозерцания. Все, что представляет продукт нашего собственного трансцендентального существа – нашу жизнь, наш характер, нашу судьбу, – материалисты считают делом случая. Они учат, что мы живем только раз и, следовательно, возводят чувственное пользование земною жизнью на степень руководящего начала нравственности».

Для материалиста только и существует чувственная видимость, он считает глаз непогрешимым зеркалом явлений. Каков мир в нашем мозгу, таков он и на самом деле, а потому для него решение мировой загадки обретается на пути исследования объектов. Материалист… уподобляется человеку, который, нося синие очки, считает себя вправе заключать о синеве предметов. Для него не существует части мира, не доступной нашим чувствам. Материализм исходит из следующего предположения, на котором только и держится: все действительное может быть воспринято чувствами. Фейербах говорит, что «только чувственный объект, только чувственное воистину и действительно» и что потому «истина, действительность и чувственность одно и то же». Но предположение, что каждой силе в природе соответствует и воспринимающее ее чувство, что число сил равно числу чувств, находится в противоречии с тем фактом, что сознание представляет несозревший еще продукт биологического развития. Магнетизм и электричество ускользают от нашего чувственного восприятия, и их нельзя бы было констатировать, если бы они не могли быть превращаемы в эквивалентное количество других сил, говорящих нашим чувствам. Только потому мир и представляет неразрешенную задачу, что воспринимаемое и действительное не покрывают друг друга».

Ограничено каждое из чувств человека, да и весь организм имеет свои чувственные границы и воспринимает только осколок действительности: «Наш земной опыт обусловливается нашей земною организацией. Не говоря уже об изменении наличных наших чувств, достаточно было бы только изменения порога нашего сознания, чтобы произошло изменение представляемого нами мира. Стоит, например, допустить увеличение или уменьшение времени чувственного восприятия нашего, чтоб увидеть, что тогда наш мир явился бы пред нами совершенно иным… Если бы наша нервная система… имела иное анатомическое устройство, если бы, например, пребывающие в разобщении органы наших чувств пришли в анастозмотическообразное взаимное сообщение, то мы слышали бы световые явления, вкушали бы звуки и т. д. Если б устилался наш глаз не ретиной, а нервными узлами, которые находились бы в соединении с улиткой нашего уха, то мы слышали бы нами виденное, не видели бы, как семицветный спектр, а слышали бы, как семитонную шкалу, радугу… Равным образом всестороннее взаимное соединение всех орудий наших чувств породило бы бесчувственное восприятие, при котором всякий процесс природы говорил бы всем нашим чувствам. И это внесло бы изменение в наш опыт, и это изменило бы картину нашего мира… Всякое мировоззрение, желающее исходить только из опыта и в то же самое время, избегающее всякого насчет этого опыта умозрения, а тем более его возбраняющее, должно быть a priori сопричислено к детски наивным».

Итак, если изменятся у человека его чувства, тотчас мир явится перед ним в совершенно ином виде; если увеличится число чувств человека, сразу же природа обнаружит несравненно большее богатство.

Кто не может понять чувства других, неспособен распознать тайные пружины перемен и превращений. Природа чувств невещественна, чувства не природою порождены. Глаза сотворены из материальной субстанции, и являются частью тела, тоже касается прочих чувств. Но видение как таковое имеет природу, отличную от природы глаз, а слух – отличную от природы ушей, осязание – отличную от природы плоти, вкус – отличную от природы языка, обоняние – отличную от природы ноздрей, точно также природа разума отлична от природы мозга.

Итак, правитель не позволяет чувствам ограничивать восприятие мира и рождать иллюзии: он равно-Душен.

Знания и чувства провоцируют человека на действия. «Кто вынужден делать что-то, уже не в состоянии овладеть миром» (Лао-цзы). Действия человека – это следующее препятствие целостности, являющееся производным от предыдущих. Способом сохранения целостности является недеяние. Недеяние – присутствие бесконечной действенности в конечном действии, проявление трансцендентной сущности в явном мире. У явлений и вещей этого мира есть своя сила и тяготение. Правитель отличается от остальных тем, что умеет опираться на естественную силу явлений и вещей. «То искусство, которое действительно является царским, не должно само действовать, но должно управлять теми искусствами, которые предназначены для действия; ему ведомо начало и развитие важнейших дел в государстве, благоприятное и неблагоприятное для них время, и все прочие искусства должны исполнять его повеления» .