Читать книгу Перерождение - Свами Даши - Страница 5

Глава 3
Кундалини-синдром

Оглавление

Предлагаю презреть условные законы времени и снова перенестись в прошлое. Представьте себе: лихие девяностые, опасность и беспредел на каждом шагу. Все в легком напряжении, бодрящем и пугающем одновременно. Первые глотки свежего воздуха свободы уже будоражат жаждущие знаний, но еще не вполне готовые к ним умы. Малиновые пиджаки, золотые цепи и всю прочую «голду» тогда еще никто не отменял. Какое там! Пиджачно-цепочную униформу, «Гелендвагены» и мрачную шкафообразную охрану для солидности было принято носить вместо всего и по любому поводу. Разумеется, как человек продвинутый, я не отставал от моды. И опять же, как продвинутый человек я не мог не среагировать на объявление, сделанное от руки, фломастерами, приклеенное намертво на стену Дома культуры «Маяк», где в то время находился магазин эзотерической тематики. Объявление гласило нечто невообразимое, но страшно интригующее. «Медитация Кундалини». На меня это словосочетание тогда произвело неизгладимое впечатление. «Кундалини? Да что вы говорите? Неужели?! Что за чудо чудное, диво дивное? А ну-ка, пойду проверю, с чем это едят…»

Мы с охраной, эффектно позвякивая цепями, торжественно вошли в зал, где проводилась медитация, в предвкушении откровений. Одним своим видом мы, кажется, основательно поднапрягли группу дружно притихших «адептов» многообещающей и такой таинственной Кундалини. Картинка была просто загляденье – как в кино, только в сто раз лучше. Они смотрели на нас, мы смотрели на них. Удивление было взаимное.

Вопреки моим завышенным ожиданиям, оказалось, что никакой медитацией тут и не пахнет, а само мероприятие посвящено открытию выставки дзен-живописи. «Мало, мало живописи в Петербурге… Ребятам явно не хватает…» – подумал я тогда, оглядываясь по сторонам.

Вскоре вокруг нас уже сновали туда-сюда люди, которые называли себя саньясинами, последователями учения Бхагавана Шри Раджниша, известного широкой публике как Ошо. Про Ошо я слышал много всякого разного, фигура была значительная, но во многом противоречивая. Меня все это крайне заинтересовало. Правда, насколько я понял уже спустя какое-то время, большинство этих людей тогда считали себя саньясинами, просто начитавшись книг, без затворничества, без посвящения, без прямой передачи знания, без контакта с Учителем. То, что называется «на голубом глазу».

Никакой медитации на этом культурном мероприятии как таковой не было, а то невнятное, что «вещалось с трибуны», на учение было совсем не похоже. Но, как человек настырный и упорный, я не мог просто услышать слово «Кундалини» и, не обнаружив ничего похожего, пройти мимо. Уж если я что-то решил, то довести дело до конца для меня вопрос чести. Я стал искать и нашел то, что мне было нужно.

Про Кундалини мы так ничего и не поняли, зато посмотрели в лицо русской Саньясы тех времен. Именно на этом «сабантуе» я впервые услышал имя Дэвы. Про нее говорили все. Оказалось, что Дэва ведет в Питере медитации с пением мантр и прочими «ништяками». Я немедленно завел знакомства. Пусть вожделенного откровения так и не случилось, зато я хотя бы понял, куда ветер дует. Правда, как показало время, до истинных откровений было не так-то просто дотянуться, и пешком до них было не дойти.

Убедившись, что я сделал все что мог, чтобы не сбиться с Пути, я на прощание купил гору индийских специй (крайне редкий товар в те годы), книгу с рецептами аюрведической кухни и, преисполненный решимости научиться готовить заморские яства, покинул это страннейшее мероприятие.

Дэва, о которой все говорили, проводила медитации и практики где ни попадя. Чаще всего это были так называемые квартирники. И очень часто за неимением другой подходящей площади она устраивала эти квартирники в своей комнате в коммуналке. Туда набивалось по двадцать человек, и они дружно устраивали там такой дурдом, что соседи Дэвы ее люто ненавидели, мечтая однажды выселить. Их можно понять. Один из Новых годов она со товарищи встречали в оргазмических практиках (только вдумайтесь!). Меня Бог миловал, как-то мне удалось, вежливо шаркнув ножкой, пропустить это веселье.

Помню, на одной из первых ее медитаций, которые я посетил, я сделал свои первые кружения. Тогда все происходило не в квартире, а в зале с дощатым полом. Щели между досками были приличные, а я кружился, представьте себе, в джинсах, в дико модной рубашке «Мальборо Классикс» и, что самое неудобное, в «казаках». «Ковбой попал в водоворот». Техника называлась No Dimension («Вне измерения») и была основана на суфийском кружении дервишей. Несмотря на неудобную одежду и щели в полу, которые ужасно мешали, я еще тогда понял, что кружение – это про меня.

Со временем я влился в тусовку, познакомился и подружился со многими практикующими и стал воспринимать их как свою семью, оказывая самую разнообразную помощь, и эта помощь могла выходить далеко за рамки наших занятий. Особенно запомнился печальный случай, который произошел с одним персонажем. Звали его Ленечка. Именно так, в уменьшительно-ласкательном ключе. Он был то ли кочегаром, то ли дворником, а тогда, на стыке эпох, это было страшно модно в артистической среде и в интеллигентских кругах. Эти профессии как бы ставили на человеке многообещающую печать «гениальный режиссер», «бедный художник» или «непризнанный гений». Ясное дело, от женского внимания у нашего героя отбоя не было. Женат он был тогда уже в третий раз. И вот напоролся он на МММ. Финансовая пирамида, развод народных масс на последние сбережения, чехарда для лохов. Это, казалось, понимают все. Но не кочегар. Ленечке удалось увлечь идеей мгновенного обогащения не только действующую супругу, но и двух предыдущих. Они продали свои квартиры и приобрели на все деньги акции МММ, поселились всем табором у Ленечки в квартире и стали ждать адского навара. Скажем прямо, навара они не дождались, акции рухнули, офисы МММ закрылись, а злодея Мавроди, который все это организовал, «закрыли» – правда, всего на несколько лет. Но бедолаги потеряли не только деньги. Они лишились и последней крыши над головой: квартира, в которой жили Ленечка, его жена и две бывшие супруги, сгорела. Им негде было жить, у них не осталось никаких вещей, это было настоящее стихийное бедствие для совершенно безобидных и теперь уже совершенно беспомощных людей. Я ужасно переживал за незадачливых потерпевших и помогал им чем мог.

Кроме медитаций, Дэва вела семинары – такие «погружения», которые длились от нескольких дней до недели. Как-то раз меня угораздило попасть на так называемый семинар, который Дэва устраивала в Москве. А было дело так: какая-то супружеская пара сдала свою большую квартиру с модным тогда евроремонтом и укатила куда-то «на юга» или на дачу, точно уже не вспомню. И в этой квартире в разных комнатах поселились мы с Дэвой и некоторым количеством разных женщин, с которыми в обычной жизни мы ну никак не могли бы пересечься. Ну да ладно. Семинар так семинар.

А приехал я в Москву со своими кастрюлями, терками для морковки, соковыжималкой и специями. На тот момент я уже отлично освоил аюрведическую диету и умел готовить большинство блюд из той самой книги рецептов, которую когда-то приобрел в ДК «Маяк» на так называемой Кундалини-медитации. Каждый день я готовил для всех участниц процесса, чем, видимо, растопил женские сердца. Мне казалось, таким образом я помогаю Дэве, ведь это был семинар женских практик. Только не спрашивайте меня, что я там забыл. Могу лишь сказать, что тогда я был настолько голоден до любых знаний, что готов был отправиться на семинар для кенгуру, только бы научиться чему-то духовно-волшебному.

Я совсем не против большого скопления женщин, я очень даже за, но тогда я был молод, резок в суждениях, нетерпелив. Поэтому зачастую на этом семинаре женских штучек мне приходилось тщательно гасить свои некрасивые чувства и мысли, которые возникали почти все время. Могу сказать, это была полезная практика.

Схема семинара Дэвы была до ужаса нехитрая: по утрам мы все вместе делали медитацию Ошо «Мандала» – это когда ты первые пятнадцать минут бежишь на месте, высоко поднимая колени, потом пятнадцать минут сидишь, вращая туловищем, потом столько же лежишь и вращаешь глазами, как бы наматывая поднявшуюся снизу энергию себе на третий глаз, а потом уже просто лежишь с закрытыми глазами, неподвижно, в полной тишине. Происходит своеобразный катарсис. Это называется термином «шок-релиз». Высвобождается много негативной энергии.

После занятий мы обедали, а потом, без преувеличения, точили лясы, потом «ха-ха», далее – «хи-хи», и в результате неизбежно наступал момент «перешагивания через себя», то есть массажи. О нет! Если вы подумали, что к нам приходила группа профессиональных массажистов, вы меня неправильно поняли. Все было гораздо интересней. Участники семинара должны были массировать друг друга. А это были далеко не топ-модели, если вы понимаете, о чем я. И тогда я еще не обладал опытом двадцатилетней практики работы с телом. Это сейчас для меня любое тело – это просто тело, которое нуждается в помощи, а тогда мой эстетически-капризный разум буквально кричал, что возмущен этими телесами, этими обвислостями, чрезмерными выпуклостями и портящими вид впадинами. Но я затыкал этот разум, и под конец семинара у меня стало получаться воспринимать эти тела не сквозь призму моих представлений о прекрасном, а просто как живые формы физических воплощений душ этих женщин. Тогда я впервые преодолел этот барьер, и это было очень важным для моей будущей работы, о которой тогда я даже еще не подозревал.

Дэва, как я уже понял гораздо позже, познакомившись с источником ее вдохновения, была тотальной последовательницей Захиры, которую она называла и своим Учителем, и путеводной звездой, и всем, что у нее есть в этой жизни. Захира, о которой я был наслышан от ее многочисленных поклонников, слыла совершенно безумной неосуфийской полубогиней. Говорили, что ей как никому другому удалось выйти за рамки всех правил и вытащить из этих навязанных нам узких понятий массу людей. Дэва была фанаткой этой, по ее словам, просветленной женщины-суфия, одной из ближайших учениц Бхагавана Шри Раджниша, который на тот момент уже ушел из нашего мира, покинув свое тело, но оставив после себя невероятного масштаба духовное наследие, учение и практики, которыми живут миллионы людей и сегодня.

Насколько мне стало известно позднее, Захира была немкой по происхождению, женой какого-то невероятного миллионера, и жили они в, казалось бы, недосягаемой тогда Новой Зеландии. При этом Захира путешествовала по всему миру, распространяя знания и мастерство, которыми она обладала.

Постсоветскому человеку, который не понаслышке знал, как сложно было выбраться из страны хотя бы на Слынчев Бряг в дружественную Болгарию, жизнь заморской Захиры казалась просто сказочной. Я тогда еще подумал: «Вот здорово было бы так же путешествовать и направлять людей на Путь! Круто было бы с ней познакомиться!», совершенно не подозревая, что снова создаю намерение и отпускаю его в Пространство. Оглядываясь назад, могу только сказать, что мой запрос был обработан в небесной канцелярии и желание мое было исполнено фактически дословно. Мысль материальна, и я очень прошу всех моих читателей отнестись к этому со всей серьезностью. Но не будем отвлекаться на поучения, мы здесь не за этим.

Как-то раз Захира в своем кружении по миру оказалась совсем неподалеку от нас – в Финляндии. На каком-то «волшебном острове» она вела недельный семинар. Я и еще несколько человек из питерской Саньясы быстро собрались, сели на автобус «Санкт Петербург – Хельсинки» и отправились на встречу с кем-то таким невообразимым, что не находили слов. Ехали молча, особо не отсвечивая – все прятали валюту, кто где и кто сколько. Тогда были какие-то ограничения, и я помню, что в этот период все прятали деньги, когда ездили за границу.

Из Хельсинки мы на такси добрались до озер. Тогда я впервые в жизни увидел систему навигации в машине. Я был поражен! Да что там навигация! Из окна такси я видел людей на велосипедах, которые запросто так болтали по мобильным телефонам. У нас в то время мобильники были только у бандитов. А тут – у каждого! За финнов можно было только порадоваться.

На краю озера мы вылезли из такси и стали громко орать (так было нужно) что-то типа «Хээээйоу!». Через некоторое время приплыла лодка, ей ловко управляла крепкая тетя, которая представилась Тошей. Сели мы в ее лодку и поплыли на остров Имесбю. Столько лет с тех пор прошло, а я все помню. Такое для меня это было важное событие – намертво запечатлелось.

На острове Имесбю в приятном окружении дикой природы располагался медитационный ретрит-центр, состоящий из десяти-пятнадцати финских домиков, главного здания с большой столовой и причала. Это было что-то типа коммуны: здесь жили, медитировали. Здесь Захира, которая казалась тогда такой недосягаемо великой, будет проводить свой недельный семинар. Только для знающих, только для своих. Очень тайные практики. Сейчас звучит вопиюще, не правда ли? Но тогда нам всем казалось – вот ОНО. Что «оно», зачем «оно», откуда и куда «оно», для нас было не так важно, мне кажется. Просто хотелось прикоснуться к чему-то большему, чем все то, что было с тобой в жизни до этого. Расширить рамки своей реальности. И расширить их так, чтобы с ума сойти, чтобы наизнанку вывернуться, чтобы, ну я не знаю, летать научиться как минимум. Мы были молоды и наивны, но обвинить нас в этом нельзя. Все так и должно быть. Все так и шло своим путем.

Первый, кого я увидел на острове, был Раджан. В необычных одеждах, в каких-то нечеловеческих шароварах, с длинными волосами. Он играл на диджериду. Я тогда подумал: «Ничего себе у них тут персонажи!» А этот Раджан, я потом уже узнал его поближе, на самом деле был просто Раджан. Просто мужик, просто в штанах расписных и с немного необычным музыкальным инструментом, весьма распространенным у австралийских аборигенов. Как часть интерьера. Как лицо рекламной кампании. Как арт-объект. Но я был слеп и воспринимал все эти потемкинские деревни как нечто сакральное. Нет, я не осуждаю сейчас этот антураж без особого наполнения, это личное дело каждого, я просто хочу сказать, что на начальных этапах практики такие вещи, как волосатый мужик с иерихонской трубой во рту, очень вдохновляют.

И вот стою я, слушаю и смотрю, как играет Раджан, вдохновляюсь со страшной силой, и в этот момент, как по заказу, выходит Захира во всей своей красе. Вся в белом и сияет. Не уверен, что сияние не было плодом моего воображения, но выражение лица Захиры говорило само за себя – ей было очень хорошо. Ей было так хорошо, что мне тоже сразу стало хорошо. Да что там! Такого экстаза, как в этот момент, припомнить сложно. Но боже мой, на чем этот экстаз был построен! Радовалось только мое потешенное эго, которое получило жирную порцию вредной, но дико вкусной еды, чтобы разрастись еще больше.

Семинар как таковой, и это очень в стиле Захиры, проходил сам собой. Спонтанность – ее конек. Хотя многим это кажется наплевательским отношением и раздолбайством, для Захиры это было «естественным ходом вещей», нарушать который было по меньшей мере непредусмотрительно. Участники просто бродили по острову, и если какой-то горстке удавалось натолкнуться на Захиру, все тут же садились и начинали петь зикры или медитировать. Но это носило стихийный характер. Никто никого ничему не обучал, наставлений не давал. Болтали – да, обо всем, и о духовном, и о жратве, грубо говоря. Захира, казалось бы, вообще не парилась, никакого расписания занятий не было, да и никаких занятий не было предусмотрено в принципе. Это было странно, но я молча внимал каждому подхваченному ее слову и впитывал каждое уловленное ее движение. Да, я скрежетал зубами. Да, я боролся с полной паранойей, что меня обманули. Да, в какой-то момент из меня полезли такие злость и раздражение, что, казалось, я ненавижу весь мир и всех людей, что мне вообще-то несвойственно. У меня первый прорыв пошел в этот момент – так называемая «грязь» полилась, с этого всегда начинается трансформация – с очищения сознания. Но я-то не понимал, что происходит. Поэтому злился искренне, не был осознан. И терпел. И молчал, потому что слепо верил. Передо мной был мой кумир, какая-то невероятная, абсолютно улетевшая, полностью сумасшедшая заморская дива, которая снизошла до контакта со мной, «наивным чукотским мальчиком». А наши ежевечерние массовые кружения в большом зале столовой под суфийскую музыку, которой я до этого никогда не слышал, с лихвой покрывали те часы бездействия, когда все участники семинара были предоставлены сами себе. Кружил я самозабвенно, получалось у меня хорошо, потому что я много и усердно тренировался (спортивное прошлое давало о себе знать), и в один из таких вечеров Захира меня заметила. В конце семинара она подарила мне суфийский костюм своего мужа, специально для кружения. Я чуть с ума не сошел от счастья, несмотря на то что он не совсем подходил мне по размеру. Для меня это был полный «вышак», признание Мастером ученика. После этого случая я стал углубляться в эту энергодинамическую практику.

Подводя итоги семинара Захиры, могу сказать, что примерно из двадцати пяти участников свою озабоченность «ничем не происходящим» высказала лишь какая-то нетерпеливая шведка. Она стала возмущаться: «Сколько это все будет продолжаться? Мы ничего не делаем! Мы только слоняемся и болтаем, болтаем! Когда начнется обучение? Мы заплатили деньги!» А я встал и строго так ей говорю: «У меня тоже есть претензии, мне тоже не все нравится. Но я сижу и хаваю». Шведка успокоилась, а Захира меня потом поблагодарила. Она-то вообще была уверена в том, что можно просто находиться возле нее и не надо ничего особенного делать. Сиди себе и трансформируйся, освобождайся на здоровье. А я не смел даже допустить крамольной мысли, что это не так. Истово веря в чудо, я готов был пойти за ее учением хоть на край света. Но мне нужно было посвящение. И как же я был удивлен тому, что произошло дальше.

А дело в том, что еще на заре моего движения по моему Пути, когда я посещал первые квартирники Дэвы в Питере, однажды велась какая-то группа, на занятия которой приехала некая Ма Бодхи Рита. Она подошла ко мне и сказала: «Я вижу в тебе Искателя, и мы с моим мужем Дживаном хотим тебе предложить обучить тебя техникам медитаций Ошо. Но для этого тебе надо будет приехать к нам в Минск». Надо сказать, Минск всплыл неспроста: первыми нашими саньясинами, которые познакомились с Ошо, стали его учениками и напрямую получили от него учение, как раз были люди из Минска, и Ма Бодхи Рита с Дживаном были одними из них. Поэтому я, недолго думая, собрал чемоданчик и ломанулся в Минск, где прожил полтора или два месяца. Опять же приехал я не с пустыми руками: все свои ложки-поварешки, кастрюли и ковшички, специи, терки и соковыжималки я привез с собой. И это было прекрасно: утром я спозаранку уже бегал в зимнем заснеженном парке, чувствовал себя настоящим матерым волчарой, взбивал ногами сугробы так, что они летели ввысь облаками мерцающей пыли. Я дышал. Я существовал. Я медитировал. После традиционной утренней пробежки я шел на рынок и покупал какие-то свежие продукты. Мы вместе с Ритой готовили, дожидались с работы Дживана, медитировали и все вместе ужинали. И так было каждый день. Каждый день Рита с Дживаном со мной занимались. Очень искренние, очень чистые люди, которые не играли в медитацию, которые ей жили. Мне такой подход был очень понятен. И я понимал, что, возможно, слово «репёрфинг» можно произнести чуть ближе к оригиналу rebirthing, а термин «хамминг» (гудение по-английски) происходит не от мантры «хамммммм», как кажется моим учителям. Но я бы их ни на кого не променял: они были именно тем, что мне было нужно. Они существовали на той же самой волне, что и я.


Конец ознакомительного фрагмента. Купить книгу
Перерождение

Подняться наверх