Читать книгу Верие - Света Нахимберг - Страница 4

В гарнизоне, куда перевели дивизию, были проблемы с жильём, но, по приказу командира, расселили в новый дом, в котором ещё шли работы по коммуникациям, а газ могли подвести только при полном заселении дома. Владимиру выделили однокомнатную квартиру, не смотря на то, что у них была взрослая дочь. Они снова, исходя из имеющихся площадей, поделили квартиру на две части, теперь у них была квартира со своей кухней и ванной комнатой. К сожалению, должность заведующей библиотеки была занята и Анна Егоровна оставалась без работы. Владимир ходил на службу, Настенька ездила в школу на автобусе, так как городок только строился и школа ещё не была готова. Школьников возили из городка и обратно, в хорошую погоду это не было проблемой, а вот когда начинались снежные метели, дорогу так засыпало снегом, что перед автобусом шел бульдозер и расчищал снег. На протяжении дня бульдозер несколько раз чистил дорогу по мере накопления снега: ведь рейсовый автобус в городок не ходил, а этот «аппендицит» длиной около трёх километров приходилось идти пешком, это было не просто. Если шел налегке, то это полбеды, только ноги скользили на укатанном снегу. Иногда падали и получали «подарок» природы – ломали кто ногу, кто руку. О том, что в руках были покупки, уже не имело значения: от боли было ни до чего. Помогал всё тот же бульдозер, в очередной раз, расчищая дорогу. Дойдя до остановки, очистив дорогу, бульдозер разворачивался и по пути забирал пострадавшего, подобрав разбросанные на дороге продукты. На нём «счастливчика» довозили до санчасти. Там делали рентген, по диагнозу опытного рентгенолога, «счастливчику» накладывали гипсовую повязку, на местной «скорой» подвозили до дома, доводили до квартиры. Какая никакая помощь была оказана, а дальше как повезёт… Анна Егоровна часто ездила в город, искала работу, но никому не нужен был библиотекарь с высшим образованием. Она уж была согласна на любую подходящую работу, но и той не было. Владимир успокаивал её, что это всё временно и всё утрясётся. Анна Егоровна подсказала мужу, чтобы он написал рапорт для поступления в Академию. Однажды он пришел радостный, только что не пел от счастья. «Анечка! Мне предложили поступать в Академию, правда, на заочное отделение, но ведь это не важно?» Анна Егоровна была очень рада за Владимира: значит о его «аморальном» поведении забыли. «Володенька! Я буду тебе помогать во всём! Настенька уже взрослая, будем на сессии ездить вместе!» Всё бы ничего, но… «человек предполагает, а Бог располагает!» Пришла телеграмма от мамы Анны Егоровны, она серьёзно заболела и нуждается в уходе. Владимир, прочитав телеграмму, сказал Анне, что дороже мамы никого нет, надо ехать. «А мы с Настенькой будем ждать тебя!» Анна быстро собралась и на первом же попутном транспорте доехала до вокзала. Электричкой добралась до Москвы, дальше – поездом. Мама действительно тяжело заболела, она не смогла открыть Анне дверь, хорошо, что у Анны был свой комплект ключей от двери в квартиру. Мама лежала в спальной на своей кровати, рядом с кроватью стоял специальный столик, с помощью его можно удобно принимать пищу. Мама обрадовалась приезду дочери, они обнялись и долго плакали и от счастья встречи, и от болезни мамы… Анна Егоровна проверила холодильник, записала, что надо купить, чтобы мама полноценно питалась. Она подробно расспросила маму, как проявилась её болезнь, сразу ли оказали ей помощь. Мама подробно описала ей всё, что произошло. Теперь она может говорить, а ведь сразу она не могла даже позвать на помощь: она упала с покупками у своей входной двери, её заметила и вызвала «Скорую помощь» соседка. Приехали быстро, сделали капельницу (прежде измерив давление), позвали на помощь соседей-мужчин, чтобы снести её в «Скорую помощь». Делали всё необходимое – это инсульт, а здесь дорога каждая минута в течение первых четырёх часов после инсульта. Благодаря врачам, мама Анны начала быстро восстанавливаться, но для обслуживания она по телефону наняла сиделку, которая приходила к ней ежедневно, ставила ей капельницу, добавляла назначенные врачом препараты прямо в капельницу с некоторыми промежутками по времени, сама сиделка занималась влажной уборкой, приготовлением еды, ходила в магазины и на рынок. Накормив больную, оставив на столике фрукты, она уходила. «Вот так и живу, любимая моя, единственная доченька! Я так рада, что ты приехала, но ведь это не на долго: у тебя семья, ты необходима и им тоже?» «Мамочка! Да, у меня семья, но ведь ты тоже наша семья!» Анна пошла на кухню, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое для мамы. Она часто звонила дочери, спрашивала у неё, как они ладят с Владимиром, та отвечала, что всё хорошо. Маму оставить надолго нельзя, но и домой надо ехать: она очень беспокоилась о дочери, в доме по сути чужой молодой мужчина, она не ревновала Владимира, её больше беспокоил переходный возраст дочери. Анна Егоровна поухаживала за мамой, её организм хорошо откликался на заботу, и мама выздоравливала: она начала самостоятельно сидеть, кушать сидя – это большое удобство для больной. При помощи дочери начала вставать у кровати, делала два-три шага и снова в кровать, уставала быстро. Когда мама смогла с ходунками ходить по комнате, Анна засобиралась в дорогу. Мама была не против её отъезда. Они тепло простились, и Анна Егоровна улетела в Москву.

Её приезду были рады и Настенька, и Володя. Он сказал, что ему надо будет уехать в Харьков для сдачи экзаменов в Академию. Это продлится ни день и даже ни неделю, так что на семейном совете решили, что Анна с Владимиром поедут в Харьков, а Настенька уже взрослая, сможет обходиться и без их присутствия. Главное было в том, что в городке открыли столовую для офицеров, повара были квалифицированные и готовили разнообразную вкусную пищу, так что Анна Егоровна оставила Настеньке достаточное количество денег для питания в столовой. Будучи у мамы, Анна Егоровна сняла со своей сберкнижки, которая находилась дома, деньги и закрыла счёт. Они с Владимиром уехали в Харьков, там им предоставили комнатку в общежитии при Академии, Анна занималась приготовлением еды, ходила в Академическую библиотеку, если у Владимира появлялись какие-то вопросы к экзаменам. Она часто звонила Настеньке, но все проблемы она решала для Владимира, а Настенька была на втором месте. Интересовалась по телефону состоянием здоровья мамы, ходит ли к ней сиделка, всё не вызывало беспокойств. Анна полностью погрузилась в тему поступления Владимира в Академию. Он был зачислен без всяких дополнительных условий на первый курс, получил пакет задания на первую сессию. Они с Анной вернулись домой. Анна заметила, что в квартире побывали посторонние люди, спросила об этом Настеньку. Та ответила, что одной ей было скучно, она приглашала в гости подружку. Она говорила Анне неправду: её навещал молодой человек, с которым она была знакома по школе, он был старше Анастасии, был серьёзным в отношениях с несовершеннолетней девочкой и слава Богу. Продолжались серые будни, Владимир часто ездил в командировки, поскольку практически все, служившие в дивизии офицеры, ездили с различными проверками, а так же для решения возникающих конфликтов в подчинённых дивизии частях, а они были практически по всей территории России. Анна очень скучала по Владимиру в его отсутствии. Больше уделяла времени дочери, но чувствовала, как они отдаляются друг от друга… Владимир, возвратившись из командировки, опять настаивал на рождении их общего ребёнка. Но беременность не наступала. Владимир стал подозревать Анну в том, что она принимает противозачаточные таблетки. Этого со стороны Анны не было, она точно знала причину, по которой не могла забеременеть. По настоянию Владимира она снова легла на обследование на предмет определения возможности забеременеть. Она прошла такие процедуры, которых не пожелаешь и врагу: боль, бессонные ночи перед предстоящим другим обследованием и невыносимые унижения для её гордой натуры. Но она терпела всё ради Владимира, чтобы он не ссылался на то, что она бесплодна. После всех обследований из стационара она вернулась домой с выписным эпикризом, в котором чёрным по белому было написано: со стороны детородных функций отклонений нет. Пришел на обед Владимир, Анна вручила ему эпикриз, Владимир прочел его, вернул Анне. «Обедать будем дома или в столовой? Мы с Настенькой часто ходили в столовую, потому что у неё не было времени готовить, а в столовой вполне съедобная пища!» «Я приготовила и первое, второе! Не знаю, может быть не понравится, идите в столовую!» «Почему же? Ты ведь прекрасно готовишь! Я просто имел ввиду, что ты поздно приехала из больницы и у тебя не было времени на кухню…» Анна пригласила их к столу, Владимир, чтобы как-то сгладить свои слова о столовой, хвалил всё, что приготовила Анна. Он не спросил, как она проходила обследования, а жена так ждала его сочувствия и сострадания: ведь из-за него у них нет общих детей. Это очень обидело её – это был первый «звоночек» в их отношениях… Анастасия с возрастом стала совершенно неуправляемой: поздно приходила после школы домой, не говорила, где была и с кем. Анна Егоровна пыталась посоветоваться по этому поводу с Владимиром, но он сказал ей, что со всеми подростками происходят аналогичные случаи. Они периодически уезжали для сдачи экзаменов в Академию, Анастасия оставалась одна. Сердце Анны Егоровны разрывалось между мужем и дочерью. Она часто звонила своей больной маме, убеждалась в том, что за ней надлежаще ухаживала приходящая сиделка, здоровье остаётся на том же уровне… А ведь все эти обследования, нелады в семье, отчуждение дочери – всё это подрывало её здоровье, но она старалась забыть свои проблемы, лишь бы Владимир закончил Академию. Круговорот лет был таким неизбежным, много было забот и хлопот, со всем Анна Егоровна старалась справляться, не обращая внимания на своё здоровье. Она несколько раз переносила ОРВИ и грипп на ногах, не имея времени заниматься собой: всё это в последствии сказалось таким тяжелейшим состоянием, что ей пришлось по рекомендации участкового врача лечь в стационар. После сданных анализов, возможными консультациями специалистов, было выявлено, что у неё развивается очень тяжелое заболевание – деформирующий артроз. Пока суставы были в суставных «сумках», но дальше всё будет гораздо хуже. Анна Егоровна согласилась на лечение гормональными препаратами и позже очень пожалела об этом. Она продолжала ездить с Владимиром на сессии, не смотря на своё состояние здоровья: она очень дорожила браком с ним. Академию Владимир успешно закончил. Они приехали домой, узким кругом друзей отметили это событие. По окончании Академии Владимиру повысили звание, теперь он стал майором с большими перспективами по службе. Забеременеть Анне Егоровне так и не удалось, Чуда не произошло. Владимир снова ездил в длительные командировки по своему профилю работы. Каждый раз он всё больше становился менее приветливым после длительной разлуки. Анна Егоровна была огорчена ещё одним обстоятельством: после 11класса Анастасия не смогла поступить в ВУЗ, не хватило набранных баллов. Анна Егоровна утешала её, как могла, ведь на этом жизнь не кончается, в следующем году хорошенько подготовится и поступит. Годы, проведённые в степях Казахстана, напряжённая работа в поездках в Академию, непонимание и тревога за дочь, ответственность за больную маму – всё отразилось на здоровье Анны Егоровны. Она чувствовала постоянную слабость, что бы ни делала, очень быстро уставала. Беспокоили боли в суставах и во всём позвоночнике. Даром ничего не даётся. После очередной длительной командировки, Владимир возвратился совершенно чужим: не было с его стороны вопросов, как они жили без него, как чувствует себя Анна, но то, что она выглядела болезненно уставшей, он подчеркнул с особым недружелюбным тоном. Анну обуял внутренний страх, её знобило, то жар, то холод были нестерпимыми. Но она старалась держаться в своей форме: красила в яркий рыжеватый цвет волосы, следила за кожей лица и рук, пользовалась помадой в цвет окрашенных волос, причёска была безукоризненна. Даже в магазин она делала лёгкий макияж, чтобы ни у кого не вызывать сомнительного сочувствия. Обстановка в городке резко отличалась от «семейных» отношений в прежнем гарнизоне. Там был один примечательный случай: в тон чёрных кожаных перчаток и туфелек Анна покрыла голову плотным широким шарфом, закинув концы его на плечи. Навстречу ей по улице шла жена начальника штаба части. Она, волнуясь, спросила у Анны: «Анечка, детка! Что случилось? У Вас траур?» Было в её словах истинное сострадание, а не простое любопытство. «Нет-нет, дорогая! Я просто решила подобрать всё для цветовой гармонии, у меня и цвет сумочки чёрный. Спасибо Вам, дорогая, что Вы так внимательны ко мне! Я вернусь и поменяю всё на что-нибудь „весёленькое“, чтобы больше не вызывать вопросов». Анна искренне скучала по тому городку: они с Володей любили друг друга, были близки в своих мнениях на одно и то же событие, Настеньке было хорошо, а теперь всё изменилось… Но… надо было держаться и сохранить семью. Анна Егоровна часто звонила маме, но в последние три дня мама не отвечала, Анна забеспокоилась, сердце защемило и Анна, посоветовавшись с Владимиром, полетела к маме. Всю дорогу сердце «не отпускало», она представляла самое худшее. Из Аэропорта она на такси доехала до дома. Анна открыла дверь своим ключом, вошла и начала задыхаться: в квартире стоял запах тлена, Анна, прикрыв нос платком, вошла в комнату мамы, много раз перед ней потом всплывала эта страшная картина. Мама лежала на полу, подвернув под себя руку, лицо было разбито и вокруг головы разлилась кровь. Она с криком «Мамочка!» кинулась к ней, но поднять её было невозможно. Анна поняла, что потеряла своего самого родного человека на земле. Позвонила в «Скорую» и «Милицию», а сама села на пол и горько заплакала: «Мамочка! Прости меня! Я не смогу вымолить у Бога прощения, что оставила тебя в самое тяжелое время». Слёзы застилали глаза, она едва дошла к двери, чтобы открыть замок. Быстро приехали обе службы, «Скорая» констатировала смерть, диагноз установят только после вскрытия. Участковый составил протокол со всеми подробностями со слов Анны, сомнения, что это была не насильственная смерть, не было. Анна никак не могла успокоиться, фельдшер «скорой» измерил ей давление, сказал медсестре сделать какой-то укол в вену, накапали успокоительные капли и в стакане с водой дали ей выпить. Лекарство начало действовать, криминалист закончил свою работу и разрешил увезти покойную. Они прикрыли её простынкой с кровати, чтобы не было видно лица, но сквозь материю проступили пятна крови. Анна проводила покойную до машины, из дома высыпали соседи, шептались между собой, Анна поняла, что они осуждают её. Анна и так понимала, что во всём виновата она. Она вернулась в пустую квартиру. Укол подействовал, и Анна незаметно уснула. Через некоторое время она проснулась. Сначала ничего не могла понять, почему спит на домашнем диване, огляделась вокруг, вошла в мамину комнату и всё вспомнила. Снова горько заплакала, укоряла себя в том, что оставила практически беспомощную маму на какую-то сиделку, ведь она даже не знала, кто она такая и где её искать. Как произошло такое несчастье с мамой? Пришла давняя подруга мамы, выразила Анне соболезнование, предложила свою помощь в организации похорон. Анна поблагодарила её, попросила сообщить всем, кто знал маму, может быть и они чем-то смогут помочь, ведь надо ещё и поминки заказать. Хорошим и добрым Человеком была мама Анны, пришли много знакомых, каждый делал то, что мог, Анна только отдавала им деньги, чтобы оплатить расходы по похоронам. Сама она сидела окаменевшая, не могла дойти даже до кухни. Вскоре пришла «сиделка», Анна спросила у неё, как же она оставила маму одну. «Сиделка» рассказала, что она отпросилась на три дня: в деревне заболел её ребёнок, она приехала ровно через три дня. К этому времени Анна застелила мамину кровать, отмыла кровь на полу, так что ничего не напоминало о происшедшем несчастье, кроме специфического запаха, который никак не выходил при открытых окнах и дверях балкона. Анна, поговорив с «сиделкой», сказала ей, что больше не за кем здесь ухаживать, мамы больше нет. Похоронили маму Анны рядом с мужем: он ушел из жизни более 15 лет назад. Хорошо, что Анна на месте его захоронения поставила оградку, столик с лавочкой, вместе с мамой они ходили на кладбище, поддерживали порядок на могилке отца, теперь они с мамой вместе, а помянуть их можно и без столика. На поминки пришли и знакомые Анне люди, и не знакомые: это было особое «сообщество» людей, которые ходили на все поминки, чтобы сытно поесть, они оказались «на улице» по разным причинам, получили общее «имя» Бомж, они поддерживали друг друга, но некоторые из этой группы были «собственниками» своих территорий, они туда «чужих» не пускали, иногда шли открытые «бои» за мусорные баки и свалки. Это впоследствии коснулось и России. Анна послала телеграмму Владимиру и Настеньке, что мамы-бабушки больше нет, в городок вернётся только после девяти дней, так как надо будет помянуть маму на кладбище. Телеграмма пришла в то время, когда Анастасия жила одна: Владимир был в командировке. Она очень любила свою бабушку, долго оплакивала её уход. Анна рассчиталась за коммунальные услуги, заплатила впрок за площадь и отопление, чтобы не было проблем для продажи этой квартиры. В риэлтерскую фирму она обратилась за помощью в продаже, так как сама она должна уехать. Она оставила им свои координаты, раздала подругам мамы комнатные цветы и улетела в Москву. Она приехала домой к вечеру, Настенька была дома, увидев маму, она бросилась к ней и они вместе поплакали. Владимир приехал из командировки через несколько дней. Он выразил Анне и Анастасии соболезнование, но сколько «холода» было в его словах, Анна заплакала не только от того, что перед её глазами встал тот страшный день, но и от слов Владимира: даже, если бы он услышал весть о смерти любимой собачки, наверняка в его голосе звучало бы больше сочувствия. Анна Егоровна всё больше чувствовала охлаждение в отношениях с мужем. Из риэлтерской конторы пришло сообщение, что после нескольких осмотров квартиры, нашелся покупатель. Анне Егоровне снова пришлось лететь для совершения сделки купли-продажи. После смерти отца Анны Егоровны, мама оформила документы о передаче в собственность квартиры на имя дочери, так как квартира была кооперативная. Поэтому Анне Егоровне не надо было ждать 6 месяцев, чтобы вступить в права наследства, поэтому она могла продать квартиру. Владимир, как всегда, уехал в командировку, Настенька снова осталась одна. Покупатель давал очень низкую цену за квартиру, но Анне не оставалось выбора. Единственное о чём она попросила покупателя, так о том, чтобы они дали ей время собрать родные памятные вещи и отправить их багажом. Покупатели дали ей задаток за покупку квартиры, деньги были кстати: багаж отправить и устроить поминки – прошло 40дней со дня смерти мамы. С утра она съездила на кладбище, почистила тропинку к захоронениям, протёрла памятник отцу и крест на могиле мамы, посадила многолетние цветы, не известно, когда она ещё сможет приехать к родителям. Для поминок она наняла один из залов ближайшего кафе, после поминок она улетела домой. Анна почувствовала, что теперь она – сирота: в каком бы ни было возрасте, теряя родителей, остаёшься сиротой, больше у неё нет ни родителей, ни дома. Эти военные городки, где она с дочерью и Владимиром жила последние годы, не были её домом, там не было ни папы, ни мамы. Но это – Судьба жены офицера.