Читать книгу Я больше не тороплюсь - Света Великанова - Страница 5

Я была настолько счастлива эти дни, что об этом знали собаки. Люди нет, конечно, нет, ибо люди думают только о себе. А собаки умеют слушать. Я поняла это ранним утром. После пробежки, уже перед домом, я сбросила скорость и быстро пошла по тротуару. На другой стороне улицы шел хозяин с собакой. У нас с четвероногими утренняя прогулка – необходимость, мы с ними следим за физической формой. Я – чтобы тебе понравиться, а они – чтобы хозяев не огорчать. Я, как и положено человеку, была занята собой, вернее, мыслями о тебе, и мое лицо бессмысленно плавало от улыбки к улыбке. И вдруг я почувствовала взгляд. Я подумала, что на меня засмотрелся хозяин собаки, что случается. Повернув голову, я встретилась с большими и умными глазами собаки, по которым я сразу поняла, что она уже все знает про тебя и меня. Она была потрясена моим состоянием. Хозяин потянул за поводок, но собака не сдвинулась с места. Она смотрела на меня спокойно и грустно, оттого что наконец-то встретила абсолютно счастливого человека. Взрослого. Люди теряют эту особенность к десяти годам жизни. Вырастая, они, словно кенгуру, скачут от одного желания к другому, не в силах остановиться. Перед удивленной собакой стояла женщина.

Ассоль. Сорок лет

Хозяин еще раз потянул за поводок и перевел взгляд на ту, что заинтересовала его воспитанницу. Мужчина увидел совсем не то, что собака. Он увидел женщину после утренней пробежки. Невысокую, худенькую, симпатичную, разрумянившуюся, запыхавшуюся, дружелюбно улыбающуюся. Мужчина кивнул ей головой и улыбнулся. Затем поздоровался. Ассоль ответила ему и улыбнулась собаке. Между хозяином и Ассоль в то утро ничего не произошло. Два коротких кивка на дороге, две улыбки, и день начался. Собака же встретила родственную душу. Женщине и собаке не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Открытость миру и удивительная способность слышать, видеть и понимать то, что происходит с людьми, была свойственна им обеим. Собака смотрела на Ассоль мудрым, взрослым взглядом, словно на внучку, за которую было тревожно. Ассоль ей объяснила, что ей и самой поверить в происшедшее непросто. Слишком долго она ждала. Собака слушала, не зная, что ответить. Она уже знала о том, что ждет Ассоль впереди. Но помочь женщине она была бессильна. В то утро они подружились.

Катя, девочка

Обычно взрослые люди разговаривают с подростками, словно со слабоумными, у которых в каждом кармане по пистолету. Моя соседка по лестничной площадке из квартиры номер семьдесят семь совсем не похожа на остальных взрослых людей. Я увидела ее впервые со спины, быстро поднимающейся на пятый этаж без лифта, и очень обрадовалась. Наконец-то на моей лестничной площадке появилась сверстница, и скорее всего, мы подружимся. Единственно, что бросалось сразу в глаза, если вообще такое можно сказать о спине человека, – то, что одета девчонка странно. Я бы в жизни это не надела, хотя маме моей такой стиль нравился. Никому не заметная скромность и надоевшая всем классика, которая к лицу девушке НЕ МОЕГО возраста. Не выпускнице школы. Я догнала худенькую спину в белом свитере у своей двери и крикнула ей задиристо:

– А я тоже здесь живу. Меня зовут Катей.

И осеклась.

На меня смотрела яркими, будто прорвавшаяся сквозь снег зеленая мартовская трава, глазами вовсе не моя ровесница, но моя будущая подруга. Ассоль. Сорок лет.

– Будем друзьями. Ты чай с вареньем любишь?

– А вас случайно не Карлсон зовут? – несвойственно небрежно для моей манеры разговора со взрослыми в лоб спросила я.

– Карлсон – это мужское имя. Ты не поверишь, но меня зовут Ассоль.

– А фамилия Грин?

– Угадала. Так хотел папа.

– Где ваш корабль?

– Корабль с алыми парусами в моей комнате. Мне его родители подарили после окончания школы, а принц появился позже.

– Он тоже в вашей комнате?

– Нет, он в моем сердце.

Откуда мне было знать, что Ассоль никогда не шутила и говорила все как есть?

Женщина, 33 года

Катя, дочка, набирай 03 и попроси, чтобы ехали скорее. Сердце. Это безобразие, что человек с такой серьезной проблемой живет один. Ася, не спорьте со мной и вообще сейчас не спорьте. Берегите сердце. Меня вам Бог послал, я – врач по призванию. Я помогу вам раздеться, надо принять прохладный душ, мы собьем ритм вашего сердца, и все будет хорошо. Главное, сейчас вам не волноваться. Ваша благодарность мне не нужна, просто оставайтесь жить, вы еще молоды. Сколько? Вы шутите, правда? Вам не может быть сорок. Надо же, я к вам, как к девочке относилась… Что вы говорите? Это у вас с рождения? Я не волнуюсь, мне хочется, чтобы быстрее приехал врач, и тогда уж никто не будет волноваться. Осторожно, ваша кофта зацепилась за сережку. Какие милые сережки. Мне не нравится цвет вашего лица. Я помогу вам дойти до туалета. Аккуратно опускайтесь, закладывайте два пальца в рот, рвотные позывы могут сбить ритм, сейчас, до приезда «скорой», это главное. Лучше, уже можете дышать? Садитесь на край ванны, я держу вас. И не бойтесь, теперь я включаю душ. Холодно? Не беда, жить будете. Что ж вы так расстроились? Разве можно с вашим сердцем? Что вы говорите, я не слышу, вода шумит. Что? От счастья? Слава Богу. От счастья не умирают. Катя, дочка, открой дверь, «скорая» приехала.

Ассоль, 40 лет

Передай маме своей спасибо. Мне уже лучше, спасибо, Катя. Посиди рядом, помолчим вместе. Я всегда торопилась, бежала, не было времени даже поесть, поэтому килограммам не было возможности за мои ребра зацепиться. Я думаю, что перед важным шагом, перед дальней дорогой не случайно нужно посидеть и помолчать. Иногда можно и остаться. Не навреди – это ведь заповедь не только докторам. Это всем нужно помнить, подходя к людям. Особенно к тем, кого ты любишь. Да не обернется твоя свобода несвободою близкого твоего. Про что ты говоришь? Любовь? Ты боишься, что пропустишь ее? Рада будешь пропустить. Убежать будешь готова на другой конец света. И убежишь. Но навсегда жить останешься там, откуда убежала. А в другом месте все сможешь сделать, города и корабли выстроить, замуж выйти, нарожать детей и стать бабушкой, но жить так и не начнешь. Я это знала, Катя, знала с самого начала, но верила, что все смогу переиначить. Корабли выстроила, и города, реки развернула вспять, замуж только не выходила. Мне попадались на удивление хорошие люди, которых мне было не под силу обманывать и обнадеживать. И себя как-то устала обманывать. Оттого вернулась. Если не размениваться, научиться ждать и верить, то все обязательно исполнится. Корабль, задрапированный алым шелком, станет твоим домом. Воздается по вере, Катя. На самом деле проще всего прожить в ладу с собой. Неторопливо. Это такое несовременное слово. Без суеты. Учиться нужно у малышей, они вдумчиво и внимательно познают мир, насколько бережно они к любому проявлению жизни относятся. Мы ведь живем иначе, в точности суждений и решений уверены, бьем без промаха. Постепенно вырабатываем механизм в себе, который позволяет и к смерти обыденно относиться.

Женщина, 33 года

Да… прихватило мою соседку сегодня. Мне в назидание, чтобы подумала о том, как переживать. Хорошо, что Катя с ней осталась. Мне сегодня нужно побыть одной. Не могу привыкнуть, что Борис мне Никто. Был всем – стал Никем. Сегодня у отца моей дочери родился сын. Не я рожала… Смешно. Очень страшно. Сейчас придет Катя, и мне нужно ей сказать об этом буднично. А у меня внутри все раскололось, и я прорываюсь душой по острому стеклу, срезая куски с остатками великодушия. Я чувствую, как покрывает мое лицо застывшая маска из отчаяния и одиночества, словно противная глина. Она въедается через кожу в то место, где раньше жила любовь, чтобы окаменеть там и остаться больным несглатываемым комком навсегда. Я сижу со своим лицом дома и боюсь кого-нибудь перепугать. Несчастной мне можно быть лишь до прихода Кати, а потом необходимо тупо уставиться в телевизор и, не моргая, смотреть в свое прошлое. Из которого мне не выйти. Пожизненная узница своего счастливого прошлого. Завтра с утра нужно запеленать свою душу в каркас успешной деловой женщины, насмерть затянув ее теплыми шарфами и облегающими свитерами с юбками, чтобы не смогла вздохнуть и вырваться из разорванного нутра. Целый день мне нужно будет улыбаться своему видимому всем благополучию тренированными глазами и уголками губ. Я буду отчаянно работать до сумерек, чтобы мое скрываемое от всех одиночество выползло за мной в темноте из здания, оставшись незаметным даже для охраны. Мне нужно набраться сил, чтобы прожить сегодня, завтра и потом еще целую жизнь. Пожалуй, я могу сказать о рождении брата Кате завтра, а сегодня мне нужно просто выжить. Я могу скулить, пока дочери нет дома, но обязана выжить.

Ассоль, 40 лет

Милый, тебе всегда мое имя казалось смешным? Ты говоришь, что Ассоль – имя корабля, а не женщины. Хорошо, когда ты переедешь ко мне, ты привезешь для меня новое имя. Мы обманем судьбу, и я стану совсем другой женщиной замужем за любимым мужем. Уже завтра? Ты с ума сошел. Конечно, я рада. Да есть ли кто счастливее? Я совсем потерялась и слова забыла. Ты ничего не бери с собой, все с нуля нужно начать. Ой, я говорю ужасную глупость и пошлость. Я не знаю, что сказать. Счастливая. Глупо выгляжу, да? А ты, наверное, есть хочешь? Да, я суечусь, ага… Мы – взрослые люди, а я выгляжу, как дура-идиотка, чувствую себя, как дура. Извини, я не буду плакать. Это что-то из меня выдавливается. Нет, не по капле раба. Я потерялась. Оказывается, я держала мозг свой в заморозке, чтобы до конца не поверить, а теперь я начинаю верить и боюсь, так боюсь. Так страшно… Я боюсь проснуться на самом деле… без тебя. У меня всегда был страх, что ты просто выдуман мной, и однажды иллюзия закончится. Это меня не украшает, я приведу себя в порядок. Да, я успокоюсь сейчас. Нет, я тебе вру. Я никогда не успокоюсь рядом с тобой. Я ведь рядом ни есть не могу, ни спать. Ну что ты говоришь? Какой ты вампир? Не смеши меня, и на монстра ты не похож. А может быть, ты и монстр. Что ты так серьезно смотришь? Надо тебя попроще сделать в твоих собственных глазах. Я потерялась, а ты вдруг вырос, такой важный в своей решительности навсегда заточить меня в состоянии сумасшедшего счастья. Ты видел себя в зеркале? Ты же так пацаном и остался. Ты когда только губы сжимаешь, я тебя серьезно воспринимать начинаю. А так все с открытым ртом смотрю, поверить не могу, что мне достался. Господи, только бы от счастья не умереть.

Катя, девочка

Катя, сегодня все иначе. День исполнения желаний. Сегодня вечером Ассоль исчезнет, и появится другая женщина с новым именем. Он принесет с именем мне иную судьбу. Знаешь, я буду любить его еще больше. Ассоль сегодня исчезнет вместе с кораблем. Я хочу подарить тебе мой корабль с алыми парусами. Он поможет тебе найти твою настоящую любовь. Когда я была маленькой, мы с семьей жили на Крайнем Севере. Фрукты я узнавала по картинкам. Морковь была деликатесом. Яблоки мне присылала бабушка с материка. Они были в фанерной коробке с дырками, и каждое яблочко бабушка заворачивала в газетку. Из коробки шел душистый запах. Так пахли заморские страны, где продавали диковинную газированную воду из автоматов. Яблоки были битыми, ибо невозможно было сохраниться за столь долгий путь. Но я об этом не знала и принимала из рук мамы райское угощение. Самой непонятной и оттого манящей ягодой мне казалась черешня. Я ее до семи лет видела только в книжках. Из рассказов мамы я знала вишню по вкусу варенья из бабушкиного сада в Самаре. И вишня была самим совершенством. И мне было не понять, зачем еще нужна была черешня, если на свете уже была спелая вишня? Ко мне он сегодня переезжает. Впрочем, я тебя потом познакомлю, а сейчас мне нужно быстро сбегать в магазин. У меня нет переполненного холодильника. Моя жизнь меняется, и должно измениться все. И в холодильнике. Непременно куплю черешню к завтраку. Ты это потом поймешь. После любви бравые мужчины отдыхают в холодильнике. Не все конечно, но мой-то точно. Он не мог решиться двадцать лет. А потом вдруг понял, что жизнь проходит как-то вприхватку, вприглядку. И устал изворачиваться. Я знала, что в один день это случится, и он придет насовсем. Потому что человек рано или поздно понимает, что для счастья нужно совсем немного. Желание разделить все, что имеешь, пополам. Тебе он обязательно понравится. Вот увидишь. У него музыкальное имя. Артем. Нет, Катя, ты не должна прямо сейчас уходить, досмотри альбом. Потом захлопни дверь. Я хочу, чтобы ты сегодня забрала корабль. Пусть он тебе принесет счастье. Я своего дождалась.

Катя, девочка

Катя взяла кораблик в руки. Лакированная невесомость дерева с рассыпавшимся по мачтам алыми шелковыми прядями. В последнее время Ассоль жмурилась от счастья. Вот и сейчас бросила взгляд на прощание, а там ничего, кроме радости. Кате стало тепло. Словно подруга была огромной белой лохматой собакой. Катя делилась с ней своими сомнениями и секретами, но знала меру. Ибо кто знает этих взрослых? Уж на что мама была самым дорогим и близким человеком. Но все изменилось, и маму ничего, кроме работы, больше не интересует. А вчера вдруг, уходя из Катиной комнаты поздно ночью, она небрежно бросила, что у папы родился сын. Если маме это совсем неважно, то для Кати совсем иначе. Теперь папа совсем забудет о ней и прилипнет со своим младенцем уже навсегда к груди четвертого размера, из-за которой он Катю и оставил. Звонит кто-то в дверь. Ой, принц из сказки пришел, а Ассоль в магазин побежала.

Артем, вне возраста

Здравствуйте, девочка. Не уходите, задержитесь на минутку… Вас как зовут? Катя, мне так важно сейчас выговориться, иначе я просто умру от ненависти к себе. Просто постойте рядом. Можете не слушать. Лучше это не слышать никому, не знать. Я не знаю, как это сказать… Искры уходят. Наверное, это главное. Из отношений. Не только между супругами, между всеми, понимаете? Любовь нельзя удержать отсутствием штампа в паспорте. Хотелось бы, чтобы это сумасшедшее дрожание оставалось. Я помню, как Ассоль впервые взглянула на меня, и мне захотелось ее защитить. Сердечко мое. Еще помню, как она расстегнула кофту, и совсем не помню, что было дальше. Она навсегда осталась мне родным человеком. Останется. Всегда была и всегда будет. Я вчера стал вещи собирать, жена домой пришла, и я уже был готов начать разговор. Впрочем, она уже знает. Вы, женщины, всегда все знаете, только боитесь что-то поменять. Гарантии нужны. Семейная жизнь – это статус. А может быть, и она счастливее была бы, если бы еще тогда выгнала меня. И все эти годы бы потратила не на удержание меня, а на создание себя. Свой талант. Она поразила меня при первой встрече. Словно птица с тонкими крыльями, которую я превратил в клеточную, домашнюю, несмелую и такую предсказуемую. Она все годы молчала. И я молчал. А вчера она зашла в дом, и я вдруг понял, что она меня уже отпустила. Не знаю, когда, давно, наверное. Я пропустил этот день. Собой был занят. А она в одиночестве отголосила, оплакала себя давно и выросла из этой боли. Вошла спокойной и мудрой в своем решении. А может, она давно такая, я ведь на нее не смотрю. А тут увидел ее другими глазами. Глазами чужого мужчины. И понял, что мне она уже не принадлежит. Еще ничья, уже не моя. И что она очень хочет, чтобы я поскорее ушел, и она будет жить иначе. И талант к ней вернется. Но я-то без нее пропаду. Потому что все мое благополучие строится на ее ровном и спокойном отношении ко мне, которое давно перестало быть любовью. Все отлажено. А с Ассоль так не получится. Она в огне живет, себя сжигает, меня не пожалеет. Я испугался неустроенности, словно ребенок темноты, и засуетился вокруг жены, и на стол поставил вино, и колбасу с сыром порезал. И разливал торопливо, говорил сбивчиво, раздевал ее наспех, и любил, не чувствуя. Я понял, что мы остались в западне друг у друга. Когда-то она меня поймала этим никогда не родившемся у нас ребенком. А теперь я ее не отпустил. И она застонала, будто я больно ей сделал. А мне так себя жалко стало, что я встал и перешел на диван. И там заснул. Это хорошо, что Ассоль дома нет, я тебе все и сказал. Ты поживи с ней пока рядом. Словом можно убить. Я написал ей письмо. Будто у жены случился инфаркт, а дальше будет видно. Ты дверь за мной закрой, там отрепье в подъезде греется, не ровен час…

Катя, Человек

Катя не могла унять озноб и совсем не понимала, что ей делать дальше. Ничего из того, что она сейчас узнала, повторять не следует. Нужно это быстрее забыть. Ей не приходилось спасать людей. На восьмом этаже завыла собака. Стало жутко. Хотелось позвать маму. Мама!!! Папа тоже ушел из дома, пока мамы не было. Суетливо какие-то мелочи брал в руки, ставил на место, говорил сбивчиво. А потом будто что-то вспомнил, стал отчетливо собираться и с непробиваемым лицом унес все с собой. Соседская собака завыла одной нотой. Неожиданно этот вой был перечеркнут женским криком. Кричали на лестничной площадке. Катя метнулась к дверному глазку и увидела белое лицо матери. Оттого что тряслись руки, Катя не сразу справилась с замком. Распахнула дверь. Мама смотрела перед собой слепыми глазами и говорила чужим бесцветным голосом.

– Уйди отсюда. Вызови милицию и скорую. Не смей выходить.

Серый цементный пол был усеян спелой черешней.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Ассоль любила повторять, что на земле все встречи не случайны. Все имеет определенный смысл. «Только один раз в жизни ты можешь встретить своего человека. Ну а встретил, то держись за него». Убийство за сто одиннадцать рублей и серебряные сережки с бирюзой смысла не имели. Умерла Ассоль быстро. Одиннадцать ножевых ран в области сердца нанес ей бомж, зашедший в лифт вслед за Ассоль. Убийцу задержали через три часа. Мама согласилась на первый подвернувшийся обмен. Катя через две недели вошла в новый класс. Корабль с алыми парусами стоял в большой коробке в комнате мамы. У Кати не было мужества эту коробку открыть.