Читать книгу В. Махотин: спасибо, до свидания! Издание второе - Светлана Абакумова - Страница 13

На Плотинке – на «Плите», – сидят с этюдниками художники-портретисты, рисуют горожан. Зрители, стоящие вокруг, их поддерживают репликами.

В завязавшейся беседе о художественной жизни города участвуют художники Леонид Баранов и Александр Беляев, фотограф Ильдар Зиганшин и искусствовед Светлана Абакумова

Светлана: Что можно сейчас сделать, чтобы сохранить память о Викторе Махотине?

Ильдар: – Очень странный вопрос ты задаешь. На самом деле уже все сделано, все должно происходить само собой. Если брать художественную часть, то есть художественную каплю нашего города, то надо ставить вопрос так, чтобы эта капля вся жила, вместе с теми, кто ушел, и кто в ней есть, и кто в ней будет. Я не думаю что необходимо какие-то культы выращивать. Ты знаешь, сколько художников в этом городе умерло?

Картины-то их остались.

Леонид: Картины Махотина можно поместить в основную экспозицию Музея изобразительных искусств. Поставили вот хороший памятник на кладбище. К Махотину ходят, его помнят. Достаточно приличный статус у него! Можно еще доску на Башне установить. Анатолий Гробов сделал второй проект памятника художнику для Плотинки.

Ильдар: Все все забывают.

Леонид: Мы же не забываем, делаем например выставку «День рождения Махотина». И заметь, начинается движение вокруг Елового – хотят дуб в саду спасти.

Светлана: Это чтобы дом Елового не снесли.

Леонид: Ну как не снесут такую развалюху? В центре города! Он же там просто жил!

Светлана: Нет, не просто жил. Там Музей простого искусства Урала и Сибири был создан. Олег его организовал и зарегистрировал. Там была коллекция картин примитивистов, которую он собирал для музея, там жили коммуной художники.

Ильдар: Там место давно куплено, все это чье-то уже. Ты обрати внимание: центр города весь столбиками размечен. Он уже потихоньку весь чей-то. Ты будешь прогуливаться однажды, и тебе захочется в какой-нибудь двор зайти – на скамейке посидеть. И ты вдруг обнаружишь, что зайти нельзя, что все не просто так. Тут – заборчики какие-то, там – замочки.

Леонид: Замки? Это хорошо, с одной стороны, совковости зато нет.

Светлана: А помните время «совковое»? Ты, Леня, не ностальгируешь?

Леонид: Я не ностальгирую. Я люблю свое счастье свободное.

Ильдар: Что свидетельствует о достаточности тех ресурсов, которыми ты сейчас обходишься. Это очень важно. Многим людям ресурсы, которыми они располагают, какими бы они ни были огромными, не кажутся достаточными, и они все нервничают. Это бесконечная игра такая.

Леонид: Когда едешь на юг рисовать, то там зарабатываешь по тысяче рублей ежедневно. И каждый вечер гарцуешь по кабакам. Приезжаешь домой – денег опять нет. То есть ты живешь в Анапе, как барин, это все равно роскошь, родителям нашим не понять.

Светлана: Ты ж парторгом был в художественном училище… Ты с завода в училище пришел такой правильный!

Леонид: Какой парторг? Я «Комсомольский прожектор» просто вел. И старостой группы был. Я моралист все равно, я все равно воспитан в тех еще традициях.

Светлана: Скажи, почему Витя выставлял именно выпускников училища: тебя, Сашу Сажаева, Гену Шаройкина?

Леонид: Он просто видел, что мы работаем творчески. Сажаев, Беляев, Шаройкин – все они яркие художники. А в театральном институте мы сами выставку сделали – я, Саша Сажаев, Андрей Зыкин. Для меня это было непринципиально.

Витя – деятель нормальный, очень легкий, правильный человек. Мне кажется что это – неистребимое. Если сам ты не можешь человеку что-то дать, то сведи его с кем-нибудь, с другими мирами. Сталкивание миров – это нормально.

Ильдар: Мысль эта правильная. Многие начинают сталкивать миры, как Леня говорит, и это очень кайфово. Но долго они не выдерживают. Потому что человек не может в 95 или 98 процентах случаев чувствовать, что в ответ идет неадекватная реакция. Большинство людей работают на прием, а не на развитие этой модели общения. И когда человек бьется-бьется, бьется-бьется, – он устает от этого. Он понимает, что схема не делай добра – не будет и зла – куда как эффективнее.

Светлана: А Витя не уставал, что ли?

Леонид: Уставал. Как не уставал, гонял иногда.

Александр Беляев (подходит и говорит Лене Баранову): Икскьюз ми, попрошу один тоненький карандаш, – только на тоненьких специализируюсь, – рисую женский портрет. Позвольте представиться (раскланивается), Александр Беляев – свободный художник легких реприз женских форм.

Ильдар: Саша, скажи, вот той тетке в розовых очках, ей понравилась твоя работа, портрет?

Александр: Ей понравилось.

Ильдар: У нее все кайфы сошлись. Мы работу с ней предварительную провели, уговорили ее позировать. Вот, Саша, всегда бы так было – все начинают друг другу помогать. Понимаешь, существует масса контактов, которые не случаются, и это плохо. А когда какой-то один человек начинает объединять вокруг себя людей, то он знает: это нужно этому, это – этому. И все тогда начинает у всех счастливо складываться, и все участники цепочки испытывают определенные дозы счастья, удовлетворения. Но! Но! К сожалению, не существует персонажей, которые могут бесконечно строить эту пирамиду. Потому что они видят: пирамида-то выстраивается, все красиво-хорошо получается, но они сами оказались ниже травы где-то – все про них забыли. Это очень тяжело переживается. И люди бросают доброе дело.

Леонид: Но ведь это может быть необязательно пирамида, может быть другая конструкция. Представь: по поляне бегает играющий тренер и всех учит. Обучает всех игроков, чтоб они объединялись. Вот есть у нас братство уральских художников в Анапе, выезжающих каждое лето отсюда туда на заработки. Личности звучат в этом братстве и мы стали настолько дружны! Там-то никакая не пирамида, – ровная поляна, в которую попадаешь и начинаешь там жить.

Ильдар: Я тебе на очень простом примере объясню… Взять один из уровней (а уровней этих – бессчетное количество). Уровень реализации работ, реализации продукта творчества.

Леонид: Хочется попредметнее… Ильдар: Да куда уже предметнее! Я тебе про деньги начинаю разговаривать! Когда один человек понимает, что для десяти художников есть работа, есть для них заказчики и начинает стыковать тех и других, то художники, к примеру, начинают жить нормально.

Понимаешь?

Леонид: Я понимаю. И Марсель Абелов это делал, бился, бился и… разбился.

Ильдар: Если бы так поступал каждый член сообщества, то жизнь занялась бы просто с десятикратной, со стократной силой. В том числе, достаток всех сторон увеличился бы.

Леонид: В городе же у нас получилось так! Еженедельные выставки художников проводятся, презентации бесконечные.

Ильдар: Леня, у нас очень специфичный город! Я не говорю, что он плохой. Я говорю, что он специфичный. К сожалению, большинство выставок как раз ни к чему и не ведут. Потому что туда не приходит реальный потребитель. Не приходит потому что нет рекламы, потому что никто никого не заинтересовывает.

Леонид: Мне кажется, у нас все нормально. У меня впечатление, что у Екатеринбурга в этом плане есть преимущество перед городами Челябинском, Тагилом и т. д.

Ильдар: Ты заметь, что мне-то как раз тоже жаловаться не на что! Я просто констатирую – могло бы быть по-другому. Смотрите-ка, господа, он сам эту тему поднял, я ему ее разворачиваю, а он уворачивается!

Леонид: Я понимаю тему. Я хочу лишь напомнить про Человека, который делает добро для людей, а потом вдруг оказывается внизу.

Ильдар: Не делай добра, не будет и зла! – сейчас работает только эта схема.

Леонид: Добро в каком смысле?

Светлана: Инициатива. Инициатива наказуема.

Леонид: Пардон, господа. Это все стереотипы. Все равно необходимость делать добро есть. Есть друзья, они принимают в твоей жизни участие. Добро делают. Лена Гладышева занимается своим делом – организует людей, это дело! Олежка Еловой отзвучал – вокруг него общество огромное образовалось. Махотин свое отработал. Зина Гаврилова свое сделала. В каждом обществе есть ядреные такие, бодрые ребята, вокруг которых это общество и формируется.

Светлана: Ребят-то мало таких.

Леонид: Но они есть. Мало – да немало! Достаточно! Мало – сделай больше! Я знаю, что их много! Я их помню! Мне лично хватает для того, чтобы комфортно себя чувствовать.

Ильдар: Леня, тебе хватает, да? Я точно знаю что ты знаешь, кому ты можешь помочь!

Леонид: Я кому помогаю, тем помогаю.

Ильдар: Я рад. Но не все так делают. Постфактум обнаруживаешь порой такие вещи, что думаешь: а почему не помогли…

Леонид: Марсель Абелов многим помогал. Сейчас он гонимый и где-то скрывается, но в свое время, когда он был на коне, он устраивал такие праздники! Для многих царские праздники! Кто может – тот всем помогает, всем делится, я думаю. Все равно ведь ты не обозлен… Или ты чувствуешь негатив по поводу современной жизни?

Ильдар: Нет-нет, у меня сожаление, что мы живем в каком-то микропроценте…

Леонид: Потому что еще не Запад!

Ильдар: Я тебя успокою, когда будет Запад – станет вообще страшно. У них другие проблемы, к которым мы еще близко не подошли. Это нам еще предстоит. Грустно, что мы потенциально живем в каком-то микропроценте от наших возможностей.

Лето 2005 г. Екатеринбург, Плотинка