Читать книгу Блондин – личность темная (сборник) - Светлана Алешина - Страница 4

Итак, я довольно быстро добралась до дома, в котором жил Волощенко, – обитал он в элитной многоэтажке на Набережной. Конечно, я не обманывалась: маловероятно, что милиция что-то оставила после себя очаровательному частному детективу Сашеньке Данич, но надежда, как известно, умирает последней…

Я присела на лавочку и закурила, присматриваясь к местности. Вокруг сновала малышня: вот кому лето – праздник, а жара – только повод повеселиться. Объемистая женщина развешивала белье на веревках, натянутых над детской площадкой.

Какая-то девица в купальнике самозабвенно загорала на балконе, на что с искренним и глубоким интересом смотрели три «синюшника», уже успевшие выпить много чего. Рядом с их пеньком выстроилась очередь разномастных бутылок и даже пивных банок.

На лавочке сидели самые удачливые собирательницы сплетен – стайка старушек. Вот кому детективами надо работать: они из ничего состряпают кучу улик и доказательств виновности или невиновности человека, в зависимости от собственного отношения к этой несчастной личности.

К ним я и подошла прежде всего. Обычно эти сплетницы, божьи одуванчики, знают все и про всех. Впрочем, что касается пьянчужек – и они тоже неплохой источник информации. Вот только порой бутылка застит им глаза. Да и не люблю я пьяных личностей, если честно, а эта троица с утра успела набраться. Еще, чего доброго, и мне хлебнуть предложат. Откажешь – обидятся, а не откажешь – мне станет плохо, и вся работа пойдет насмарку.

Так что я на сей раз выбрала наиболее безопасных свидетелей.

– Здравствуйте, – застенчиво улыбнулась я. Старушки вообще предпочитают тихих девушек, а нас таких сейчас мало осталось. Следовательно, одна моя вежливость способна развязать их языки, а учитывая, что у меня еще и козырь в рукаве…

– Здравствуйте, – вразнобой ответили бабуськи, рассматривая меня. Надо сказать, без неодобрения: одета я была, по их понятиям, достаточно скромно и не вызывающе.

– Можно задать вам несколько вопросов?

– А вы кто, девушка? – осведомилась бабка в старинных очках с пыльными стеклами.

– Я из милиции, помощница следователя, – мило улыбнулась я. – Мы расследуем дело об убийстве Волощенко. Он жил в этом доме.

– Как же, знаем! Ужасти такие! – лепетали бабки наперебой. Некоторое время они обмусоливали эту тему – в мире жить очень страшно и вообще, когда же наконец их смерть приберет. При этом, слава богу, бабки выглядели вполне довольными жизнью.

Я решительно прервала разглагольствования по поводу криминальной жизни Тарасова и спросила:

– Волощенко давно жил здесь?

– Чай в прошлом году квартиру купил, – ответила одна бабка, не прекращая шелестеть спицами. Из-под ее ловких пальцев стремительно выползало что-то длинное, тускло-оранжевого цвета. – С той поры и жил.

– Вы случайно не знаете, ходили ли к нему гости и как часто?

– Да разные люди ходили, чуть не кажную неделю появлялись двое – рыжий и противный мужик такой, в спортивных штанах и сетчатой майке. У него белесые глаза и брови – страшный, как сам черт. И второй, маленький, худенький, с тонким противным голоском, постоянно хмурился, – с жаром ответила бабка в старых очках.

– А еще что-нибудь особенное в этом маленьком было? – поинтересовалась я. – Ну шрам какой-нибудь или еще что-то…

– Да нет, девонька, со шрамом-то был другой. Такой ладный мальчишечка, но вот лицо изуродовано малость. А ентот – у него на плече якорь нарисован. Синий с красным, кажись.

Я сразу насторожилась – ну такого совпадения просто не бывает. С чего бы Ламовскому приходить к Волощенко? Какие между ними могут быть делишки, спрашивается? Ответит мне кто-нибудь?..

– А как выглядел человек со шрамом?

– Невысокого росточку, худенький, – слово-охотливо пояснили мне. – Стриженный коротенько, со светлым чубчиком. И шрам вот от сих, – бабка показала на мочку своего уха, – и до сих, – она коснулась уголка рта на морщинистом лице. Потом смачно сплюнула через плечо и быстро-быстро перекрестилась.

Тут мои сомнения вообще отпали – Владимир Ламовский! Именно он приходил к Волощенко. Конечно, можно предположить, что они приятельствовали или были просто знакомы. Может быть… А может и не быть, раз уж на то пошло.

– А часто этот, со шрамом, здесь бывал? – поинтересовалась я задумчиво, стараясь не показать интереса к теме беседы. Ведь в подобных случаях люди обычно не желают делиться с другими, пытаясь помучить любопытствующего.

– Дык раза два в неделю точно бывал, – уверенно ответила бабуська. – Обычно вечерком приходил, говорили, видать, о чем-то.

Я задумчиво внимала речам бабок, пытаясь связать концы с концами. Пока это у меня не слишком получалось, но поначалу всегда так. А позже составляющие мозаику встанут на свои места, и я смогу увидеть картинку преступления в целом.

– Ой, знаешь, девонька, – напрочь забыв, что я «из милиции», а значит, и вести себя со мной нужно официально, пылко вещала старушенция с вязаньем, – странный был этот парнишка.

– И в чем же проявлялась эта странность? – вскинула я бровь. – Что именно вам показалось необычным в его поведении?

– Дык он так все оглядывался, будто за ним стая какая гонится. Такой осторожненький! – пренебрежительно буркнула она. – В наше время мужики-то другие были.

Тут последовало лирическое отступление о прекрасном прошлом и отвратительном, как адская бездна, настоящем. Я мирно кивала, размышляя.

– Ой, девонька, а вместе-то эти все ни разу не ходили. Можеть, они все убивцы и есть? – выдала свеженькую версию бабка. Я же говорю, таких, как они, надо срочно брать в наше детективное агентство, и пусть отныне оно называется не «ЛМ» – расшифровка: Ларчик и Морковка, – а «ОНБ» – Очень Наблюдательные Бабуськи.

Но информация показалась любопытной. Если люди пытались не сталкиваться здесь и ходили по отдельности, возможно два логических вывода. Либо эта милая троица не была знакома и каждый был «индивидуальным другом Волощенко», либо они пытались не привлекать к себе внимания.

– А девушка у Волощенко была? – поинтересовалась я. – Или жена?

– Да кто ж их знает, жен-то? Можеть, и была. А девка… Да ходила тут одна – красивая такая, темненькая, тоненькая девчушка. Почитай кажный день хаживала. Да и вместе они гуляли иной раз. Вот только в последние три дни не забегала – поссорились, что ли. Ну да ничего, дело молодое, горячее…

Поняв, что больше нужных сведений мне не предложат, я поблагодарила старушек и спросила напоследок:

– А кто обнаружил труп?

– Да управдомша наша Анна Викторовна, слесарь там, кажись, был, Игорь… как его там – Петрович.

Ну, спасибо этому дому, как говорится… И я, узнав, в каких квартирах проживают мои свидетели, распрощалась с бабуськами.

Войдя в темный пыльный подъезд, я поднялась пешком на седьмой этаж – лифт, естественно, не работал. Впрочем, что это я? Далеко не естественно. В таком шикарном доме все должно работать исправно. Но, видимо, и в этом доме вандалов хватает: стены подъезда были украшены слоем граффити, причем надписи варьировались от откровенной похабщины до цитат прославленных поэтов.

Но надписи на стенах меня не интересовали. «Мне бы узнать деятеля современного криминального искусства, по чьей вине я вынуждена общаться с кучей людей. И даже придется проникнуть в квартиру», – пронеслось в моем мозгу, пока я стояла и взирала на надписи.

Я позвонила в дверь, и тут же раздался громкий женский голос:

– Кто там?

– Помощник следователя Ванцова. Мне нужна Анна Викторовна, управдом.

– Ну я это, – открыв дверь, представилась худощавая женщина в возрасте. – Заходите.

– Скажите, пожалуйста, это вы обнаружили труп Волощенко? – спросила я, проходя в светлую уютную прихожую. На тумбочке красовался телефон, а под вешалкой выстроился ровный рядок обуви.

– Ну еще бы! Ужас такой был!

– Как это произошло? – поинтересовалась я и уточнила: – Каким образом вы обнаружили тело?

– Да мы же с ним живем на одной площадке, а соседи с шестого пожаловались – вода на них льется, залило совсем, а Волощенко дома нет. Ну и решили: надо ломать дверь. А то так все затопит. Да и скандала с жильцами не надо. Петрович снял петли, а он лежит, сердешный. И ведь тихий жилец был, такие – награда божья. Гулянок не устраивал, дома подолгу не бывал, все на работе да на работе… А тут как увидела, чуть худо не стало. Лежит почти раздетый, а из сердца нож торчит. Тут, конечно, бросились милицию, «Скорую» вызывать, да ему-то уже не поможешь.

– Может быть, вчера вы слышали что-то необычное, раз вы на одной площадке живете?

Анна Викторовна нахмурилась, прикусила губу и принялась вспоминать события прошедшего дня. Я терпеливо ждала, рассматривая узор на ажурной салфетке, лежавшей под телефоном.

– Да нет, ничего я не слышала. Какой-то фильм посмотрела да спать легла. А мои-то все на дачу уехали, что же мне одной засиживаться?

После управдома пообщалась со слесарем, который оказался одним из трех пьянчужек, начавших квасить с самого утра. Он сказал то же самое, что и управдом, только гораздо менее внятно.

Тогда я поднялась обратно и проверила дверь квартиры Волощенко. На двери был замок, поверх которого протянулась лента с опечаткой. И что мне было делать?

Я задумалась. Скорее всего ключи есть только в милиции. Звонить Ванцову? Но он не слишком расположен мне помогать – все защищает маленькую Сашеньку.

Я вернулась в квартиру Анны Викторовны и спросила:

– У вас есть ключи от квартиры Волощенко?

– Да, – ответила она мне.

Я потребовала ключи:

– Там наверняка сантехника не в порядке. И если опять все протекать начнет, придется открыть дверь. Не ломать же во второй раз! Мне нужно осмотреть квартиру, а ключи я не захватила, – быстро сказала я.

– Конечно, идемте, – Анна Викторовна сразу прониклась ситуацией и решительно вышла из квартиры. Я последовала за ней.

* * *

Она не шла, ползла на работу, еле переставляя ноги. Увидев ее сейчас, никто бы не подумал, что еще неделю назад это была счастливая цветущая женщина. Даже вчера была еще привлекательной. Сегодня же лицо осунулось и побледнело, тяжелые черные волосы потускнели и жалко свисали по обе стороны лица, обрамляя впалые щеки. Тонкие губы без помады казались почти неразличимой щелкой, а глаза под покрасневшими веками напоминали о грустном кролике в клетке.

Работа… Ей совершенно не хотелось туда идти. Трудиться секретарем в не слишком престижной фирме мало приятного. Так еще и денег платят в обрез – только на жизнь и хватает. А ей хотелось развлекаться, шикарно одеваться, пить дорогой кофе и фирменный чай. Только не могла она всего этого себе позволить – финансы ограничивали. А теперь умерла и последняя надежда.

Она не выспалась – с вечера пыталась не плакать, ночью душили кошмары. И, поднявшись в холодном поту, она оделась, не позаботившись даже погладить костюм, и побрела на работу.

Рядом шли счастливые веселые люди, которые могли смеяться. Женщины, кокетничавшие с мужчинами. Привлекательные молодые люди. Еще неделю назад она могла окрутить кого угодно из них, взмахнув своими длиннющими ресницами. Но это было раньше. В самом деле, теперь на нее и последний бомж не посмотрит – побрезгует. Неопрятная, ненакрашенная женщина, вяло следовавшая к месту своих трудовых свершений… Она не представляла, что может так опуститься. Но боль въедалась в ее нутро, не давая спокойно существовать. И отпускать не собиралась…

* * *

Я прошла в квартиру. Анна Викторовна осталась у порога, подчинившись моей просьбе «не следить». На покрывале кровати еще остались меловые следы, обрисовавшие очертания тела. Все было пересмотрено и раскурочено – наша бравая милиция не умеет наводить после себя порядок. Ну что же, такая у меня нелегкая доля.

Устроив в квартире форменный обыск, я так ничего и не нашла. Господин Волощенко женат не был, а следовательно, нельзя заподозрить супружескую ревность. И это уже хорошо: разбираться с обиженными женщинами не самое приятное занятие на земле. В квартире не было следов постоянного присутствия женщины – ни вещей, ни необходимых нашему полу важных мелочей.

Обиженные женщины?.. Господи, эта брюнетка, которая ходила к Волощенко, из них? Не думаю, что она была только подружкой. Если предположить, что эта девица – его любовница и она узнала о Карине, которой, судя по всему, Волощенко искренне увлекся… Я лично убила бы Пенса сразу, чтоб не мучился. Так почему бы этой девице не поступить точно так же?

Но вот фотография Карины в эту версию не вписывается. Впрочем, если эту подробность опустить, то версия выглядит достаточно стройной и логичной. И даже милой – убийство на почве ревности, что может быть проще…

Тем не менее я не баран, чтобы упираться в одни ворота. К Волощенко наведывался Ламовский, у которого ярко выраженное криминальное прошлое. Не думаю, что это банальная случайность, – такие совпадения вещь сравнительно нечастая.

На книжной полке я обнаружила ключи. Довольно большая связка, для квартиры не подходящая. Подумав с минуту, я обернулась и увидела, что Анна Викторовна не обращает на мои действия никакого внимания, и сунула ключи в сумку – пусть мне кто-нибудь объяснит, зачем – и закрыла «молнию». Пожалуй, интуиция. Вот подведет меня это чувство или нет – еще вопрос.

Для порядка я немного побродила по квартире, стерла следы своего присутствия – и вышла. Ни с чем. Поблагодарила управдомшу за любезность, попрощалась с ней и выбежала из прохладного подъезда на солнце. Усевшись на скамейку, расслабилась и закурила. И в голову пришла свежая, интересная мысль: эти подозрительные личности являлись вечерами. Значит, часам к семи я подъеду сюда – и пусть мне повезет. Они же пока не знают о смерти Волощенко. По крайней мере этот вариант существует – если только кто-нибудь из них не убил его. Тогда милиция могла не успеть выйти на окружение Волощенко.

Так, может быть, его навестят? И я смогу понаблюдать за ними?..

* * *

Галина Старцева хмуро смотрела на трубку телефона как на злейшего врага. Чувство мести ее немного отпустило, но потерянных драгоценностей было до безумия жалко. Это выбило из колеи – Галина не ожидала такого откровенного вероломства.

И теперь, страдальчески вскинув тонкие брови, вспоминала свой сапфировый гарнитур.

– Ну да ладно, все фигня! – когда надоело тосковать, безапелляционно произнесла вслух Галина. – Еще новых огребу. Главное, начать светскую жизнь…

И она, небрежно пролистав блокнот, набрала номер телефона. Из трубки раздался густой тягучий голос:

– Слушаю!

И Галина, меняясь на глазах, весело защебетала:

– Ой, здравствуй, дорогой! Давно не виделись! Я так по тебе скучала! Ты даже не представляешь… Да-да, заставлять девушку тосковать – совершенно немилосердно… Конечно, куда угодно! С тобой хоть на край света! Жду!

* * *

Помотавшись по соседям, я узнала еще кое-что о Волощенко. Выяснилось, что он работал кем-то вроде курьера – возил грузы в столицу нашей Родины. И мне сказали, что фирма, на которую он трудился, называлась то ли «Золотая луна», то ли «Лунная эйфория». Ну что ж, у шофера жизнь бурная. Может быть, и найду повод, из-за которого могли убить Волощенко, кто знает.

После соседей я отправилась в находящуюся неподалеку справочную и дала эти два названия фирм. Мне сказали, что информация появится где-то через полчаса. Будем ждать, как говорится.

Затем я мирно плюхнулась на лавочку, закурила и постаралась привести мысли в порядок. Пока что надо разобраться с несколькими версиями, которые у меня уже были. Либо его убил смертный враг Карины Красс, который искренне надеялся на то, что ее посадят, что довольно сомнительно. Либо это был недоброжелатель самого Волощенко, который каким-то образом узнал про Карину и решил отвести от себя подозрения довольно-таки мерзким способом. Или же это был их общий враг – и одним ударом ножа покончил сразу с двумя зайцами. Если не с тремя – заколол Волощенко, попытался отправить за решетку Карину Красс и от себя подозрения отвел. Только тогда нужен свидетель из тех, кто знал о Карине и Волощенко, а может быть, и был знаком с ними обоими. Вот это уже сложнее – если Волощенко познакомился с Кариной всего-то три дня назад, кто мог быть в курсе их отношений? Кто мог так дальновидно расправиться с Никитой Викторовичем?..

За такими невеселыми размышлениями прошло полчаса, и я отправилась в справочную. Тут же мне дали информацию – фирма «Золотая луна» существовала в природе, занималась производством косметики и парфюмерии и располагалась на проспекте.

И я, изнывая от жары, отправилась в эту самую «Золотую луну». Даже стакан ледяной колы мне не помог. До чего ж мучительно – носиться по городу в самое пекло и ощущать на себе обжигающие солнечные лучи! К тому же это вообще кощунство: при такой погоде хорошо валяться где-нибудь на пляже. И сей факт еще раз подтверждает, что деньги – зло. Когда выйдешь на базар – зла не хватает, как гласит старая шутка.

Пешком добираться мне показалось далековато, и я села в переполненный пляжниками троллейбус. Вот счастливые люди! Купаются, загорают… От их полуобнаженных тел было жарко, влажно и неприятно.

Я вздохнула с облегчением, когда толпа вынесла меня из троллейбуса – даже не пришлось особо напрягаться. После чего, пройдя квартал по проспекту, я направилась к высокому старому зданию, гордо именуемому «Филиалы московских офисов».

Общение с секретаршей, сидевшей на первом этаже в прохладном холле, позволило мне узнать, что фирма «Золотая луна» расположена на третьем этаже и пройти туда можно даже без предварительной записи. Помимо этого, мне сообщили мимоходом, что требуются продавцы и секретари. Что ж, если пойму, что в ином случае со мной беседовать не станут, попытаюсь устроиться на работу. Или представиться помощницей Ванцова. Нет, наверное, этого делать не стоит.

Мои познания в области психологии позволяют мне судить, что люди, работающие в фирмах, недоверчиво относятся к сотрудникам правопорядка. Это бабушки со старой социалистической закалкой еще нормально воспринимают милиционеров, даже пытаются помочь им всеми силами. А фирмачи предпочтут поговорить с бомжом, нежели с ментами.

Информация секретаря избавила от необходимости с потерянным видом бродить по высокому старому ветхому зданию и приставать с вопросами к каждому встречному-поперечному сотруднику фирмы. Я уверенно направилась на третий этаж, к кабинету директора фирмы «Золотая луна», в котором, как мне сказали, со мной поговорят.

Едва я достигла нужного этажа, как на меня словно надели звуконепроницаемый колпак. Пока я шла по лестнице, отовсюду неслись звонки телефонов, щебетание секретарш, мерное жужжание мужских голосов. Здесь же царила мертвая тишина. Я даже засомневалась, туда ли попала, но вывеска на обитой кожей двери совершенно ясно гласила: «Золотая луна», филиал».

Не без робости я стукнула по дверному косяку и, услышав приглушенное «войдите», вошла в офис.

Шикарная обивка стен – шелкография, пушистые ковры, черная гладкая мебель, последнее слово дизайна, изящная, как трепетная лань, каштановокудрая секретарша… Массивная, обитая пластинками из натурального дерева дверь. В общем, контора явно процветала.

– Здравствуйте, чем мы можем вам помочь? – осведомилась секретарша, с равнодушным видом рассматривая меня.

– Меня зовут Александра Данич, я помощник следователя Ванцова, – отрекомендовалась я… и тотчас вспомнила, что собиралась воспользоваться совсем иной версией своего появления.

Секретарша тут же настороженно спросила:

– Что вам угодно?

– Можно с вами поговорить? – к директору я решила не пробиваться. Секретари по должности своей знают о сотрудниках гораздо больше, нежели их начальство.

– Да, присаживайтесь, – вежливо буркнула секретарша. – Чем могу помочь?

– У вас работал Никита Викторович Волощенко, не так ли?

Секретарша кивнула. На лице ее появилось странное выражение, но я не стала особенно вникать, почему, а девушка сообщила:

– Он умер. У нас уже были из милиции.

– Нам потребовалось еще кое-что уточнить, – словно извиняясь, произнесла я. – Надеюсь, вы не против?

Девица мотнула головой и выжидающе посмотрела на меня.

– Какую должность он занимал, каковы были его обязанности? – спросила я.

Секретарша на мгновение задумалась, но не как человек, который не знает ответа на вопрос, скорее в попытке обдумать и получше сформулировать свою мысль. Ее пальцы пробежали по клавишам компьютера, и она произнесла:

– Вот! Волощенко Никита Викторович, 1975 года рождения. С 1990 года работает в тарасовском филиале фирмы «Золотая луна». Должность: водитель-курьер. Занимался перевозкой опытных образцов и грузов готовой продукции в Москву и Подмосковье. С 1999 года работает в паре с Глуховым Романом Сергеевичем. Характеристика: профессиональный водитель, уравновешенный, к работе относится с должным вниманием и не пренебрегает своими должно-стными обязанностями. Без уважительной причины работу не пропускал и от рейсов не отказывался.

– Спасибо, – усмехнулась я.

– Пожалуйста, – с некоторой ехидцей улыбнулась секретарша. – Если хотите, могу распечатать.

Отказываться я не стала: может, и пригодится. И пока секретарша возилась с принтером, я спросила:

– Как часто Волощенко отправлялся в рейсы?

– Почти еженедельно, – ответила секретарша, не отрывая взгляда от компьютера. – У нас великолепно налаженное производство, так что поездки были необходимыми и частыми.

– А что вы сами можете о нем сказать? – поинтересовалась я.

– Обычный человек, – пожала плечами девушка, – не глупый, но и не слишком умный. Достаточно компанейский, но, когда мы собирались всем коллективом, чаще приходил не один.

– Он приводил с собой постоянную спутницу?

– В последний год – безусловно. Ольга все время была с ним…

Прекрасно, я уже знаю, как зовут девушку Волощенко. Это уже что-то – проще будет искать.

– А вы не знаете, где найти эту Ольгу?

– Понятия не имею, – опять пожала плечом секретарша. – В мои обязанности не входит интересоваться личной жизнью сотрудников.

– А как я могу найти Глухова? – спросила я устало. Надоедать мне стало все это, если уж совсем честно. – Напарника Волощенко?

– Думаю, он сейчас дома – в рейс отправится только послезавтра. Если, конечно, быстро найдем ему напарника. Я запишу вам адрес.

– В каких отношениях был Волощенко с Глуховым? – поинтересовалась я без особой надежды, что получу ответ. – Впервые вижу секретаря, которого не особенно интересуют работники!

Но девица удивленно подняла голову и неуверенно сказала:

– Они, мне кажется, конфликтовали. Руководство даже думало сменить Глухова и поставить на его место кого-нибудь другого. К несчастью, обоих устраивал московский маршрут.

Я искренне поблагодарила секретаря и покинула контору, возвращаясь к себе с новой и интересной информацией. Значит, Глухов конфликтовал с Волощенко. Что ж, это наводит на определенные размышления…

* * *

Время было позднее, и я решила, что в этот день не успеваю встретиться с Глуховым: пусть напарник Волощенко подождет своей очереди, а сначала постараюсь последить за весьма подозрительными друзьями Волощенко.

Придя к такому решению, я отправилась к дому шофера и присела на лавочку в тени деревьев. Было около шести, и я надеялась, что вскоре хоть один из друзей погибшего появится, если, конечно, это не дело его рук. Тогда придется прибегнуть к какому-то иному способу поиска убийцы.

А пока я сидела, курила и размышляла, где же найти документы Шульгина. Что касается выстрела в Меченого, Владимира, подозрений было хоть пруд пруди. Круг его связей был достаточно широк, а следовательно, недоброжелателей у него могло быть очень много. Может быть, и документов у него уже нет – он мог их продать, спрятать, что угодно, – и нигде я их не обнаружу. Хотя нет, нельзя раскисать, я должна их найти, ведь моя профессия – частный детектив!..

За такими не слишком веселыми размышлениями время летело быстро, и я увидела вдруг человека, похожего на одного из описанных бабками. Маленький, худенький мужичонка, на плече которого красовался довольно яркий красно-синий якорь, направился к подъезду, в котором жил Волощенко.

Я не сводила с него глаз. Минуты через три он пулей выскочил из подъезда, пугливо огляделся и поспешил к остановке. Я последовала за ним, размышляя, не попусту ли теряю время.

Но романтика профессии сыщика для меня этап, давно пройденный. Теперь я прекрасно понимала – в нашей работе лишь изредка случаются выдающиеся события. Чаще же это рутина, скучная слежка, выуживание мелких полезных фактиков из множества событий, разговоров и прочего, столь же банального.

Мой «ведомый» ринулся за троллейбусом, подъехавшим к остановке, и я едва не упустила его, но в последний момент все-таки успела вскочить в переднюю дверь, и мы поехали: мужчина с якорем – на задней площадке, вперившись в окно, а я впереди, тянувшая голову, подобно жирафу, дабы не упустить его.

* * *

Она сморщилась, как от зубной боли, – снова пришло воспоминание. Так не хотелось этого – но вернулась острая тоска. «Как жаль, что я из однолюбов», – подумала она, глотнув крепкого чаю. Горячий напиток немного согрел все внутри, но не душу. Ее уже ничто теперь не согреет…

– Дорогая, вам плохо? – мило улыбнулся шеф. – Может быть, вы пойдете домой?

Она не ожидала от него такого сострадания и, удивленная, покачала головой. Что ждет ее дома? Черно-красные стены, напоминавшие о самом ужасном дне в жизни. Одиночество, которого не избежать. На работе существует хотя бы иллюзия общения, и не так тоскливо, иногда боль даже отступает. К тому же работы очень много. И это помогает отвлечься.