Читать книгу Кадры решают все! - Светлана Алешина - Страница 2

Через пять минут мы двинулись в путь. Виктор, как и всегда, повел мою машину, давая мне возможность немного подумать. Но думать почему-то сегодня не особенно получалось. Вместо мыслей о Бабенковой и ее деле в голову все как-то больше лезли размышления относительно Кирилла Аникина. Я пыталась понять себя и свои чувства к нему. Мне казалось что, если я не приму сейчас однозначного решения насчет того, как себя с ним вести, дальше могу сделать много опрометчивого. Но ведь, с другой стороны, чего мне бояться: женщина я полностью свободная, и легкий роман мне не помешает. Или все же помешает? Пусть не мне, работе. Он уже мешает думать о деле, несмотря на то что ничего еще и не было. Пожалуй, с этими мужчинами следует быть поосторожнее, а то запудрят голову неизвестно чем, а когда очнешься, будет уже поздно.

Чтобы раз и навсегда выветрить из головы все лишнее, я несколько раз тряхнула головой, слегка приоткрыла окошко, чтобы дать возможность свежему воздуху влетать в салон, и сосредоточилась на дороге. Вскоре мы уже были на месте. Недавно выстроенная девятиэтажка с черепичной крышей и полукруглыми балконами возвышалась прямо над нами. Виктор остановил машину возле подъезда, и мы вышли из нее.

– Красивый домик, – поглазев вверх, выдал Ромка. – Дорогой.

– Это верно, – согласилась я, осматриваясь по сторонам.

Прямо напротив этой новенькой девятиэтажки стояла еще одна, но уже порядком потрепанная временем. Она не была слишком уж заброшенной и рушащейся, кое-где имелись даже новенькие пластиковые окна, и можно было понять, что в доме проживает немало состоятельных людей, но все же рядом с красавицей новостройкой выглядела запущенной. Кроме этих двух домов тут имелись и два других. Но их я в расчет даже не брала, так как высота обеих построек не превышала трех этажей, тогда как нужная нам особа жила на пятом.

– Как думаешь, из какого окна можно было сделать такой снимок? – обратилась я с вопросом к Виктору.

Тот молча посмотрел на дом, а затем попросил у меня фотографию. Я послушно отдала ее и стала ждать версий. Прошло несколько минут, но Виктор все колебался, видимо, не зная точно, откуда и какой вид открывается для обзора.

– Может, стоит подняться наверх и посмотреть оттуда, – предложила я. – Ведь окна соседки, насколько мне известно, смотрят туда же, куда и окна нашей пострадавшей.

Виктор кивнул, и мы направились к подъездной двери. Попав в подъезд, поднялись по ступеням до лифта и поехали наверх. Достигнув пятого этажа, вышли, и Виктор позвонил в дверь квартиры Бабенковой.

Открыли нам не сразу: видимо, хозяйка была чем-то занята. Когда же женщина увидела меня, то радостно воскликнула:

– Как я рада вас видеть! Проходите, пожалуйста. – Она обернулась в квартиру и крикнула: – Андрей, поставь чайник.

– Вы не одна? – переступая через порог, спросила я.

– С мужем. Он как раз на работу собирается, только что встал. У него сегодня до обеда отгул, так что мы отдыхали.

Из другой комнаты выглянул симпатичный мужчина, приветливо кивнул нам и тут же исчез. Я успела только заметить, что муж Бабенковой брюнет, возможно, даже, только на половину русский.

Мы с Виктором и Ромкой прошли в коридор, разулись, и хозяйка повела нас в кухню.

– Милиция вас больше не тревожила? – поинтересовалась я у женщины.

– Нет, пока нет, – с усталостью в голосе, ответила та. – Видимо, сейчас не считают это нужным. Да и куда я денусь?

Женщина поставила перед нами на стол три одинаковые чашки и занялась перемалыванием кофе, одновременно с этим ведя разговор.

– Я в отделение-то звонила, – принялась рассказывать Светлана Ивановна. – Хотела узнать, есть ли что-нибудь новое. А они сказали, что дело у них кто-то забрал. Так что теперь неизвестно, что будет.

Я не стала говорить, что это именно по моей просьбе его забрали, а просто начала выяснять интересующие нас подробности.

– Скажите, Светлана Ивановна, – обратилась я к хозяйке, – а окна вашей убитой соседки точно выходят на ту же сторону, что и ваши?

– Да, я же вам уже об этом говорила, – кивнула она в ответ. Затем тяжело вздохнула и добавила: – На меня сейчас весь дом косится, как на прокаженную. Пальцами тыкают. Старушки шушукаются, что зажралась я совсем, своего добра мне мало стало, так на чужое уже посягаю. И ведь не докажешь же им ничего.

В кухню вошел Андрей. Только сейчас я смогла рассмотреть его получше. Высокий, стройный мужчина, фигура обтянута прекрасно сшитым светло-серым костюмом; густая черная шевелюра, длинные ресницы вокруг карих глаз; островатый, но красивый нос; не менее привлекательные губы. В целом, муж Светланы немного напоминал цыгана.

Пока я рассматривала Бабенкова, он успел окинуть взглядом и нашу тройку. Причем с Виктором он почему-то даже схлестнулся взглядом. Непонятно, что они не поделили.

– Дорогая, ты представишь мне своих гостей? – обратился мужчина к своей жене.

Она мило улыбнулась ему в ответ, затем показала рукой сначала на него, а затем на меня и на Виктора и произнесла:

– Это, как я уже сказала, мой муж – Андрей Сергеевич. А это Ольга Юрьевна Бойкова, из редакции. Помнишь, я тебе о ней рассказывала? С ней ее коллеги…

– Виктор и Роман, – подсказала я, вспомнив, что женщина не знает их имен, хотя самих и видела, когда приходила в редакцию.

– Да, Виктор и Роман, – повторила Светлана.

– Ну и чем же эти молодые люди занимаются? – вновь, но уже более критично, всматриваясь в нас, спросил Андрей Сергеевич. – То есть, я хочу спросить, есть ли продвижение в решении нашей проблемы? Ведь очевидно же, что Света не делала того, в чем ее обвиняют.

– Действительно не делала, – подтвердила я его слова. – Но для того чтобы снять обвинение, нужно сначала это доказать. Очень жаль, но презумпция невиновности у нас штука весьма относительная.

– Есть идеи, как это сделать? – принимая из рук жены чашку с дымящимся напитком, посмотрел на меня Бабенков.

– Есть, но предпочитаю о них не распространяться…

– В интересах следствия, конечно, – с усмешкой закончил за меня Андрей Сергеевич.

– Можно сказать и так, – кивнула я.

– Ну что ж, желаю вам в этом удачи, – возвращая полупустую чашку на стол и целуя жену в лоб, произнес мужчина. – Увы, мне пора, – и он направился к выходу.

Пока Бабенков обувался и покидал квартиру, я всесторонне оценивала его, пытаясь понять, что это за человек. То, что не простой, было очевидно. К тому же, он почему-то не воспринял меня и Виктора (про Ромку я уж и вовсе не говорю) всерьез и даже не попытался скрыть этого.

– О чем вы думаете? – отвлекла меня от мыслей Светлана Ивановна.

– О вашем муже, – не стала скрывать я.

– Он показался вам подозрительным, – догадалась женщина.

Я кивнула, что вызвало почему-то улыбку на лице заказчицы.

– Он совсем не такой, каким желает казаться, – произнесла она чуть позже. – Просто он уверен, что все люди – шарлатаны. Что везде все только обдирают друг друга, но не работают. По его мнению, наша страна заселена лодырями и дармоедами.

– Интересно, как же он тут вообще тогда живет, – удивилась я. – С таким-то мировосприятием. Кстати, а где он у вас работает?

– В компании по недвижимости. Они устраивают сделки между покупателями и продавцами, помогают с оформлением документов.

– Ага, и жульничают при этом, – вставил свое веское слово и без того долго молчавший Ромка. – Слышал я про них.

«Значит мужа Светлана ни в чем не подозревает», – мелькнула у меня в голове мысль, а вслух я произнесла:

– Мы можем воспользоваться вашим балконом?

– Да, конечно. Могли бы и не спрашивать. А что вы хотите сделать? – заметив, что Виктор встает, поинтересовалась женщина.

– Попытаемся определить, откуда снимали окна вашей соседки, – пояснила я. – Думаю, что оттуда это будет сделать попроще, нежели снизу.

Светлана Ивановна провела нас с Виктором и Ромкой на балкон, и мы стали искать то окно, из которого были сделаны фотографии. Женщина стояла за спиной, тогда как Ромка буквально взгромоздился на край балкона и сидел на нем, как воробей на ветке.

– Я даже никогда не была у нее, – поясняла между тем Светлана. – Ну, знала, как выглядит, как зовут, но чтобы в гости ходить, такого у нас не было. Она по-своему, я по-своему жили.

Несколько минут повысматривав что-то с балкона, Виктор указал мне на одно из окон и произнес:

– Оно.

– Ага, я тоже так думаю, – сумничал наш курьер.

– Ну вот, кажется, окно мы нашли, теперь нужно бы узнать, кто там живет. – радостно сообщила я женщине.

– Можно мне с вами? – тут же попросилась Светлана. – Я на месте усидеть не смогу, все буду думать да переживать.

Я вопросительно посмотрела на Виктора, а когда тот кивнул, сказала:

– Думаю, что вам с нами можно.

Женщина радостно хлопнула в ладоши и начала суетливо собираться. Мы подождали ее в коридоре, а затем все вместе покинули шикарно обставленную квартиру, рассмотреть которую мне так и не довелось.

Оказавшись на улице, мы преодолели участок, разделяющий два дома, вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице. Лифт здесь хоть и был, но работал плохо, и мы просто не рискнули в него войти, побоявшись зависнуть где-нибудь между пятым и шестым этажом. А так как спешить нам особенно было некуда, мы пошли по лестнице на шестой этаж пешком, нашли нужную дверь и стали в нее звонить.

Простояв на площадке несколько минут, но так и не дождавшись, когда нам откроют, Виктор повторно надавил на кнопку звонка, а Ромка прислушался, прижав ухо к двери. Затем отошел от нее и отрицательно мотнул головой.

– Никого нет, – перевела я жест своего самого младшего коллеги. – Видимо, на работе или где-то еще.

– Господи, да что ж так не везет, – сразу расстроилась Бабенкова. – Прямо какая-то черная полоса в моей жизни.

– Не волнуйтесь вы так, – стала успокаивать я. – Сейчас позвоним соседям, и узнаем у них, где работают жильцы этой квартиры.

– Ну да, – поддержала меня Ромка. – Соседи быстро всю подноготную про них выложат. Особенно если бабка какая-нибудь попадется. Непременно расскажет, чье окно ты разбил и когда стащил у нее из ящика газету, – поведал он о своем личном опыте.

– В таком случае я лучше отойду в сторонку, – взволнованно произнесла женщина. – Вдруг эта моя полоса невезения передастся и вам.

Я улыбнулась этой необычной предосторожности, хотя внутренне и понимала, что когда в жизни человека наступают неудачи, он готов поверить хоть в черта, хоть в ангела, лишь бы ему это помогло.

– Ну, отойдите, – кивнула я в ответ Бабенковой. Сама подошла к соседней двери и решительно надавила на кнопку звонка.

Через несколько секунд за дверью послышалось сначала какое-то шебуршение, затем щелчок, и только потом дверь слегка приоткрылась и в образовавшуюся щелочку высунулась седенькая старушка, вопросительно на меня смотрящая. Как ни странно, но Ромкино предположение оказалось верным – мы наткнулись на старшее поколение жильцов, а значит, была надежда, что все необходимое удастся узнать прямо сейчас.

– Из собеса, что ли? – часто тряся головой, спросила бабулька у меня, видимо, не заметив остальных, стоящих позади.

– Нет, не из него. Мы из милиции, – соврала я, понимая, что про редакцию придется слишком долго объяснять.

– Милиция? – немного напугалась бабка и, высунувшись чуть больше, стала торопливо бегать глазенками по лестничной площадке. – Убили, что ли, кого? Или обокрали?

– Нет, просто нам необходимо установить, кто является владельцем соседней с вами квартиры и где этот человек сейчас находится, – как можно короче изложила я свою просьбу.

– Ой, да что случилось-то? – еще больше заволновалась бабулька. – Стряслось-то что?

– Ничего серьезного. Просто ваш сосед или соседка могли быть свидетелями преступления, вот мы и хотели их опросить, – продолжила я изображать представителя правопорядка.

Хорошо еще, что у меня не потребовали документы, иначе так ловко выкрутиться не вышло бы. Но старушка, кажется, была не особо осведомленной о том, какие беззакония творятся в округе, а потому и по старой памяти поверила мне на слово.

– Так вы знаете, кто с вами рядом живет? – повторила свой вопрос я.

– Конечно, знаю. Колесников Николай Павлович, фотограф, – кашлянув, ответила бабушка.

– Значит, все-таки фотограф, – вслух произнесла я свои мысли, потом громче снова спросила: – А где он работает, вы знаете?

– Так в ателье каком-то, – подумав с пару минут, выдала соседка.

– Может, в фотоателье? – предположил Ромка, опередив немного меня.

– Да-да, там и есть, – согласилась с ним бабушка. – Карточки там разные делает, на паспорт и другие документы.

Ромка хихикнул, найдя забавным ее манеру выражаться.

– А где находится это ателье? – продолжила допытываться я у старушки. – Далеко или рядом?

– Ой, дочка, да как тебе сказать, – задумалась старушка. – Я как-то раз была у него. Когда фотографии внука забирала. Это нужно сначала на автобусе ехать, затем немного пройтись, а там и оно.

Из подобного неопределенного объяснения я, конечно же, ничего не поняла, а потому вновь спросила:

– А на каком автобусе нужно ехать? И до какой остановки?

– На сорок втором. Выйти нужно у старой больницы, там еще сейчас магазин какой-то сделали. А раньше-то ведь медпункт был. Столько народу в него ходило, а потом закрыли, да в соседний район всех передали. Много ли теперь туда накатаешься…

Старушка вновь замотала головой, которая казалась висящей на одной жилке и вот-вот готовой отвалиться. Но нет, старушка пока еще ею неплохо управляла.

– Я знаю тот магазин, «Грушевский» он называется, – похвалился Ромка. – Только вот фотоателье поблизости от него не видел.

Посмотрев вновь на бабушку, я спросила:

– А ателье от этого магазина далеко? Как к нему пройти?

– А прямо по трамвайным путям. Мимо него они идут. Там вывеска есть, так что не пропустите, – пояснила мне вновь старушка.

Поблагодарив за помощь, я попрощалась с ней и первой направилась вниз. Виктор, Ромка и Светлана поспешили за мной следом. Когда же мы оказались на улице, Бабенкова торопливо остановила меня и спросила:

– Поедем искать?

– Поедем, – кивнула я. – Нужно же выяснить, чем вы насолили этому товарищу, что он сделал фотомонтаж и обвинил вас в убийстве.

– Да, хотелось бы знать, – садясь на заднее сиденье, вздохнула женщина.

Ромка влез в машину следом за ней. Виктор сел за руль, вставил ключ в замок зажигания и стал заводить машину. Первая его попытка не увенчалась успехом – мотор не только не завелся, но даже и не подал никаких признаков жизни. Виктор повторил все еще раз, но и теперь результата не было никакого.

– Ну вот, не хватало еще, чтобы она сломалась, – вздохнула я расстроенно. – И, как всегда, в самый неподходящий момент.

– Уверена, это все из-за меня, – взялась за старую тему Бабенкова в тот момент, когда у нее как раз зазвонил телефон. – Мне последнее время категорически не везет в жизни. Вы же сами видите.

– Это вам только так кажется, – уверенно выдал ей в ответ Ромка.

Я же вышла из машины вслед за Виктором. Тот уже успел открыть капот, повозился под ним, а потом попросил меня попробовать завести машину. Я выполнила его просьбу, но «ладушка» словно назло не подавала никаких признаков жизни. Стало ясно, что машина требует ремонта.

– Ну так что там? – высунувшись в окно, спросил у Виктора Ромка. – Поломка, что ли?

Не дожидаясь ответа Виктора, я снова вышла из своей «ладушки» и подошла к нему. На мой немой вопрос тот только неопределенно развел руками, давая понять, что не имеет никакого представления, что в ней сломалось.

– Ладно, вызывай аварийку и гони ее в гараж, – немного подумав, сказала я. – А мы со Светланой Ивановной доберемся до этого ателье на автобусе. Может, так будет даже удобнее, быстрее найдем. Ромку возьми с собой.

Легкий кивок со стороны Виктора означал его полное согласие с моим предложением. Теперь мне не оставалось ничего другого, как объяснить всю ситуацию нашей заказчице, а затем, если она того захочет, отправиться на поиски ее неизвестного врага на общественном транспорте.

Как и следовало ожидать, Светлана, не задумываясь, согласилась сопровождать меня до ателье. Было видно, что ей не терпится увидеть того человека, который пытается выставить ее убийцей. Зато вот Ромка немного поупрямился, ворча, что ему вечно все самое интересное приходится пропускать, но потом все же согласился остаться с Виктором.

А мы с Бабенковой направились на автобусную остановку.

Проведя там минут пятнадцать, дождались-таки автобуса с нужным номером и, втиснувшись в него, направились в центр города.

Стоя в толпе пассажиров, Светлана устало посмотрела на меня и сказала:

– Мой муж в вас и в самом деле не верит.

– Это он вам сказал? – поддержала разговор я.

– Да. Не при вас, конечно, потом. Ему показалось, что вы слишком молоды, чтобы заниматься такими сложными делами.

– Что ж, видимо, придется доказать ему обратное, – натянуто улыбнулась я, понимая, что женщину нужно хоть как-то приободрить.

Светлана только устало вздохнула и о чем-то задумалась.

Я устремила свой взгляд в окно, рассматривая проплывающие мимо здания. Мне нравился наш город, несмотря на то, что порой в нем бывало просто невыносимо жить. Но ведь подобные ситуации создает себе сам человек, а город тут вовсе и ни при чем. Город живет своей собственной жизнью. В одном месте он стареет, что-то даже отмирает, в другом в нем зарождается новая жизнь. И вся эта древность, старина и новизна умудряются сосуществовать и жить в мире и согласии, что не всегда удается окружающим нас людям.

Неожиданно автобус резко дернулся и притормозил. Я поняла, что мы достигли очередной остановки, где часть пассажиров вышла, а другие, напротив, втиснулись, ругаясь и ворча. Понимая, что, если я сейчас не продвинусь вглубь, меня попросту затопчут, я втянула живот и попробовала пронырнуть между стоящими передо мной двумя амбалами в кожаных куртках. Но сделать мне этого не удалось, так как животики этих малых так тесно прижимались друг к другу, что между ними не смогла бы протиснуться и мышь.

Чем дольше мы ехали, тем больше я нервничала и злилась от того, что люди просто не желают замечать неудобства других, а порой и намеренно толкаются, видимо, считая, что данный транспорт предназначен персонально для них. Нет, в нашей стране этикет явно не в моде. Никакого уважения друг к другу.

Я посмотрела на часы: мы ехали уже двадцать минут. Еще немного, и можно будет выходить. Поскорей бы уже, я больше не выдержу! И без того все бока измяты и никакой массаж не требуется.

– Мужчина, куда вы прете, – заворчала стоящая ко мне спиной тучная женщина лет пятидесяти. – Вот сейчас будет остановка, все и выйдем.

Но мужчина продолжал лезть к двери. Я в очередной раз вздохнула, предчувствуя назревающий в автобусе скандал, тем более что женщина уже открыла рот, чтобы вновь что-то сказать, но тут кто-то громко взвизгнул, началась какая-то толкотня и шум. Я не сразу поняла, что произошло, но когда увидела, что Бабенкова, стоящая ближе к выходу, нежели я, испуганно зажимает рукой бок, а лысоватый тип с серьгой в одном ухе буквально выскакивает из автобуса на ходу, открыв дверь аварийной кнопкой, до меня дошло – Светлану пытались убить и возможно даже ранили.

Моментально все закипело. Тучная скандалистка истерично завизжала, старик в старой норковой шапке, тыкая пальцем на убегающего парня, во весь голос закричал:

– Он, он с ножом на нее лез. Я видел, все видел.

Я растерянно застыла на месте, не зная, что предпринять – то ли кинуться догонять покушавшегося, то ли сначала проверить, как себя чувствует Бабенкова, которую от меня заслонили чьи-то спины. Но нет, догнать я никого, конечно же, не успею, значит, нужно хотя бы долезть до Светланы.

Сама моментально позабыв про все правила приличия, я, активно работая локтями и руками, полезла вперед, расталкивая всех перед собой.

– Светлана Ивановна, Светлана Ивановна, вы в порядке? – кричала я через головы.

– Да-да, все нормально, – отозвалась она почти сразу. – Лезвие проткнуло только одежду, а до кожи не дошло. Видите, какой хороший у меня плащ, – пошутила она.

Наконец я оказалась с ней рядом и сама посмотрела на место нанесения удара. Нож прорезал кожаное пальто Бабенковой, но, видимо, запутался в утепленной подкладке.

– Я случайно не удержалась и отшатнулась в сторону, а он в тот момент меня и пырнул, – принялась объяснять Бабенкова. – Если бы не этот неумеха водитель, – покосилась она в сторону собирающего все кочки водилы, – меня бы сейчас на этом свете точно не было бы.

– Кошмар, это надо же, – завелась все та же толстушка, что и в первый раз, – средь бела дня уже на людей с ножами бросаются. И куда только у нас милиция смотрит? Развели хулиганье.

– Женщина, а вы его хотя бы запомнили? – поинтересовался сочувствующий мужичок. – Фоторобот бы составить не помешало.

– Да где там она запомнила, – вместо Светланы ответила ему другая особа в длинной коричневой дубленке. – Она же спиной к проходу стояла. Никто его толком и не рассматривал.

– Давайте выйдем, – предложила я Светлане Ивановне.

Она согласилась сразу и, крикнув шоферу, чтобы притормозил, первой сошла с автобуса. Оказавшись на свободе, я вновь спросила у нее:

– Вы действительно в порядке?

– В полном, – натянуто улыбнулась Бабенкова. – Не знаю, во что теперь и верить, – продолжила она немного помолчав. – Казалось бы, должны меня были сегодня убить. Но нет, пошатнулась я, да и погода подходящая выдалась, что все в куртки да дубленки обрядились. Не скажешь, что и конец осени. А будь теплее да водитель получше, сейчас бы уж летела в мир ангелов или бесов. А там как знать…

– Вы и в самом деле не видели этого парня? – дождавшись паузы, спросила я у заказчицы. – Может, все же он вам знаком.

– Да нет, что вы, – замотала головой Светлана Ивановна. – Впервые видела, точнее… Ну, в общем, вы сами все поняли. До этого ли мне было.

– Странно, кому нужно вас убивать? Вы и без того одной ногой в камере.

– Хотелось бы и мне это знать, – ответила Бабенкова. Затем пристально посмотрела на меня и добавила: – Пойдемте, Оля. Нужно отыскать этого подлеца фотографа.

И мы зашагали по тротуару в направлении фотолаборатории.

* * *

Просмотреть фотоателье, как и сказала старушка, нам и в самом деле не удалось. Оно находилось как раз на углу дома, за который поворачивали трамвайные пути. К тому же и вывеска на нем была впечатляюще яркой и броской, так что пройти мимо было фактически невозможно.

Собираясь с силами для предстоящей беседы, мы со Светланой Ивановной несколько минут помялись на крыльце ателье и, только когда наша остановка слишком затянулась и мы стали мешать входящим и выходящим, рискнули пройти внутрь. Первым местом, куда мы попали, оказалась небольшая комната с несколькими стеклянными витринами. В одной из них стояли фотоаппараты вперемежку с пленкой разных фирм, на другой, в один рядок, ютились фотоальбомы и деревянные рамки.

В дальнем углу, отгороженном от основной части комнаты темными тяжелыми шторами, в щель были видны световые установки и стул. Видимо, там делали фотографии на документы. Рядом с этим уголком была дверь. В настоящий момент она была немного приоткрыта, и я заметила там нескольких мужчин.

Я сразу направилась к этой самой двери и, бесцеремонно отворив ее, громко спросила:

– Где я могу найти Колесникова Николая Павловича?

Несколько пар глаз моментально уставились на меня. И только спустя минуту один из присутствующих, мужчина лет тридцати с небольшим, повернулся на своем крутящемся стуле и изрек:

– Забавно, зачем это я понадобился такой красивой леди? Или, может, она моя тайная воздыхательница и пришла признаться в любви, – буквально издевался он, веселя своих коллег.

Мне же этот мужской юмор таким уж смешным почему-то не показался, а потому я строго и уверенно произнесла:

– Красивая леди желает отлучиться с вами на несколько минут в более укромное местечко.

Как и следовало ожидать, мои слова мужчины восприняли и в прямом смысле слова, так что в адрес Колесникова тут же посыпались самые разные недвусмысленные пожелания.

Я вернулась в первую комнату, чтобы там подождать Николая Павловича. Он вышел почти сразу и, поймав пристальный взгляд Бабенковой, устремленный на него, присвистнув, радостно произнес:

– Ух ты, так их еще и двое.

По его лицу я поняла, что Светлану он не признал, но это пока мало что меняло. Я жестом поманила его следом за нами и направилась к выходу. Только чуть в стороне от входа я остановилась и повернулась к мужчине лицом. Тот, видя, что мы ведем себя как-то скованно и все время молчим, так же стих и стал ждать, что же будет дальше.

– Удивлены, что мы вас вызвали? – первой нарушила молчание я.

– Ну, отчасти, – признался Николай.

– Что ж, я поясню причину. – Достав из сумочки взятую у Здоренко фотографию я протянула ее мужчине и стала наблюдать за его лицом.

Тот принял снимок без особой опаски, равнодушно окинул его взглядом, перевернув, посмотрел, нет ли чего сзади, а потом вернул мне и сразу спросил:

– Ну и что?.. Качество, кажется, отменное. И потом не факт, что эту фотку делал именно я. Точнее, я даже не припомню, что я ее раньше видел.

– Неужели? – усмехнулась ему в лицо Бабенкова. – Так, может, вы еще и не живете на седьмом этаже в девятиэтажке, по улице Лубниной?

– Нет, почему же, живу, – смутился мужчина. – Стоп, а откуда вы знаете мой адрес?

– Это не имеет значения, – ответила я. – Проблема сейчас в другом. Вот этот снимок, – я потрясла карточкой перед лицом Колесникова, – был сделан из окна вашей квартиры. На нем – дом напротив. Точнее, одно из его окон. Как вы это объясните?

– А с чего это я должен что-то объяснять? – уперев руки в бока, переспросил у нас Николай.

– С чего? – взорвалась Бабенкова моментально. – Я тебе сейчас скажу с чего, – и она кинулась на мужчину с кулаками.

Я едва успела остановить ее, перехватив занесенную руку, и, оттолкнув в сторону, попросила:

– Пожалуйста, не надо. Успокойтесь.

– Как же тут успокоишься? Да он же издевается надо мной. Ну, ты, – Светлана мотнула головой в сторону Колесникова, – признайся честно, что я тебе такого сделала, что ты меня обвиняешь в убийстве? Ну, говори, что?

Вызывающе глядя на Николая, Светлана буквально дрожала всем телом. Я же не сводила глаз с фотографа, все больше и больше убеждаясь в том, что он не имеет ни малейшего представления, о чем сейчас идет речь. Это было странно, но все же вполне возможно, учитывая то, что любую дверь при необходимости можно вскрыть, а затем, без каких-либо следов, вновь закрыть. Так что нужно было все прояснить.

Повернувшись к Бабенковой и попросив ее отойти в сторону, а мне дать возможность самой поговорить с мужчиной, я сразу обернулась к Колесникову и спросила:

– Вы и в самом деле не делали этой фотографии?

– Да нет, зачем мне это нужно, – замотал головой Николай Павлович.

– Не знаю, но то, что окно заснято из вашей квартиры, это очевидно, – добавила я.

– Ничего не понимаю, – почесал затылок фотограф. – Может, вы ошибаетесь?

– Вряд ли. Давайте подумаем вместе, как такое могло случиться. Сначала скажите, вы снимали хоть чьи-то окна из своей квартиры, может, не сегодня, давно? – спросила я.

– Конечно же, нет, зачем они мне сдались, – подернул плечами Колесников. – И потом, меня даже в городе не было недели три. Вместе с женой ездили в гости к родственникам.

– Не врете? – переспросила я на всякий случай, хотя чувствовала, что мужчина говорит мне правду.

– Зачем? Можете даже у соседей спросить, они подтвердят.

– А когда вы вернулись, – начала высказывать свои предположения я, – вы не заметили чего-нибудь подозрительного в доме? Может, замок был сломан, что-то сдвинуто, лежит не так, как раньше?

– Да нет, то есть да, то есть… – Николай замялся, но, поймав мой проницательный взгляд, пояснил: – Пока нас не было, за квартирой присматривал мой коллега. Он парень хороший, только вот бабник порядочный, притом, что он cам женат. Так, может, это он… – предположил Колесников и вдруг напугался. Затем дернул головой и, подозрительно посмотрев на меня, спросил: – А вы вообще откуда? Милиция?

– Нет, частники, – коротко и без подробностей ответила я.

– А, детектив, – догадался парень. – А что случилось-то?

– Так вы же видели фотографию, зачем тогда спрашиваете, – ответила я.

– Нет, ну, что убийство, так это ясно, а что еще? Я имею в виду, откуда фото и почему вы думали на меня?

– Фото от доброжелателя, – пояснила я. – К тому же оно не настоящее, а смонтированное. На самом деле женщина, которую вы на них увидели, ничего подобного не совершала, и теперь это как-то нужно доказать.

– А-а, – вновь протянул парень. – Ну так я здесь ни при чем. Могу дать адрес Монетова, сами с ним и разбирайтесь. Мне лишние проблемы не нужны, своих хватает.

– Ну что ж, давайте адрес, – согласилась я, понимая, что, даже если Колесников соврал, я смогу это выяснить лишь переговорив с его коллегой, неким Монетовым.

– Улица Моховая, – принялся диктовать мне Николай. – Дом сорок пять, квартира четырнадцать. Звать – Монетов Сергей Степанович.

– А почему ваш коллега сегодня не на работе? – спохватилась я в самый последний момент.

– Так мы же по неделям тут трудимся. А в свободную неделю он где-то еще калымит, – откликнулся мужчина.

– Что ж, спасибо за помощь. Возможно, вы спасли человека от отсидки, – прощаясь, произнесла я.

Колесников что-то промямлил в ответ, и мы разошлись. Я вернулась к стоящей в стороне и внимательно за нами наблюдающей Бабенковой и сообщила:

– Во время убийства Колесникова не было в городе. Он уезжал к родственникам вместе с женой. За квартирой присматривал его друг. Адрес его он дал.

– Извините меня, пожалуйста, – сказала Светлана. – Я немного погорячилась, накинувшись на него. Просто…

– Да ничего, я вас прекрасно понимаю, – прервала я ее извинительные речи. – Все в порядке.

– Куда теперь? – утирая выступившие слезинки, спросила у меня Светлана.

– По этому адресу, конечно, – ответила ей я. – Нужно же довести хотя бы это дело до конца. А там уж будет видно, что к чему.

* * *

До дома Монетова мы добрались без происшествий, несмотря на то, что ехать опять же пришлось на общественном транспорте. Но в этот раз никто не пытался нас зарезать, да к тому же нам удалось занять сидячие места, а значит, если бы покушение и планировалось, осуществить его было бы куда сложнее, чем в первый раз.

Сойдя на улице Моховой, мы принялись искать дом с номером сорок пять. С этим пришлось немного помучиться, так как номерные знаки в этом районе почему-то отсутствовали и приходилось ориентироваться только на подсказки прохожих, которые сами не всегда знали, какой дом под каким номером стоит. Но нам все же удалось найти эту пятиэтажку и квартиру с номером четырнадцать. Я позвонила в дверь, и мы стали ждать.

Вскоре нам открыла молодая, приятная на вид девушка. У нее были светлые, волнистые от природы волосы, нежно-голубые глаза, которые она очень умело подводила черным карандашом, и пухленькие губки. Я бы даже сказала, что девушка напоминала Мальвину, только чуть осовремененную – не в синем платье с рюшами, а в темно-синем джинсовом комбинезоне со множеством нашитых на него карманов. Под комбинезоном была одета белая водолазка, рукава которой девушка слегка приподняла вверх, чтобы они не мешали ей заниматься работой.

– Вы к кому? – спросила она у нас, выглянув из-за двери.

– Мы к Монетову Сергею Степановичу? Он дома? – ответила я.

– Нет, мужа сейчас нет, – замотала головой девушка. – А вы кто будете?

– Коллеги из фотолаборатории, – соврала я. – Он должен был сделать для нас один заказ. Мы можем его подождать?

– Да, конечно, – кивнула девушка в ответ и приоткрыла для нас дверь. – Он как раз скоро должен вернуться.

Мы прошли в квартиру, проследовали за хозяйкой до зала и сели на мягкий кожаный диван. Жена Монетова засуетилась – предложила нам чай, кофе, даже дала полистать свой свадебный фотоальбом. Мы не противились, с интересом рассматривая многочисленные яркие снимки.

– А это мы с Сережей на море, – тыкая пальчиком в очередное изображение, поясняла нам хозяйка.

Я посмотрела на карточку и заметила снизу подпись: «Сергей и Елена на море».

«Ага, значит жену зовут Елена», – отметила я про себя и принялась листать фотоальбом дальше. Фотографии были качественные, но моего внимания ничто особенно не привлекло. Когда мы долистали альбом до конца, Елена посмотрела на часы и пояснила:

– Мне сейчас на работу, вы не будете против, если я вас ненадолго оставлю? Нужно переодеться.

– Нет, конечно, нет, – ответила я, и девушка вышла из комнаты.

– Думаете, она позволит нам остаться до прихода мужа? – шепотом спросила у меня Бабенкова. – А если он задержится?

– Значит будем ждать на лестнице, – ответила я.

– А если он не захочет с нами говорить? – снова произнесла Светлана.

Я задумалась.

Действительно, а что если Монетов просто откажется с нами говорить, чувствуя свою вину? Ведь мы не из милиции, никаких прав на его допрос не имеем. Вполне логично, что он просто выгонит нас вон, так ничего и не сказав. Но ведь если он не признается, кто просил его делать те снимки, – а я почему-то была уверена, что до такого додумался не он сам, – мы не сможем продвинуться в нашем расследовании. Что-то нужно было придумать.

«А что если его припугнуть, сказав, что мы все знаем и можем сдать его ментам? – пришла мне на ум мысль. – Подделка такого рода улик карается законом. Да, но вдруг он не клюнет на эту удочку и не поверит нам. Что тогда? Был бы рядом Виктор, все было бы иначе. Уж он бы точно придумал, как этого типа разговорить, – вздохнула в конце концов я. – Стоп, а ведь действительно можно вызвать сюда Виктора. Минут за двадцать он успеет приехать, все равно Монетова еще пока нет».

Не став терять времени зря, я крикнула Елене:

– Можно я воспользуюсь вашим телефоном?

– Да, конечно, – отозвалась она из комнаты.

Я подсела к висящему на стене аппарату, сняла трубку и стала набирать номер нашей редакции. Трубку поднял Ромка.

– Алло. Редакция газеты «Свидетель», – доложил он важно.

– Роман, это Ольга Юрьевна, – назвала себя я. – Позови к телефону Виктора. Кстати, он там?

– Ну да. Машину-то мы уже в мастерскую отогнали, – ответил мне курьер.

Затем он, по-видимому, отложил трубку в сторону, так как я услышала какой-то треск, и пошел искать Виктора. Тот поднял трубку спустя пару секунд. Я быстро объяснила ему в чем дело и продиктовала адрес. Дожидаться от Виктора ответа мне даже не требовалось, так как я точно знала, что он обязательно выполнит мою просьбу, чего бы это ему ни стоило, и уже очень скоро приедет к нам.