Читать книгу Мечтать не вредно (сборник) - Светлана Алешина - Страница 7

– Урод! – разъяренно фыркнула я, захлопывая за собой дверь в комнату.

Паша сразу нахохлился, отнеся это на свой счет, и тут же заворчал, что он красивый.

– Красивый Паш-ша, – бормотала несчастная птица, стараясь не смотреть в мою сторону.

Конечно, за что я его-то обидела? Он ко мне со всей душой, а я…

– Да не ты, – сказала я ему, подходя к клетке.

Но было уже поздно. Мой собрат по несчастью явно перестал относиться ко мне с прежней любовью. Бедняга теперь снова окунулся в волны вынужденного одиночества, и я почувствовала острую вину за не вовремя вырвавшиеся у меня слова.

– Пашенька красивый, – подхалимским голоском пропела я, пытаясь снова снискать его расположение. – Пашенька золотой. Самый красивый попугайка на свете!

Пафнутий продолжал хранить гордое молчание. Тогда я решила выпустить его из клетки. Пусть хоть он насладится жалким подобием свободы.

Открыв клетку, я отошла в сторону, давая ему возможность беспрепятственно вылететь на волю.

Сначала он не поверил собственному счастью. Посмотрел на меня подозрительно, выкрикнул подобие радостного «ура» и выпорхнул наружу.

Я была немедленно прощена.

Совершив несколько кругов вокруг меня, он сел ко мне на плечо.

Потом перенесся на книжную полку, где тут же занялся чрезвычайно полезным делом – начал рвать мягкую обложку с парой кретинов, полыхающих сумасшедшей страстью.

– Вот и правильно, – поощрила я его неблаговидное поведение. – Туда им и дорога. А то забивают всякой ерундой головы воров в законе, а мы потом страдаем!

Зрелище это было как бальзам на мою израненную и озлобленную душу. Я готова была зааплодировать попугаю или начать помогать ему в осквернении местных сокровищ изящной словесности. Почему-то сейчас я в гневном ослеплении была склонна обвинять в своем незавидном положении именно их.

В этот миг, такой сладкий и восхитительный, кто-то начал ломиться в мою дверь.

– Откройте-ка, – услышала я голос Алисы Давыдовны. – Хватит тут в прынцесс играть!

– В кого хочу, в того и играю, – гордо ответствовала я. – А что, только вашей банде можно играть, да?

– Сама бандитка, – обиделась Алиса Давыдовна. – Вам тут вот кассету какую-то передали. Перестаньте бузить и откройте дверь!

Подумав, я решила, что веду себя, как капризное дитя. Возможно, это только понравится этому кретину Филиппу. Потому что в его излюбленных творениях женщины ведут себя именно так. То есть надо обдумать, как же мне вызвать у него отвращение. Значит, надо придумать что-то попротивнее!

Распахнув дверь, я позволила матроне внести в мое убежище свой огромный бюст.

Она проворчала, входя:

– Вот ведь какую капризную дуреху Филипп Владимирович выбрал! Столько дамочек с него глаз не сводят, вам бы гордиться, а вы фанаберии устраиваете!

Не дав мне обдумать, при чем тут, собственно, фанаберии, она вдруг замерла и в благоговейном ужасе уставилась на книжные стеллажи.

– Господи, – прошептала она, роняя видеокассету на столик и всплескивая руками, – кто ж эту гадкую птицу наружу выпустил? Ведь она тут все загадит и книги с обоями порвет!

– Я выпустила, – сообщила я, победным изваянием застыв напротив нее.

– Вот и загоняйте его, пока он тут бед не натворил, – приказала мне экономка.

– И не подумаю, – фыркнула я. – Птицы и женщины должны жить на свободе, в то время как преступники должны сидеть за решеткой!

– Ишь ты чего удумала! – неодобрительно окинула меня своим взором Алиса Давыдовна. – Была б ты моей дочкой, я б тебя выпорола да приказала тебе за Филиппа Владимировича замуж идти!

– Вам он нравится? – невинно осведомилась я.

– А то нет, – просияла матрона, покрыв свой взгляд мечтательной пеленой полного идиотизма. – Как же мой красавчик мне не понравится!

– Вот и топайте за него замуж, – милостиво разрешила я. – А мне он, хоть расстреляйте, не нравится! И вообще – вы кассету принесли? Все сделали? Теперь валите из моих покоев!

– Вот ведь хамка, – возмутилась дама. – Все Филиппу скажу!

– Идите и доносите, – я демонстративно уселась в кресло. – Я и так от вашей компании устала. Вы скучные и неинтеллигентные люди!

Она таращила на меня глаза, явно не привыкшая к такому тону, да и мне бы мама прочла лекцию, как надо разговаривать со старшими, но сейчас мне было не до этикета.

– Бессовестная, – выдавила она, – какая ж девка бесстыжая!

Она попятилась от меня к двери, рискуя опрокинуть венецианский столик на своем пути, нанеся восхитительный ущерб здешнему хозяйству. Попугай выкрикнул одобрительно: «Паша хороший!» – и нацелился кинуться на несчастную подобно коршуну.

Она резко выпрыгнула из комнаты, хлопнув дверью. Я победно оглядела поле боя и заорала:

– Йеху! Наши начинают и выигрывают!

Впрочем, я скоро успокоилась. Спать мне не хотелось, и я решила взглянуть, что за порнуху мне прислал «мой господин и повелитель».

Прочитав наклейку, я расхохоталась.

Ни за что вам не догадаться, что рекомендовалось мне посмотреть на сон грядущий! Можете и не пытаться, и так скажу.

Мультфильм Уолта Диснея «Красавица и Чудовище»!

– Присаживайся поудобнее, дружок, – передразнила я голос из детства, того спрятанного в радио старичка, которым пыталась урезонить меня в детстве мама. – Сейчас я расскажу тебе сказку. Про маленькую Белль и отвратительного серого Волка по кличке Филиппок. Правда, в этой сказке наше Чудовище вряд ли превратится в сказочного принца.

Я включила видеомагнитофон, загнала попугая в клетку путем банальной приманки-еды и уселась с ногами на огромную кровать.

В конце концов, может быть, под действием сказки мне удастся забыть о своей плачевной судьбе?

В это время что-то хлопнуло. Я подошла к окну и увидела, что какой-то старикан, которого я не видела раньше, уходит. Значит, хлопнули ворота.

«Ах, какая жалость, что не бомбочка, – подумала я. – Или небольшой такой зарядик тротила…

Ладно, – позавидовала я свободному в своих передвижениях Божьему Одуванчику, – я тоже скоро буду ходить куда мне захочется. Просто по улице – туда-сюда, туда-сюда!»

Вспомнив о тарасовских улицах, я вздохнула. Одно воспоминание потянуло за собой другое, и от этого стало почти невыносимо грустно. Так захотелось оказаться в моей маленькой комнате или в Пенсовом гараже!

Пенс.

Но, черт побери этих кретинов, почему же они меня не ищут?!

* * *

– Нет уж, – сказал Лариков. – Не поеду я на твоем драндулете! Ночь все-таки.

– Так самое время, – усмехнулся Пенс. – А на чем тогда?

– Спрошу у Владислава его машину, – решил Лариков и тут же бросился набирать номер счастливого обладателя «девятки».

– Как скажешь, шеф, – пожал плечами Пенс. Ему было все равно, лишь бы скорее доехать до логова этого Волка.

Стоило только Ларикову положить трубку и сообщить, что машина будет, как телефон снова зазвонил.

У Пенса перехватило дыхание.

– Неужели опять Галина Михайловна? – с тоской сказал он. Успокаивать кого-то, когда у самого за Сашку страх почти панический, Пенс был сейчас не в состоянии.

Но Лариков уже поднял трубку, и теперь Пенс слышал только отрывистое:

– Да. Нет. Хорошо. Жаль. Ладно, сочтемся.

Повесив трубку, Лариков уставился в одну точку и задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Что? – спросил Пенс, уже предчувствуя беду.

– Звонил Поздяков. Он Александру не видел, – печально развел руками Лариков.

У Пенса что-то оборвалось внутри. Надежда растаяла, уступая место отчаянию.

«Ну уж нет», – процедил Пенс сквозь зубы.

Он решительно направился к выходу.

– Ты куда? – окликнул его Лариков.

– К Волкову, – ответил небрежно Пенс. – Хочешь правду?

– Конечно.

– Не верю я твоему Поздякову. Фамилия у него идиотская, и сам он гнусный типчик. Просто его перекупили, вот он и врет. А если он прав, я поеду к Маркелову, но Сашку я найду!

Лариков встал и начал собираться.

– Подожди, – попросил он. – Одному тебе с этими придурками не справиться.

* * *

Стоило мне наконец-то устроиться поуютнее и погрузиться в несложные перипетии сюжета диснеевского мультика, как в мою дверь нетерпеливо забарабанили.

Открыв дверь, я застыла на пороге.

Меня даже пришлось слегка отодвинуть. Потому что бледная девушка, стоящая на пороге с пластиковой бутылью джина с тоником, ужасно спешила попасть в мои апартаменты.

– Привет, – беззаботно бросила она, проходя внутрь с непосредственностью завсегдатая.

Я без труда узнала приветливую девицу, которая так согревала мое сердце своим дружелюбием.

– Привет, – пробормотала я в ответ.

– Пить будешь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она. – Можешь не сомневаться, я его не отравила. Я тебе и так благодарна. Потому что мамашенька моя, сволочь такая, мечтала о моем обручении с Волчарой. А теперь, поскольку он пламенно в тебя влюбился, а пристрелить тебя у нее духу не хватит, я могу почитать тебя освободительницей. В отличие от Леночки и Тамочки. Этих на твоем месте я бы обходила за сто шагов.

Она открыла бутылку и поискала взглядом стаканы.

– О, черт! – расстроенно воскликнула она. – И почему у тебя нет никаких фужеров?

– Не предусмотрены, – брякнула я. – Филипп блюдет мою нравственность.

– Пошел он, твой драгоценный Филипп, – проворчала она и встала. – Сейчас принесу.

Она вышла из комнаты, а я осталась, недоумевая, что заставило ее прийти ко мне с намерением выпить.

Стоило ее каблучкам простучать по коридору, как в мою дверь стукнули – на этот раз осторожно.

Я, вздохнув, открыла снова. На этот раз вместо девицы с обещанными фужерами стояла Леночка собственной персоной. Почему-то смутившись, я пробормотала:

– Что вам угодно?

– Если ты отсюда не смоешься, пеняй на себя, – процедила она сквозь зубы.

– Я бы с радостью, – весело ответила я. – Если вы, конечно, поможете мне смыться.

– Обсудим попозже, – хладнокровно сказала Леночка и так же невозмутимо удалилась.

– Надо запираться получше, – проворчала я. – Похоже, моя камера превращается в проходной двор.

Правда, теперь передо мной замаячила слабая надежда все-таки вырваться из этого мерзкого места.

Подумать о счастливом будущем мне не дали, в дверь заколотили ногой.

«Теперь уж точно мой нетерпеливый нареченный», – с тоской подумала я, раздумывая, каким бы фолиантом огреть его по голове, если его страсть превысит пределы разумного.

Но это, слава богу, вернулась девица с фужерами.

– Удалось пробраться незаметно, – удовлетворенно сказала она. – Филипп до смерти занят беседой со старым хрычом.

– С каким? – удивилась я.

– Я не разглядела, – призналась она. – Похож на Поздякова, но, возможно, и не он, одет уж больно скромно.

Кто такой Поздяков, я все равно не знала, но уточнила:

– Такой маленький?

– Ага, – кивнула девица.

– Он вернулся? – спросила я. – Я просто видела, как он уходит.

– Ничего не знаю, но сейчас они что-то обсуждают очень увлеченно. Кажется, за это время мы вполне успеем напиться до того состояния, в котором легче переносить здешнее общество. Кстати, меня зовут Эльвира.

– Очень приятно, – сказала я.

– Паша красивый, – присовокупил себя к нашей компании попугай.

– Ага, – улыбнулась ему Эльвира. – Краше тебя только мертвец на погосте… Слушай, ты всерьез решила замуж выйти за Филиппа?

– Я ничего такого не решала, – запротестовала я. – Он, похоже, все решил без меня.

– О, это вполне в его духе, – усмехнулась она.

– А ты его давно знаешь? – поинтересовалась я.

– С рождения, – махнула она рукой. – Я его троюродная сестра. Мамуля хотела устроить без пяти минут инцест. Представляешь, какая сволочь? Ей радость, а мне – детишки с хвостиками, как в «Сто лет одиночества».

«Надо же, – с любопытством отметила я. – Моя новая подружка, похоже, не просто алкоголичка. Она начитанная алкоголичка. Во всяком случае, Маркеса прочитала».

Странная компания. Мужчины здесь тащатся от Макнот, а женщины почитывают Маркеса!

Мы с Эльвирой, как ни странно, довольно быстро приобретали вожделенное нетрезвое состояние. Пафнутий бурно проявлял радость, выкрикивая свою сакраментальную фразу, и нам было уже абсолютно наплевать, что на моих окнах решетки, что какой-то чувствительно-эротический маньяк решил сделать меня любимой наложницей в своем гареме, а в конце коридора торчат охранники с тупыми и решительными лицами, прорваться через кордон которых – розовая мечта.

Как две полные кретинки, мы смеялись не поймешь над чем, и мне первый раз за долгое время было весело.

Поэтому, когда Эльвира поднялась и, покачнувшись, пожелала мне скорее отсюда выбраться, мне стало грустно.

Она ушла, оставив меня снова одну. Но в пьяном состоянии я еще не ощутила тоски, напротив, была переполнена агрессией.

– Сейчас я вам тут устрою большую дискотеку, – пообещала я и, пошатываясь на своих ставших неустойчивыми ногах, выползла в коридор.

Из-под двери в кабинет Филиппа пробивалась узенькая полоска света. Охранники дремали у входа.

Похоже, во всем доме не спали только мы с Филиппом. Я шагнула к двери, едва удержалась за косяк. Меня начинало подташнивать.

– А вот и я, – распахнула я дверь и застыла на пороге, чувствуя, что тошнота становится сильнее. – Го-осподи, – прошептала я, поднося руку ко рту.

Мой несостоявшийся супруг лежал почти перед дверью, загораживая проход. Такой безмятежный, раскинув руки, как для объятия. В его широко открытых, потускневших глазах отражался слабый свет лампы.

Думаю, что в тот момент я только чудом не грохнулась в обморок, сохраняя остатки самообладания.

Мой похититель вместо меня обнимал Госпожу Смерть.