Читать книгу Неотразимое чудовище (сборник) - Светлана Алешина - Страница 3

Мы с Ларчиком переглянулись. Нас этот вопрос немного позабавил, но я больше не рискнула вставлять в разговор неуместные шутки.

– То есть как это – следить? – спросил осторожно Лариков.

– Я очень много читала про частных детективов, – произнесла смущенная «куколка». – Понимаете, мне нужно, чтобы вы немного последили за Лизой.

– Та-ак… – протянул Ларчик. Я предпочитала по-прежнему молчать.

– Вы не бойтесь, я вам заплачу! – горячо заверила нас Рита. – У меня есть деньги, и я думаю, чтобы понять, что там происходит, много времени не потребуется!

– А почему вдруг вам пришло в голову следить за вашей подругой? – спросил Ларчик.

Она молчала.

– Понимаете, Рита, это ведь очень странно выглядит. Вы приходите к нам и предлагаете этакую работу…

– Я сейчас попробую вам все объяснить… Только, бога ради, не думайте, что я в чем-то ее подозреваю, – нет! Лиза очень славный человечек. По крайней мере, была таковой до…

Она снова замялась.

– До того, как? – спросил Лариков.

– До того, как ее зомбировали, – едва слышно проговорила Рита. – Только вы не думайте, что я говорю в буквальном смысле, хотя это очень похоже на вудуизм. Лиза осталась Лизой, и в то же время в ней произошла какая-то внутренняя перемена. Как будто в нее подселили еще кого-то, и теперь она только и занята тем, что пытается примирить себя прежнюю с настоящей.

– Рита, – наконец подала я голос. – А вам не кажется, что мы вам тут не помощники? Может быть, по проблемам психики все-таки логичнее было бы обратиться к психоаналитику?

– Дело не в психике, – упрямо заявила Рита. – И психоаналитик тут не сможет ничем помочь… Понимаете, мне кажется…

Она снова замолчала, долго разглядывала узор на моей чашке, а потом вдруг отчаянно выпалила:

– Мне кажется, что они замыслили убийство или еще какое-то преступление! А остановить я это не могу, потому что пока у меня только одни предположения! Пожалуйста, помогите мне! Я так устала от всей этой дребедени, что вряд ли смогу вам описать свое состояние!

И она так безнадежно посмотрела на нас с Ларчиком, что мы только плечами пожали.

– Для начала все-таки расскажите, в чем вы подозреваете вашу подругу, – вздохнул Ларчик. – А уж потом мы с Александрой Сергеевной будем думать…

* * *

– Наш театр существует недавно, – начала свой рассказ Рита. – То есть сначала он был непрофессиональным. Поэтому большинство актеров у нас люди без специального образования. Фактически только четверо имеют театральную школу за плечами – сам Донатовский, Лиза, я и Федор. Наверное, поэтому у нас не всегда все получается согласно театральным канонам, но это ведь сейчас в моде… Так вот, мы с Лизой были знакомы еще с училища. Поэтому я так обеспокоена переменами, происшедшими с ней. Остальные этого как-то не замечают. Даже Федор… Он считает, что я просто сошла с ума, но это не так!

– А как он называется, ваш театр?

– «Анаконда», – едва слышно выговорила Рита.

– О боже! – произнесла я.

– Вам это название кажется странным, да?

– Нет, что вы… Сейчас как только театры не называют! Да хоть «Моргом», хоть «Коброй», хоть «Анакондой». Можно еще «Калигулой», например. Или «Синей Бородой». Наверное, в этом проявляется отражение всеобщего безумия…

– Наверное, – с легким вздохом согласилась Рита. – Но наш театр совсем не отражение. Он воплощение безумия… Но я об этом уже, кажется, говорила? Ладно, начнем все-таки по порядку… Значит, в один прекрасный день мы с Лизой пришли в этот самый театр, потому что нам некуда было больше идти. Из города ни она, ни я уезжать не хотели, играть в ТЮЗе зайчиков тоже желания не было, а чтобы попасть в Драму, надо так извернуться, но на сие мы просто были не способны! Да мы и в то, что нас в эту «Анаконду» возьмут, слабо верили… Правда, человек, который нам посоветовал попытать там счастья, сказал, что в ней так много платят, как нигде, и этот фактор, что греха таить, был решающим в выборе…

– А кто вам посоветовал туда идти? – спросила я.

– Лизина сестра, – ответила Рита.

– Она тоже актриса?

– В некотором роде… Да, наверное, ее можно так назвать.

– Почему? Уточните, пожалуйста!

– Видите ли, – покраснела Рита. – Валера работает в пип-шоу.

– В чем? – не поняла я.

– В стриптизе, – еще тише сказала Рита. – Так что я не знаю, считается ли это актерской работой или нет. Наверное, все-таки да. Потому что это ведь тоже искусство!

– И что самое примечательное, доступное далеко не каждой женщине, – не удержавшись, проворчала я.

Она снова не уловила моей иронии или сделала вид, что не уловила?

– Да, именно Валера нас туда и устроила! Потому что у нее с Донатовским были довольно близкие отношения, вот так мы там и оказались.

– А что же она сама? – поинтересовалась я. – Если у нее с господином Донатовским были такие чудесные отношения, почему она работала стриптизершей, а не подалась в эту вашу «Анаконду»?

– Не знаю, – пожала она плечами, несколько растерявшись. – Я никогда об этом не думала… Может быть, потому, что у нее никогда не было особенного актерского таланта? Она любит музыку, танец… Да нет, ей просто было бы скучно в «Анаконде»!

– То есть, как я поняла, вы с самого начала благодаря этой Валерии оказались в привилегированном положении?

– Пожалуй, это можно отнести только к Лизе, – сказала Рита. – Но, я думаю, дело было не в Валере. Дело было в отношении к ней Донатовского.

– То есть между ними близкие отношения?

– Как? – не поняла меня Рита.

– Ну, они любовники, или…

– Нет, что вы! У Донатовского совершенно другое отношение к Лизе! Если сама она и хочет подобных отношений с Константином Геннадьевичем, то он слишком занят театром! Он помешан на театре, понимаете? И к тому же для него самое страшное – это банальность и пошлость!

Ох, кажется, он меня заинтриговал, этот тип! Назвать театр змеиным именем и не любить банальность – это, конечно, качества интересного человека!

И я сразу представила себе этакого самодовольного типа, вальяжного, как большой диван, и высокомерного, как напольная ваза!

Терпеть не могу такой тип людей!

Наверняка у него похотливый взгляд, очки и белое кашне! И черная шляпища с полями, как у сомбреро…

– Сначала все было нормально. Мы тогда ставили «В ожидании Годо». Вы, наверное, не знаете этой пьесы?

Я сделала глубокий вдох.

Ну, почему все эти богемные дамочки всегда почитают меня за идиотку?

– Мне больше нравится «Лысая певица», – улыбнулась я. – А если говорить серьезно, я вообще не люблю ни Беккета, ни Ионеско. Может быть, это кому-то нравится, я не спорю, поскольку это полный кретинизм – спорить о вкусах, но мне как-то понятнее Стоппард. Но я человек не типичный, – например, мне ужасно не понравился «Гамлет» в постановке Питера Штайна! Весь мир кричал в порыве восторга, а я, что называется, скептически молчала. Может быть, я ужасно старомодна?

Она окинула меня удивленным взглядом.

– Нет, – покачала она головой. – Я бы этого не сказала… Вы, наверное, любите больше Шекспира, да?

– Больше кого? Шекспира можно просто любить и признать, что он – больше всех, – произнесла я. – Ну, да не будем тревожить покой великих теней. Вернемся к вашим «баранам». Что такое произошло с вашей подругой и вызвало у вас такую тревогу, что вы пришли сюда?

– Она… Ладно, сейчас я вам лучше покажу две фотографии…

Она полезла в сумочку и достала два фотоснимка.

– Вот, видите, – сказала Рита, выкладывая их перед нами на стол. – Только я потом скажу вам, сколько времени прошло между первым снимком и вторым, ладно?

Я присвистнула.

На первом снимке совсем молоденькая, хорошенькая девушка с рыжими кудряшками смотрела таким ясным, детским и смеющимся взором, что при взгляде на второй у меня все внутри похолодело. Потому что на нем была та же самая особа, только… Как бы это сказать?

Она будто постарела лет на двадцать. Черты лица заострились, волосы теперь стали прямыми и темными, а в глазах была пустота и такая беспросветная грусть, что я невольно охнула.

– Боже!

– Вы поняли? – тихо спросила Рита. – А разница между снимками – ровно полгода. Полгода, представляете?

* * *

Конечно, можно предположить, что эта девочка смертельно больна. Можно подумать, что у нее патологически не сложилась личная жизнь.

Наконец, можно заподозрить ее в злоупотреблении алкоголем и наркотиками.

– Она не баловалась шприцем? – поинтересовалась я.

– Нет, – покачала головой Рита. – Я про это не знаю. Может быть, но мне все-таки кажется, что нет.

Та-а-к…

– А каких-то крупных неприятностей у нее не было?

– Да что вы! Лиза – самая талантливая в театре! К тому же она, как и Донатовский, предана театру так, что все остальное для нее ничего не значит!

– А болезни? Может быть, она была чем-то больна?

– Нет, это я могу сказать вам наверняка! Потому что моя мама делала полное обследование Лизы у себя в клинике… Моя мама – врач.

– А вы не пытались поговорить с ней откровенно?

– Пыталась, – развела она руками. – Может быть, вам это лучше удастся? О боже! Ну, почему мы говорим о Лизе, как будто ее вообще уже нет?!

А и правда…

– Так что вы от нас хотите?

– Последите за ней незаметно, – попросила она. – Понимаете, я уверена, что она вляпалась в какую-то темную историю, про которую просто предпочитает не говорить… И я боюсь за нее.

– Рита, и все-таки я не могу понять, почему вы так относитесь к своей подруге? Даже готовы выложить круглую сумму… Вы что, так ее любите?

– У меня просто одна-единственная подруга, – произнесла Рита. – Одна. Которая всегда была рядом со мной. У меня, например, никогда не было сестры. И…

Она опять замолчала, но потом решительно посмотрела мне в глаза, перевела взгляд на Ларикова и сказала:

– Она спасла мне когда-то жизнь. Бросилась вытаскивать меня из воды, плавая не намного лучше, чем я. Я не могу этого забыть… У нее никого нет, кроме меня. Валера… В принципе, Валера уже давно живет своей жизнью. Ее никогда особенно не занимали Лизины проблемы. Родители? Вы бы их видели! Их волнует только телевизор и личная жизнь соседей. Так что, получается, Лиза нужна только мне. И я заплачу вам любые деньги, если вы мне поможете.

Я не могла понять, как мне следует относиться к этой странной девушке.

Переглянувшись с Лариковым, я поняла, что он точно так же находится в недоумении, как и я.

«Что будем делать?» – спросила я его взглядом. Он пожал плечами.

Рита посмотрела на нас и истолковала жест Ларчика по-своему.

– Ладно, простите меня за то, что вас побеспокоила…

Она поднялась и направилась к двери.

– Постойте, – остановила я ее. – Мы… Давайте так – мы подумаем, а потом я вам перезвоню. Хорошо? Или вы мне. Вечером. Пойдет?

Она посмотрела на меня с такой щенячей благодарностью, что я могла бы дать ответ уже сейчас, – в конце концов, может быть, куда лучше следить за молоденькой актрисой, чем за чьей-то-там любовницей?

– Спасибо, – пролепетала Рита и чмокнула меня в щеку.

– А я-то думала, что младше меня в этом детсаду детишек нет, – проворчала я, провожая взглядом ее хрупкую фигурку.