Читать книгу Сладкая приманка - Светлана Алешина - Страница 2

Знала бы я, что буквально через пять минут сама окажусь в положении своего знакомого майора Нестерова, над которым только что иронизировала, и буду думать о нем уже как о коллеге.

Принять участие в разборе завала мне так и не удалось. Народа там было вполне достаточно, и народа очень грамотного и опытного в такого рода делах… Но это меня не остановило бы, я все равно полезла бы в первые ряды и в самые узкие щели, такой уж характер… Чужую беду я воспринимаю как свою собственную. Наверное, поэтому и в спасатели попала.

Поработать в завале мне не дало неожиданное появление Григория Абрамовича, которого, честно говоря, мы не ждали раньше чем дня через три. Но он тем не менее стоял во дворе роддома и что-то резко выговаривал Кавээну, который разводил руками и явно оправдывался. Я поспешила узнать, что случилось.

Еще не дойдя нескольких шагов до нашего командира, я почувствовала, что зол он чрезвычайно. И на Кавээна накинулся, наверное, просто потому, что тот под руку попался. Что-то мне подсказывало, что наверняка сейчас и мне достанется.

– Ну что, экстремальный психолог второго разряда, дня не проходит, чтобы вы в какие-то контакты с ФСБ не вступили?

Уже по первому, столь ехидному вопросу Григория Абрамовича мне стало абсолютно ясно: так и есть, пришла моя очередь.

– Григорий Абрамович… – начала я недоумевающим тоном, но продолжить мне он не дал.

Если уж Грэг тебя перебивает, да еще не называет ни по фамилии, ни по имени, да еще на «вы» к тебе обращается, значит, он не просто зол, а зол просто-таки чрезвычайно. Интересное дело. Что бы это могло его так здорово разозлить?..

– Обращайтесь по форме, – раздраженно оборвал меня Григорий Абрамович, – мы с вами не на посиделках в сельском клубе, в конце концов, или, как это сейчас называется, не на дискотеке!

Он даже покраснел весь и без конца протирал платочком вспотевшую лысину…

– Товарищ подполковник…

Но он снова меня перебил:

– Товарищи в советской России остались, а такой страны больше не существует.

– Господин подполковник… – начала я и невольно улыбнулась.

Какой из него господин! Ну, не вяжется это слово с Григорием Абрамовичем, и все тут! Он больше на школьного учителя истории похож, причем истории именно той страны, которой, как он только что сказал, уже не существует, – советской истории.

– Что вы смеетесь надо мной, Николаева? – возмутился Григорий Абрамович. – Это возмутительное неуставное отношение к своему командиру! Распоясались тут, стоило мне только уехать ненадолго. У нас в группе безобразное отношение к дисциплине!

«Зря вы так, Григорий Абрамович, – подумала я. – Я ведь и обидеться могу, в конце концов! Мало ли за что вы там от своего начальства нагоняй получили, а мы-то с ребятами тут при чем?»

– Советской России и правда больше не существует, – сказала я. – Но люди, которые в ней выросли, остались. И она из них иногда лезет наружу, как язвы у больного проказой.

Я смотрела Грэгу прямо в глаза, и он смутился… Он, наверное, все же сумел увидеть себя со стороны, чего я и добивалась своей фразой. Я знаю, что Грэг – хороший командир и просто так, ради собственного удовольствия, никогда не станет выплескивать на друзей собственное раздражение. Я искренне считаю и его, и Кавээна с Игорьком своими друзьями… В конце концов, мы спасатели, а не армия и не ФСБ, и это очень много значит. Я не умею служить, то есть формально подчиняться уставу и выполнять свои обязанности, я умею, хочу и могу работать, помогать, спасать. Поэтому я сейчас здесь, поэтому я – спасатель. И я не понимаю, в чем меня сейчас упрекают.

Григорий Абрамович, как мне показалось, прекрасно понял, о чем я подумала, но вслух не произнесла. Он аккуратно свернул свой платочек, сунул его в задний карман комбинезона и, жестом позвав нас за собой, направился к нашей машине.

«А почему, собственно, он в комбинезоне? – задала я себе вопрос и тут же на него ответила: – Значит, он успел заехать в управление. Нас там, естественно, не застал. Переоделся… И что же могло там-то случиться, что его так разозлило?»

– Григорий Абрамович, а разве что-нибудь случилось? – спросила я, сделав наивное выражение лица. – Мы же выполняем свои прямые обязанности.

– Нет, Оленька, не выполняете, – ответил Грэг, уже взяв себя в руки и разговаривая своим обычным спокойным и убедительным тоном. – Кроме ЧП, есть еще и повседневная текущая работа, которую тоже кому-то нужно делать… Это для вас она повседневная и, может быть, даже скучная, может быть, даже смешная и несерьезная по сравнению со взрывами, катастрофами, врезавшимися в мосты теплоходами и слетевшими в реку поездами. А для человека, который попал в безвыходную, по его мнению, ситуацию, – это трагедия. И помочь ему, показать, что выход есть и достаточно сделать шаг в нужную сторону, чтобы спастись.

Он замолчал, и я подумала:

«Это все правильно, но это мы и сами прекрасно знаем. Зачем об этом сейчас говорить?.. Это же прописные истины».

Григорий Абрамович выдержал многозначительную паузу и продолжил:

– Я и в самом деле был не прав, когда позволил себе упрекать вас в том, чего вы скорее всего не совершали… Вы тут, конечно, ни при чем, наши, я имею в виду МЧС, отношения с ФСБ сложились без вашего участия. Отношения эти мне, например, очень не нравятся, но мнение мое имеет, к сожалению, слишком малый вес для людей, принимающих кардинальные решения.

Видя недоумение, отчетливо отразившееся на наших лицах, Григорий Абрамович поспешил продолжить, уводя нас от странной темы его взаимоотношений с высшим руководством нашего министерства:

– Объясню сразу и раскрою карты, потому что все козыри не мои, я предпочел бы в эту игру вообще не играть… Наше руководство всерьез собирается создавать из наших спасательских подразделений структуру, которая могла бы в случае необходимости заменить собой другие силовые структуры – будь то армия, или ФСБ, или МВД, или Служба безопасности президента… Зачем это делается, я не могу вам объяснить, сам я этого не понимаю и не принимаю… Но приказ этот я выполнять должен, хотя он мне и не по нутру… Хотя и не настолько, чтобы из-за этого подавать в отставку. На «зимние квартиры» мы всегда успеем, как сказал как-то Михаил Юрьевич…

– Кто? – переспросил Кавээн.

– Да служил в южном округе один такой младший офицер. Давно, еще до того, как МЧС организовали… Умный был человек…

Григорий Абрамович вздохнул и вновь полез в карман за своим платочком.

– Новые звания получать, конечно, приятно, но активность в булгаковских событиях сослужила нам и не очень, на мой взгляд, хорошую службу… Нам вменяется в обязанность проводить постоянную профилактическую работу, направленную на то, чтобы снизить число чрезвычайных происшествий на нашей территории.

– Это что же – успокаивать ураганный ветер, укрощать смерчи, предотвращать наводнения и засухи, проверять состояние газо– и нефтепроводов, ловить падающие самолеты? – попытался сострить Игорек.

– Если ты, Игорь, покажешь на деле, что все это умеешь, – не принял Грэг его шутки, – то не сомневайся, что и это со временем станет твоей обязанностью. К моему сожалению, мы уже показали, что кое-что умеем. И теперь нам поручают расследовать причины взрыва второго тарасовского роддома.

Мы все потеряли дар речи.

– А мы-то при чем? – пробормотал Кавээн. – Мы это… людей спасаем.

– Вот чтобы некого было спасать следующий раз, – терпеливо объяснял Грэг, – мы должны найти того, кто этот взрыв устроил.

И он показал рукой на центральную часть здания, к которой подогнали подъемный кран и снимали плиты перекрытия между третьим и вторым этажами, которые держались на честном слове и в любую минуту грозили обрушиться и увеличить число жертв, прибавив к ним кого-нибудь из особо рьяных и неосторожных спасателей.

– Так они же ищут террориста… – сказала я, вспомнив разговор с Нестеровым. – Мы, значит, тоже должны его искать, параллельно с ними. Кто первый найдет, так, что ли?.. Соревноваться нам с ними, что ли, придется? А зачем нам это нужно?

– С кем с ними, Оля? – быстро спросил Грэг. – Кто собирал там спасателей и какую информацию хотел от них получить?

Я пожала плечами.

– Следователь областной прокуратуры майор Нестеров, – ответила я. – Он очень осторожно, деликатно пытался выяснить – не заметил ли кто-нибудь посторонних людей на территории роддома.

Пока я говорила, Грэг кивал головой, а потом неожиданно уточнил:

– Все так, кроме одного. Майор Нестеров уже полгода как работает в службе безопасности, а не в областной прокуратуре, руководит опергруппой, занимающейся особо важными преступлениями.

Лицо мое вытянулось.

– А зачем же тогда он столько болтал в разговоре со мной, – спросила я, – выкладывал информацию, которая у него есть?

– Думаю, он хотел тебя проверить, убедиться – какой информацией обладаешь ты… Или вообще не обладаешь… – предположил Грэг. – Ты ему что-нибудь сообщила из того, что он хотел узнать?

Я покачала головой:

– Нет. И никто из спасателей пока не сообщил, но он дал всем свои координаты… Кто-то из спасателей к нему обязательно придет и расскажет, что вспомнил… И мы не сможем этому воспрепятствовать. Не можем же мы объяснять каждому из спасателей, что Нестеров не тот, за кого себя выдает, и не нужно давать ему никакую информацию. Хотя, конечно, из наших никто ФСБ не любит.

– Мы просто не сможем этого сделать, – согласился Грэг. – У нас нет оснований просить людей не общаться с ним. А Нестеров между тем фактически добился одной из своих истинных целей – перехватил у нас столь обширный источник информации, как спасатели. Ход наглый, но очень в духе ФСБ. Нужно приготовиться к тому, что это негласное соревнование они и дальше будут продолжать в том же направлении. Их истинная цель, как я подозреваю, – не столько найти этого полумифического-полуреального террориста, столько дискредитировать наши способности к оперативно-розыскной работе. А шире – показать неспособность МЧС выступить в качестве альтернативы ФСБ. Вот так-то, дорогие мои. Не больше и не меньше.

– Едрена-матрена! – суммировал как умел, по-своему, наши общие впечатления Кавээн. – Опять нам с этими… с этими, блин…

– Саша, спокойнее! – вставил Грэг.

Кавээн быстро взглянул на него и решил обойтись без эпитета.

– …опять кулаками махаться! То-то у меня руки чешутся.

– И чтобы без всяких там кулаков! – с ясно ощутимым металлом в голосе приказал Григорий Абрамович. – Даже если будут провоцировать. Мало вам того, что Игоря в Булгакове ранили.

Он нахмурился и добавил:

– Полковник Краевский, кстати, вышел сухим из воды. Его причастность к запутыванию расследования причин булгаковской катастрофы не доказана. Можно сказать – сухим из воды вышел или специально его кто-то вывел, хотя временно он от дел отстранен. Но чувствую я, нам с ним еще придется встретиться.

– Я вообще не понимаю теперь, – подал голос Игорек, – мы спасатели или детективы?

– Мы, Игорек, спасатели, – ответил ему Григорий Абрамович. – Но поручено нам найти этого гада, который людей взрывает. И обезвредить его, чтобы ни одного взрыва больше не было. Это даже не поручение, это приказ нашего командования.

Грэг достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги, в котором нетрудно было угадать факс, развернул его, но Игорю в руки не дал, а прочитал сам, чего обычно не делал. Он никогда не скрывал от нас содержания приказов, которые получала группа, чтобы не подрывать доверие, установившееся в нашем маленьком коллективе. Грэг даже гордился этим доверием.

– Командиру ФГС-1 подполковнику Воротникову, – прочитал Грэг, близоруко щурясь на лист бумаги. – Приказываю обеспечить проведение группой оперативно-розыскных мероприятий, направленных на установление личности и поимку преступника, организовавшего взрывы поликлиники и роддома в Тарасове, мединститута в Волгограде, убийство профессора математики Тарасовского госуниверситета Мартыненко и покушение на убийство аспиранта политехнического института Гусева. Материалы по данному делу получить у майора ФСБ Нестерова. О ходе расследования докладывать с периодичностью в три дня мне.

Я обратила внимание, что Грэг будто проглотил фамилию, готовую сорваться с его языка. Не знаю, что меня толкнуло, но я заглянула через его плечо в бумагу, которую он читал, и, прежде чем он сложил лист бумаги, успела заметить фамилию человека, который подписал приказ. К моему большому удивлению, это оказался не генерал Кольцов и не начальник штаба Медведев, а… Чугунков. Тот самый Чугунков, который чуть не арестовал меня в Булгакове и который потом сам предлагал мне перейти в спецразведку МЧС, где, судя по всему, занимал не последнюю должность.

Но больше всего меня поразило его звание. В Булгакове на его форме не было знаков различия; когда он разговаривал со мной по телефону, он тоже мне своего звания не сообщил. Теперь же я своими глазами увидела подпись под приказом – «генерал Чугунков»! Вот это да! Чугунок, который гонял нас по полосе препятствий на сборах в спецлагере, – генерал! С ума сойти можно!

Вопрос уже готов был сорваться у меня с языка, но Грэг заметил мой взгляд на бумагу в его руках и так посмотрел на меня, что всякое желание задавать вопросы у меня пропало… А через секунду я уже забыла об этой странности, так как Грэг, оказывается, еще не закончил перечисление наших неприятностей.

– Теперь о дисциплине, – сказал он, и по его тону было понятно, что ничего обнадеживающего о ее состоянии в нашей группе мы не услышим. – Александр Васильевич уже слышал мое мнение об офицерах МЧС, которые оставляют вверенный им пост и устремляются как рядовые спасатели на место происшествия, забывая, что их главная обязанность – руководить, а не стремиться в первые ряды, где народу и без них хватает… Вместо того чтобы, оценив ситуацию, оставить капитана Николаеву на своем месте в управлении продолжать оперативное дежурство, майор Маслюков снял всю группу и направился во главе ее на объект. Да еще сам фактически направил ее на беседу с представителем ФСБ, который очень внимательно следит за нами и собирает информацию о наших действиях. Ну да ладно, с этим мы уже разобрались. Главная его ошибка привела к тому, что группа не смогла, по сути дела, выполнить своих обязанностей.

Наши лица в очередной раз вытянулись…

– Но… – замычал Кавээн, – мы же работали тут…

– Я и не говорил, что вы тут отдыхали, – ответил Григорий Абрамович. – Но через десять минут после вашего выезда из управления поступил звонок из городского управления коммунального хозяйства. Глупейшая ситуация – женщина застряла в лифте.

– А мы-то тут при чем? – пробормотал Кавээн. – Мы лифты не ремонтируем.

– Оправдываться будешь перед прокурором, – оборвал его Грэг, – а я в другом ведомстве работаю. Так вот. Коммунальщики сообщили нашему диспетчеру, который переключил наш телефон на себя после вашего отъезда, что у застрявшей в лифте женщины начался какой-то психический припадок. По их предположению, она страдает сильно развитой формой клаустрофобии.

Я прикусила губу. Прав Грэг, это как раз тот случай, когда необходимо вмешательство экстремального психолога. Хорошо представляя природу заболевания, я могла бы облегчить ситуацию, в которой оказалась несчастная женщина, приходящая в ужас от замкнутого пространства. Разумным решением было бы оставить меня в управлении продолжать дежурство, а самому с Игорьком отправиться на ЧП.