Читать книгу Идеальных преступлений нет - Светлана Алешина - Страница 1

Глава 1

Оглавление

Меня разбудил телефонный звонок, и, честно говоря, я этому была рада, хотя толком и не выспалась. Потому что сама я ни за что бы не проснулась, а проснуться было просто необходимо.

– Алло! – Схватив трубку и прижав ее к уху, я машинально выдала фразу, которую мне приходится говорить десятки раз в день: – Редакция газеты «Свидетель». Вас слушает главный редактор Ольга Бойкова. Представьтесь, пожалуйста…

И только когда услышала низкий глуховатый голос, сообразила, что я не на работе, а дома. Мы с Маринкой, моей секретаршей, только к ночи выпутались из очень неприятной истории, в которую, впрочем, ввязались исключительно по собственной инициативе.

– Слушай сюда, кляча длинноногая! – Я настолько растерялась от такого приветствия, что застыла с трубкой в руке, не в силах сказать ни слова. – Еще раз появишься там, куда тебя не звали, убью! В газете про нас напечатаешь – убью! Ментам пожалуешься – убью! Все поняла?

– Кто это? – сумела я наконец произнести. – Кто говорит?

Но в трубке уже слышались короткие гудки отбоя. Мой неизвестный «доброжелатель» повесил трубку.

Я посмотрела на часы. Половина восьмого! Уже полчаса, как меня должен ждать в редакции Виктор, наш штатный фотокорреспондент, со снимками, которые я сделала накануне вечером. Из-за этих снимков мы с Маринкой жизнью рисковали, в прямом смысле слова. И сегодняшний утренний звонок с угрозами явно был связан со вчерашними нашими приключениями. Ну что ж, чего-то подобного я и ожидала, а потому этот разговор никак не повлиял на мои планы.

Я за пять минут привела себя в порядок и уже взялась за ручку входной двери, но телефонный звонок заставил меня вернуться. Я бросилась к аппарату. Может быть, это звонит тот же самый человек, который только что мне угрожал? Не хочу сказать, что мне было приятно слушать его угрозы, но, возможно, мне удастся выяснить, кто это?

– Алло! – крикнула я. – Это вы сейчас мне звонили?

– М-м-м… – замычали в трубке. – Здравствуйте, госпожа Бойкова. Я, собственно, впервые вам звоню. Мне кажется, вас должно заинтересовать мое мнение по поводу принятого нашей Думой вчера в первом чтении закона.

– Кто вы? – тут же спросила я.

– Я депутат Думы… – ответил голос в телефонной трубке. – Моя фамилия Сидорович. Александр Павлович Сидорович. Председатель Комитета по здравоохранению. Наш комитет не одобрил проект закона. Я сам голосовал против этого закона. Но дело не в этом… Это, видите ли, не повлияло… Я не хотел бы по телефону…

– Где мы с вами встретимся? – сразу же спросила я. – Я через десять минут буду там, где вы скажете.

– А вы подходите прямо сюда, в мой рабочий кабинет в Думе, – ответил он. – Второй этаж, пятнадцатая комната. Через десять минут я вас жду.

«Отлично! – подумала я, положив трубку. – Одни мне угрожают, другие собираются поделиться какой-то информацией! Наконец-то зашевелились! Нет, правильно мы сделали, что заинтересовались этой историей! Из нее можно сделать настоящий «гвоздь» для газеты!»

И первый, и второй сегодняшние звонки были, как вы уже поняли, связаны друг с другом. Но рассказ об этом мне, наверное, придется начать с предыдущего дня, когда эта история только началась…


Как все же я была наивна, когда представляла себе жизнь редактора частной газеты в этаком романтическом ореоле. Журналистские расследования, репортажи с мест событий, популярность среди читателей и вечная борьба за оперативность с главным, как мне казалось, врагом журналиста – временем. Из этого, думала я, и складываются журналистские будни. Оказалось – ничего подобного…

Самым главным врагом владельца частной газеты, как выяснилось, является вовсе не время, а недостаток денег на выпуск следующего номера. А журналистские расследования оказались занятием гораздо более опасным, чем я себе представляла, и каждое из тех, которые мне удалось уже провести, заводило меня, да и всю нашу редакцию, в такие ситуации, когда расстаться с жизнью было гораздо реальнее, чем увидеть следующий номер своей газеты.

Не стала исключением и та история, о которой я хочу рассказать…

Началась она до того обыкновенно, что и говорить-то, собственно, не о чем.

Сижу я как-то в своем кабинете, скучаю, потому что ничего другого мне и не остается. Денег на счету – ровно столько, сколько нужно для того, чтобы выпустить один-единственный номер газеты минимальным тиражом. Как я ни рассчитывала, как ни прикидывала, как ни разыскивала в Тарасове и Тарасовской области типографии, где цены пониже, как ни мечтала найти бумагу подешевле, все равно больше трех тысяч экземпляров у меня не выходило. А это означало одно – средств, которые поступят от реализации этого номера газеты, не хватит, чтобы выпустить следующий. Даже самому неопытному журналисту, только еще делающему первые шаги в нашей профессии, должно быть ясно, что тираж в три тысячи экземпляров нерентабелен, если цена одного экземпляра не превышает себестоимости раз в десять. И как я ни пыталась обойти этот экономический закон, ничего, естественно, у меня не выходило.

Спасти нашего «Свидетеля» могла только реклама, но… Рекламодатели в Тарасове – народ инертный и не слишком доверяют неожиданным всплескам популярности. Им нужна стабильность и тираж не менее пятидесяти тысяч экземпляров. Есть, конечно, среди них и такие, которые отваживаются рисковать, но, чтобы их найти, нужно полгорода обзвонить, а вторую половину – обегать. И я разогнала всю редакцию на поиски рекламы для следующего номера. Мне всего-то нужно было забить рекламными объявлениями одну полосу, этого вполне хватило бы для выпуска еще одного номера. А если нам удастся, как не раз уже удавалось, делать из каждого номера нашего «Свидетеля» маленькую бомбочку для стоячего болота тарасовского общественного мнения, рекламодатели в конце концов поймут, что с нами выгодно иметь дело.

Все мои сотрудники прочесывали город в поисках рекламы, а я сидела в редакции и, тупо уставившись на чашку холодного кофе, стоящую передо мной на столе, пыталась придумать тему, которая поможет нам разбудить этот разомлевший на июньской жаре сонный город.

Маринка ворвалась ко мне в кабинет и прямо с порога заявила:

– Нашла!

– Что нашла? – вяло отозвалась я, поскольку не верю ни в какие чудеса.

– Рекламу нашла! – торжественно пояснила гордая собой Марина.

– Сколько? – спросила я быстро, но без особой, впрочем, надежды.

– Двадцать квадратов, – неуверенно сказала Марина. – А что – мало?

– Мариночка, радость моя! – сказала я ей, собрав остатки своего терпения. – Ведь ты точно так же, как и я, окончила филфак. Вам тоже должны были читать спецкурс по журналистике. Неужели ты не знаешь, что на одной полосе нашей газеты можно разместить тысячу квадратных сантиметров рекламных объявлений, а ты мне говоришь о каких-то двадцати – о квадратике в одну колонку высотой в десять строк! Тебе самой не смешно?

– Не смешно! – обиделась Маринка. – Я главврача часа полтора ждала, пока он из Думы вернется!

– Врача? – удивилась я. – И что же за больница хочет дать нам объявление? И о чем? Приглашает на работу санитарок?

– Перестань ерничать, Ольга! – Маринка уже начала злиться. – Никакая это не больница! Это диспансер, кожно-венерологический…

– Какой-какой? – переспросила я.

– Кожно-венерологический… – не совсем уверенно повторила Маринка. – Они предлагают раннюю диагностику всяких там болезней…

– Каких же это, к примеру? – Я тоже уже начала злиться, раздраженная Маринкиной наивностью.

– СПИД, к примеру, – бодро начала она, но тут же скисла. – Ну… потом этот… Мягкий шанкр, а еще – твердый…

– Ты хоть знаешь, что это такое? – спросила я, но, не дожидаясь ответа, махнула рукой. – Впрочем, откуда! Ты же у нас чистая и непорочная. Хоть бы у Виктора своего спросила, что это за болезни! Уж он-то наверняка знает.

– Нет! – вспыхнула Маринка. – Я не буду у него спрашивать!

– Почему это? – сделала я удивленное лицо.

– У нас с ним… – начала мямлить Маринка. – Мы еще… У нас еще ни разу не было…

– Ну и зря! – отрезала я. – Что ж ты мужику голову морочишь?.. Постой-ка, постой-ка! Как ты сказала? Где этот твой главврач задержался? В Думе? А какого черта он там делал?

– Откуда мне знать, что он там делал! – ответила Маринка. – Доклад какой-то читал.

– Доклад? Депутатам Думы? – искренне удивилась я. – О венерических заболеваниях?.. Ты ничего не перепутала? Слишком уж странная тема для обсуждения в Думе…

– Ничего странного в ней нет, Ольга Юрьевна, – ответил вместо Маринки входящий в кабинет Кряжимский. – Тем более что в повестке дня сегодняшнего заседания Думы стоит несколько необычный вопрос. Я уже почти пятьдесят лет занимаюсь журналистикой, но, признаться, с подобным сталкиваюсь впервые…

– А ну-ка подробнее! – потребовала я. – Это уже становится интересным.

– Еще бы не интересным! – воскликнул Сергей Иванович. – Знаете, какой любопытный вопрос был сегодня главным в повестке дня? Обсуждение проекта закона тарасовской областной Думы «О легализации проституции на территории Тарасовской области».

– Не смешно! – сказала я. – Могли бы придумать что-нибудь и поостроумнее…

– А я ничего и не придумывал, – не обиделся Сергей Иванович. – Строго документальный факт. Завтра все газеты об этом напишут…

– За исключением нашей! – мрачно сказала я. – Пока весь наш актив – двадцать квадратов рекламы… И те какие-то венерические!

– Ну, знаешь ли! – возмутилась Маринка. – Могла бы и за это спасибо сказать!

– Спасибо! – пожала я плечами. – Толку-то от моего спасибо!

Сергей Иванович молча наблюдал несколько минут, как мы вяло переругиваемся с Маринкой, и вдруг вскипел.

– Да ты что, Оля, не понимаешь? – повысил он голос, чего с ним практически никогда не случалось прежде. – Я не шучу! Дума действительно сегодня обсуждала законопроект о проституции. Мало того, она уже приняла закон в первом чтении!

Тут только до меня начало потихоньку доходить.

– Не кричите на меня, Сергей Иванович! – сказала я. – Вы, наверное, тоже не сразу своим ушам поверили… Так это что же, все эти нынешние массажные салоны теперь открыто будут называться публичными домами? И рекламировать своих девочек?

– Нет, – сказал Сергей Иванович. – Вопрос о рекламе уже всплывал сегодня в ходе обсуждения. Решили приравнять рекламу интимных услуг к рекламе винно-водочных изделий. Значит, открыто рекламировать все эти «веселые дома» не будет разрешено. А вот в специально отведенных местах – пожалуйста.

– А ведь это неплохая идея! – сказала я вдруг, чем вызвала замешательство моих собеседников. Маринка вспыхнула от негодования, а Сергей Иванович посмотрел на меня с удивлением.

– Ты, Оля, считаешь это неплохой идеей? – спросил он. – Не знаю, не знаю… Я, например, так не думаю. Как только закон будет принят, бордели начнут появляться, как грибы после дождя! Зарегистрируются как юридические лица, как малые предприятия и первые два года даже налоги платить не будут, пользуясь своими льготами. Уже сегодня шел разговор о льготном налогообложении массажных салонов и всяких там бюро эскорт-услуг…

– Да я не об этом, – перебила я его. – Я о нашей газете. Неплохая идея – сделать этот закон «гвоздем» следующего номера! Давайте покажем эти салоны во всей их красе и великолепии! Если правильно подать материал, внимание к нашей газете со стороны тарасовских женщин обеспечено. Впрочем, столь же популярным этот номер окажется и у мужчин. Пока закон не принят, весь город будет о нем говорить. Я имею в виду – о законе. Если его примут – жены тарасовских мужчин повозмущаются, а потом начнут потихоньку привыкать к походам своих мужей на сеансы массажа, как давно уже привыкли к их походам в рестораны, на футбол и рыбалку. Поэтому самое удачное для нас время – выпустить газету до второго чтения этого закона. Сергей Иванович, когда следующее заседание в Думе?

– Да, собственно, времени-то у нас уже нет на подготовку материалов, – сказал Кряжимский. – Заседание – через три дня, и на нем, мне кажется, закон обязательно будет принят. Непонятное рвение проявили большинство депутатов, продемонстрировав явное стремление к тому, чтобы закон был принят.

– Что ж тут непонятного! – усмехнулась я. – Мужчины – они и есть мужчины.

– М-м-м, да? – сказал Сергей Иванович. – Нет, Оля, мне показалось, что дело совсем не в этом… Многие депутаты активно старались разрушить любые преграды на пути этого закона… Какие-то очень влиятельные люди заинтересованы в том, чтобы закон был принят как можно скорее.

– И эти люди подкупили всю областную Думу, так, что ли? – спросила я. – Ну, это уже фантастика.

Но Сергей Иванович продолжал задумчиво разглядывать плакат над моей головой – нечто едва прикрытое, с ногами еще длиннее, чем у меня, хотя – скажу без ложной скромности – найти длиннее не просто.

– Если даже это и не фантастика, – сказала я, – это все равно ничего нам не дает. Мы не знаем абсолютно ничего об этих влиятельных людях, начиная с самого простого вопроса – существуют ли они вообще? Поэтому и разрабатывать эту идею не будем. Потому что я не знаю, как ее разрабатывать, не имея никакой информации.

– Хорошо, – сказал Кряжимский. – Что же ты предлагаешь?

– Несколько репортажей из наиболее популярных сейчас салонов, торгующих девочками, – ответила я. – С откровенными подробностями и не менее откровенными снимками. Время у нас еще есть. Надеюсь, на этот раз с номером не будет такой спешки, как обычно, когда до печати тиража остается всего несколько часов, а статьи не написаны. Три дня – это громадный срок.

Я посмотрела на Маринку. Она все еще дулась на мое ироническое замечание по поводу добытого ею рекламного объявления.

– Ну, ладно, ладно! – сказала я. – Спасибо тебе огромное! Честное слово – спасибо! На этот раз без всякой иронии. Ты первая раскопала отличную тему с этим главврачом, застрявшем в Думе. Что он там все-таки делал, а, Сергей Иванович?

– Странное сейчас время наступило, знаете ли! – воскликнул Сергей Иванович. – Большинство людей, встречающихся мне в жизни, думают только о своих личных интересах или интересах организации, которой они руководят… Все тарасовские медики были против закона, обсуждавшегося сегодня в Думе. Комитет по здравоохранению собрал много подписей тарасовских врачей под обращением к депутатам с призывом не принимать этот закон. А Петров, которого пригласили как специалиста по венерическим болезням, целиком и полностью «за»! Он пытался убедить депутатов, что введение закона будет способствовать снижению заболеваемости подобного рода в Тарасовской губернии.

– Выходит, он их убедил? – спросила я.

– Как ни странно, убеждать никого было не нужно, – ответил Сергей Иванович. – Меня поразило, что все депутаты пришли на заседание с уже заранее сформированным мнением. Ни у одного из выступавших я не заметил ни малейших колебаний по этому вопросу. Если уж «за» – так с пеной у рта! Если уж «против» – то как грудью на амбразуру. Выглядело это, надо сказать, довольно странно…

– Вы опять намекаете, что все были куплены, – сказала я. – Это могло бы быть для нас интересным, если бы мы располагали хоть какими-то доказательствами. Писать об этом, не имея доказательств, – самоубийство. На нас непременно подадут в суд и выиграют все процессы, а мы в результате пойдем по миру, разорившись на штрафах. Нет, над этим сейчас и думать не стоит. Займемся лучше массажными салонами. Мне срочно нужен Виктор. Не самой же мне идти в подобное заведение. Это выглядело бы странно и даже подозрительно, хотя, конечно, повод можно придумать для такого визита. Но Виктору это сделать будет гораздо проще.

Я повернулась к Маринке.

– Ты его можешь разыскать? – спросила я. – Мне он нужен сейчас же!

– Могу! – сказала с вызовом Маринка. – Но в массажный салон я его не пущу!

– Не начинай истерику! – предупредила я ее. – Я, мне кажется, больше доверяю твоему Виктору, чем ты! Может быть, это потому, что я его знаю лучше, чем ты?

Маринка вскочила со стула и устремилась к двери из кабинета. Она была олицетворенное негодование!

– Я его найду! – заявила она, уже открыв дверь. – Но это… Это… Я просто не знаю!

И она выбежала из кабинета.

– А что, собственно, случилось? – невинно спросил Сергей Иванович. – Почему она обиделась?

– Это труднее объяснить, чем понять, – ответила я. – Во-первых, она любит нашего Витеньку. И он ее, кажется, тоже. Во-вторых, Марина несколько старомодна во взглядах на отношения мужчины и женщины. Она представляет, что может происходить в массажном салоне, чувствует отвращение и тут же думает о Викторе – о том, что он увидит все своими глазами… Наконец, есть и еще причины, объясняющие ее реакцию. Но не стоит о них говорить…

– Ну что вы, что вы! – Кряжимский даже рукой на меня махнул. – Я не из любопытства спросил. Просто не понял, почему она разволновалась…

– Сергей Иванович, прекратите над ней смеяться! – сказала я, рассердившись. – Ее пытались изнасиловать и заставить работать в таком же салоне! У нее с тех пор появились некоторые проблемы. Но не нам с вами их обсуждать! И смеяться над Маринкой я вам не позволю!

Кряжимский окончательно смутился.

– Я и не думал смеяться! – воскликнул он, заметно волнуясь. – Если вам так показалось… Я приношу свои извинения, хотя и не знаю, право, в чем я, собственно….

«Не чувствовал бы себя виноватым – не оправдывался бы! – подумала я. – Старая привычка высокомерно относиться ко всем и ко всему, что вокруг него!»

– Забудем! – сказала я. – Вы, Сергей Иванович, сами не хотите посетить одно из интересующих нас заведений?

Он усмехнулся.

– Над нами смеяться будут, Оленька, – сказал он. – Надо мной то есть. Я в таких делах теперь разве что совет могу дать, поскольку помню еще кое-что…

– Так ведь никаких сексуальных подвигов от вас и не требуется, – возразила я. – Только разговоры разговаривать. Чисто журналистская работа. Мне нужно несколько историй о жизни проституток, об их судьбах. Самое трудное – разговорить их.

– Ну если так, – смутился почему-то Сергей Иванович, – то я, конечно…

– Будет очень хорошо, – добавила я, – если вам удастся сделать хотя бы пару снимков девушек, о которых вы писать будете.

– Я, к сожалению, фотоаппарат никогда в руках не держал, – забормотал Кряжимский.

– Возьмете «мыльницу»! – не слушала я его возражений. – Там только кнопку нужно нажимать, больше ничего, остальное автоматика сделает…

С огромным трудом, но мне все же удалось выпроводить Кряжимского на это задание. Почему он так сильно упирался, я так и не поняла.

Зато разысканный Маринкой Виктор понял меня с полуслова. Он всегда все схватывает на лету, и работать с ним было бы сплошное удовольствие, если бы не одна его особенность – он крайне неразговорчив и весьма лаконичен в выражении своих мыслей, а это порой создает трудности в общении с ним. Но Виктор – надежный человек, я ему верю.

Он перебил меня на середине второй фразы единственным словом:

– Понял!

И ушел, не сказав больше ничего.

А я села придумывать макет номера, для которого не было написано еще ни строчки и не сделано ни одного снимка. Но это и не обязательно. Даже наоборот – лучше сказать журналисту, что ему нужно написать ровно сто пятьдесят, например, строк и ни строкой больше, чем предоставить полную свободу в выборе жанра и определении объема своего материала. Тогда рискуешь получить от него нечто эпическое и монументальное, объемом на полторы полосы, а то и больше. Приходится садиться самой, брать в руки ножницы и безжалостно кромсать плоды титанического труда, превращая их в те же самые сто пятьдесят строк, но в которых не будет ни слова лишнего – никакой воды, никакой лирики – только факты и только выводы. Сжато, убедительно, просто…

Газета как здание. Сначала рисуешь проект дома, а потом уже начинаешь искать нужные стройматериалы. Представьте на миг, что строите дом без проекта, а руководствуясь только тем, что из строительных материалов есть под рукой… Жить в таком доме мало кто согласится. Точно так же, как дом, строится и газетная полоса. Если представить ее проект чисто зрительно, то получится, наверное, такая картина: бросающиеся в глаза блоки снимков, балки заголовков, высокие колонны вертикальных линеек, и все это заложено плотно подогнанными друг к другу кирпичиками газетных строчек. Мне нравится рисовать макеты. Чувствуешь себя словно архитектор, придумывающий новый дворец или храм. Правда-правда, я просто кайф ловлю от этой работы…

В нашем «Свидетеле» всего восемь полос, как выражаются газетчики, или страниц, как привыкли называть их читатели. Но если вы думаете, что придумать восемь макетов, не имея на руках ни одного материала, простое и быстрое занятие, то вы глубоко ошибаетесь.

Конечно, нет ничего проще, чем разработать типовой макет полосы, а потом подгонять все материалы под монотонный, из полосы в полосу повторяющийся макет, но это будет скучная газета, зрительно прежде всего скучная! Макеты должны быть не только индивидуальными, но еще и интересными именно в зрительном плане. Должны привлекать внимание читателя, который, заинтересовавшись, начнет читать, а тогда уже не оторвется от текста. Если, конечно, текст того заслуживает.

Словом, это были восемь задач, в каждой из которых было штук по тридцать неизвестных, и можете представить, сколько я с ними провозилась.

Оторвал меня от этого занятия шум в приемной, где сидела Маринка. Она кричала, и даже сквозь плотно прикрытую дверь я сразу поняла, что у нас неприятности.

– Витя! – голосила она. – Витенька!

Забыв о макетах, я выскочила из кабинета.

В дверях приемной стоял Виктор.

Рубашка его была разодрана до пояса, от левого рукава остались лохмотья, на лбу засохла кровь, правый глаз заплыл огромным синяком, а левый пылал ненавистью и жаждой мщения.

Идеальных преступлений нет

Подняться наверх