Читать книгу Дочь Сталина. Последнее интервью (сборник) - Светлана Аллилуева - Страница 4

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Яшу мы все очень любили. Сейчас, с высоты лет и опыта, мне кажется, что именно он мог стать моим единственным другом, близким человеком на всю жизнь. Он был значительно старше всех нас, детей, и уже тем самым притягивал мое внимание, а еще в нем была какая-то загадка и рождения, и появления в нашей семье, и в отношениях с отцом, которого мы, младшие, считали только своим.

Яша родился в 1907 году от первого брака отца с Екатериной Сванидзе. Она умерла совсем молодой от тифа. До четырнадцати лет он рос в семье Сванидзе в Грузии, а потом был отправлен в Москву. У отца с ним были сложные отношения. Он любил меня и Васю, малышей, из которых, как он думал, мог слепить, что угодно, а Яша уже был подростком, хотя и тихим, покладистым, но со своим мнением. В нем был какой-то внутренний жар. Он мог неожиданно вспылить, взорваться, даже надавать тумаков Василию, когда тот грубил или сквернословил при мне. Да, и в жизни он все решения принимал сам, не советуясь с отцом и не следуя его воле. Сам поступил в институт, работал простым инженером, а потом закончил артиллерийскую академию и в первые же дни войны ушел на фронт простым лейтенантом. Тогда и случилось страшное: Яков попал в плен. С фронта в Кремль прислали листовки, которые немцы сбрасывали с самолетов. От отца долго скрывали, но, видимо, одна из них все же попала к нему. Яков на допросе. Яков с немецкими офицерами, на какой-то поляне. И ужасающий текст.

Из немецкой листовки:

«Это Яков Джугашвили, старший сын Сталина, командир батареи 14-го гаубичного артиллерийского полка 14-й бронетанковой дивизии, который 16 июля сдался в плен под Витебском вместе с тысячами других офицеров и бойцов. По приказу Сталина учат вас Тимошенко и ваши политкомы, что большевики в плен не сдаются. Однако красноармейцы все время переходят к нам. Чтобы запугать вас, комиссары вам лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина доказал своим примером, что это ложь. Он сдался в плен. Потому что всякое сопротивление германской армии отныне бесполезно. Следуйте примеру сына Сталина – он жив, здоров и чувствует себя прекрасно. Зачем вам приносить бесполезные жертвы, идти на верную смерть, когда даже сын вашего верховного заправилы уже сдался в плен? Переходите и вы!»

Эту подлинную немецкую листовку с фотографиями мы обнаружили все в том же «Фонде Сталина». Вообще, там было достаточно много документов, связанных с пленением и гибелью Якова Джугашвили. Вообще, там было много документов, которые свидетельствуют об особом отношении Сталина, его окружения, да и последующих правителей, к этому трагическому событию. Вот, например, протокол допроса Якова Джугашвили профессиональным немецким разведчиком капитаном Штрикфельдом, который, судя по всему, пытался завербовать офицера, но безуспешно. Из текста следует, что Джугашвили держался спокойно и с достоинством. Написать письмо отцу отказался. В падение Москвы не верил, хотя немцы уже подходили к столице. Из ответов ясно, что больше всего Якова беспокоило, чтобы отец не поверил в его предательство. Он несколько раз повторил, что не успел застрелиться – захват был слишком стремителен. Настораживает и одна фраза из протокола: «Меня выдали некоторые военнослужащие моей части». Она подтверждает возможность того, что сына Сталина специально заманили в западню, что стало результатом тщательно спланированной операции. Судя по всему, эта тайна навсегда ушла в историю, но факт в том, что Яков не стал изменником и погиб в концлагере Заксенхаузен. В тамошнем музее хранятся воспоминания узников, которые видели, как он погиб, бросившись на находящиеся под током ограждения из колючей проволоки.

Сталин оказался верен своей формуле: «Нет военнопленных, есть изменники Родины». Известна и еще одна его фраза, касающаяся возможности обмена Якова на фельдмаршала Паулюса: «Я солдат на маршалов не обмениваю».

Из интервью Светланы Аллилуевой:

«Несколько раз во время войны и после нее отец заводил разговор о Якове. Никто не начинал эту тему, не задавал вопросов – он сам. Было видно, что ему тяжело, надо как-то выговориться. «Какая тяжелая война, – говорил отец. – Нет ни одной семьи, которая бы не потеряла отца, брата, сына». Может быть, уже после смерти сына он почувствовал к нему какое-то тепло, свою вину за прежнее не очень доброе отношение. Этим, наверное, можно объяснить и его непонятную окружающим заботу о дочери Якова Галине, Гуле, как ее звали в семье. Обычно он был равнодушен к своим внукам. Из восьмерых видел только моих детей и Гулю. Отец даже пожелал, чтобы я присматривала за Гулей. Мне нравилась эта роль шестнадцатилетней тети. А дело в том, что ее мать Юлию Мельцер, последнюю жену Якова, после всего, что произошло, два года держали в тюрьме. Только отец с его подозрительностью мог придумать, что она каким-то образом причастна к пленению сына. И, вообще, мне кажется, что отец напрасно отказался обменять Якова и бросил его на произвол судьбы, а, точнее, на верную гибель. Это было весьма в его характере: отказываться от своих, забывать о них, как будто их и не было. Семья же продолжала надеяться на чудо. Уже после войны я стала получать странные посылки из-за рубежа. И по всему выходило, что это от Якова. Ходили слухи, что отец его все-таки обменял на какого-то высокого чина и отправил в Америку. Были люди, которые клялись, что видели его в Грузии. В иностранных газетах писали, что будто бы Яков бежал из лагеря, сражался с партизанами, женился на итальянке, от которой у него было двое детей. Еще одна версия, что он бежал в Турцию или Ирак и что Саддам Хусейн его сын. Посмотрите, мол, на его глаза, руки, походку. Он вылитая копия Яшиного отца. Бред всякий».

Конечно, все это легенды и мифы. Никакого подтверждения им в архиве мы не нашли. Документально же венчает судьбу Якова Джугашвили Указ о посмертном награждении его орденом Отечественной войны. Отец все же реабилитировал сына.