Читать книгу Самоучитель по Превращениям - Светлана Бринкер - Страница 5

Один из замечательных аспектов Превращения – как ни странно, его легальность.

Играть в ролевые игры – почти то же, что читать книжку вслух в окружении друзей. Не нужно разрешение автора. То, что друзья эти – в шлемах с рогами, в викторианских платьях или с посохами магов наперевес, дела не меняет. Произведение искусства, перфоманс, создаваемый группой игроков, существует только в реальном времени и по окончании действа немедленно исчезает. Зритель отсутствует, значит, никто не извлекает коммерческой выгоды. Разве что Мастер попросит скинуться на бензин и конфеты.

Кстати, почему бы тогда просто не читать?

Годы от потери первого молочного зуба и до получения паспорта я провела, уткнувшись носом в книжку. И уже с самого начала подозревала, что с литературой можно делать что-то ещё. Помимо рыданий над эпизодом, где Татьяна отказывает Онегину, и бессонных ночей после знакомства с Вием.

Почему не попробовать активно вмешаться? Положить конец авторскому произволу. Остановить поезд – убийцу Анны Карениной! Назначить князю Андрею курс пенициллина!

В 1989 году выяснилось, что подобная сияющая мысль… нет, не про пенициллин, мысль о нём – по зрелому размышлению, дурацкая… а про активное вмешательство: эта идея пришла в голову сразу многим. Так случается с великими изобретениями. К концепции телефона, как известно, подходили чуть ли не с четырёх сторон. С Превращениями то же самое. В Уфе в 1989—90 годах открылось по меньшей мере три независимых друг от друга клуба ролевых игр. В одном из них нервные эстеты интерактивно представляли Брэдбери, Булгакова и Германа Гессе. В другом одухотворённые эзотерики и прагматичные фехтовальщики играли в Толкина, Нарнию, романтику плаща и кинжала. В третьем студенты-медики – во всё, что успевала прочитать самая настырная девочка. Кажется, ею даже была я.

Чтобы найти единомышленников, приходилось крутиться по книжным базарам. Приставать к незнакомым взрослым с гитарой и зачехлённым тренировочным мечом. «Меч» в девяти случаях из десяти оказывался парой лыж. Не обходилось без хватания за рукав всякого, кто в трамвае произнёс «хоббит». В процессе эмоционального диалога выяснялось, что сказали не «хоббит», а «ходит». Или даже «котик». Народ реагировал без понимания. Кое-кто получал от бдительных сограждан телесные повреждения. Лёгкие. Толкиниста чрезвычайно редко хотели бить ногами.

А сегодня вводишь в поисковик «ролевые игры» плюс место проживания – готово. Всё под рукой. Ситуация требует стариковского ворчания о том, как людям этого столетия легко достаются чудеса. Но песня «Раньше было лучше» в моём исполнении всегда звучала фальшиво. К тому же и сегодня для того, чтобы герои покинули бумажные страницы и обрели собственные голоса, нужно приложить усилия.

Ведь читать и играть интереснее, чем просто ознакомиться – и положить на полку.

«Профессиональные взрослые», материальные воплощения Супер-Эго – я имею в виду учителей – согласны, что литературное произведение запоминается и осмысливается лучше, если вступить с ним в интимные отношения. И предлагают написать по книге сочинение, этакий систематизированный поток сознания. Метод спорный, но не безнадёжный. Смотря как взяться за дело.

Египетский музей при Мюнхенском Университете

(фото из личного архива)

В Древнем Египте делали это неправильно. Люди превращались в мумий, но совершенно не использовали свой хоррор-потенциал, а смирно ждали, лёжа по саркофагам, пока их откопают и пригласят сниматься в кино. Не откладывайте на 3000 лет, превращайтесь уже сегодня!

Думаю, чтобы ощутить себя частью романа «Евгений Онегин», следовало бы попытаться сочинить дружеское письмо герою. С советом перестать ездить к Татьяне. Лучше, мол, смиренно признать поражение, потом разок-другой появиться на балу с очаровательной княжной Белоконской, что моложе генеральши лет на десять. Ах, и не забывать ругать царя! Это всякому к лицу.

Однако подобное сочинение, даже заключи его автор в дивную онегинскую строфу, было бы любой произвольно взятой учительницей литературы бешено исчёркано кровью. Именно кровью правят школьные сочинения, а вы думали – красными чернилами? Причём весь гемоглобин извлекается дистанционно из сосудов автора посредством педагогической чертовщины. Знаю точно, сама учительская дочка! Кстати, оценка за добрый приятельский совет Онегину полагалась бы, очевидно, «2».

Быть может, заслуженно! И всё-таки мелочно. Не судите да не судимы будете, как убеждал Джек-потрошитель работников Скотланд-Ярда.

Ролевые игры, в противоположность традиционным способам работы с текстом, не критикуют, не выносят приговор. Зато с восторгом принимают всякую живую, креативную мысль.

Вот, например, опыт игры по Шекспиру.

Ромео и Джульетта женятся. Свадьбу отгрохали на всю Верону. Семьи не то, чтобы в восторге, но поняли: сопротивление бесполезно. Откачали наевшегося мышьяка сынулю. Кое-как подлечили дочурку. У неё от перерезки сухожилий и повреждения плечевого сплетения скрючена левая рука. Физиотерапию изобретут только через триста лет, значит, приходится вязать носки одной правой.

Через некоторое время Ромео начинает тосковать, терзаться нестерпимыми муками совести из-за убитого Меркуцио. Тот жизнь отдал, чтобы вступиться за честь друга! А друг женился на двоюродной сестре убийцы!

Ромео оставляет беременную двойней Джульетту и уезжает убивать мавров.

Ну почему «не может быть»? А вы перечитайте «Беглецов» Воннегута. Курт Куртович хоть с нами в Шекспира и не играл, но подобную развязку не исключал совершенно. Мне, кстати, чтобы вспомнить, не нужно рыскать по полкам. Книги, которые сыграл, выстрадал, пропустил через личную интеллектуальную мясорубку, знаешь наизусть.

Вот опыт игры по Булгакову.

Мастер в байковом халате прогуливается по вечернему саду, благоухающему розами, и поглядывает на окошко. Там спит Маргарита. Супруги уже бесконечно давно в Покое. Старый слуга кормит их пончиками с джемом и полтавской колбасой. Есть не хочется, но раз уж принесли, едят. Писать Мастер не может: не о чем писать в Покое. Здесь получается только слушать Шуберта (надоел!), любить Маргариту, гулять по саду и читать. Библиотека подобрана таким образом, чтобы излишне не тревожить жильцов – бульварные романы, античные пьесы. Маргарита всё реже просыпается в последнее время, поэтому любить её не слишком занимательно. Розы не облетают, свечи, плывущие по тёмной воде пруда, не гаснут. Мастер больше не видит снов. Закрывает глаза и открывает их на рассвете. Рядом похрапывает Маргарита. У нее оказался дефект носовой перегородки. Понятно, что муж этого не знал, ведь они никогда не спали в одной постели в прежней жизни. Однажды Мастер накрыл лицо жены подушкой и держал, ужасаясь самому себе, минут двадцать. Но когда приподнял подушку, Маргарита по-прежнему храпела. Теперь он накрывает её всегда.

Мастер гуляет среди роз и смотрит вверх. Окошко раскрывается, высовывается старый слуга. «Ваш кофе», – говорит он.

Альтернативное развитие сюжета!

Это ли не олицетворение мечты каждого индивидуума? Переписать отдельные страницы своей жизни набело!

Но не всякий решится действительно вымарать целые эпизоды, любимых людей. Те ведь старались, мизансцены строили, нервировали нас, терзали морально, как умели. Именно по этой причине создать фанфик по обожаемой сказке никогда не заменит полноценной, продуманной игры. Раздраконить чужую историю без весёлой компании единомышленников – дело недостойное, как пить в одиночку. Даже если творить фанфик целой бандой соавторов, не получится выслушать каждого персонажа, как он упрекает зарвавшегося писаку в хамстве и неадекватности. А ведь герой (не автор!) – единственный, к чьему мнению стоит прислушаться, когда обдумываешь сюжет и его непредсказуемый полёт.

Просмотр экранизации – по-моему, худший путь к любви и пониманию книги. Вид персонажей, навязанный режиссёром, будет преследовать вас. Заставит позабыть собственного Арагорна и личную Настасью Филипповну. Ещё подумаете, что так они на самом деле и выглядели! Вырезанные эпизоды превратятся вдруг в незначительные. Катастрофа! А главное – отпадает необходимость ломать голову над конструкцией гиперболоида инженера Гарина, воображать славную бекешу Ивана Ивановича и большеротое лицо Наташи Ростовой.

Долгое время вообще не понимала, зачем книги экранизируют. Мне объяснил Юваль Харари8. До недавнего времени всё, что люди видели, было реальным. Настоящим, не выдуманным. И вдруг – кино! Получается, наблюдать за похождениями очевидно вымышленных персонажей – для нас род когнитивного экстрима. Люди всё ещё в какой-то мере убегают от поезда братьев Люмьер. И собираются в кино, чтобы увидеть «живого Гарри Поттера».

И тут преимущество игр над просмотром иллюзий заметно невооружённым глазом. Ролёвки не просто позволяют сразиться с Упивающимися Смертью или орками: их компьютерно пачками убиваешь, если потребность такова. Гораздо забавней принять решение не марать волшебной палочки о подобную дрянь. Уничтожить в «Ежедневном пророке», добиться разорения при поддержке гоблинов. Вот достойное решение. Уверена, не единственное.

Кстати, о компьютерных играх. Господа, каков максимум толково прописанных финалов у самых сюжетных RPG? Десяток? Два? Если же имеешь дело с живыми мыслящими персонажами, количество вероятных ходов увеличивается с каждым принятым решением, помноженном на число участников. И никаких NPC со стандартным набором фраз, никакой беготни в поисках ключей или частей мозаики. Даже монстры – не бессловесные твари, способные лишь уменьшить зелёную линию жизни над вашей головой. Нет, это харизматичные противники, которых можно обвести вокруг пальца, запугать, купить, склонить на свою сторону, влюбить в себя, наконец. Не при помощи написанных малограмотными студентами диалогов, а личным обаянием, силой убеждения. Да и зачем соглашаться на десяток нарисованных миров, если на каждой книжной полке меня поджидает по меньшей мере полсотни? И это ещё без учёта тех, что поминутно рождаются в голове каждого Мастера Превращений?

Театр – вот чудо, сравнимое с живыми играми. То же полноценное участие в действе, та же иллюзия погружения в любимую историю. Возможность импровизации нивелирует жёсткость сюжетных рамок. Помню, на сцене школьного театра наш Хирин в «Юбилее» Чехова не удержался и зарезал старуху Мерчуткину прямо на премьере. Причём ни словом не изменил бессмертному тексту. Его собрат по противостоянию женскому нашествию, Шипучин, тоже почти придушил жену. И только вмешательство рыдающей от смеха старшей пионерской вожатой остановило кровавую драму.

Поставить любимую книгу на сцене – почти самое прекрасное, что можно с нею сотворить. Но и самое непростое.

Во-первых, присутствует индифферентный или, хуже того, критически настроенный зритель. Ему не обязательно нравится выбранная вами пьеса. Мало ли какие мотивы побудили злодея явиться на спектакль! Может, в жизни его в последнее время недоставало хруста фольги шоколадных батончиков, кашля и звона входящих сообщений вотсапа. Перевоплощение под взглядом равнодушных, недовольных глаз затруднено или даже невозможно, если ты не профессиональный актёр. А ведь речь идёт именно о нас, о людях, не желающих беспокоиться о том, достоверны ли жесты и позы. О тех, кто просто стремится прожить любимую книгу.

А во-вторых, хорошему спектаклю нужна сцена, занавес, кулисы. Некие концептуальные подмостки, пусть даже разъездной балаганчик. Плюс декорации. Плюс свет, звук и пирожные в антракте. Тогда как ролевику всякая лесная полянка – игровой полигон, любой ручей – Стикс, Андуин или священный Ганг.

Подвожу итог: ролевое Превращение – лучшее, что можно сделать с книгой после того, как прочитаешь её.

Предвижу, что этот вывод породит волну неприязни, сравнимую с явлением Голого Ганса из баллады фон Лилиенкрона9.

Как быть? У каждого дела бывают агрессивные недоброжелатели. Даже у слоёных тортиков, что бы там ни доказывал говорящий осёл, друг и психотерапевт Шрека. Стоит завести мотор, как немедленно кто-нибудь да схватится сзади за колесо! Поэтому предлагаю идейному противнику Превращений спокойно продумать обличительную риторику, прикинуть, о чём мог бы предупредить игрока Минздрав. Обмен аргументами состоится в следующей главе.

Теперь же хотелось бы вернуться к моим разбойникам. Страшно оставлять их надолго без присмотра.

ФУГА 2. СКАЗАНИЕ О САХАРЕ. ФИНАЛ

Найти тайное эльфийское королевство было не трудно… а невозможно!

Всякому уткнувшемуся носом в частокол, играющий магическую вуаль, следовало немедленно бежать прочь. Сохраняя на лице выражение, будто только что получил моргенштерном по черепу.

Двух бродяг провела почти до ворот старушка-ведунья. Пришлось подарить ей кристалл Ученика, вещь красивую, но бесполезную. Не пройдя и десяти шагов, приятели повернули, чтобы кристалл отобрать назад. Но бабулей к тому времени задумчиво ужинал прет. Он почему-то увязался следом. А камешек проглотил «извините, по рассеянности». Сын и Ученик шуганули обжору. Разминувшись со стаей вурдалаков с гитарами, зловещей тенью Последнего Судьи и Чародеем, разыскивающим сбежавшего ученика, бродяги вскоре забрели под стены спрятанного королевства.

– От ворот, человек! – крикнул эльфийский часовой. И добавил, обращаясь к напарнику:

– Только сменились, сразу людьё подгребло. Без пропуска. Потому как пропусков у людья не бывает.

– Приветушки, о дивный народ! – несказанно обрадовался Ученик. Он-то рассчитывал без разговоров получить стрелу в глаз. – Я воспитанник… (он назвал древнее имя своего Учителя), известного как… (прозвучало распространенное прозвище). А это – мой друг, охотник на медведей, поручусь за него.

– А, – сказал эльф на стене, – братья-бродяги! Не перевелась еще дунь-трава на бескрайних просторах родины? Нет, мне не предлагай, я при исполнении. Вы заблудились, что ли? Кто у нас под стенами заблудился, того в Аду родственники ищут. Покойные. Но из чистого человеко… (эльф гадко ухмыльнулся) …любия, так и быть, покажу дорогу.

Из кустов молча поблёскивал глазом голодный прет.

– Мы сахар ищем, – сумрачно произнес Сын. И сел на траву, прикидывая, не кинуть ли ножик в собеседника. Разумеется, не добросил бы. Но представлять, как часовой свалится в ров, было приятно.

– Сахар? – немного заинтересовался эльф. – Тут тебе не кабак.

– В обмен на дунь.

– Сколько есть?

Ученик показал.

– Мало…

Эльф помолчал и добавил назидательно:

– Да и нельзя нам с вами торговать. Сегодня кисет туда-сюда, завтра – девки за ваших повыскакивают. И всё, проси визу в Заморье.

Вверху блеснул наконечник стрелы.

– Вдоль стены вверх по холму, потом по грунтовке до знака «60» и направо, выйдете к драконьим гнездам. Там вы будете гораздо уместнее – к завтраку. К кормёжке, то есть. Удачи!

Ледяной тон эльфа не оставлял места для сомнений в его намерениях. Сын обречённо потянул приятеля в лес. Вдруг тот рванул с места, как очумелый, сквозь густую поросль, увлекая за собой спутника. Оба скатились в неглубокий овражек. Прежде, чем колючки, песок и потревоженные муравьи заставили Сына Охотника забыть о дружбе, Ученик Чародея простонал:

– Все! Ща колдану!

Он огляделся, сломал у ближайшего куста ветку с парой листьев. Зубами ошкурил её. Потом аккуратно снял свой медальон ученика чародея. И привинтил к ветке так, чтобы нельзя было прочитать, что на нём написано. Исходя из законов здешнего Мироздания, произошло следующее.

Ученик Чародея стал Никем, перестал существовать как самостоятельная личность. А ветка превратилась в предмет с неизвестными свойствами.

Сын Охотника от страха, что и его трансформируют под горячую руку, заполз в муравейник. А Никто подхватил Таинственную Ветвь и бодро заскакал по склону овражка обратно, в направлении эльфийских ворот.

Друг, преодолев сомнения, полез следом.

Свистнула стрела, незваный гость упал. Наверху вполголоса переговаривались эльфы. Через некоторое время ворота отворились и выпустили шестерых: подобрать вещи, добить раненого. Внезапно охранник хмыкнул и выпрямился, сжимая в руках Ветвь.

– Не отпускайте этого в Мир Мёртвых, ему нужно еще кое-что нам рассказать.

Никто и не торопился.

– Заносите внутрь. Пусть его допросят целители… или некроманты, – эльф обернулся и крикнул в темноту:

– Выходи, человек. Стрелять не будем.

Так смертные попали в тайное королевство.

Ослепленный красотой Дивного Народа или слегка контуженный при падении в овражек, Сын молчал по пути к резиденции эльфийских Владык. А труп помалкивал по регламенту. В шатре Короля мертвецом занялись местные ведьмы, и вскоре из него получится вполне сносный зомби. Сын Охотника на допросе ничего вразумительного не сказал, а от настоя Трав Откровения только идиотски хихикал. «Люди», – заметил привратник уныло.

Ничего не поделаешь, отверзли уста бывшему Ученику Чародея. То есть позволили ему обратиться к информационному архиву бывшей личности.

Ох он и разговорился!

– Вы несли Росток Адского Древа по вашему благословенному краю. А невидимые семена сыпались с проклятых ветвей, падали, чтобы прорасти тысячью тысяч дерев. Корнями высосут они жизнь из этой земли, ядовитыми листьями отравят воздух, раздавят ваши жилища своими могучими стволами. Дикое цветение заметят издалека, всякий поспешит сюда, чтобы увидеть Древеса Тьмы на дневной стороне. Скоро тайна королевства будет раскрыта!

Долго пророчествовал зомби. А когда устал, угрюмо внимающие эльфы потребовали:

– Покажи медальон!

На что покойник ехидно ответил:

– Не увидите, пока не сработает.

– А противоядие? – спросил незаметно подошедший Король.

Все пали ниц, кроме зомби. Тот и так лежал. Встать и ходить ему не приказывали.

– Есть противоядие, – подтвердил мертвец, усмехаясь ужасно, по-мертвецки. – Вот этот не даст соврать!

И указал на прета. Адская тварь, естественно, прокралась за бродягами в заповедный край.

– С-саха-ар-р!!! – ужасно провыл демон, поднимая над головою Большую Ложку. Случилось секундное лунное затмение…

Дальше было так.

Запасливые эльфы с пачками сахара двинулись к воротам. Четверо несли мертвеца на королевской мантии: её единогласно признали непроницаемой для Зла. На живот покойника положили Адскую Ветвь. Сыну тоже сунули сахар. Прет свою пачку моментально истребил. И только замороченные граждане стали разбрасывать «противоядие», как покойник соскочил с носилок. И два хулигана с сахаром в руках, испуская непротокольные вопли, ринулись в кусты.

Мчались, не оборачиваясь, до самых-самых дикарей.

Около таблички «Берегись, злые медведи!» остановились, перевели дух. И заметили, что некие мохнатые шутники перечеркнули слово «злые» и записали поверх «добрые». Предупреждение «Берегись, добрые медведи!» выглядело почему-то даже более угрожающим.

Зомби отодрал от ветки и надел на шею свой медальон. Значит, превратился в Ученика Чародея, но, само собой, мёртвого. Спутники молча обменялись рукопожатием. Живому досталась недокуренная дунь. А покойник, замотав белой тряпкой лоб, зашагал в Страну Мёртвых.

Сын Охотника поискал глазами прета. Но тот, как и полагается вечно голодному духу Ада, испарился, quaerens quem devoret10.

Что же случилось потом?

Сын Охотника, исполняя последнюю волю товарища, отнес сахар медвежьему племени. Получил взамен Кольцо Призыва Своры, управляющее всеми дикими животными в лесу. И не стало герою равных ни в охоте, ни в битве. Позже, встретив своего старого знакомого, Ученика Чародея, в новом воплощении, Сын честно отдал ему Кольцо. Бродяги стали неразлучны и много чего совершили вместе. Кажется, даже рассмешили царевну Кривоулыбану. И пришлось бы на ней жениться, если бы не чрезмерная, отталкивающая женоподобность одного из претендентов. По этой причине царь-отец с тяжёлым сердцем приказал умертвить обоих соискателей. Не из нетолерантности проклятой, а порядку для! И ещё побывали бродяги в Аду да унесли у тамошних претов все Ложки. Об этих и других славных подвигах сложены разнообразные саги.

А эта закончилась. Всем по конфете!