Читать книгу Слезы-вода - Светлана Черемухина - Страница 4

«Он украл у меня праздник», – твердила Зойка, поднимаясь к себе на этаж.

Она чувствовала сильное разочарование, но не понимала его причины, хотя, если покопаться в себе подольше, немного успокоив нервы, возможно, и докопалась до истины – всё дело в зависти.

Она не могла отправиться с ними в эту несчастную поездку, не могла чувствовать себя уверенно в обществе байкеров, не могла испытывать радость от общения, от скорости, от ветра в лицо. Стоп, какой ветер, если перед ней маячила бы только спина. Чья? Ну уж точно не Лавра, он же посадил к себе Кешку, и тот ни за что бы не уступил свое место матери. Ей пришлось бы ехать с посторонним человеком, зажмурившись от страха, и следить только за тем, чтобы не завизжать. И зачем ей это надо? Она не знала, но чувствовала себя обворованной и опустошенной.

Она не могла быть свободной и счастливой, как эти дети. Да ладно, дети, как Роза. Вот уж кому повезло: и красивая, и стройная, и на язычок бойкая, вот и спорить из-за неё мужчины принялись, каждый хотел прокатить ее на своем байке. А выйди Зойка, и что было бы? В абсолютном молчании эти мужики отводили бы глаза, делая вид, что усиленно чем-то заняты, ужасно сосредоточенны на решении каких-то особо важных задач, и что мотоциклы-то у них почти сломаны и потому лишний вес их доконает. Короче, Зойке пришлось бы краснеть от стыда за себя.

Больше всего на свете она боялась быть отвергнутой, поэтому сама отвергала всех и всё, убегая без оглядки и отказываясь от всего, желая защитить себя от боли разочарования. Но, возвращаясь в свою квартиру, встречала и боль, и разочарование, которые были тут как тут, дожидаясь её с распростертыми объятиями.

Бежит она такая, продираясь сквозь заросли кустарников, цепляющихся за одежду, руками пытаясь отвести ветки, раздирающие кожу. Волосы спутаны, одежда во многих местах разорвана, словно это не деревья, а чудовища, ожившие лишь для того, чтобы мучить ее, издеваться и внушать ужас. Уханье филинов и сов заставляет сердце учащенно биться, а отдаленный волчий вой лишает остатков мужества. Но она должна бежать, стремиться вперед, к возможному выходу из этого проклятого леса, к свободе и свету, который не пропускают эти дебри, лишая ее последней надежды на спасение.

Кто-то гонится за ней незримым призраком, поэтому нельзя останавливаться. Не слышно ни дыхания, ни шума шагов. Ни одна ветка не хрустнет под таинственными ногами, в то время как ее местонахождение выдает с головой шум ломающегося сухостоя, через который она прорывается с упорством смертника, которому уже нечего терять. Но она знает, чувствует ледяное дыхание ужаса, который стремится ее настигнуть, и поэтому обязана нестись вперед, насколько это возможно в заколдованных дебрях.

Что-то блестит в стороне, да это же два желтых глаза, хищный зверь внимательно следит за ней, ждет, когда она выдохнется, чтобы не тратить силы на ненужную борьбу. Он чувствуют ее страх, слышит стук ее сердца и знает, что скоро она упадет.

Но все, что ей нужно делать – это двигаться. Двигаться вперед и не смотреть по сторонам, чтобы не дрогнуть, чтобы не лишиться остатков отваги.

Вот что-то показалось впереди. Забрезжил чуть заметный свет, едва просматриваемый сквозь заросли, когда узловатые стволы вековых деревьев обступили ее, мешая найти тропинку, чтобы нестись вперед, к спасительному свету.

Кажется, что тьма вокруг нее сгущается, становится непереносимо тяжелой, воздуха не хватает и туман обволакивает кожу, затыкая поры и затрудняя дыхание. Ноги подкашиваются, и непреодолимо тянет к земле, лечь, забыться сном, отдавшись на волю рока, который непобедим, который не обмануть, не переспорить, но она должна, обязана выйти к источнику света. Быть может, там есть кто-то, кто поможет, кто вступится за нее и защитит перед лицом смертельной опасности.

Последние усилия, рывок на пределе возможностей, и она практически падает в пустоту, прорвавшись сквозь плотные ряды деревьев, переплетших свои ветви, словно сеть для ловли беглецов.

Мягкая трава приняла ее, смягчив удар от падения. Тяжелое дыхание, сухость в горле и слепота от яркого света.

Подняв голову, напрягла зрение, найдя источник света – высокий костер, вокруг которого сидят… ее преследователи, все как один, похожие на того, кто загнал ее в эту ловушку, на поляну, полную демонов.

«Вот и все», – пронеслось в голове, прежде чем тьма отчаяния захлестнула ее, толкнув в черноту небытия.

* * *

«Вот и все», – пронеслось в голове, когда она ударилась о входную дверь. Уж сколько раз твердили миру не забывать ключ от квартиры… Ну прекрасно! Просто замечательно!

Зойка тяжело опустилась на грязные ступеньки лестницы, прижавшись головой к стене. В нарядном платье, с прической и макияжем, никому не нужная глупая тетка, она застряла тут, чтобы опозориться перед сыном и его друзьями. И ведь прекрасно знала, какой «захлопывающийся» у них замок, но Лавр спутал все карты, смутив ее и заставив забыть про все.

Пустить жалостливую слезу она не позволила, только потому, что ждала возвращения гостей, но что делать – не знала. Надо бы куда-то позвонить, но она оказалась без телефона, и все равно было бы нечем заплатить за услугу: совсем не осталось денег. И соседей нет дома. Воскресенье – дачный день, так было, так есть, и так будет всегда. Пойти по другим этажам, позориться? Мысль, что ее видели в обществе сомнительных байкеров, удержала на месте.

Прошло какое-то время, и сквозь приоткрытое коридорное окно донеслось тарахтение моторов. Теперь она знала, что это за звук, узнает его и ночью. Мальчишеские голоса, казалось, перекрикивали рев моторов. Конечно, пацаны счастливы, эмоции зашкаливают, впечатления будут держать их в тонусе ещё несколько дней. Вскоре шум стих и Зоя поняла, что рокеры уехали. Громко хлопнула железная дверь, и гул детских голосов заполнил все пространство подъезда.

Поднимаются наверх, хотят поесть тортика, а их облом ждёт. Зоя, чувствуя, как лицо заливает краска, поднялась с пола и отряхнула платье.

– Слушайте, слушайте, я, когда вырасту, в мотогонках участвовать буду, – говорил один мальчишка.

– Когда они на моциках такие крутятся и кувыркаются с трамплинов, – подхватил другой.

– Это фристайл называется, – послышался убежденный голос Кешки.

– Фристайл – это когда на лыжах, – заспорил кто-то.

– Не обязательно! – не сдавался Кеша. – Есть мотофристайл, я ролик смотрел, знаешь, как круто! Мне Лавр показывал!

– А нам покажешь? – запросили все хором. В данный момент они могли быть только поклонниками мотоспорта.

– Приходите в «Два слона», знаете где это? – охотно стал делиться информацией Кеша, гордо неся на голове, словно царский венец, свой рогатый шлем.

Вот и его рожки, то есть голова показалась на площадке. Зоя в волнении ждала, когда вся компания поднимется. Нацепила на лицо лучезарную улыбку, подбирая слова, когда замерла на месте, словно на неё ушат холодной воды вылили. Следом за ребятнёй по лестнице поднимался… Лавр собственной персоной. С лёгкой полуулыбкой он слушал Розу, заливающуюся соловьём, а замыкал шествие высоченный детина в цветной куртке, Зоя узнала в нём Розиного водителя, разделившего с ней своего «железного мустанга».

Всё, это полный крах, теперь она будет окончательно опозорена не только в глазах детей, но ещё и этих… «медведей». Хотелось просто завыть от бессилия. Ну зачем они приперлись? Чего им надо?

Лавр словно почувствовал её негативную энергетику и настороженно поднял голову. Он очень удивился, увидев Зою на лестничной площадке, что показал, выразительно приподняв одну бровь.

Дети остановились, ожидая тех, кто был внизу, предполагая, наверное, что это часть задуманного действия в рамках продолжения празднования днюхи, и только Лавр проявил чудеса проницательности.

– Что-то случилась, зайка? – тихо спросил он у Зои, заламывающей руки и совершенно забывшей следить за мимикой лица, на котором читалось отчаяние.

– Ничего, – между тем ответила она и, разумеется, Лавр ей не поверил.

– А нас Кеша пригласил, с ответным, так сказать, визитом, – объяснил он причину своего неожиданного появления, – любезно пообещав вкусный торт… Но если мы не вовремя, мы уйдем, не стоит создавать неловких ситуаций.

Амбал рядом с Лавром согласно крякнул, чем умилил Розу. Она по-свойски похлопала детину по плечу, давая понять, что эта поездка сдружила и сблизила их.

– Ребята, поверьте, вы к месту, – заявила она, и Зоя поперхнулась воздухом. – В этом доме не хватает мужского тестостерона, так что, ура, товарищи! – и она отважно принялась игнорировать пунцовую от стыда и гнева подругу, улыбаясь своим новым приятелям.

– А вот и нет, – выдавила из себя расстроенная хозяйка квартиры. – Боюсь, тестостерон сегодня так и не проникнет в мои чертоги.

– Что случилось? – Лавр, казалось, проигнорировал явные намеки Розы, или делал вид, что эта скабрезность его не касается.

– Я захлопнула дверь, – Зоя решила обойтись без лишних экивоков и сказать всё, как есть.

В конце концов, может, он сможет ей помочь? Если раздобыть топор, он мог бы попробовать отжать дверь. А что, тогда не придется ломать замок, потому что если его все-таки сломают, хоть кто-то, ей не на что будет купить новый и придется оставлять Кешку дома до получки, а это две недели. Ну нет, лучше она у Розы займет, а то потом Кешку в школу никакими пряниками не заманишь. Подарок уже куплен и торжественно вручен, и новый рычаг воздействия на ближайшее время пока не найден.

– Ну, это ерунда, – заявил вдруг Лавр. – А то у вас такой вид, будто любимый хомячок умер. А дело-то в замке. Дайте угадаю, – он сделал загадочное лицо, и все мальчишки, глядя на него, захихикали. – Ключ… остался внутри? – и он, слегка отклонившись, направил на неё указательные пальцы обеих рук, словно целясь ей в грудь.

– О, да, вы удивительно проницательны, – вздохнула Зоя. Он, конечно, молодец, что сглаживает углы и попутно развлекает публику, но пора уже что-то предпринимать.

– Большая удача, что вы живёте на третьем этаже, – заявил Лавр. – С третьего этажа падать не так больно.

– Что вы собираетесь делать? – вдруг забеспокоилась Зоя. Он что, полезет по балконам? На третий этаж? А что, может, он не боится панически высоты, как она…

– Спасать вас, торт и день рождения, – Лавр пожал плечами и вдруг махнул ей рукой. – Пойдём с нами, посмотрите, как я падать буду. Это весело.

– Разумеется, я ни за что не пропущу такое представление, – заявила расстроенная Зоя, направляясь за оживившейся компанией.

Она слышала, как дети шепотом сообщали Кешке, что у него самый классный день рождения из всех, на каких они только бывали, и интересовались, можно ли им тоже будет вызвать байкеров на свой праздник.

Во дворе было многолюдно, на детской площадке резвилась малышня, собачники бродили в небольшой рощице, и шумная процессия, вывалившаяся из подъезда, моментально попала в поле зрения всех жильцов, находящихся на улице. Что ж, субботнее шоу продолжается.

Мужчины сошли с тротуара, у которого оставили мотоциклы, и запрокинули головы. Оценив обстановку, переглянулись, о чем-то пошептались, и Лавр резво скинул кожаную куртку, оставшись в черной футболке, обхватившей широкую грудь плотной материей. Зоя буквально почувствовала, как у Розы начался процесс слюноотделения, как она задышала, как затрепетали её ноздри.

– Зоя, – прошептала она, – Зоя, правда, он классный? Ты нарочно скрывала его от меня, да? Ты ревнуешь его?

Женщина лишь закатила глаза, выражая возмущение таким обвинением.

– Вообще-то, о мужчинах, поставивших тебя в неловкое положение и позволивших тебе опозориться, не говорят с восторгом и восхищением, – сообщила она тихонько, наблюдая, как Лавр, успешно преодолев полосу препятствия из с любовью посаженных цветов и кустиков, подскочил, и ухватился за ограждение балкона на первом этаже.

– Ох, вот бы он и меня поставил в какое-нибудь положение, – проговорила Роза, не сводя глаз с мужчины, вытянувшегося на бордюре в полный рост и ухватившегося за основания следующего балкона.

– Да пожалуйста, – фыркнула Зоя, – он весь твой, – и замолчала, с ужасом вдруг осознав, что помимо зависти, на неё только что наскочила ревность. Она что, совсем ку-ку? Ревность к чужому пар… чёрт, к чужому мужику? Да нужен он ей, как… как не знаю кто!

Лавр тем временем оседлал парапет балкона на втором этаже и помахал рукой замершим мальчишкам. Те, раскрыв рты, напряженно следили за своим героем. Было видно, что они переживают, боясь обещанного самим же Лавром падения, не понимая, что это было шуткой.

– Ой, что же он творит-то, пресвятая матерь божья, – запричитала вдруг бабулька из соседнего подъезда, – средь бела дня, паразит же, лезет грабить!

– Да что вы говорите, матушка, – обратилась к ней дочь, держа на поводке болонку. – Стал бы он лезть, когда вы во дворе гуляете.

Доминошники, сидящие неподалеку и забывшие про игру, загоготали.

– Лишь бы кто полицию не вызвал, – проговорил один из них задумчиво. – Объясняй им потом, что ты не верблюд.

У Зои защемило сердце. А что, если и правда, кто-то не так поймёт действия Лавра? Но всё обошлось, и прежде чем кто-то успел бы набрать ноль-ноль-два, Лавр уже стоял на балконе Зойкиной квартиры.

– Уррааа! – завопили ребята, запрыгав на месте от радости, что все закончилось благополучно, и их герой все-таки не упал.

– Ты молодец! В награду тебя ждет поцелуй красавицы! – закричала вдруг Роза и Лавр, почему-то, без улыбки посмотрел на Зою.

Та демонстративно поджала губы и принялась поправлять и разглаживать платье – она ничего не говорила. Мужчина хмыкнул.

– Ну, чего стоим? Милости прошу на чай! – крикнул он и скрылся в квартире.

Когда Зоя вошла в кухню, чайник уже стоял на газу, Лавр, присев на подоконник и скрестив руки на груди, внимательно смотрел на неё.

– И где же поцелуй красавицы? – произнес он, прищурившись.

– Розалииин! – крикнула Зоя, не сводя пристального взгляда с мужчины. – Роза, иди сюда! Пришло время выполнять обещание.

Лавр не дрогнул, лишь снова его бровь поползла вверх.

– Сколько, оказывается, у нас комплексов, – тихо произнёс он и, прежде чем Зойка, задохнувшаяся от возмущения и стыда, успела что-то сказать, незакомплексованная шатенка уже приблизилась к герою дня, повисла у него на шее и энергично впилась в губы.

Зоя быстро отвернулась и пулей вылетела из кухни. В конце концов, ей нужно проверить, вымыли ли ребята руки после своей грандиозной поездки, и усадить всех за стол.

Она понимала, что Лавр не вкладывал в этот поцелуй никакого смысла… или вкладывал? Да какое ей дело! В конце концов, он знакомый её сына и она вообще не обязана с ним общаться. Тем более что теперь это так и так будет сложно из-за того, что Роза, кажется, категорически положила на него глаз. Что ж, Зойка здесь ничего не решает.

Вскоре все сидели за столом, Лавр принёс горячий чайник и самолично разлил кипяток по подставленным чашкам. Зоя намеренно усадила его рядом с Розой, чтобы не оставить места никаким иллюзиям на его счёт и показать подруге, что она была честна, когда пообещала, что не будет препятствовать ей в попытке замутить с этим парнем. Да какой он парень, мужик уже, а всё по бабам бегает. Или не бегает? Она что же, готова уже и помоями его облить, лишь бы не страдать?

Ну вот, опять: убегала от боли, а она к ней в дом заявилась, по приглашению собственного сына… Прекрасно! Просто замечательно! Ну и пусть. Вот выпьет чая, заберёт с собой Розу и уедет на своем драндулете. И скатертью дорога. Зое спокойней будет тосковать в пустой квартире, чем она и займется, когда останется наедине с грязной посудой.

– Ну что, именинник, – обратился Лавр к Кеше, когда торт был съеден, чай выпит, и разморенных детей уже клонило в сон, как и солнце, которое разливалось по краю неба рыжеватой лужицей. – Как себя чувствуешь?

– Было классно, – честно ответил мальчик.

– Какие планы на новый год?

– Сейчас же не новый год, – изумился кто-то из ребят.

– У Иннокентия как раз начался новый год его жизни, двенадцатый по счету, – охотно пояснил Лавр. – Так чем намерен заняться?

– Паркуром, – изрек Кеша, и Зоя схватилась за сердце.

– Ну, старик, ну отжег, я в отрубях валяюсь, – засмеялся мужчина. – Причем тут паркур? Я вообще-то об учебе говорил, о помощи матери, знаешь ли.

– А я когда смотрел на тебя, как ты карабкался к нам на балкон, – Кеша громко сглотнул, как делал всегда, когда волновался или серьезно о чем-то рассуждал, – ну вот. Так и подумал, что классно быть таким ловким, сильным и крутым. Как ты.

– Ничего себе, ты респект мне выдал, – хмыкнул Лавр. – Дай пять, – и он хлопнул по подставленной мальчиком ладони. – А про поведение что-нибудь скажешь?

– Ну да, конечно, – закивал Кеша. Сейчас он был готов подписаться под чем угодно. – Я вообще-то, неплохой ребенок, – и он покосился на мать, ожидая подтверждения его слов. – Ну, бывают проблемы с поведением…

– И у меня, и у меня, – тихо поддакнули остальные ребята, попавшие под обаяние Кешиного знакомого и испытывая к необыкновенному мужчине абсолютное доверие.

Зоя подошла к сыну и погладила по голове, приглаживая растрепавшиеся вихры.

– Да он просто замечательный ребенок, – поддержала она его. – Но паркуром займешься только через мой труп, – и Кеша уловил в ее тоне уже знакомые стальные и титановые ноты.

– Есть у меня знакомый человечек, – заявил Лавр задумчиво, и Кеша напрягся, ожидая спасительного разрешения. – Думаю, годика через три, с разрешения твоей мамы, – почтительный кивок в сторону Зои и насмешливый блеск в глазах в её же адрес, – я тебя познакомлю с опытным паркурщиком. А пока – учеба, и только учеба, усек, друг?

Кеша вздохнул, но быстро рассудил, что это лучше, чем ничего, и согласно кивнул. Он был счастлив, найдя глазами свой крутой шлем, торжественно водруженный на мамин комод.

– Ну, думаю, праздник закончен, – громко объявила Зоя.

Она чувствовала себя выжатым грейпфрутом, не терпелось остаться одной. Всё же, не видя счастливой Розы, ей будет спокойнее пережить это разочарование. И, собственно, ничего не произошло, по крайней мере, для Зойки: Лавр приезжал к Кешке, где случайно познакомился с красивой женщиной, и вполне может себе позволить познакомиться с ней поближе. Кто тут может быть против? Зоя? Её удел – одиночество, так что она согласна на всё, лишь бы её скорее оставили в покое.

Кешка отпросился к одному из своих приятелей в соседний подъезд, и Зоя решила, что так даже лучше. В тишине она быстро наведет здесь порядок и отдохнет.

Поблагодарив гостей за визит и подарки, проводив взглядом сына, снова напялившего свой мото-шлем, и намеренно избегая взглядов как Лавра, так и Розы, проигнорировав также, весь вечер промолчавшего амбала, приятеля Лавра, она выпроводила шумную компанию, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Слушая, как шум постепенно затихает, пока ватага спускается по лестнице, почувствовала, как закипают первые слезы. Опять жалость к себе будет душить ее, опять комплексы станут издеваться над ней, и к ним присоединится ревность. Добро пожаловать, голубушка, только тебя здесь и не хватало.

Только она выпрямилась, чтобы направиться в комнату за порцией грязной посуды, как услышала шаги, замершие перед её дверью. Кешка, что ли вернулся, подумала она и решительно взялась за ручку. Трель звонка прозвучала одновременно со скрипом открывающейся двери, и Зоя застыла, увидев на пороге квартиры Лавра.